- И вы считаете это достоинством? - полюбопытствовал Мак-Элпайн, не уточняя, что его предки тоже родом из Англии. Оливия и так должна была быть в курсе.
Все еще пытаясь противиться его обаянию, девушка заняла оборону.
- По крайней мере, для меня. Это мой стиль.
- Возможно, отчасти именно поэтому ваша жизнь до сих пор была такой тоскливой. А ведь она такой и была, Оливия, согласитесь? Несмотря на полное материальное благополучие. И лишь когда мы приехали сюда, вы стали более искренней в общении. Стали говорить то, что думаете. Постарайтесь и впредь держаться этой линии.
- Как скажете, босс!
- Да-да, именно. Это приказ! - улыбнулся Клинт и сверкнул глазами.
Оливия была рада порывам легкого ветерка, который немного охлаждал ее пылающие щеки. Она торопливо отвернулась, пытаясь хоть ненадолго укрыться от пытливого взгляда. Взгляда, который лишал всех привычных ориентиров. С каждым днем она все отчетливее понимала, что Оливия, которой она старалась быть все это время, чтобы угодить отцу, - не настоящая. Что навязанный ею самой себе образ противоречит ее внутренней сущности. И глаза на это открыл ей Мак-Элпайн - посторонний, по сути, человек.
"Зачем я поддаюсь его влиянию? Он имеет власть надо мной - и над телом, и над душой. Как я допустила это? Не слишком ли быстро я сдалась? Не слишком ли радикальные перемены происходят во мне?"
Со всех сторон доносилось звонкое птичье пение. Оливия подошла поближе к воде. Повсюду вдоль берегов росли кувшинки, и что удивительно-в каждой заводи цветы были какой-то одной окраски: в одной благородной лилово-синей, в другой - светло-желтой с медово-коричневой сердцевинкой, в третьей - насыщенно-розовой.
Оливия повернулась к спутнику и со всей непринужденностью поинтересовалась:
- Их специально так культивировали? Свой цвет для каждой лагуны? - Ей не хотелось обсуждать с ним трудные темы, чтобы не разругаться и не нарушить то шаткое равновесие, которое удалось достигнуть. Ей хотелось бы оставаться с ним друзьями. И по правде сказать, не только друзьями.
Мак-Элпайн медленно подошел к ней, во взгляде сквозило восхищение.
- Лотосы растут здесь сами по себе, Оливия. Это растение, характерное для наших широт - для Австралии и Северной Африки. В Древнем Египте цветок лотоса считался священным, вы наверняка об этом слышали. И во всех озерах и лагунах растут лотосы какого-то одного цвета. Во время паводка на нашей станции в Черри-Кантри целые мили покрываются белыми цветками, которые затем сменяют желтые.
- Как здорово! - Оливия стояла всего в паре футов от кромки изумрудной воды. Солнечные блики играли на крыльях планирующих вокруг стрекоз, порхающих с лилии на лилию. - А рыба здесь водится?
- Съедобная нет. Зато сюда в определенное время года устремляются разные водоплавающие, в том числе черные лебеди. Вы будьте сейчас поосторожнее, смотрите, куда ступаете. Берега здесь неровные.
- Все нормально, - заверила его Оливия.
Близость Мак-Элпайна все больше волновала ее. "Еще немного, - подумала она, - и я наделаю глупостей!" Больше всего на свете она боялась выставить себя на посмешище. Полный самоконтроль был до сих пор неотъемлемой частью ее характера. Она понимала, что не может контролировать себя, когда рядом такой мужчина, как Мак-Элпайн. "Бедолага Джастин - вот твой предел. Мак-Элпайн - это уже из высшей лиги!" - предупреждал внутренний голос. Господи, она многое отдала бы, чтоб избавиться от этой занудливой части своего "я". Уж слишком она привыкла на него полагаться. Вон Белла - ничто не останавливало ее от всех тех поступков, которые, по мнению Оливии, порой были на грани распущенности. И ничего! Может, именно такой стиль жизни более правильный?
Вдруг раздался странный громкий звук - шум десятков хлопающих крыльев. Подняв голову, Оливия увидела целую стаю радужно-пестрых попугаев, кружащих в прибрежных зарослях в поисках места для отдыха. От роскошного зрелища она замерла: тут и там мелькали птицы с оперением самых разных цветов - рубинового, изумрудного, сапфирового, алого. Слишком закинув голову, она почувствовала, как почва уходит из-под ног, и машинально схватилась за ветку ближайшего кустарника. Раздался хруст, и ветка осталась в руке англичанки. Оливия вскрикнула от испуга. Она неминуемо скатилась бы в воду, если бы не молниеносная реакция австралийца. Лев не смог бы двигаться быстрее. Мгновение, и рука Мак-Элпайна стальным обручем удерживает ее за талию.
- Браво, браво! - произнес он, то ли иронизируя над неловкостью гостьи, то ли, наоборот, поздравляя себя с успешной спасательной операцией.
Ноги отказались слушаться Оливию, она не могла выпрямиться и встать самостоятельно, будто ее внезапно парализовало. Дыхание сбилось и тоже никак не могло выровняться. Казалось, все птицы вокруг замерли на ветках в ожидании того, как же поступит теперь англичанка.
Мак-Элпайн развернул ее лицом к себе, но она не смела взглянуть на него.
- Оливия? - позвал спаситель, и в голосе его Оливии послышалась смесь тревоги и насмешки.
Ей показалось, она сейчас расплачется от досады. Вот был бы номер: ревущая девица двадцати восьми лет от роду. Казалось, будто силы окончательно ее покинули. Интересно, известны ли медицине такие случаи? Оливия не могла даже набрать в легкие воздуха, чтобы ответить. Волосы - и те повели себя наихудшим образом: болтались в полном беспорядке, развевались на ветру и лезли в рот и глаза. Тело, казалось, жило собственной жизнью и не собиралось повиноваться приказам головы. Она с ужасом почувствовала, что прижимается поближе к австралийцу. Это было удивительно приятно и шокирующе.
Оливия почувствовала эйфорию. В мозгу словно пробегали разряды, освещая все по-новому. Кровь быстрее побежала по венам, разнося гормоны удовольствия.
Секунды складывались в минуты, но ничего не происходило. Казалось, Мак-Элпайн растерялся и не знал, что делать дальше. Грудь Оливии взволнованно вздымалась, соски затвердели и четко обозначились под топом. Наконец он заговорил:
- Как должен поступить мужчина, когда к нему в объятия падает прекрасная девушка?
- Разумеется, он должен ее отпустить, - промолвила Оливия, когда молчать дольше было уже нельзя. Мысли путались в голове.
- Так и сделаю, но чуть позже. - Вкрадчивые интонации бархатистого голоса завораживали, и мужчина, судя по всему, знал об этом своем оружии и осознанно пользовался им. - Что-то мне подсказывает, вы испытываете хроническую нехватку поцелуев. А интуиция меня подводит редко. Поднимите-ка голову, Оливия. Не трусьте, отважьтесь на незапланированный поступок хоть раз в жизни.
Неслыханное нахальство и самонадеянность этого красавца вернули Оливию к обычному воинственному расположению духа. Наглеца надо поставить на место.
- Даже не думайте. Целоваться мы с вами не будем, - отрезала она.
Клинт отклонился немного, внимательно разглядывая пленницу:
- Что такое? Неужели Снежная королева боится простого смертного?
- Боюсь? Ничего подобного. Не боюсь я вас.
- Значит, вы боитесь себя?
Тут он попал в самую точку, Оливия была честна сама с собой. Она боялась того, что происходило в ее душе. Но знать ему об этом было, конечно, ни к чему. Поэтому девушка гордо вскинула голову и ответила:
- Послушайте, нам с вами еще несколько месяцев работать бок о бок. Усложнять все с самого начала было бы неразумно.
- Моя дорогая мисс Бэлфор, - тон мужчины был нарочито учтив, - я вовсе не собираюсь пользоваться своим положением. Я, пожалуй, в этом плане в большей степени джентльмен, чем ваш блеклый Джастин.
- Он не мой Джастин.
- Отрадно слышать. Он мне тогда еще показался полной размазней, вы заслуживаете большего. Нужно только разобраться, что такое произошло с вами в далеком прошлом, из-за чего у вас проблемы на личном фронте.
- Уж кто бы говорил! - парировала Оливия, пронзая его пылающим взглядом.
- Справедливо. Но, может, именно поэтому вы мне симпатичны. Сейчас надо выяснить, способны ли вы целоваться. Это для разминки. И почему-то мне кажется, что вы привыкли держать свои коралловые губки плотно сомкнутыми.
- Решили поразвлечься за мой счет? - высокомерно осведомилась англичанка.
- Какие развлечения, Оливия, я серьезен, как никогда. Вам ведь двадцать восемь, пора уже и о замужестве побеспокоиться. Вы же хотите обзавестись потомством.
- Как и всякая нормальная женщина.
- Вот сейчас и проверим, насколько нормальная. - С этими словами миллиардер еще крепче прижал девушку к себе.
"Боже правый! Пора действовать! Давай обдай его волной ледяного презрения!" - забеспокоился внутренний голос. Но очень трудно изображать ледяное презрение, когда все внутри кипит и сама ты словно таешь.
- По-моему, вы ведете себя непристойно. Постыдились бы!
- Чего? Того, что мне хочется вас поцеловать? - глубоким голосом осведомился австралиец.
- Вам хочется? - Оливия судорожно вздохнула.
- Вы полностью в моей власти. - Вдоль напряженной ее спины руки мужчины скользнули на талию.
- Спасибо, что напомнили. Но позвольте освежить и вашу память: я приехала к вам по делу! - То, чего на самом деле жаждала Оливия, а вернее, ее тело, было слишком опасным.
- Ерунда. Ваш отец просто выслал вас из страны от греха подальше. Да только подобные новости давно уже мало кого интересуют: каждую неделю в газетах появляются статьи о скандалах и незаконных детях благородных семейств. Кого это сейчас волнует? Дети - высший дар небес. Но нет практически ни одной знаменитости, которую газеты хоть раз не облили бы грязью. Обещаю, Оливия, наш эксперимент будет совершенно безболезненным.
- Терпеть не могу, когда экспериментируют на людях! - Его близость сводила ее с ума.
- Положитесь на меня, я на вашей стороне. Вы меня заинтриговали еще с той нашей памятной встречи. И в последнее время я все больше убеждаюсь, что вы, похоже, просто не знаете, как спуститься с вашего пьедестала.
- И вот вы тут как тут со стремянкой наготове? - Девушка чувствовала, как подгибаются ноги и трясутся коленки.
- Я человек более опытный и с радостью поделюсь своим опытом с вами. К тому же у вас такие красивые чувственные губы…
- А я совсем не умею ими пользоваться по назначению? Вы это хотите сказать? - В ушах стучала кровь. Оливия предприняла тщетную попытку высвободиться. - Я не согласна на проведение этого вашего эксперимента, мистер Мак-Элпайн. Думаю, вам нечасто приходится слышать отказ. Но в этот раз эксперимент не состоится.
- А я вот думаю иначе. - Он обнимал ее с видимым удовольствием.
Глаза мужчины вызывающе поблескивали. Неужели Оливия сможет противостоять этим глазам? Да она скорее отречется от своих устаревших моральных устоев.
- Какая самонадеянность!
- На самом деле я хороший парень, Оливия. И мне тоже в жизни досталось. Так же как и вам.
Внезапно ее душу затопила волна нежности. Она всегда близко к сердцу принимала чужие беды и страдания, даже если речь шла о Мак-Элпайне. Слова о том, что ему в жизни тоже досталось, стали последней соломинкой. Оборона ее рухнула. Ведь за маской всемогущественного дельца оказался мужчина, которому тоже иногда не хватает человеческого тепла и участия.
То, что ощутила Оливия, нельзя было назвать просто теплом. Это был жар, восторг. Прочь сомнения. Может, она и пожалеет о своей слабости, но все это будет уже потом. А сейчас она жадно вдыхала аромат мужчины, словно стремясь допьяна надышаться его дурманящим и притягательным, как приворотное зелье, запахом. Под действием его чар мир вокруг перестал существовать. Желание бежать без оглядки, вся робость и скованность куда-то испарились, осталось только наслаждение, которое волнами омывало тело Оливии. Клинт действовал очень медленно, словно растягивая удовольствие и смакуя ее губы, как какое-то изысканное лакомство. Овладевшее Оливией чувство свободы и легкости ошеломляло. Снежная королева наконец-то встретила мужчину, способного растопить сковавший ее лед. Мак-Элпайну не пришлось прилагать усилия и раздвигать ее губы языком: они сами распахнулись навстречу ему.
Постепенно характер поцелуя изменился. Клинт стал более настойчивым, и из груди Оливии вырвался легкий стон.
- У тебя кожа как шелк, такая гладкая и прохладная… - Губы австралийца теперь мягко касались ее скул, затем переместились к щекам и шее.
В его действиях было столько искушения и возбуждающего призыва, что Оливии пришлось закусить губу, дабы легкий стон удовольствия не перешел в крик нетерпения. Шум в ушах усилился и теперь напоминал грохот прибоя у скалистого берега.
- Клинт? - позвала Оливия дрожащим голосом. Надо остановить его, иначе она запросто даст себя соблазнить.
Клинт еще раз прижался губами к ее рту и лишь затем откликнулся:
- Хочешь, чтобы я остановился? Или наоборот - по-настоящему занялся с тобой любовью?
Ко второму он явно был уже готов - Оливия отчетливо ощущала характерное напряжение в области его паха. Похоже, и у него не очень-то получается держать себя в руках. Она схватила неожиданного партнера за запястье.
- Что мы творим? Ведь вы меня не любите. И мы едва знакомы.
- Тогда почему у нас так блистательно получается? - с вызовом посмотрел на нее Мак-Элпайн. - Оливия, я уже не в том возрасте, когда обжимаются с девчонкой ради спортивного интереса. Меня к вам тянет, и это очевидно. Вас тоже тянет ко мне, даже не пытайтесь отрицать. Но вы правы, не будем соблазнять друг друга. А я уже думал, что охладел к женщинам, можете себе представить!
- Страстные мужчины никогда к женщинам не охладевают, - прямо заявила Оливия, вспоминая отца.
Сердце ее билось с такой силой, что казалось, сейчас вырвется из груди. Практически без мал ейшего усилия он довел ее до такого состояния блаженства, что даже страшно было вообразить, что бы было, окажись они сейчас в одной постели.
Мак-Элпайн разжал объятия и поднял руки вверх, словно сдаваясь.
- Ну что ж, урок по поцелуям вы усвоили неплохо и в рекордный срок! Я помню, конечно, что вы здесь у нас по делам. Но все же, думаю, следует закрепить полученные навыки. Только теперь уж покажите все, на что способны.
Пламя страсти смешалось с пламенем возмущения, и Оливия решила, что выполнит просьбу наглеца.
На этот раз поцелуй вызвал ассоциации с проснувшимся вулканом, извергающим мириады ярчайших искр, которые озарили собой все вокруг. Оливии казалось, что тело ее стало невесомым. Только грудь будто налилась и стала тяжелее. Между ногами ощущалась пульсация. Она попыталась напрячь мышцы, чтобы угомонить ее, но ощущения лишь усилились. И все это - от одного только поцелуя. А что будет, если он начнет ее раздевать и целовать более чувствительные части ее тела? Оливии казалось, что она бабочка, вырвавшаяся на волю из тесного кокона. Только вот что ждет ее там, за границами привычного мирка?
"Ведь ты всю жизнь этого ждала! Только сможешь ли ты защитить свое сердце? Помнишь, как говорил Хаусман: "Отдайте гинеи и фунты, но не отдавайте сердца".
Внезапно все кончилось. Наступившая свобода потрясла Оливию еще сильнее, чем поцелуй до этого. Она покачнулась, и Мак-Элпайн положил руку ей на плечо. "Какое милосердие!" - недовольно подумала англичанка.
- На сегодня достаточно. - Клинт усмехнулся. - Урок окончен, вы способная ученица, теперь многое умеете.
- Вам виднее, мистер Мак-Элпайн. - Дыхание до сих пор не выровнялось, ноги подгибались.
- А вот имя Клинт, я смотрю, вам не по зубам.
- Так проще держать дистанцию.
- Но при гостях вам все равно придется называть меня по имени. - Миллиардер с интересом изучал ее: глаза сверкают, аристократические черты лица будто смягчились и стали более женственными. - Что ж, пора возвращаться?
Да, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. Оливия последовала за австралийцем и официальным тоном поблагодарила:
- Спасибо, что показали мне это удивительное место.
- Можете теперь и сами сюда наведываться. Возьмете лошадь на конюшне. Вы ведь, кажется, умеете ездить верхом?
- Может, и это мое умение хотите проверить?
- Позже. - Мужчина подал спутнице руку, помогая подняться к дороге. - Я сам подберу для вас седло и стремена. И пока вы как следует не изучите территорию, будете ездить в шлеме. И далеко не заезжать.
- Слушаю и повинуюсь! - Оливия подумала, что австралиец давно уже мог бы отпустить ее руку, но по какой-то причине все еще держал ее. - Как считаете, я вашей дочери понравлюсь?
- А вы хотите?
- Разумеется. - Они уже поднялись к машине, и девушка высвободила руку. - Но не думаю, что придусь по вкусу вашей бывшей жене. Поэтому, возможно, все же лучше при ней называть вас по фамилии.
- Оливия, здесь эти формальности не в ходу. Клинт - нормальное обращение. У моей жены новый друг, и, если все сложится благополучно, они, дай бог, поженятся. Как говорится, совет им да любовь.
- Да что такое любовь?
Лицо австралийца посерьезнело.
- Что бы это ни было, Оливия, нынче оно явно в дефиците.
В субботу утром Оливия вскочила ни свет ни заря. Она откровенно нервничала, хотя всю неделю ей с большим энтузиазмом помогали и словом и делом работники усадьбы. Она чувствовала, что до сих пор жила будто отгородившись от всего света. Здесь же она словно не ощущала необходимости прятаться. Обитатели поместья приняли ее очень тепло. А британский акцент здорово веселил горничных. Время от времени наведывалась Бесси. К ней относились с большим уважением, как и подобает дочери вождя одного из местных племен. Она только что вернулась из пустыни, куда отправлялась за вдохновением, и презентовала Оливии свое творение - уникальное смешение исконно местного и западного стилей. На небольшом холсте на фоне грозовых облаков красовались очень детально прорисованные полевые цветы. На переднем плане в ритуальном танце воздел к небу магический жезл полуобнаженный шаман, призывающий дождь.
- Бесси, это просто чудо какое-то! - Оливия была тронута до слез великолепным подарком.
- Эти ребята и правда творят чудеса. Я видела, как они вызывают дождь, после которого пустыня расцветает. Все цветы я нарисовала точь-в-точь как в жизни, хоть по справочникам сверяй.
- Не сомневаюсь. Огромное спасибо, Бесси. Прекрасная картина, я заберу ее, когда поеду домой.
- Ну, это если мы тебя отпустим, от нас так просто не убежишь. - Бесси широко улыбнулась, обнажая идеальные зубы. - Твое сердце раскрылось, Ливви. Возможно, тебе и вовсе не придется уезжать.
Когда Бесси произносила свое пророчество, Оливия почувствовала, будто приобщается к чему-то таинственному и прекрасному.