Глава 8
Последний раз я так стремительно драпала в Бередне от стаи дрибз. Однако те в вороньих ипостасях преследовали исключительно молча. Потому что каркать от природы не умеют, а открывать свой рот (да и клюв) не ради мужчины мнят за явное унижение. Сейчас же…
- Шалава приблудная!.. Убила моего жениха! Держите их! Держите!!! - неслось нам вслед над ночной длинной улицей, получив должный отклик у местных собак и трех стражников, метнувшихся навстречу прямиком от ворот.
- Ух, ты! Что делаем дальше?
- В сторону! - Ванн, тормознув в нескольких ярдах, воздел к небу меч, умыкнутый у "убиенного" Дария. - И за спину мою.
- Ага. Работаем в паре, - и первой нырнула в кувырке под ноги к самому ближнему.
Тот от подобной наглости опомнился лишь на спине. Но, Ванн добивать лежачего посчитал ниже достоинства. Пришлось его мне - навершием своего же меча по макушке. Зато теперь соотношенье сровнялось. Хотя, ненадолго:
- Подмога! Уходим, Святой отец! - прощальный скрежет металла об металл и очень быстро - к стене домика стражи.
Лазить по углам сруба - с детства занятие одно из любимых. Жаль, таких в Куполграде немного (строят из камня и кирпича, в основном). Ванну, заслоняющему мой тыл, пришлось посложнее. Однако арбалетный болт в дюйме от его правого локтя, процесс заметно ускорил. И дальше - по крыше на частокол. Сначала я, с мужских плеч. Потом - он. Практически вознеслись. Под хор из матов, арбалетных щелчков и отодвигаемого засова ворот. Приземлялись в кусты с другой стороны уже под злорадный скрип распахнувшейся створки. И, не дожидаясь "попутчиков", вновь прочь, в незнакомую дальнюю тьму.
Погоня за нами увязалась лихая. Мужики сзади, судя по перекличке, растянулись цепочкой. Мне же пришлось мчаться в аккурат за спиной Ванна, потому как его резво прыгающая белая рубаха была видна в ночи и за милю. Пока, промахнув скошенный луг, не нырнули в лес. И только здесь позволили себе на ходу отдышаться:
- Уф-ф-ф… И с какого…
- Ярда четыре, Агата… Не ниже… был тот забор.
- Ага… И с какого…
- Ну, три… Три с половиной.
- Да, уф-ф. Я говорю, с какого рожна вы из-за угла этого выскочили? - тр-ресь. - Под ноги свои смотрите.
- А-а, - скосив рот, зашагал куда осторожней мужчина. - Агата, если б вы знали, что за "откровенные мысли" были у него в отношении вас.
- Да что вы говорите? - замерла я навытяжку и прислушалась. Ванн - следом за мной:
- Вот именно… Да за одну из них уже стоит…
- А знаете, что? - и дернулась снова вглубь леса. - Берем правее… Мне совершенно без разницы фантазии этого мужика, на которые я сама же его и сподвигла. А вот ваш "благородный порыв" стоил нам… Вы хоть главное-то успели? Или…
- По-моему.
- Что сие значит?
- А что значат: "Верблюжьи горбы"?
- "Верблюжьи горбы"?.. Не знаю.
- Он о них сразу подумал, как только вы ему про полынь вслух сказали, - и от старания прихлопнул руку ко лбу. - Агата, мне придется дословно сейчас…
- Ну-у?
- О-о… "Тащить бабу под Верблюжьи горбы, пока я ее сам не… обкатал". И дальше он именно об этом только и думал, - выдавил из себя страдалец.
Я в ответ хмыкнула:
- Ну, надо же… Ванн, не берите вы в голову. Подумаешь. Я ведь тоже - давно не девственница. Кстати, вы и сами, если написанному верить. Так, с чего?
- С чего? - мотнул он на ходу головой. - Здесь уместнее, Агата, сказать: "от чего". Ибо в деле этом, как и в любом другом, должна главенствовать любовь. От нее и наивысшая услада.
- Любовь… А у меня вот в "деле этом" все было с точностью до наоборот.
- Это как? - удивленно откликнулся Ванн.
- Очень просто: ложиться в кровать лишь с тем, в кого не рискуешь влюбиться. Так оно как-то… спокойнее, - и вновь замерла. - О-очень мудро.
- Да я бы так не сказал… О чем вы?
- О погоне, - медленно провернулась я на месте. - Очень мудро с их стороны за нами не увязаться. А вот нам сюда, - и снова воззрилась на Ванна. - Часть вторая нравоучительной беседы: как теперь-то узнать, есть ли в Харитоновом углу Ник? А?
- Ну-у… - воздел очи к своему месту жительства Святой.
- Та-ак… - передернула я плечами.
- Еще вечером у ворот один из стражников возрадовался, что ужин этого несчастного…
- … шулера?
- Именно его. Что его ужин достанется теперь им с напарником. Ибо больше "срезать дармовых харчей" не с кого. А это, на мой взгляд, означает, что…
- … местная каталажка пуста… Ванн?
- Агата, я бы обязательно вам о том поведал, но, согласитесь: мы пришли в околоток еще и с целью разузнать о ближайших соседях? Ведь так?
- Воистину, Святой отец. И это - уже третья часть нашей нравоучительной беседы. Ибо "разузнать о ближайших соседях" мы теперь сможем лишь у дятла в этом лесу. Хотя, теперь даже дятлы спят… Может, Библию еще раз процитировать? Там, где о… О-ой!
- Хи-хи-хи.
И уже вскинув головы кверху, мы с Ванном смогли доподлинно убедиться, что не все в этом лесу… спят:
- Ребенок… ты кто? И зачем шишкой в меня?
Девочка, по "размеру", не больше шести-семи лет, сидящая на ветке сосны над нами, интригующе мотнула огромными не по размеру ботинками:
- Я - не ребенок.
- Ага…
- Дитя, что ты делаешь одна в этом глухом месте?
- Маму встречаю. Она к охотницам ушла. Скоро вернется.
- А вот… - открыла я рот. Потом его захлопнула. - Полный абсурд. Хотя… к "охотницам"?
- Угу, - кивнула мне "не ребенок". - Я ее всегда встречаю за огорожей. Она ругается. А я - все равно. Дома одной скучно ждать.
- Ну да. Здесь - куда веселее. А "охотницы", это женщины, живущие отдельным кланом?
- Угу.
- Бывшие дриады?
- "Бывшие" кто?
- Агата, погодите. Как зовут тебя, дитя?
- Меня, Батюшка, Варварой зовут, - произнесено было тоном, полным достоинства. - И ловите меня, - Ванн, тоже преисполнившись, воздел кверху еще и руки. Девочка, мотнув напоследок башмаками, уверенно нырнула вниз. И уже из святых объятий огласилась. - Пошли теперь к нам. Здесь - близу, за Тихим оврагом.
- Здесь близу? - повторила за ней я. - А как твоя мама? Ей может не понравиться, что ты нас домой привела.
- Так, а вы же - не абы так? - поправив косички, заметила Варвара. - Мама говорит, гости - к добру. А те, что не к добру, они - не гости, а вражины. А вы ведь…
- Мы - гости, дитя. Агата, и, раз приглашают, надо идти. Или еще с дятлом хотите побеседовать?
- О, Святой отец, ваше чувство юмора явно идет в рост… Ладно. Но, перед мамой ее будете оправдываться сами.
На том мы со Святым отцом и сошлись. Варвара, с рук его, направляющая наш дальнейший путь, ни на секунду больше не смолкла. Я же просто шла следом, не переставая оглядываться… Место это, не сам ночной лес, а все Грязные земли, для таких вот, как я, было и испытанием и ловушкой. Замкнутое в забор с четырех сторон света пространство, лишало магическое существо прежних сил и ставило с ног на голову все былые приоритеты. И мне даже развить в воображении было страшно: как ощущает себя в нем "чародей", привыкший во всем полагаться лишь на силу своего "чародейства"… И что там со служебной статистикой?.. Десять процентов ссыльных в первый месяц тут сводят счеты с собственной жизнью. Семь - сходят с ума, а шестнадцать, сбиваясь в стаи подобных, уподобляются уже диким животным. Да только с инстинктами выживания у них явно проблемы - не наработаны, как у зверей и людей. Что же касается этого леса, то мой собственный природный инстинкт твердил: расслабляться нельзя, рыцарь Вешковская. Тем более… Ага… Еще одна "галочка" к "близу" - на древней березе Запис. Снятая в форме креста кора на стволе темнела ровными поперечными полосами и наводила на совсем определенные мысли. О маме болтливого "не ребенка" и ее…
- А мы уже пришли. Я ж говорила! - известил он самолично и нас и низкую избушку, втиснутую меж двух берез с самого овражного края. Упомянутая ранее огорожа (плетень из трех поперечных прожилин) здесь тоже имелась. Правда, лишь с обеих сторон от калитки и, скорее, обозначала место входа для сильно воспитанных, чем несла охранную роль. Что же до самого жилья, то оно вполне вписывалось в ночной антураж. Дрожащим огоньком на окошке. Как робким приглашеньем для тех, кого ждут.
- Благословен сей дом и его обитатели, - осенив себя крестом, переступил порог Ванн вслед за спущенной на пол Варварой.
Я вошла третьей, прикрыв обитую тряпьем дверь. Дитя в это самое время, подтянувшись через лавку, уже разжигало от лучины на подоконнике еще одну. Потом умело воткнуло ее в рогатину на столе:
- Садитесь, гости. Сейчас чай пить будем. Или шиповниковый квас.
- Благодарствуем, хозяюшка, - бухнувшись сбоку на лавку, с удовольствием вытянул ноги Ванн. Видно он, как раз, "расслабиться" не поленился. Натуралист на отдыхе. - Агата, мы, наверное, квас с вами будем?
- Ага-а… - оторвала я изучающий взгляд от углов. Хотя, на что тут смотреть? Явно, живут вдвоем с мамой. По развешенным пучкам и горшкам видно, травницей. А вот мужиком, даже "приходящим" не "пахнет" еще от былого плетня. И живут, мягко сказать, небогато. - А вообще, я б воды просто выпила. Есть в доме вода, Варвара?
- Вода? Есть. Так за стол-то садись. Я сейчас в кружку налью, - и важной поступью обогнула меня. - У нас вода хорошая. Из ручья, - и, брякнув крышкой кадушки, запустила туда ковш. - А еще мама от охотниц приносит. Там у них ревун есть целебный. Только мутный и с пузырями. А так, целебный. Меня мама ту воду заставляет всегда пить. И сама пьет. И травы на ней заваривает. Те, что себе.
- Значит, мама у тебя - травница? - села и я рядом с Ванном, пристроив под рукой меч.
Девочка, уже от стола откликнулась:
- Конечно. И хоро-шая. Ее все ближайшие ценят.
- Ну, надо же. А ты в травах толк знаешь?
- Конечно. Мы ж с ней вместе их собираем.
- Ага… А по названиям? Вот какие, например, твоя мама готовит себе?
Варвара от такой простоты даже хмыкнула и, продвинув Ванну по столу кружку, огласила:
- Хвощ. Тот, что на лугу растет, не лесной. Копыт-корень, тимьян и росянница. Мы их уже собрали. Много заготовили.
- Ага, - скосилась я на соседа по лавке: травки сии - сильнейший легочный сбор. - Молодец ты, Варвара. А "ближайших" своих тоже всех знаешь?
- Ближайших?.. - задумалась она на мгновение. - Так в двух милях отсюда Зубатов… ой, нет, уже Харитонов угол. Они тоже к нам ходят. Женщин своих засылают. А мужчины боятся.
- Чего? - выдали мы на пару с соседом.
Дитя хмыкнуло снова:
- Так, охотниц. Они ж этот лес под охраной держат. И сами в нем охотятся. На птиц, косуль, зайцев и их.
- Кого, "их"? - уточнила теперь я сама.
- Мужчин. У охотниц мужчин-то нет. Зачем они им? Лишний расход в хозяйстве. А так: побалуются и отпустят. Наверное.
- Наверное, "отпустят"?
- Агата! Ребенку и такие вопросы.
- Я - не ребенок, Батюшка.
- И мы это уже прояснили. Так что, не вмешивайтесь… Варвара?
- Угу… Говорят, не всегда отпускают. Вот тамошние и боятся.
- Понятно… Точно, дриады.
- А кто это?
- Духи лесные. Бывшие.
- Как это?
- Ну-у… они…
- Варвара, квас очень хорош, - прервал мое "красноречие" Ванн. И внезапно обернулся к двери. - А вот, кажется, и твоя… - в следующий миг подскочили мы с лавки на пару. - мама. Доброго… доброй ночи, хозяйка.
Я же, словно язык проглотила, глядя на женщину, вошедшую в собственный дом. И мне, вдруг, вспомнился совершенно другой дом. В другом мире. В далекой Бередне. Светлый. Богатый. И женщина эта. Такая же стройная, с черной косой на плече. Только, моложе. И без провалов-кругов под огромными дерзкими глазами.
- Здравствуйте, Стэнка.
- Варвара! - вскинув в сторону руку, огласилась она. Девочка от неожиданности вздрогнула и метнулась под материнское крыло. - Что вам здесь надо? Зачем вы пришли?
- Мы… - взглянула я на ребенка. - Мы просто искали приют на ночь. И сейчас уйдем. Святой отец?
- Да, конечно, - выдохнул Ванн. - Простите нас, - и первым качнулся на выход. Мимо отпрянувших в сторону матери и дитя.
Я прошла следом. Даже не найдя в себе сил обернуться. И зачем? Моя единственная в Грязных землях "клиентка", по моей же вине оказавшаяся здесь… Тысь моя майка. Косые дорожки, кривые пути…
- Агата! - и застыла столбом уже с рукой над калиткой. - Агата, постойте! - Стэнка, нагнавшая нас, замерла между мной и мужчиной. Еще словно что-то решая. Что-то мучительно важное. - Надолго вы в Грязных землях? - произнесла, переведя взгляд с меня на Ванна. Тот ответил:
- Уповаем на скорое возвращенье… Мы можем вам чем-то помочь?
- Помочь?.. Я так поняла, вам нужна помощь? Или нет?
- Да. Нужна, - посмотрела я Стэнке в глаза. - Нам нужна информация о здешних местах.
- Ну что ж…Добро. Остальное - у меня в доме, - сказала и быстро развернулась назад.
Туда, где в распахнутом дверном створе застыла маленькая фигурка. Мы с Ванном лишь переглянулись. И пошли за женщиной вслед…
В доме было сумрачно и тепло. Большая беленая печь отдавала его бережно, оставив после утренней готовки и на спокойный ночной сон. Однако давить подушку из нас четверых не торопился никто. Варвара, свесившая с печных полатей свои растрепавшиеся за день косички, развлекалась с сидящим под ней Ванном. Дергала перед носом веревочкой с привязанным на конце тряпичным бантом. Будто перед котом. Тот лениво подыгрывал, вытянув с низенькой скамейки свои длинные ноги. И в правду, кот. Сказочный, неземной кот. Дремлет, но бдит. За нами со Стэнкой, сидящими за столом. Друг против друга. Женщина тоже устала и сейчас, борясь с подступающей дремой, стучала худыми пальцами по доске столешницы. Выбивала незнакомый мне такт. Та-тата. Та-тата. Та-тата-тата-тата…
- Варвара, не пора ли тебе… кхе, спать? - за замершей женской спиной игры "с котом" вмиг затихли. Стэнка вздохнула. - Так значит, ищете вы своего… человека?
- Да, ищем, - оторвала я глаза от глиняной кружки, зажатой в ладонях. Вода в ней давно нагрелась. И пить мне тоже давно расхотелось. - Поэтому и…
- Я вам помогу, - и взглядом метнулась в ночь за окном. Потом, будто с трудом, выдавила. - Если ты, Агата, мне тоже… пообещаешь.
Я взглянула на женщину напротив себя. Что в ней осталось от прежней? Лишь глаза да еще волосы. Черные, как смоль. А у Варвары - словно спелый орех с серыми прожилками-прядками. Значит, в отца. И сколько ж она себе отмерила?..
- Хорошо, - Ванн в полной тишине, шеркнул по полу, подбирая под себя ноги. - Когда мне сюда вернуться?
- А ты… - Стэнка скривилась, пытаясь улыбнуться. Вышло плохо. Невесело. - А ты смелая. До сих пор жизнь не обваляла. Как ты тогда, в Стожках, тому борову из своей грозной канцелярии. Я до сих пор помню. Хоть меня это и не спасло.
- О-о. Смелость не всегда признак ума. Да и обещаю я с оглядкой. На то, что останусь к тому времени живой.
- Я знаю. Но, главное, что пообещала. Значит, вернешься и ее отсюда…
- Хорошо. Но, ты не сказала, когда?
- Через месяц, - взглянула она мне в глаза. - Через месяц. По первым заморозкам… Теперь - моя очередь… Кхе-кхе… - и, выдержав паузу, заговорила ровным спокойным голосом. - Места у нас тут глухие. Самая восточная окраина. Одно добро - лудов мало.
- Лудов? - опустился к нам за стол Ванн. Стэнка скосилась на него со вниманием. - Лудов. Тех, кого только закинули после приговора. Я их так зову, потому как они…
- "Бешеные", - непроизвольно перевела я с береднянского.
- Бешеные и есть. Что до охотниц, они к себе только своих берут. Да и то не всех. И живут замкнуто. Лишь мужиков местных таскают… побаловаться. Варвара, ты спишь? Кхе.
- Угу, мама. Почти, - изобразило дитя из-за занавески сонливость.
- Вот и спи… Сегодня утром они меня к себе вызвали. Мы ж на их землях живем. Вот и приходится "платить" за постой и покой.
- Ну и? - подалась я вперед, давя пробежавший по плечам озноб. - Стэнка, и что?
- А то, что в этот раз помощь нужна была не одной из сестер, а…
- Го-вори же.
- Он был очень плох. Ногу левую увернул, да дело не в этом.
- А в чем?
- Видно, буйствовал, когда охотницы его близу нашли и к себе поволочили. Вот они его и сподобили своим дурманным настоем. Чтоб не трепыхался. Да похоже, перестарались. Влили по самые уши.
- Так он жив?!
- Жив. Бредит только все время и не видит ничтоже.
- А как ты поняла, что мы ищем его? Может, это совсем другой…
- Как догадалась? - прищурилась Стэнка. - По черной одежде. А еще он светловолосый и сероглазый, как ты описала. И… он в бреду все время одно и тоже талдычил.
- Тысь моя майка! Да там ведь можно все, что угодно, вплоть до собственного клиентского списка, - подскочила я с лавки. - Что он там говорил?
- Одно лишь слово он говорил: "Агата". И всё…
- А-га-та.
- Агата, вы сядьте, пожалуйста, - поймал меня за руку Ванн. - Стэнка, а что вы предлагаете? Как нам его вызволить оттуда?
- Вызволить?.. Да есть один способ, - глядя в сторону, буркнула та. - Через их "овражный погост". Ой, вы только дослушайте!.. Кхе-кхе… Только дослушайте и уж потом…
- Хорошо, - опустилась я снова на лавку. - Мы тебя слушаем. Говори, - и залпом осушила свою нагретую кружку…
Все следующее утро говорить мне совсем не хотелось. Ни с кем. И я даже обрадовалась, когда избушка после завтрака опустела. Громко брякая, расставила мытые плошки по полкам и снова опустилась за стол. Наблюдать из окна, подперев подбородок кулаками, как во дворе общаются Ванн и Варвара. Мужчина, натаскав на рассвете молодняка, поправлял "огорожу". Дитя рядом с ним щебетало, прыгая через приткнутые к калитке стволы. Стэнка ушла… К охотницам… Уф-ф. Как долго тянется день! Как мучительно долго… "Да есть один способ"… Хороший. И предложен с душой. Это я и без кивка Ванна поняла. Ведь, когда дело касается ребенка, мать свою шкуру порвет, а исполнит. Остается надеяться, что риск и для нее минимален. А еще на то, что Ник до сих пор жив…
- Жив… Конечно, жив. Иначе я сама его… - и, подхватившись из-за стола, хлопнула теперь и входной дверью.
- Агата, вы куда? Вам далеко отсюда…
- За избушку. Лечебно дышать.
- Ой, а мне можно с тобой?! Я только просто дышать умею!
- Просто дышать? - ну, что, рыцарь Вешковская, привыкай к новой роли. Потому что, если тебе "повезет", то… - Пошли. Научу тебя… А вот вам, Святой отец, лучше сейчас вообще помолчать… Потому что про "ответственность" и "наглядность" я и от родственников своих огребу, - добавила под собственный нос, дожидаясь на углу избушки Варвару… Но, это опять же, если мне "повезет"…
Пока же фортуна провернула колесом нам всем вместе. И вернувшаяся в сумерках Стэнка, первым делом доложила: