БИТЬЕ ОБ ЗАКЛАД
Был поп, содержал на большой дороге постоялый двор. Идя с заработков, заходили к нему ночевать и обедать мужики. Вот разговорился раз поп с одним парнем.
- Что, свет, хороша ль работа была, много ль денег заработал?
- Сот пяток несу домой.
- Это доброе дело, свет! Давай-ка с тобой поспорим на эти пять сотен; если выиграешь, будет у тебя целая тысяча.
- О чем нам с тобой спорить-то?
- А вот что: живи у меня сутки, пей, ешь, что твоей душе угодно, только до ветру не ходи: вытерпишь - твое счастье, а не вытерпишь - мое!
- Согласен, батюшка!
И договорились. Поп сейчас поставил на стол всякого кушанья и вина, парень давай уписывать. Нажрался и напился до того, что вздохнуть невмоготу. Запер его поп в особую горницу. Только дня еще не прошло, а мужику захотелось срать: невтерпеж совсем; что делать, говорит он попу:
- Отопри, батюшка! Проспорил!
Поп взял с него деньги и отпустил домой пустым. Понравилось попу огребать денежки, надул еще двух-трех мужиков таким же манером. Прошел о нем слух по деревням и селам, и нашелся один прохвост. Шел он домой с работы, а денег у него в карманах копейки; пришел к попу ночевать.
- Откуда идешь? - спрашивает поп.
- В работниках жил, теперь иду домой.
- А много ль денег домой несешь?
- Тысячи полторы будет!
Поп как услышал - чуть не подскочил от радости.
- Давай, - говорит, - на спор. Ешь и пей ты у меня, что душе угодно, только до ветру не ходи целые сутки. Вытерпишь, я плачу тебе полторы тысячи, а не вытерпишь - ты мне заплатишь. Хочешь?
- Давай, батюшка! Хочу!
Уселся мужик и давай угощаться. Поп не успевает носить кушанья да вина подливать - так все и прибирает. Нажрался, напился и спать повалился. Поп его запер накрепко. Ночью проснулся мужик и так захотелось ему до ветру, что, кажись, он сейчас лопнет и белый свет ему стал не мил. Что же делать? Мужик увидал: на гвозде висит большая попова шапка, снял ее, навалил ее больше половины и опять повесил на стену, а сам улегся спать. Прошли сутки, мужик давай стучать.
- Отопри, батюшка!
Поп отпер, осмотрел везде нигде не видать насранного. Тут мужик и прижал попа:
- Подавай денежки!
Поп морщится, а делать нечего, заплатил ему деньги и спрашивает:
- Как тебя, проклятый, зовут-то? Никогда тебя пускать не буду.
- Меня зовут Какофием, батюшка! - отвечал мужик. Взял денежки и ушел.
Остался поп один и задумался: жалко стало ему денег. Пойду с горя лошадей посмотрю!
Схватил со стены шапку и напялил на голову: говно и потекло оттуда по голове на шею ему и на плечи. Поп еще пуще взбесился, выскочил на двор, сел верхом на лошадь и погнал ее по большой дороге, а навстречу ему извозчики едут. Поп и спрашивает:
- Не видали ль, ребята Какофья?
- Батька, каков ты? Нечего сказать, хорош! Кто тебя так славно изукрасил-то?
С тем поп и воротился.
КАКОВ Я!
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужик, такой плутоватый, что Боже упаси! Стибрил где-то сотню рулей и убежал из своей деревни; шел-шел и выпросился переночевать у попа.
- Иди, - говорит поп, - ты у нас места не пролежишь!
Пришел мужик, разделся, лег на лавке. Вздумалось ему пересчитать деньги, вынул и давай считать. Поп увидал, что мужик считает деньги - а на это они чутки, и думает:
- Ишь, ходит оборванцем, а денег какая пропасть! Дай-ка напою его пьяным да и оберу!
Вот поп, немного погодя, подошел к мужику и говорит:
- Пойдем, свет, с нами ужинать!
Мужик обрадовался.
- Спасибо, батюшка!
Сели ужинать, поп поставил вино и давай ему наливать, так и подливает, просто без передыха. Мужик напился пьян и свалился на пол. Поп сейчас вытащил у него из кармана деньги, припрятал к себе, а мужика уложил на лавку. Наутро проснулся мужик, глядь - а в кармане пусто. Смекнул, в чем дело, да "по возьмешь. Если сказать на попа, так станут спрашивать откуда деньги взял и сам откуда пришел. Еще беды наживешь!
Так мужик и ушел. Таскался кое-где месяц, и другой, третий - а там и думает себе:
- Чай, поп теперь меня позабыл. Оденусь-ка так, чтобы не признал меня, да пойду к нему за старое отплатить.
Пришел к попу в избу, а попа на ту пору дома не было, одна попадья сидела.
- Пусти, матушка, переночевать к себе!
- Пожалуй, иди!
Он вошел в избу и уселся на лавке.
- Как тебя зовут, свет? Откуда идешь?
- Какофием, матушка, иду издалеча на богомолье. На столе у пола лежала книга. Вот мужик взял, переворачивает листы да губами бормочет - будто читает. А потом как заплачет. Попадья и спрашивает:
- О чем, свет, плачешь?
- Как мне не плакать! В Святом-то писании писано, что кому за какие грехи будет, а мы, грешные, столько творим нечестивого, что не ведаю, матушка, как еще Бог грехи-то терпит?
- А ты, свет, научен грамоте?
- Как же, матушка, насчет этого дела я не обижен от Бога!
- А петь по-дьячковски умеешь?
- Умею, матушка, умею; с малых лет учился, весь церковный устав знаю.
- А у нас, свет, дьячка нет, уехал отца хоронить: не поможешь ли батюшке завтра обедню отслужить?
- Хорошо, матушка! Отчего не помочь?
Приехал поп, попадья ему все рассказала. Поп тому и рад, угостил мужика как можно лучше. Наутро пришел с мужиком в церковь и начал служить обедню. Только мужик стоит на клиросе и молчит себе. Поп закричал на него:
- Что же ты стоишь молча, не поешь?
А мужик ему:
- Пожалуй, я и сяду, если стоять не велишь!
И сел на жопу. Поп опять кричит:
- Что же ты сидишь, а не поешь?
- Пожалуй, я и лягу.
И развалился на полу. Поп подошел и вытурил его из церкви, а сам остался обедню доканчивать. Мужик пришел к попу домой.
Попадья спрашивает:
- Что, отслужили обедню?
- Отслужили, матушка!
- А где ж батюшка?
- Он в церкви остался - надо хоронить покойника, а меня послал к тебе взять новый тулуп, сукном крытый, да бобровую шапку: идти далеко, так он хочет потеплее одеться!
Попадья пошла за тулупом и шапкою, а мужик зашел в избу снял свою шапку, насрал полную и положил ее на лавку, а сам взял поповский тулуп с бобровою шапкой и драла.
Поп отслужил обедню и приходит домой; попадья увидала, что он в старом тулупе, и спрашивает:
- Где ж новый тулуп-то?
- Какой?
Ну, тут рассказали друг другу про мужика и узнали, что мужик-то их обманул. Поп сгоряча схватил шапку, что с говном лежала, надел на голову и побежал по деревне искать мужика, а говно из шапки так и плывет по роже: весь обгадился. Подбежал к одной избе и спрашивает хозяина:
- Не видал ли Какофья?
- Вижу, батюшка, каков ты! Хорош!
Кого ни спросит, все ему одно отвечают.
- Какие дураки! - говорит поп. - Им одно толкуешь, а они тебе другое!
Бегал, бегал, всю деревню обегал, а толку не добился.
- Ну, - думает, - что с воза упало - то пропало!
Воротился домой, снял шапку, а попадья как посмотрела на него, сейчас завопила:
- Ах батька, ведь у тебя оспа на голове выходит!
- Что ты врешь! - сказал поп; пощупал свою голову и всю руку в говне вымазал. Тем сказка и кончилась.
ПОП, ПОПАДЬЯ, ПОПОВНА И БАТРАК
Собрался поп нанимать себе работника, а попадья ему приказывает:
- Смотри поп, не нанимай похабника: у нас дочь невеста!
- Хорошо, мать, не найму похабника. Поехал поп, едет себе путем-дорогою, вдруг попадается ему навстречу молодой парень, идет пешком-шажком.
- Здравствуйте!
- Здравствуй, свет! Куда Бог несет?
- Иду в работники наниматься.
- А я, свет, еду искать работника, наймись ко мне.
- Я согласен, батюшка!
- Только с тем уговором, свет, чтобы матом не ругаться.
- Я, батюшка, сроду не слыхал, как и ругаются-то!
- Ну, садись со мной: мне такого и надо.
А поп ехал на кобыле: вот он поднял ей хвост и указывает кнутовищем на кобылью пизду.
- А это, свет, что?
- Пизда.
- Ну, свет, мне эдаких похабников не надо, ступай, куда хочешь.
Парень видит, что дал маху, делать нечего, слез с телеги и стал раздумывать, как бы ухитриться да надуть попа. Вот он обогнал попа стороною, забежал вперед, шубу свою выворотил и опять идет навстречу.
- Здравствуйте!
- Здравствуй, свет! Куда Бог несет?
- Да вот, батюшка, иду наниматься в работники.
- А я, свет, ищу себе работника, иди ко мне жить, только с уговором: не ругаться матерно; кто из нас выругается матерно, с того сто рублей! Хочешь?
- Хочу, конечно, я и сам терпеть не могу таких ругательств.
- Ну, хорошо! Садись, свет, со мною.
Парень сел, и поехали вместе в деревню.
Вот поп отъехал маленько, поднял у кобылы хвост и показывает кнутовищем на пизду - это, свет, что такое?
- Это тюрьма, батюшка!
- Ай, свет, я такого и искал себе работника.
Приехал поп домой, вошел с батраком в избу, задрал у попадьи подол, показывает на пизду пальцем:
- А это что, свет?
- Не знаю, батюшка! Я сроду не видал такой страсти!
- Не робей, свет! Это тоже тюрьма.
Потом кликнул свою дочь, заворотил ей подол, показывает на пизду.
- А это что?
- Тюрьма, батюшка!
- Нет, свет, это подтюрьмок.
Поужинали и легли спать: батрак влез на печь, собрал поповы носки, надел их на хуй обеими руками и закричал во все горло:
- Хозяин, я вора поймал! Зажигай скорее огонь.
Поп вскочил, бегает по избе, словно бешеный.
- Не пускай его, держи его! - кричит батраку.
- Небось, не вывернется!
Поп зажег огонь, полез на печь и видит: батрак держится руками за хуй, а на хую надеты носки.
- Вот он, батюшка, видишь все носки твои заграбастал; надо наказать его, мошенника!
- Что ты, с ума, что ли, спятил? - спрашивает поп.
- Нет, батюшка, я не люблю ворам потакать; вставай, мать, давай-ка его, мошенника, в тюрьму сажать. Попадья встала, а батрак ей:
- Становись-ка скорее раком!
Делать нечего, встала попадья раком, батрак начал ее осаживать. Поп видит, дело плохо, и говорит:
- Что ты, свет, делаешь? Ведь ты ебешь!
- А, батюшка! Уговор-то был матерными словами не ругаться: заплати-ка сто рублей!
Пришлось попу раскошеливаться, а работник отъеб попадью, держит хуй в руках да свое кричит:
- Этого тебе, каналья, мало, что в тюрьме сидел, еще в подтюрьмок посажу тебя!
- Ну-ка, голубушка, - говорит поповне, - отворяй подтюрьмок!
Поставил и ее раком да начал осаживать по-своему.
Попадья накинулась на попа:
- Что ты смотришь, батюшка! Ведь он дочь нашу ебет!
- Молчи, - говорит ей поп, - за тебя заплатил сто рублей, не прикажешь ли заплатить и за нее столько же! Нет, пускай делает, что хочет, а я ничего говорить не стану!
Отработал батрак поповну как нельзя лучше. Тут поп и прогнал его из дому.
НЕТ
Жил-был барин, у него была молодая жена и собой хороша. Случилось этому барину куда-то уехать далеко; он и боится как бы жена его не стала с кем блядовать, и говорит:
- Послушай, милая! Теперь я уезжаю надолго от тебя, так ты никаких господ не принимай, чтоб они тебя не смущали, а лучше вот что: кто бы тебе и чтобы тебе ни говорил - отвечай все нет да нет!
Уехал муж, а барыня пошла гулять в сад. Ходит себе по саду, а мимо проезжал офицер. Увидел барыню красивую и стал ее спрашивать:
- Скажите, пожалуйста, какая это деревня?
Она ему отвечает:
- Нет!
Что бы это значило? - думает офицер, - о чем ее ни спросишь она все нет да нет! Только офицер не будь дурак:
- Если, говорит, я слезу с лошади да привяжу ее к забору - ничего за это не будет?
А барыня:
- Нет!
- А если зайду к вам в сад - вы не рассердитесь?
- Нет!
Он вошел в сад.
- А если я с вами стану гулять - вы не прогневаетесь?
- Нет!
Он пошел рядом с нею.
- А если возьму вас за ручку - не будет вам неприятно?
- Нет!
Он взял ее за руку.
- А если поведу вас в беседку - и это ничего?
- Нет!
Он привел ее в беседку.
- А если я вас положу и сам с вами лягу - вы не станете противиться?
- Нет!
Офицер положил ее и говорит:
- А если я вам да заворочу подол, вы, конечно, не будете сердиться?
- Нет!
Он заворотил ей подол, поднял ноги покруче и спрашивает:
- А если я вас да стану еть - вам не будет неприятно?
- Нет!
Тут он отработал ее, слез с нее, полежал, да опять спрашивает:
- Вы теперь довольны?
- Нет!
- Ну, когда нет, надо еще еть. - Отзудил еще раз и спрашивает:
- А теперь довольны?
- Нет!
Он плюнул и уехал, а барыня встала и пошла в дом.
Вот воротился домой барин и говорит жене:
- Ну что, все ли у тебя благополучно?
- Нет!
- Да что же? Не поеб ли тебя кто?
- Нет!
Что ни спросит, она все: нет да нет; барин и сам не рад, что научил ее.
ПОСЕВ ХУЕВ
Жили-были два мужика вспахали себе землю и поехали сеять рожь. Идет мимо старец, подходит к одному мужику и говорит:
- Здравствуй, мужичок!
- Здравствуй, старичок!
- Что ты сеешь?
- Рожь, дедушка.
- Ну, помоги тебе Бог, зародись твоя рожь высока и зерном полна!
Подходит старец к другому мужику.
- Здравствуй, мужичок.
- Здравствуй, старичок!
- Что ты сеешь?
- На что тебе надо знать? Сею хуи!
- Ну и зародись тебе хуи!
Старец ушел, а мужики посеяли рожь, забороновали и уехали домой. Как стала весна да пошли дожди - у первого мужика взошла рожь и густая, и большая, а у другого мужика взошли все хуи красноголовые, да так-таки всю десятину и заняли: и ногой ступить негде, все хуи! Приехали мужики посмотреть, как их рожь взошла; у одного дух захватывает, не нарадуется, гладя на свою полосу, а у другого так сердце и замирает.
- Что, - думает, - буду я теперь делать с эдакими чертями?
Дождались мужики - вот и жатва пришла, выехали в поле: один начал рожь жать, а другой смотрит - у него на полосе поросли хуи аршина в полтора. Стоят себе красноголовые, словно мак цветет. Бот мужик поглазел, поглазел, покачал головой и поехал назад домой; а приехав, собрал ножи, наточил поострее, взял с собой ниток и бумаги и опять вернулся на свою полоску и начал хуи срезать.
Срежет пару, обвернет в бумагу, завяжет хорошенько ниткою и положит в телегу. Посрезал все и повез в город продавать.
- Дай-ка, - думает, - повезу не продам ли какой дуре хоть одну парочку!
Везет по улице и кричит во все горло:
- Не надо ли кому хуев, хуев, хуев! У меня славные продажные хуи, хуи, хуи!
Услыхала одна барыня, посылает горничную девушку:
- Поди, поскорее спроси, что продает этот мужик?
Девка выбежала:
- Послушай, мужичок! Что ты продаешь?
- Хуи, сударыня!
Приходит она назад в горницу и стесняется барыне сказать.
- Говори же, дура! - сказала барыня, - не стыдись! Ну, что он продает?
- Да вот что, сударыня: он, подлец, хуи продает!
- Эка дура! Беги скорей, догони да поторгуйся сколько он с меня за пару возьмет?
Девка вернула мужика и спрашивает:
- Сколько парочка стоит?
- Да без торгу сто рублей.
Как только сказала девка про то барыне, она сейчас же вынула сто рублей.
- На, - говорит, - поди, да смотри, выбери какие получше, подлиннее да потолще.
Приносит девка мужику деньги и упрашивает:
- Только, пожалуйста, мужичок, дай каких получше.
- Они у меня все хорошие уродились!
Взяла горничная пару добрых хуев, приносит и подает барыне; та посмотрела и они ей очень понравились. Сует себе куда надо, а они не лезут.
- Что же тебе мужик сказал, - спрашивает она у девушки, как командовать ими, чтобы действовали?
- Ничего не сказал, сударыня.
- Эка ты дура! Поди сейчас спроси.
Побежала опять к мужику:
- Послушай, мужичок, скажи, как твоим товаром командовать, чтобы действовали?
А мужик говорит:
- Если дашь еще сто рублей, так скажу!
Горничная скорей к барыне:
- Так и так, даром не говорит, сударыня, а просит еще сто рублей.
- Такую штуку и за двести рублей купить - не дорого!
Взял мужик новую сотню и говорит:
- Коли барыня захочет, пусть только скажет: Но-но!
Барыня сейчас легла на кровать, заворотила свой подол и командует: Но-но! Как пристали к ней оба хуя, да как начали ее нажаривать, барыня уж и сама не рада, а вытащить их не может. Как от беды избавиться? Посылает она горничную:
- Поди догони этого сукина сына, да спроси, что надо сказать, чтоб они отстали!
Бросилась девка со всех ног:
- Скажи, мужичок! Что нужно сказать, чтоб хуи от барыни отстали? А то они барыню совсем замучили!
А мужик:
- Если даст еще сто рублей, так скажу!
Прибегает девка домой, а барыня еле жива на кровати лежит.
- Возьми, - говорит, - в комоде последние сто рублей, да неси подлецу поскорей! А то смерть моя приходит!
Взял мужик и третью сотню и говорит:
- Пусть скажет только: Тпрру - они сейчас отстанут.
Прибежала горничная и видит: барыня уж без памяти и язык высунула; вот она сама крикнула на них:
- Тпрру!
Оба хуя сейчас выскочили. Полегчало барыне; встала она с кровати, взяла и припрятала хуи, и стала себе жить в свое удовольствие. Как только захочется, сейчас достанет скомандует, и хуи станут ее отрабатывать, пока не закричит барыня:
- Тпрру!
В одно время случилось барыне поехать в гости в другую деревню, и позабыла она взять эти хуи с собой. Побыла в гостях до вечера и стало ей скучно, собирается домой. Тут начали ее упрашивать, чтоб осталась переночевать.
- Никак не возможно, - говорит барыня, - я позабыла дома одну секретную штуку, без которой мне не заснуть!
- Да если хотите, - отвечают ей хозяева, - мы пошлем за ней хорошего, надежного человека, чтоб привез ее в целости.
Барыня согласилась. Сейчас нарядили лакея, чтоб оседлал доброго коня, ехал в барынин дом и привез такую-то вещь.
Вот лакей приехал, горничная вынесла ему два хуя, оба завернуты в бумагу, и отдала. Лакей положил их в задний карман, сел верхом и поехал назад. Пришлось ему по дороге взъезжать на гору, а лошадь-то была ленивая, и только что начал он понукать ее Но-но - как они вдруг выскочили оба и ну его зажаривать в жопу, холуй насмерть испугался! Что за чудо такое, откуда они, проклятые, взялись? Досталось холую хоть плачь, не знает, как и быть! Да стала лошадь с гор спускаться быстро, так он и закричал на нее: Тпрру! Хуи сейчас из жопы и повыскакивали вон. Вот он подобрал их, завернул в бумагу, привез и подает барыне.
- Что, благополучно? - спрашивает барыня.
- Да ну их к черту, - говорит холуй, - если б на дороге не гора, они б заебли б меня до двора!