- Я очень сожалею, Клэрри, и признаю, что был не прав. Когда ты пыталась с самого начала объяснить, я не слышал тебя, не хотел верить, думая, что ты искусно лжешь, считал тебя непревзойденной актрисой, в то время как ты говорила правду. Но теперь я хочу исправить свою ошибку.
- Кит, я уже говорила, что тебе не в чем извиняться, я хочу сама отвечать за свои поступки. Меня никто не похищал и не соблазнял. Я поехала с тобой по своей доброй воле. И к чему теперь выяснять, просить прощения - я все равно не стану твоей любовницей. Не стану, потому что не хочу жить день за днем, боясь, что он станет последним в наших отношениях. Ложиться спать с мыслью, что утром ты захочешь от меня избавиться. Я не могу жить такой жизнью, она не для меня. А теперь, когда мы объяснились, я иду к маме.
- Клэрри, я не прошу тебя стать моей любовницей. - Он схватил ее за руку, не давая уйти, но она так взглянула на него, что сразу отпустил.
- Ты сказал, что не дотронешься до меня.
- Не уходи. Я понимаю, что все испортил, Кларисса, и теперь хочу исправить. Я прошу тебя выйти за меня.
- Не глупи, Кит. Ты хочешь этого меньше всего на свете, да и в этом нет необходимости.
- Есть, потому что я хочу быть с тобой и не хочу, чтобы ты ушла и стала у кого-то гувернанткой.
- Откуда тебе известны мои планы?
- О, не знаю. Может быть, моя сестра упомянула об этом сегодня утром. Какая разница, ради бога, Клэрри, перестань.
- А какое отношение к этому имеет твоя сестра?
Он слишком поздно спохватился, что ей ничего не известно о визите леди Констанции к Летиции. И как теперь Кларисса поймет его внезапное предложение? Он впервые в жизни повел себя так глупо, надо было думать, прежде чем говорить о визите Летиции.
- Моя сестра не имеет никакого отношения. Просто… Да, она заходила сегодня утром.
- Зачем? Почему она проявила вдруг интерес к нашим отношениям? Что произошло, Кит?
- Твоя тетя и моя сестра - давние подруги, - пояснил он неохотно, - и твоя тетя объяснила Летиции ситуацию, она была настроена против меня очень решительно и воинственно. Сестра была огорчена моим поведением и явилась, чтобы сообщить мне об этом.
- Моя тетя дружна с твоей сестрой? О, я вспоминаю, что она как-то упоминала об этом. Но тетя поклялась, что моя тайна останется между нами, никто об этом не узнает. Я считала, моя тетя - единственный человек, кому я могу доверять, и что сама заинтересована сохранить все в тайне, из любви ко мне, чтобы никто не узнал о том, что случилось, и чтобы моя репутация не пострадала.
- Но это естественно, Кларисса, что, любя тебя, она хотела через мою сестру каким-то образом наказать меня, чтобы я ощутил свою вину за то, что обошелся с тобой не лучшим образом, хотя ты этого не заслужила. Она на меня зла, и я ее понимаю, она совершенно права.
- Но я говорила ей, что в этом нет твой вины. Что ты меня не принуждал, я поступала так, как хотела сама. Все равно не понимаю, какое отношение это имеет к твоему решению жениться на мне. Я тебя хорошо знаю, и вчера ты был самим собой, поэтому был другого мнения. Что же заставило тебя вдруг изменить его?
- Но вчера я не понимал самого очевидного. Я хочу тебя больше всего на свете. А ты меня.
- Ты еще сказал, что страсть проходит.
- Я ошибался. Я еще никогда ни к кому не испытывал подобных чувств.
- Но это не значит, что подобные чувства ты не испытаешь вновь к кому-то другому, что они останутся спустя месяц, год или даже десять. Твой рекорд, насколько я помню, был равен двум месяцам. Это самый больший срок, в течение которого ты способен хранить верность. - Она хотела поскорее закончить разговор, который причинял ей боль. Кроме того, она начинала бояться, что не выдержит, потому что ей требовалась немалая сила воли, чтобы не поддаться соблазну. Уступить, чтобы потом наблюдать, как он всю жизнь станет страдать рядом из-за своего опрометчивого поступка, продиктованного проходящей страстью и осуждением сестры и леди Констанции.
- Ты изменилась, Клэрри, - сказал с отчаянием, - но и я тоже стал другим, это ты меня изменила. И теперь, когда знаю правду о тебе, поверь, я так сожалею, что не поверил тебе.
- Но еще только вчера ты не верил, лишь слова твой сестры повлияли на тебя, и поэтому ты сейчас здесь. Если бы она не явилась к тебе, сейчас ты сидел бы дома, и мысль о браке со мной просто не пришла бы тебе в голову.
- Нет, это не так. Вернее, не совсем так. Я все равно пришел бы к этому, Клэрри, просто прозрение наступило бы позже. - Он говорил и видел, как она все больше отдаляется, и вдруг его охватил ужас от того, что она сейчас уйдет. Он заторопился: - Кларисса, я хочу, чтобы ты вышла за меня. Я никому еще не делал предложения вступить в брак. Но сейчас хочу этого больше всего на свете. Скажи, что ты станешь моей женой.
- Вчера ты просил сказать да, и я сказала. Но я ошиблась. Что было печально. Ты хочешь все повторить? Благодарю за честь, но, боюсь, не могу принять предложение.
Она моргнула, стараясь удержать слезы, и закусила губу, чтобы не крикнуть: "Да, да, как можно сомневаться, конечно, да…" Но его привела сюда не любовь, а чувство вины и разнос, устроенный сестрой. Он не нужен ей на таких условиях, и не важно, что не любовницей, а женой она станет просыпаться рядом с ним, думать будет об одном - что он уже устал от нее. Сначала будет усталость, которая потом перейдет в ненависть.
- Но я думал, что ты любишь меня!
- Опять моя тетя? Значит, к другим причинам можно добавить еще и жалость ко мне. - Слезы наполнили глаза, и ей захотелось подбежать, обнять его, забыть обо всем, пусть счастье продлится недолго. - Итак, Кит, ты хочешь поступить порядочно и благородно и таким образом сгладить свою вину. Но вспомни - я говорила, что ни о чем не жалею, и тебе не стоит испытывать угрызения совести.
- Клэрри, милая, перестань. Я знаю, что ты страдала из-за меня и теперь хочешь, чтобы я тоже страдал, но только знай, что ты обрекаешь меня на страдания на всю жизнь, поверь мне.
- Нет, я не вынесу твоей жалости, прекрати эту пытку и уходи. Я сама поговорю с тетей, а твоя сестра вскоре перестанет сердиться на тебя. У нас с тобой было замечательное приключение, я наслаждалась каждой минутой. Но оно кончилось.
- Понимаю. - Неожиданно он погас, голос стал холоден, губы сжались в прямую линию. Его душили гнев и обида. Удивленный ее отказом, столь твердым сопротивлением, которого он не ожидал, он больше не находил слов. Наверное, Летиция неправильно поняла леди Констанцию. А он поспешил с выводами. Она не любила его. Так ему и надо, она права, ведь он действительно обошелся с ней непорядочно.
- Хорошо, я избавлю тебя от своего общества, но ты можешь всегда мною располагать, если понадобится моя помощь.
Холодные губы коснулись ее руки. Не взглянув больше на нее, он повернулся и вышел. Тяжесть легла на ее сердце, она причинила ему боль. Но пусть все кончится так, сегодня, чем тогда, когда он захочет свободы, но будет связан брачными узами.
Ей хотелось остановить его, крикнуть, но он уже ушел. Она сидела в холодной комнате и думала, что жизнь кончена. Больше она никогда не увидит Кита. Что ж, ей надо гордиться собой, она выдержала до конца осаду и не сдалась.
Вспоминая его предложение, она старалась уловить в его поведении хотя бы намек на любовь. Но причиной прихода были долг, жалость и еще непогасшая страсть. На этом не построишь будущего. Она сидела совершенно опустошенная, безразличная ко всему на свете.
Глава 13
Роберт, маркиз Ольчестер, тоже предавался размышлениям, на этот раз не лишенных приятной надежды - избавиться от своей зависимости от Кита Рейзенби, потому что представился, наконец, случай самого благоприятного исхода. Все последние двадцать четыре часа он был деятелен - отдавал распоряжения и ждал результатов. Его детская зависть к соседу с годами превратилась в навязчивую идею - он сгорал от ненависти. Ни о чем не мог больше думать, лишь о том, как уничтожить Кита Рейзенби. Пока не удалось выяснить ситуацию до конца, но он имел достаточно информации, чтобы начать действовать. Наконец раскинутая паутина и траты на шпионов принесли хорошие результаты.
Он пока не до конца определил место Клариссы Уоррингтон в жизни Кита Рейзенби. Ее визиты в дом на Гросвенор-сквер, их совместное пребывание в поместье лорда в Торнвуд-Манор, причем каждый раз она появлялась без сопровождения, что не соответствовало поведению добропорядочной особы. С другой стороны, у Кита Рейзенби раньше не было привычки приглашать любовниц в свой дом. То, что они были любовниками, не вызывало сомнений, но ему надо было знать намерения Кита по отношению к этой девушке. Все-таки она была племянницей леди Констанции Денби, а не одной из его обычных легкомысленных и алчных красавиц. Экипаж лорда Рейзенби с известными всему Лондону гнедыми был замечен сегодня около ее дома и оставался там больше часа. Дорогие лошади были брошены на холоде, что было не в привычках лорда Рейзенби. Это означало одно - Кларисса стала важным явлением в жизни лорда, вот на этом он и сыграет, она станет его орудием отмщения. Наконец у него появилась возможность отнять у своего врага самое ценное для него, сделать ему больно. Ее исчезновение вызовет у Рейзенби настоящую агонию. Маркиз потер руки, его рот кривился в гаденькой усмешке. Когда предмет страсти Кита Рейзенби будет похищен и обесчещен, он сойдет с ума. Это то, чего маркиз ждал долгие годы. И он начал готовиться к предстоящим событиям.
Кларисса получила его письмо после обеда. В нем он назначал ей встречу, чтобы обсудить долг ее матери. Офис в центре города был выбран местом встречи, время - утро следующего дня.
Находясь в угнетенном состоянии духа, расстроенная Кларисса смотрела на письмо и думала, что это приговор - ее матери суждено умереть в тюрьме. Но даже такая ужасная мысль ее не потрясла, потому что она была в состоянии ступора, и просто механически отметила место и время встречи. И ее даже не удивил тот факт, что письмо адресовано ей, а не леди Марии.
Кларисса провела остаток дня, не замечая ничего вокруг, хотя можно было поразиться необычному поведению Амалии, которая не отходила от матери. Кажется, встреча леди Констанции и Эдварда прошла удачно, видимо, тетя не передумала применить свои высокие связи к продвижению Эдварда, и Амалия была счастлива настолько, что в ней даже проснулась забота о ближнем.
- Мне нужно приличное приданое, мама. Ведь у Эдварда теперь будут высокопоставленные клиенты, и я стану устраивать приемы, как замужняя дама. Хотя Эдвард говорит, чтобы я особенно не надеялась, но теперь, когда тетя Констанция ему станет помогать, мы разбогатеем. О, мама я так счастлива, и Эдвард говорит…
- Я иду спать, - Кларисса резко поднялась из-за стола, не замечая их обеспокоенных взглядов.
- Да, дорогая, но мы обсуждаем приданое Амалии. Мы бы хотели выслушать твое мнение.
- Вы бы лучше это время потратили на обсуждение, как заплатить по счетам мяснику. Что касается приданого Амалии, я бы подождала, пока он сделает предложение, прежде чем тратиться на приданое.
- Клэрри, это так жестоко и не похоже на тебя, ты здорова, дорогая?
- Мама не обращай внимания, она просто ревнует, что у меня есть жених, а у нее нет. И мой Эдвард на мне женится, а ее лорд, несмотря на все ее усилия, не хочет, не так ли, сестра?
Сказав это, она увидела, как побледнела Кларисса, и поняла, что на этот раз зашла слишком далеко.
- Клэрри, не надо так волноваться. Мне больше не нужен Кит Рейзенби, у нас все хорошо с Эдвардом, и когда я выйду замуж, я и тебе найду кого-нибудь.
- Мне все равно, я иду спать. - И она ушла.
Ей действительно было все безразлично. Как будто весь мир остался за толстым стеклом, она отделена им от Кита и не может проникнуть туда. Ничто больше не имело значения. Она больше никогда не увидит Кита. Смахнув непрошеные слезы, она легла и провалилась сразу в тяжелый сон без сновидений.
На следующее утро будущее предстало еще более безрадостным. Она собралась для визита в центр, не глядя в зеркало, собрала волосы в узел, надела простое платье, теплую накидку и, думая, что вернется скорее, чем встанут мать и сестра, ушла. Вчера она никому не сказала о письме, зная, что это только вызовет слезы матери. Никто не заметил ее ухода, даже служанка.
А через двадцать минут наемный экипаж доставил ее в самый оживленный центр Сити, на Флит-стрит. Она постояла, ошеломленная криками уличных торговцев, предлагавших самые разные товары от чернил до устриц. Прямо перед собой увидела вывеску банка, где когда-то работал ее отец. Наверное, они же являются и банкирами Кита, мелькнула мысль, но она тут же одернула себя, это не ее дело. Вокруг двигался поток деловых людей, не замечавших ни ее, ни друг друга. Она вошла в маленький офис по адресу, указанному в письме, клерк проводил ее в небольшое тесное помещение и оставил одну. Вдруг она стала постепенно приходить с себя. Куда она пришла, почему письмо было адресовано не маме, а ей? И что они собираются обсуждать - долг, который не заявлен? Страх вдруг охватил ее, ведь никто не знает, где она. В это время дверь открылась, и вошел человек. Войдя, он закрыл за собой дверь.
Он был худощав, не стар и не молод, со следами разгульной жизни на лице. Глаза с тяжелыми веками в сетке морщинок. Нос длинный, с загнутым кончиком, взгляд устремлен в никуда. Бледная кожа, как будто никогда не видела солнца. Маркиз Ольчестер напомнил ей своим видом крысу.
Но он был одет безукоризненно и улыбался, во всяком случае, его тонкие губы были растянуты в подобии улыбки.
- Мисс Уоррингтон. Маркиз Роберт Ольчестер - к вашим услугам.
Его рука была холодна, как у мертвеца, и она невольно вздрогнула, когда он чуть коснулся губами руки в перчатке. Намерения этого человека явно не были благородными, она попала в его лапы.
- Кажется, произошла ошибка, милорд. Мне не надо было приходить. Моя мать ждет меня снаружи, и я не могу больше находиться здесь. Я пришла лишь просить, чтобы вы изложили в письменном виде свои претензии, а мы их обдумаем. Желаю вам доброго дня, милорд. - И она двинулась к двери.
- Боюсь, мне придется просить вас задержаться, мисс Уоррингтон. Ваша мама к нам может присоединиться.
- О, не получится, милорд. Мы должны отправиться с визитом и уже опаздываем. - Голос ее дрогнул, но она старалась держаться независимо.
- Сядьте, Кларисса. Вы никуда не пойдете, и бросьте ваши попытки лгать. Вы приехали одна, думаете, я не проследил?
Голос был зловеще холоден, как дыхание трупа. Она села, чувствуя, как сжимается сердце, и попыталась успокоиться, проклиная свою глупость, потому что никого не предупредила о своей поездке.
- Ваша мама должна мне очень солидную сумму, и сомневаюсь, что она собирается заплатить.
Он смотрел на сидевшую перед ним леди. Она была напугана, но старалась не показать этого. Ему внушала невольное уважение ее манера держаться. Она не была красавицей в обычном принятом смысле, то есть модной белокурой красавицей. Но в ней было нечто особенное. Ее смелый взгляд, блеск зеленых глаз, высоко поднятая голова, фигура, несмотря на видимую хрупкость, идеального сложения и соблазнительных форм. О, он понял сразу, чем она привлекла пресыщенного модными и легкомысленными красавицами Кита Рейзенби.
Она старалась не выдавать страха, голос почти не дрожал.
- Видите ли, пока нет официального заявления и долг не предъявлен, говорить не о чем. Я ухожу.
- Вы никуда не пойдете, дорогая, во всяком случае, не домой.
- Что вы имеете в виду? - Она вскочила и сделала попытку подойти к двери, но маркиз крепко схватил ее за руку, его ледяные пальцы обладали неожиданно железной хваткой. Она остановилась, испытывая отвращение. - Отпустите меня немедленно, сэр. Я не побегу.
Он рассмеялся так зловеще, что у нее по спине побежали мурашки.
- Хорошо, но вы больше не станете сопротивляться, иначе вы пострадаете. Я не хочу применять силу, Кларисса, не вынуждайте меня.
Он приблизил остроносое лицо к ее лицу, его глаза, как у хищной птицы, сверлили ее глаза, тонкогубый рот сжался безжалостно. Она сразу поняла, что он не шутит. Скорее он похож на человека, который любит причинять боль и получает от этого наслаждение, глядя на страдания жертвы. Она смотрела на него с отвращением.
- Вижу, вы мне поверили. Теперь сядьте, я все объясню.
Она молча повиновалась.
- Мы сейчас же покинем это здание. Моя карета ждет, и вы поедете со мной, не оказывая сопротивления. Если вздумаете сопротивляться, у меня есть средство успокоить вас. - И показал небольшую, темного стекла, склянку. - Вы ведь не хотите потерять сознание? Мы поедем в одно из моих поместий, это недалеко. Впрочем, вам знакомы места, вы уже были по соседству, когда гостили в имении лорда Рейзенби - Торнвуд-Манор.
- Откуда вам это известно?
- Я знаю все, Кларисса. Знаю, что вы плавали с ним во Францию и что вы - любовники.
Она не могла сдержать возгласа удивления и вспыхнула, чем подтвердила его слова.
- Но это невозможно. Постойте, я вспоминаю. Это вы сказали таможенникам о рейсе во Францию, но я не понимаю, какое отношение ко всему этому имеют долги моей матери.
- Всего лишь счастливый случай, Я перекупил этот долг у менее удачливого игрока, и когда узнал, чей он, понял, что наконец дождался своего шанса, и вы теперь в моей власти. Буду откровенен - я почти разорен, мне нужны деньги, и лорд Рейзенби, узнав, что вы в моем плену, пойдет на все мои условия.
- Значит, вы что-то имеете против Кита, то есть лорда Рейзенби. Но вы ошиблись, милорд. Поверьте, я не имею никакого значения для Кита Рейзенби и не могу повлиять на него. Похитив меня, вы ничего не добьетесь.
- Вы недооценивает свою привлекательность. А вот я уверен, что Кит Рейзенби будет вне себя, узнав, что вы находитесь в моем обществе, а не с ним. И об этом я его уведомлю, кстати, мне доставит громадное удовлетворение получить то, что принадлежит ему, не говоря уже о том, какое наслаждение я получу от вашего общества.
И похотливая усмешка не оставила сомнений. Кларисса понимала, что надо действовать быстро, иначе она пропала. Как спасти себя? Единственный шанс - согласиться, усыпить его бдительность. Наверняка по пути им придется остановиться, чтобы сменить лошадей, тогда можно предпринять попытку бегства.
- Я поеду с вами добровольно, милорд. Но предупреждаю, меня скоро начнут искать.
- Почему-то я вам не верю. Но это и не имеет значения, все равно никто не узнает, куда мы направились. Идемте.
Она чувствовала, что ноги слабеют, но сердито отбросила его руку:
- Я могу идти сама, милорд. Мне не нужна помощь.
Она шла как во сне, не веря, что это происходит на самом деле. Они вышли из здания, сели в карету. Маркиз шел вплотную, был настороже, чтобы не дать ей возможности сбежать, и она видела, как на ходу он протянул письмо мальчишке в зеленой ливрее.
В карете он сел напротив. Она закрыла глаза, избегая его пронзительного взгляда, и принялась лихорадочно обдумывать свое положение в поисках выхода.