Вдох-выдох… Теплый ветер щекочет выбившимися волосами лицо. Солнце августа на голых плечах и коленях. Запах трав и цветов. Вдох-выдох… Где-то справа за спиной взмахнула крыльями птица. Ветви ели закачались, провожая ее, и снова затихли… Гуси на далеком пруду в разноголосье обсудили важное событие. Вдох-выдох… Тишина… Божья коровка села на нос. Я сморщилась, взмахнула рукой. Букашка обиженно смылась…И опять тишина… Оздоровительное дыхание.
Технику его мы проходили еще на четвертом курсе. И иногда даже практиковались (кто дольше не засмеется). Здесь все зависит от стихийной характеристики. Я вот - воздушник. Поэтому сосредотачиваться должна на тонком ощущении родной стихии, касающейся сейчас ноздрей. Именно при вдохе и выдохе. Водники… Ник Подугор, сидят у бегущей или падающей воды. Кому какое состояние ближе. Маги огня - у открытого пламени. Земельники - в пещере…И восстанавливают силы… Вдох-выдох… Состояние покоя, расслабленности и отстраненности обычно дается с трудом, но сейчас я очень старалась. Вдох-выдох… Родная земля. Северная предгорная глухомань. Тихий край. И даже соседство через горные пики с Грязными землями, не делает его стоячую, как вода в пруду, энергетику тревожнее. Здесь все исхожено, проверено и отмечено на десятках карт… И собираться в комок от каждого треска сучка ни к чему. Ладмения… Бередня… Там - все по-иному. Но, места эти, они так похожи… Вдох-выдох… И мысли, отпущенные на свободу из сжатой в кулак воли, летят. У меня, кажется, получилось… расслабиться…
- Спас, это - что?
Мы увидели ее неожиданно. Дорога, петляя между поросших молодым ельником холмов, вдруг вынырнула из-за последнего и раскроила, как ножом, широкую лесную поляну. Ровно наполовину. А справа на ней…
- Когда-то было деревянной церковью, - Спас прищурился, будто что-то припоминая.
- Здесь раньше недалеко деревня стояла и рядом с ней - монашеский скит. Я родился в этих местах, - Илья первым соскочил с седла. - Хочешь взглянуть? Где еще такое увидишь?
- А почему бы и нет?
- Ох, только давайте недолго. Нам еще до Бузищ верст двадцать.
- Ага…
- Агата! Вход здесь…
- Ух, ты…
Стены бывшей церкви почти сохранились, но перемещаться внутри можно было только вдоль них. Потому что все пространство по центру занимал рухнувший вместе с прогнившим куполом, крест.
- А что я говорил? - Илья расплылся в довольной улыбке.
- Крест католический, не православный. Но, откуда?
- От монахов. Они тоже были не местными. Видимо, из Ладмении. А, скорее всего, из Чидалии. Нищенствующий орден. А вот и их Святой покровитель, - и мотнул головой к противоположной стене.
Там, на беленых досках пятнами проступал мужской портрет в рясе. И в полный рост. Сверху - неестественным, острым куполом капюшон. Под ним - лицо с огромными темными глазами. А ниже, едва заметными и полустертыми, руки с раскрытыми вверх ладонями. Нижняя часть полностью утонула в траве.
- Что-то здесь странно, - замерла я, почти уткнувшись в стену носом, и повела им вдоль силуэта. - Ага… Илья, а где у него…
- Крест? - остановился он рядом со мной. - Вот в этом-то вся и странность, Агата. Он креста не носил. Считал, что вера - внутри нас, а крест на шее - лишь атрибут. Опознавательный знак.
- Кто, "он" то?
- Святой Франциск… Нет, скорее всего, из Чидалии. Он же сам родом почти оттуда.
- Ну, вы скоро? - зычный голос Спаса поднял лесных птиц с верхних бревен стен…
- Чирк!.. Чирк-чирк!
И я распахнула глаза. Уже в Ладмении.
- Чирк-чирк! - ярко оранжевая, маленькая пичуга, похожая на канарейку, но с хвостом гораздо скромней, совсем по-хозяйски запрыгала по краю моего покрывала.
- Ну, ты и наглая. Брысь! Нагадишь еще.
- Ч-чирк! - птица, вспорхнув, приземлилась в ярде. - Чирк-чирк-чирк!
- Кыш! - новый замах - прежний результат и еще на ярд в сторону гор. - Кыш!.. Ага-а…
Ага. Вот была б я обычной женщиной. Без боевого прошлого и тесного общения с "неясной" природой… Да, тысь моя майка! Какая из меня "обычная женщина"?! И, бросив на ближайший куст покрывало, подхватилась вслед за сорвавшейся в воздух пичугой. Лишь обуться успела, и одернуть свой сарафан…
Так мы и неслись. Сначала вверх по предгорному склону, маневрируя между камней и широких стволов елей. Потом резко взяли направо. Птица, ярким всполохом пламени, скользила по воздуху чуть впереди. Лишь иногда замирая, словно контролируя мой маршрут. Потом вновь подхватывалась. Пока я, на всем скаку не влетела в высокую дозревающую бузину. Огневушка, огласившись, понеслась прямиком над зарослями. Я проследила за ней прищуренным взглядом и, на другом краю поляны разглядела старую крышу с косой кирпичной трубой. Большее с этой точки обозреть было сложно. Поэтому, пришлось пробираться…
Высокие заросли закончились неожиданно: я просто запнулась за обломленный у самой земли ствол. А потом… Сначала я увидела шлем. Справа в траве… У самой двери, под перекинутым через нее поперек засовом, я увидела и его обладателя. Рыцарь Прокурата, элитный боец из пятой комтурии, полулежал, прижавшись к двери спиной и с выгнутой вбок шеей. Тут, даже на свечение не щурься - мертв. И причины ясны - глубокие борозды наискось через грудь. Сквозь надежную прокуратскую кольчугу. Глубокие борозды. Как от когтей. А в открытых глазах - ужас. И пустота.
- Ч-чирк!
- Пожалуйста, выпустите меня!
- Тысь моя майка.
Птичка, выпорхнув из мизерного квадрата оконца, села на верхушку куста бузины. Я, оторвав от нее взгляд, вновь прищурилась: заклятие, растворив стену сруба, явило молодого мужчину, терпеливо стоящего с той его стороны. Мужчина, подняв к потолку лицо, вздохнул и вновь огласился:
- Вы меня слышите?!
- Я вас слышу, - заскользила я дальше по его силуэту, удивленно отметив на шее и руках моанитовые "украшения" (ничего себе, перестраховка). - Что здесь было? Ночью.
Мужчина снова вздохнул и на секунду задумался:
- Зверь.
А то я сама… не догадалась:
- Ждите здесь. Я скоро! - и пошла за угол по примятому бузинному "следу".
След вывел меня к целой истоптанной "просеке". С находкой в виде растерзанного до костей грифона. Его иссиня черные перья были здесь повсюду: висели на крайних, нетронутых кустах, в траве и… и на ней. Потому что последней я увидела ее. Женщину… Вот что за блажь такая у нас? Не любят рыцари-женщины кольчуг. Сковывают они "грациозность движений" и затрудняют "полоопределение". Хотя, помогла эта часть доспехов ее коллеге?..
На первый взгляд тело было нетронутым, хоть и распластанным на спине. И пафосный шлем - на месте. Лишь свитер распорот. Чуть выше груди. И не похоже, чтоб зверь. Я склонилась над телом… Потом ниже… И уже через секунду рухнула на колени… Сквозь прорезь, на коже нежно-персикового оттенка проглядывали слова. В тонкой рамочке… "Навеки твоя"…
Глава 4
- Ну, уж нет… Ну, уж нет. Нет же. Нет!
Безмолвное женское тело отозвалось мне: "Да".
Да, рыцарь Вешковская, да. Это - Ладмения. Не глухая Бередня. И по Ладмении этой гуляет "зверь". Причем, безнаказанно бодро гуляет.
- Эй, ну где же вы?!
- А вот про тебя-то я…и забыла, - подняла я нахмуренный взгляд от Ксю.
- Ч-чирк!
- Оба заткнитесь. Оба! Мне надо… подумать, - и подскочила с колен.
Выпустить узника из избушки - пойти против собственной же конторы. Это как раз понятно. Неясно другое: зачем он ей сдался? Пятой комтурии? Преступник "против Короны"?.. Думай, рыцарь Вешковская. На то тебе голова и хваленая семейная интуиция. Которая сейчас, кстати, кричит. Правда, пока на "незнакомом" мне языке. Так… По контуру избушки - следы сдвоенной прокуратской защиты. Две трети резервов на ней. Себе почти не оставили. Охраняли его. Хотя, приняли меры - моанитовые наручники и ошейник. Последний - вообще интересно, поскольку применяется лишь для алантов. Решили подстраховаться? Значит, сами не знали, кого повязали. А вот "зверь" рвался точно к нему… Думай, рыцарь Вешковская. Думай…Зачем он так лез вовнутрь? Освободить?.. Убить? И то и другое - вполне. Тогда, почему не доделал? Кто помешал? Или что?
- Ч-чирк, - почти просительно все с того же оконца.
- И ты тоже- "неизвестная птица", - прищурилась на пичугу. Та, склонив голову, смолкла. Лишь продолжила ответно за мной следить.
Ага… Значит, доделать не получилось. И вот - новый вопрос: "Что с моей-то конторой? Отчего такой "легкий" подход?" Демонов с третьего уровня - всей комтурией по буеракам. Так, что те сами со страху - обратно, а здесь… Слова Глеба в Либряне в ответ на мои: "И такие персоны просто так не вылазят. Мне вообще кажется, его к нам наружу вызвали".
- А вот об этом, Агата… молчи, - повторила и задрала лицо к небу. В общем-то, все понятно. Хотя, отвратительно и недопустимо. Только лишь интуиция… И понеслась назад к распростертому телу. - Так. Проверяем еще раз… Свечение - отсутствует. Дыхание… - осторожно стянула шлем… Знакомое красивое лицо, как вспышка из прошлого, как новый удар под дых. Я на секунду зажмурилась и шумно выдохнула. - Дыхание… отсутствует… Проверяем еще раз, - и занесла над третьей, горловой чакрой ладонь… Тысь моя майка! - ну, Ксю. Ты во второй раз осложняешь мне жизнь… - "Тетя Гортензия… Тетя Гортензия!"
- "… со всеми своими хобьими погремушками. Агаточка, ты чего?"
- "Тетя Гортензия, вы - одна?"
- "Ну да", - весьма недоуменно в ответ. - "Этот бадукский прохвост только что укатил. И опять меня надул. Представляешь!"
- "Тетя Гортензия, у меня тут - свое представленье. Водевиль с танцами. Мне нужна ваша помощь. Срочно нужна!"
- "Агаточка, что случилось то? Ты где?"
- "У старой избушки. Вы ее помните?"
- "О-ой… Это где бывшие охотничьи угодья этого, как его…"
- "Где полно бузины! Вы еще хвастались, что варенье из нее…"
- "Агаточка, вспомнила!"
- "Отлично. Цепляйте колпак и незримой - ко мне. Но сначала, прихватите мою рабочую сумку с вещами, ботинки и деньги. Кошель - на столе. Вы меня поняли?"
- "Это что ж ты удумала? Мы с твоей матерью только отношенья наладили. И как я ей…"
- "Тетя Гортензия!" - прихлопнула я ладошки к вискам. - "Здесь маг умирает, пока я ваши лекции слушаю! Я вас жду! Доскачите до бузины и зовите меня!.. Тетя Гортензия?"
- "… Агаточка, я - в твоей комнате на пороге!"
- Уф-ф… Одно получилось, - и снова подорвалась с колен.
Мужчина меня терпеливо ждал. Я - еще раз вгляделась. Сквозь наложенное на сруб "заклятье стекла". Высокий. Лопоухий. В длинной белой рубахе навыпуск. Волосы темные и торчком. А во взгляде - покорность судьбе. Тоже мне…
- Ч-чирк!
И вмиг оживился:
- Вы вернулись?
- А как же, - зло хмыкнула я. - Зовут как?
- Меня? Ванни. Ванн. Первым именем меня мама звала. А как вас величают?
- Агата.
- Агата, - повторил нараспев и, вдруг, улыбнулся. - Агата, вы меня выпустите?
- А что, очень надо?
- Очень, Агата. Я и так задержался.
- Неужели? И куда же вы шли?
- Еще не решил. Зависит не от меня.
- От "зверя".
- Вы что-то сказали?
- Сказала: дальше вместе пойдем.
- Чирк-чирк!
- А ты - попорхаешь… Вы меня слышали?
- Слышал. А путь наш с вами куда пролегает?
- В надежное место. Если такое еще существует.
- Агаточка! - истошный крик моей тетки подорвал пичугу с окна. - Агаточка, я пришла!
- Агата, кто это?
- Я скоро. И дело не ваше.
Вот тетка у меня - молодец. В который раз убеждаюсь. И даже не дернулась тонкой ручкой в моей "железной клешне". Лишь громко вздохнула… когда глаза открывала:
- Это она и есть? Которая умирающая?
Я, роясь в сумке, с колен кивнула:
- Ага. И слушайте дальше: ее надо подвалом в столицу. Вы на улице Четырех ветров ориентируетесь?
- Ну да… Агаточка… Ой. Грифон.
- Туда не смотрите! Значит подвалом и чем ближе к дворцу Прокурата, тем лучше. Там сразу кого-нибудь крикните. Вам помогут. Ее надо к нашему лекарю.
- А что с ней?
- Толком не знаю, - и запрыгала на ноге, натягивая штанину. - Сталкивалась всего раз в Бередне. Там селянина похоронили, а потом дружно бегали от него, как от злостного упыря. Оказалось - "торпор". "Оцепенение" по латыни - уснул без признаков жизни. Но он - человек. А здесь - маг и на четверть алант. А я - не лекарь. Так что… пусть сами решают. Теперь - дальше. Начнутся вопросы: где нашли и при каких обстоятельствах, - замерев с рубашкой в руках, скривилась. - Вот гном этот ваш - совсем ни к чему.
- Сама знаю. Давно пора поставщика поменять.
- Что?.. Не о том я. Если б не он, можно было б сказать: "Ушла племянница еще накануне в дальние дали", а так…
- Куда это ты "ушла"? - вскинула глаза от Ксю тетка.
- Неважно. Скоро вернусь. Дела у меня. И… слушайте дальше: про "дальние дали" - запасной вариант. Потому что про персону мою надо молчать до последнего. Так что: пошли проверять…
- Бузину?
- Так точно. Поспела ли ягода на варенье. А наткнулись на это.
- Агаточка, а что это?
- Не знаю, тетя Гортензия. И вам лучше не знать, - и дернула за рубашечную шнуровку. - Всё… Ну что, по исходным?
- По… куда?
- Чертите подвал. И… извините, что так получилось.
- А-а, - распахнула рот тетка. - Агаточка, последний вопрос: Нинуль… Нинон-то можно все рассказать?
- Так все равно ведь расскажете?.. Можно. Вы же ей доверяете?
- Да. А маме твоей?
- Уф-ф… Маме можно. Чертите подвал…
Как только в нем под пыхтенье исчезли волочащиеся ноги Ксю, я еще раз обозрела пространство. Потом, подхватив с травы сумку, "подчистила" за собой следы и сиганула к избушке. Сцена третья нашего "водевиля":
- Я вернулась. Быстро уходим, - и знаком "закрепила" тело рыцаря у двери. Он даже не шелохнулся. И когда оттуда боком выскользнул Ванн и потом, с вернувшейся вновь "опорой"… Вот за что работу свою… Чтоб однажды точно так же мертвыми глазами смотреть в трухлявый косяк. А тебя кто-то наглый воспринимал, как "помеху". А все почему? Потому что "работа". И у каждого свой собственный "долг". И иногда они очень сильно разнятся. Не смотря на то, что оба - коллеги.
- Агата, я готов, - мужчина понимающе улыбнулся. Вот только не это!
- Уходим, - и первой направилась прочь. Лишь еще один знак напоследок - меня здесь не было. Никогда…
В здешних предгорьях я раньше никогда не бывала. Знала лишь из прокуратского учебного курса, что лет двести назад велись тут обширные рудные разработки. А значит, должна быть к ним и дорога. Указанная, кстати, на всех служебных рыцарских картах. Правда, как тонкий пунктир вдоль гор, часто прерываемый скалами и провалами. С красными крестиками бывших шахт по верхнему краю и поперечными линиями мостов. Вот на последнее я возлагала большие надежды, так как река Сележа, берущая начало как раз по нашему курсу, была серьезным препятствием. Хотя до нее еще дойти надо.
А пока же, сразу за тылом избушки махнула в высокий густой ельник. И смело зашагала по пожухлой хвое:
- Старайтесь идти вслед за мной.
- Хорошо.
- И по возможности, не влазить в подлесок. Это и паутин касается и высокой травы. В общем, всего, на чем можно оставить следы. И…
- Агата, я вам внял, - Ванн, стряхивая на ходу паутину, виновато скривился. - Она здесь висела, между деревьев.
- Ага… Висела. Так надо было пригнуться.
- Так я не заметил. И обещаю впредь вас по подобным поводам не удручать… Агата, вы мне так и не огласили наш с вами путь.
- Хорошо, - оторвала я взгляд от просвета впереди. - Оглашаю: путь наш лежит чрез высокие леса и широкие реки. Тернист он и долог, ибо все благие дела достигаются лишь упорством. Как вы, Ванн, к "благим делам" относитесь?
Мужчина за моей спиной на несколько секунд впал в раздумье:
- Со всей искренностью к ним отношусь.
- Ага. Надеюсь, она вам не изменит и в ответе на следующий мой вопрос: что "зверю" от вас было надо?
- То, что ценится более всего и дается нам свыше, как дар. Ибо нет ничего в мире дороже и чище, чем это, - оповестили меня с явной улыбкой.
- Ага-а.
- Агата, я вас обидел?
- Чего?
- У нас с вами - равноцветное полотно: вы не доверяете мне…
- А вы…
- А я ничего не ведаю о вас. Что ж до доверия, то вы его, несомненно, достойны.
- Да что вы?
- Воистину говорю. У меня нет причин сомневаться в вашем душевном порыве. И я лишь надеюсь, что не стану причиной его колебаний.
- А вот я сейчас…
- Он не поколеблется из-за меня.
- Мой… - открыв рот, замерла я на месте.
- Порыв души, - нагнал меня Ванн. - Агата…
- Я вас просто спросила: какого рожна от вас надо было "зверю". И всё.
Мужчина, не отводя от меня карих глаз, вновь улыбнулся:
- Жизнь. Все очень просто.
- Очень просто?
- Он выследил меня и пришел, чтоб отнять мою жизнь.
- Откуда он вас выследил?
- От места моего появленья. Моего и…
- Ч-чирк!
Огненная пичуга, прогнув ветку ели, взмахнула крыльями и села рядом с мужским плечом. Ванн, скосившись на нее, вздохнул:
- Нам надо спешить.
- Это… да, - мужчина качнулся, обходя меня сбоку. Птичка тут же вспорхнула вместе с порывом лесного ветра. Я ошалело повела носом. - Нет… Да нет же… Обман обоняния.
- Агата! Здесь, сразу под бугорком, тропа начинается!
Вот, никуда не годное "полотно", рыцарь Вешковская! Никуда не годное! А, ну, быстро взять себя в руки!
- Стойте там! Я иду!.. - и, тряхнув головой, понеслась догонять…
- Тропа, значит? - оба застыли мы на самом краю бугра. За спинами - бор. Впереди и справа - валуны с кустарниковыми проплешинами. А слева, в узкой долине - одинокое пастбище. И даже рыжие овцы на нем скучают. Что ж до тропы… - видимо, восточнее этого места - ручей. Или запруда.
- Почему? - с прищуром повернулся ко мне Ванн.
- Да потому что тропа - овечья. Неужели, не видно? Или вы копыт от человеческих следов не отличаете? Они туда на водопой всем скопом…
- Я внял. А нам она, значит, не подойдет?
- До пастбища прогуляться? - вот же где проверка для "порывов души". Мужчина, вздохнув, насупился. - А-а. Я поняла. Вы - голодный?
- Я могу потерпеть.
- Ну, так, терпите. Мили три пройдем, и я еду сама навещаю.
- Агата, что вы под этим словом подразумеваете?
- Магию. Правда, в данном случае - без изысков. Умею яблоки, помидоры, огурцы и… блины. Так что с голода не загнемся. А сейчас, перед тем, как выходить на простор, мне надо кое-куда отлучиться.
- А под этими словами?
- Сходить по важной оказии. Я недалеко, но вас буду видеть. Так что…
- Агата, конечно, идите, - и столько возвышенности в тоне и в голосе, что удержаться от искушения невозможно:
- О, благодарю вас… Л-ловите! Правда, яблоки у меня всегда кислые получаются. Не знаю, почему…