- Клинт, все уже позади. Все хорошо.
Помолчав мгновение, мужчина развернулся:
- Вижу, вы в моей компании не нуждаетесь. В таком случае я пойду.
Повинуясь порыву, Оливия бросилась за ним и мягко тронула за плечо:
- Клинт, честное слово, я немного напугана, но не более того. И даже с удовольствием съезжу туда еще раз.
- Нет уж. Вы хотя бы представляете, каково мне сейчас?
- Расскажите. - Оливия посмотрела прямо в его глаза, пылающие от обуревающих мужчину эмоций.
- Я лучше покажу. - Клинт придвинулся к Оливии так, что той пришлось отступить и упереться в закрытую дверь спиной. Нависая над красавицей, австралиец хрипло и резко произнес: - Я хочу заняться с вами любовью. Хочу любить вас долго-долго и так, как вам никогда и не снилось.
Мужчина выглядел очень грозно, но Оливии не было страшно. Впервые в жизни она чувствовала, что живет. Чувствовала, что ее тело откликается на призывы Мак-Элпайна. И ей хотелось этого. Да, в этот момент ими управляли древнейшие силы, но девушка ничего не имела против. В конце концов, она столько лет этого ждала!
Мощные руки сомкнулись вокруг Оливии. И хотя было очевидно, что Мак-Элпайн прикладывает всего лишь малую толику своих сил, ей стало трудно дышать. Она вскрикнула и слегка пошевелилась, и Клинт тут же немного ослабил объятия. Их рты и тела слились в страстном объятии. Языки пробовали, двигались, исследовали, бросая тела в пучину невероятных по сладости и силе ощущений. В объятии этом не было никакой нежности. Только сила, только страсть, только неистовство. В действие вступили исходные мощнейшие инстинкты. Узел саронга распустился, хлопковая ткань опустилась на бедра, еще чуть-чуть, и из одежды на Оливии останутся лишь трусики.
Руки мужчины накрыли нежные полушария ее грудей, поглаживая и возбуждая. Ощущения были настолько интенсивными, что Оливия вскрикнула. Она настолько распалилась, что не стала бы сопротивляться, даже если бы Мак-Элпайн решил овладеть ею прямо на ковре. Лишь эти новые чувства имели сейчас значение, и Оливия поражалась, как могла жить все это время, не ведая таких ощущений.
Внезапно все прекратилось. Клинт поднял голову, отстраняясь немного от партнерши, чем поверг ее в состояние полной растерянности.
- Прости, Оливия. Прости меня, я потерял контроль на собой. Мне очень стыдно. Мэригол права: это не то, за чем Оскар послал тебя сюда. - Осторожно он натянул саронг на нежные плечи девушки. - Я не хочу рисковать нашей с тобой дружбой. И никогда не забуду, как ты прыгнула за Джорджи, не задумываясь о собственной безопасности. Это лишний раз доказывает, что ты настоящий человек. Прекрасный человек и удивительная женщина. - Клинт взял ее за запястье и тихонько поцеловал ладонь. - Ты простишь меня? - Даже сквозь загар было видно, что лицо его побледнело.
Не в силах вымолвить ни слова, Оливия лишь кивнула.
Когда Клинт ушел, она ничком упал на кровать. За что он извиняется? За то, что чуть не доставил ей высочайшее из доступных женщине удовольствий? Просит прощения за самое лучшее, что с ней когда-либо случалось! Ведь именно под его влиянием Оливия так изменилась за последнее время. Стала более мягкой, терпимой, любящей и открытой для людей. Ей больше не казалось, что все время нужно "блюсти лицо". Теперь девушка осознала, что всю жизнь подстраивалась под вкусы отца, который был главным авторитетом для нее. Нынче все изменилось. Сомнений больше быть не могло: она искренне и глубоко полюбила Клинта Мак-Элпайна - мужчину, который помог ей стать собой.
Глава 8
Следующим утром Клинт уехал, как сказал, на две недели. Две недели плавно превратились в три, а потом и в месяц: сложные переговоры явно затянулись. Но Оливия не могла отделаться от мысли, что Клинт решил ее избегать. Их отношения развивались очень неровно и должны были либо перейти на иной уровень, либо затухнуть. Девушке импонировало, что австралиец относится к ней с уважением. В то же время она все прокручивала в голове его фразу о том, что он не собирается повторять прошлых ошибок. То есть жениться снова миллиардер явно не торопится… Так и протекали дни, полные размышлений и противоречивых чувств.
Кэт категорически отказалась уходить в отпуск, так что по дому Оливии делать было нечего. Она очень много общалась с Джорджи, помогала той заниматься по индивидуальной школьной программе и даже начала учить ее ездить верхом. Оказывается, девочка стала панически бояться лошадей после неудачных уроков ее матери. Мэригол практически на первом же занятии объявила дочь тупицей, не способной ни на что путное. Оливия же была само терпение, и девочка постепенно расслабилась и даже стала получать удовольствие от уроков.
Когда Мак-Элпайн неожиданно приехал, Джорджи с удовольствием продемонстрировала отцу новые умения. Как выяснилось, он организовал свои дела так, чтобы на этот раз как можно дольше пробыть в поместье, но работы от этого у него меньше не стало. Однажды за обедом Оливия отважилась на разговор:
- Знаете, а ведь я вообще-то неглупая…
Клинт посмотрел на нее с выражением, значение которого девушка, несмотря на заявленный ум, не разгадала.
- Да, пап, это точно. Она знает даже больше, чем наши учителя! - подтвердила Джорджи.
- Я помогала Джорджи с уроками, - пояснила Оливия.
- Я в курсе, - сообщил Клинт и снова замолчал.
Выждав небольшую паузу, Оливия продолжила:
- Я свободно говорю на французском и итальянском и могу изъясняться по-немецки.
- Бог мой, ваши таланты безграничны, я смотрю, - улыбнулся мужчина.
- Я очень хотела бы помочь. У меня есть деловая хватка, как говорит отец.
- Ой, Лив, давай ты будешь работать с папой! Мне так не хочется, чтобы ты уезжала. Тебе обязательно ехать? Я боюсь, ты уедешь и забудешь меня совсем, - встряла девочка.
- Оливия не может не поехать на день рождения отца, - напомнил Мак-Элпайн.
- Я никогда не забуду тебя, Джорджи, и ты можешь приезжать в Лондон, когда только захочешь, - пообещала англичанка со всей искренностью.
В тот же вечер она начала изучать, как устроен концерн Мак-Элпайнов. Клинт сидел за рабочим столом и просматривал кипу документов, комментируя то, что читал.
- Знаете, а ведь я могу быть вашим личным ассистентом, например. Разбирать все эти многочисленные приглашения, которые вы получаете, обсуждать с вами, как и на какие отвечать. Могу вести домашнюю бухгалтерию. Напоминать вам о днях рождения родных и знакомых, ну и деловых партнеров тоже. Рассылать поздравления и подарки. Вон вы сколько корреспонденции получаете. Можете доверить это все мне.
Миллиардер внимательно посмотрел на красавицу: волосы мягко обрамляли лицо и струились по плечам. Выглядела девушка очень соблазнительно.
- Вам здесь скучно, Оливия? Зачем это вам? - осведомился он.
- Нисколько не скучно, что вы! Но ведь меня прислали сюда помогать вам, помните?
- Вы и так помогаете. Вон какие чудеса с Джорджи сотворили, ее просто не узнать! - тихо возразил мужчина.
- Ну, разве ж это работа, сплошное удовольствие. Джорджи такая милая девочка и очень способная. Я буду ее другом столько, сколько ей потребуется. Только знаете, осенью ей нужно обязательно возвращаться в школу. По программе она готова, да и от коллектива отвыкать не нужно. Чем дольше она остается дома, тем труднее будет потом втягиваться в школьную жизнь.
- Согласен, я как раз собирался с ней поговорить на эту тему. Кстати, у нас скоро будут гости: пара из Техаса, у него несколько шахт по всему миру. И пара из Гонконга. Думаю, будет весело.
- О, я займусь подготовкой к их приему. По этому поводу можете не волноваться. А как насчет других дел? Могу я вам еще чем-то помочь? По-настоящему!
- Ах, Оливия, вы не представляете, как помогаете одним только присутствием здесь. Однако я вас понял. Я дам вам разобрать часть бумаг, посмотрим, что у вас получится. - Бизнесмен окинул взглядом гору документов на столе. - Завтра я улетаю в Денвер, будут переговоры с потенциальными инвесторами одного нашего строительного проекта. А потом встреча по добыче жемчуга. Могу на пару дней задержаться.
- Уверена, вы своего добьетесь. Берегите себя!
- Лучше бы вы улыбнулись, честное слово.
Оливия улыбнулась тепло и искренне, и Мак-Элпайн встал из-за стола и подошел к ней:
- Вы не представляете, каких усилий мне стоит не приходить к вам ночью под дверь.
- Куда бы это завело нас, Клинт?
- Туда, куда мы и стремимся: в объятия друг к другу. Но я понимаю, вы соскучились по дому и скоро туда вернетесь. И вам нужно все прежде просчитать и взвесить, прежде чем решиться на риск.
- Риск - это вы?
- Вы сами знаете ответ на этот вопрос. - Теплые руки австралийца опустились на нежные плечи. - Мы не выбирали друг друга, судьба свела нас. Вопрос лишь в том, не выкинете ли вы все это из головы сразу, как вернетесь домой?
- Никогда в жизни!
- Хотелось бы, чтобы вам было что вспоминать. - С этими словами Мак-Элпайн привлек девушку к себе и крепко поцеловал. Но затем опять разжал объятия, хотя с огромным трудом сдерживался, чтобы не воспользоваться положением и не увлечь красавицу в постель. Он решил дать Оливии возможность спокойно вернуться в далекую Англию и там, на расстоянии, обдумать все и разобраться, чего же на самом деле она хочет. Тогда ее решение будет серьезным и обдуманным.
Отец никогда не подпускал Оливию к своим делам. Она имела весьма смутное представление о том, какие именно вопросы он решает. Девушка занималась лишь благотворительностью от имени империи Бэлфоров. Как выяснилось, Мак-Элпайн тоже не чурался добрых дел. Оказалось также, что животноводческие хозяйства - лишь верхушка айсберга.
Оливия с огромным интересом изучала бумаги. Если что-то было ей непонятно, Клинт всегда находил время, чтобы дать обстоятельные объяснения. Иногда он даже спрашивал ее мнение по тому или иному вопросу.
- У вас светлая голова, Оливия. Оскар много потерял, не пустив вас в бизнес. Вы соображаете быстрее, чем некоторые из моих топ-менеджеров! - воскликнул он однажды.
Вскоре пришло время отвозить Джорджину в школу. Поехали втроем: девочка, отец и Оливия. Директриса, беседуя с Мак-Элпайном и Оливией, отметила, что ученица хорошо выглядит и, судя по всему, совсем пришла в себя.
Джорджи взяла со старшей подруги слово, что та не уедет в Англию, не попрощавшись.
- Обещаю. А ты обещай, что приедешь навестить меня, - искренне улыбнулась Оливия, обнимая девочку.
- С удовольствием. Только я надеюсь, что ты повидаешь своих папу и сестер и вернешься. Это Бесси так сказала!
- Что Бесси сказала? Когда это? - удивилась Оливия.
- Ой, вообще-то это секрет, я не должна была говорить, - спохватилась болтушка.
Смесь надежды и боли затопили душу Оливии. Ей очень хотелось бы вернуться. Но, как известно, если очень сильно чего-то хочешь, обязательно что-нибудь сорвется. Например, отцу вовсе может не понравиться идея замужества старшей дочери и Мак-Элпайна. Только при чем тут отец? У каждого своя жизнь, и каждый делает свой выбор!
В тот же вечер Мак-Элпайн был приглашен на выставку молодого художника, высоко оцененного критиками. После выставки, проходившей в одной из лучших галерей города, планировался званый ужин для избранных особ в особняке мецената - организатора вернисажа. Несколько часов Оливия потратила на прическу и выбор коктейльного платья. Для любимого мужчины хотелось выглядеть на все сто.
Оливия любила и ценила искусство. Но работы молодого дарования оказались не в ее вкусе. Похоже, художник руководствовался принципом "чем больше, тем лучше": полотна его отличались огромным размером и были все как одно абстрактными.
- По мне, так ему лучше выбросить все это к чертовой бабушке и попытаться начать заново! - доверительно пробормотал Мак-Элпайн, наклоняясь к своей спутнице. - Только не оглядывайся.
- Что такое? - удивилась Оливия, подумав, что модный абстракционист услышал нелестное высказывание ее спутника.
- Вижу Мэригол с Лукасом. Надо же, я думал, они еще в Порт-Дугласе…
- Тебя это как-то волнует? - Оливия пристально посмотрела в красивые глаза.
- Нет, если не волнует тебя. Только, думаю, они и на ужин приглашены. Ты уверена, что хочешь пойти?
- Я как ты!
- Вот и договорились. - Клинт улыбнулся спутнице. По его мнению, она была самой элегантной и красивой женщиной из всех, присутствовавших в галерее в тот вечер: ярко-синее платье чуть выше колен, с одним оголенным плечом, в ушах новые серьги - овальные сапфиры в обрамлении бриллиантов. - Давай-ка пройдем в другой зал. Вдруг повезет, и они нас не увидят!
Не повезло. Великая актриса, Мэригол расцеловала бывшего мужа в обе щеки, затем повернулась к Оливии, не убирая холеной ручки с его плеча.
- Рада вас видеть. А Джорджина вернулась в школу. Так хочется поскорей с ней встретиться! - прощебетала она.
- И не думай, пока она сама не захочет, - предупредил Мак-Элпайн.
- Как скажешь, дорогой. Для меня главное, чтобы она была счастлива…
- Она счастлива, не сомневайся.
- Ну да, ну да. Она много мне о вас писала, - сообщила Мэригол, вновь обращаясь к Оливии. - Жаль, что у нас с вами так вышло. Если бы вам только не нужно было возвращаться в Англию, мы могли бы вновь попытаться наладить отношения… Ах, вот и Лукас. Ну что, увидимся за ужином?
- Не думаю, Мэригол. Нас ждут в другом месте, - отрезал Клинт.
Сразу уйти не удалось, так как Мак-Элпайна знали практически все и каждому хотелось с ним поздороваться и обменяться парой слов. Наконец молодые люди покинули галерею, и Клинт повел спутницу ужинать в приятный уединенный ресторанчик.
Оливию задели слова о том, что Джорджи писала матери. И она поделилась своими переживаниями с Мак-Элпайном. Однако тот выразил сомнение в правдивости слов Мэригол.
- Это легко проверить! - добавил он. Но Оливии вовсе не хотелось шпионить за девочкой. В конце концов, почему она не может переписываться с Мэригол, все-таки это ее мать.
После ужина пара пешком прогулялась до отеля, и разговор между ними не угасал ни на минуту. Однако стоило им оказаться в лифте гостиницы, оба сразу как-то замолчали. Оливии показалось, будто Клинт хочет что-то сказать, но не решается. Неужели у него есть другая и он собирается сообщить об этом?
У дверей ее номера миллиардер сдержанно пожелал девушке спокойной ночи:
- Приятных снов, Оливия. Завтра зайду за тобой в восемь, позавтракаем, а потом, думаю, возьмем машину и проедемся по местным достопримечательностям. А затем уже вылетим в Кала-Кури.
- Отлично, Клинт. Спокойной ночи и спасибо за чудесный вечер.
В номере Оливия никак не могла успокоиться, все размышляла о странно изменившемся поведении возлюбленного. Наконец ее осенило: да ведь Клинт не хочет пользоваться положением, не хочет навязываться. Ждет, чтобы она сама сделала первый шаг! Молниеносно стянув вечернее платье и накинув шелковый халат, она поспешила к номеру Мак-Элпайна. Захотелось быть безрассудной. Сколько лет она делала все как полагается, и к чему ее это привело? Нужно отважиться сделать то, что на самом деле хочется! "Придумаю какой-нибудь предлог. Скажу, что решила утром сначала пробежаться немного, и зашла предупредить его…" - убеждала себя красавица. Поскорее, пока не передумала, постучала она в дверь.
Дверь открылась, Мак-Элпайн окинул гостью горящим взором и без слов втянул в комнату.
- Клинт, я… - начала было свою оправдательную речь Оливия.
- Ш-ш-ш, тихо, - велел мужчина и принялся ее целовать. Поцелуи были требовательные, жесткие, голодные. - Как я ждал, чтобы ты пришла!
- Я не могла иначе…
Мужчина легко поднял ее невесомое тело и опустил на уже разобранную ко сну кровать.
- Ты должна была сама прийти! - Опершись на руки, он нависал над ней и с восхищением разглядывал точеную фигуру под тонким нежным шелком.
- Это что, была проверка? Я прошла ее?
- Сейчас узнаешь, - прорычал он, не давая Оливии подняться и прижимая ее к кровати своим великолепным телом.
- Клинт, ты понимаешь, что все это для меня значит?
- Понимаю. Ты никогда в жизни не делала ничего подобного. Я так ждал этого момента - с нашей первой встречи, моя Снежная королева!
- Но ведь завтра нам будет неловко даже в глаза друг другу смотреть…
- Оставь все свои сомнения. Ты пришла ко мне. Теперь ты в моей власти. Завтра, уверяю, я буду хотеть тебя так же сильно, и послезавтра тоже, и еще долго-долго. Ведь ты тоже этого хочешь?
- Очень!
- Тогда займемся делом. Спешить не будем, я все буду делать медленно. Сначала зацелую тебя всю сквозь этот тончайший шелк. Затем сниму его с тебя и буду изучать твое прекрасное тело, каждую его клеточку. Буду слушать, как стучит твое сердце. Боже, как быстро оно бьется! - С этими словами он обхватил нежным ртом напрягшийся сосок и легонько поласкал его. - Ты такая красивая. И умная. И добрая. Ты просто мой идеал!
Мужчина покрыл обжигающими поцелуями все ее тело. Оливия, до сих пор лежавшая тихонько, словно боясь спугнуть свое счастье, поняла, что больше бездействовать не может. Тело будто бы само знало, что ему делать. Она почувствовала горячий влажный жар между ногами, и те слегка раздвинулись. Губы раскрылись, и изо рта вырвался слабый стон. Мак-Элпайн развязал ее пеньюар и разделся сам.
- Сегодня ты уже не сможешь вернуться к себе, ты должна остаться здесь со мной. Я хочу… проснуться утром… и увидеть… тебя… рядом! - После каждого слова он прерывался, чтобы накрыть губами ее изящные уста. Затем обхватил ртом сосок и стал смаковать его, словно это была сладкая ягода.
Оливия выгнула спину. Ей казалась, что она сейчас умрет от наслаждения, столь сильны были ощущения.
- Скажи, что останешься, - грозно потребовал Мак-Элпайн, возвышаясь над нею, как прекрасный языческий бог.
Оливия потянулась и обхватила его руками за голову.
- Можешь заточить меня здесь навечно!
Последующие недели были самыми счастливыми за всю ее жизнь. Оливия любила Мак-Элпайна, жила с ним одной жизнью. Конечно, тому все равно часто приходилось отлучаться, но уж когда он приезжал домой, времени молодые люди зря не теряли. Несколько раз бизнесмен брал ее с собой в Дарвин на заседания совета директоров "Мак-Элпайн пэсторел". Не забывал он навещать и Джорджи, каждый раз привозя той маленький подарок - как правило, какую-нибудь книгу, так как девочка читала много и с удовольствием. Однажды он озабоченно сообщил Оливии, что визиты Мэригол к дочери участились. - Бедолага Мэригол, никак не разберется, чего же она хочет. Кстати, с Лукасом у них все кончено.
Джорджи и сама в одном из писем, которые она частенько присылала Оливии по электронной почте, написала: "Мать была уже несколько раз, только непонятно, чего же ей вдруг в голову взбрело…"
Клинту предстояло уехать на несколько дней в Новую Гвинею. Оливия рвалась с ним, однако миллиардер решил все же, что той лучше остаться в Австралии. До отъезда в Англию оставалось совсем немного, и было бы очень некстати подхватить накануне поездки какую-нибудь экзотическую заразу.
Никогда еще за все предыдущие годы англичанка не чувствовала себя такой счастливой. И в глубине души все время опасалась: вот-вот произойдет что-нибудь, что омрачит ее счастье.