Скромность призывала смутиться. Ей следовало прикрыться. И всё же Лилиан не сделала этого. Она не хотела прикрываться. Ей безумно нравилось то, как он смотрел на неё, как его бесподобные глаза загорались обжигающей страстью. При этом казалось, что перед ним стоит самое прекрасное существо, какое ему когда-либо доводилось видеть.
Никогда прежде она не испытывала таких чувств.
- А т-тебе не жарко? - пролепетала Лилиан голосом, лишённым всякого намёка на флирт или обольщение. Она почувствовала себя глупой и несведущей, пытаясь сыграть с ним в игру, где мастером был он.
Один уголок его губ приподнялся вверх в чувственной полуулыбке.
- О да!
Задрожав, девушка потянулась к распахнутому вороту его помятой рубашки. И чуть не задохнулась, когда её пальцы коснулись его обнажённой кожи. Никогда прежде она не дотрагивалась до другого человека с такой откровенностью. Никогда прежде не трогала упругую мужскую плоть. И ей это понравилось. Однако Лилиан хотела большего. Она хотела видеть его, касаться его. Хотела попробовать его на вкус с таким же безудержным пылом и дерзостью, как это делал с ней он. Пусть и ненадолго, но девушка желала заявить на него свои права, и было совершенно не важно, что она будет владеть этим мужчиной временно.
Ей казалось, что её пальцы стали толстыми и деревянными, когда Лилиан, призвав на помощь всю свою сосредоточенность, начала расстёгивать его рубашку. Саймон не делал попытку помочь или помешать ей в этой незатейливой работе, а только наблюдал за её действиями полуприкрытыми, горящими глазами. И девушка, наконец, распахнула рубашку и стянула батист с его плеч.
У неё перехватило дыхание. Никогда ещё Лилиан не доводилось видеть мужчину обнажённым. И она была уверена, что стоявший перед ней мужчина был самым совершенным из представителей противоположного пола. У него были широкие плечи с красиво обозначенными, рельефными мышцами, которые постепенно сужались у груди, покрытой редкими жёсткими волосками.
Лилиан любовалась им и не могла насмотреться на него. Совершенно очевидно, что он не был одним из многочисленных праздных аристократов, не заботящихся о себе, потому что его живот был не только плоским, но ещё и бугрился от наличия упругих мышц под бронзовой кожей. А волосы на груди, сбегая вниз тонкой линией, исчезали у пояса его панталон в самом интересном месте.
- Лилиан, - пробормотал он.
Она быстро посмотрела на него и чуть не задохнулась от смущения.
- Д-да?
- Дыши, милая, - тихо проговорил Саймон, обхватив её шею, и приблизил её губы к своим.
Девушка успела сделать лишь один глоток воздуха, прежде чем его рот снова обжёг её уста. Теперь, когда ей не мешали тяжёлые складки платья, было так легко проявить активное участие в этом танце желания. Нижняя сорочка свободно и плавно скользила по телу, доходя только до середины бедер. И это означало, что она могла раскрыть свои ноги ему на встречу, когда он окажется между ними, могла обхватить его за бедра в неконтролируемом порыве быть к нему ещё ближе.
Он застонал, когда они снова упали на стол.
- То, что ты делаешь со мной, это… - шептал Саймон скорее себе, чем ей.
Его рот скользнул вниз и накрыл её грудь так же, как он совсем недавно делал это рукой. Лилиан выгнула спину с беспомощным стоном, когда он втянул к себе в рот её набухший сосок. У него были такие горячие, влажные губы. Он всё кружил и кружил языком вокруг чувствительной вершины, сводя её с ума, пока немыслимые ощущения, рождавшиеся в месте соприкосновения их тел, не заполнили всю её до краёв.
Саймон переключился на другую грудь, повторяя всё то же самое. К тому времени Лилиан уже извивалась от сладких мук, вонзая пальцы в его голые плечи, притянула его ближе дрожащими ногами и выгибалась навстречу его языку с беззастенчивыми стонами и криками.
- Такая восхитительная реакция, - шептал он, двигаясь дальше по телу девушки. Её скомканная и измятая сорочка скользила вверх по коже по мере того, как Саймон прокладывал себе путь из поцелуев вниз по её плоскому животу и внешней поверхности бедра. И, наконец, разведя в стороны стройные ножки, он поцеловал её прямо между ними.
Лилиан вздрогнула и приподнялась на локтях, чтобы увидеть, что же он собирался сделать с ней дальше. Она с удивлением смотрела, как он поднимает вверх подол её сорочки до тех пор, пока нижнее одеяние не превратилось в бесполезный клочок шелка, обивающий её талию. Саймон ещё шире раздвинул её ноги, теплые руки накрыли холмик, а потом его пальцы стали приоткрывать нежную плоть.
Её щеки вспыхнули жарким румянцем, когда он поднял глаза и встретился с ней взглядом. Исчез добродетельный герцог, исчез вежливый джентльмен. Единственное, что сейчас горело в глазах Саймона, было плотское, сокрушительное желание немедленно овладеть ею. Полностью. Лилиан затрепетала от этой мысли.
- Я собираюсь подарить тебе такое наслаждение, - пообещал он перед тем, как его рот потянулся к уже влажным губкам её женственности.
Когда его язык коснулся самого сокровенного места её тела с такой интимностью, всё, на что была способна Лилиан, это громко вскрикнуть, словно её ударила молния. Девушка сжала руки в кулаки, хватаясь за бархатистую ткань бильярдного стола. Что это было? Нечто настолько мощное, восхитительное, такое захватывающее, сосредоточенное в том единственном месте, где он касался её. И отголоски этого острого ощущения рикошетом врезались в каждую частичку её тела, словно она была рождена только для того, чтобы стать чувственным инструментом в его руках.
Его язык протолкнулся глубже, пробуя её, упиваясь ею так, словно она была сладким угощением, не отведанным десертом. Лилиан выгнулась дугой, без слов требуя большего. И когда Саймон, хмыкнув от удовольствия, дунул на чувствительное месту, сладкая судорога сотрясла её тело, заставив снова вскрикнуть.
А потом он застал её врасплох и неожиданно втянул в рот напряжённый бугорок, который был спрятан под складками нежной плоти. Лилиан зажмурилась, когда её накрыла очередная волна изысканного удовольствия. Да такого мощного и сильного, что её всю затрясло, пока это потрясающее чувство омывало девичье тело. И казалось, это будет длиться вечно, пока напряжение не дошло апогея, и тут девушка закричала от небывалого взрыва, отдавшись на волю этой яркой, сокрушительной силе.
А затем, постепенно, всё стало стихать. Девушка открыла глаза и увидела, что его голова всё ещё находится между её бедер, а сам он наблюдает за ней.
- Невероятно, - прошептал Саймон, приподнявшись. Пальцами нащупал пояс панталон и расстегнул его. Панталоны упали, и Лилиан уставилась на него.
Если раньше она была впечатлена верхней частью его тела, то теперь она была просто загипнотизирована видом нижней части. Конечно, у него были крепкие, узкие, бёдра и сильные ноги, и Лилиан была уверена, что в будущем ещё не раз будет восхищаться им.
Но всё, на что она сейчас могла смотреть, так это на налитую кровью, твердую и длинную мужскую плоть, которая гордо выступала вперёд. В другом месте, в другое время она бы испугалась. Ведь она была невинна. И отдав себя, Лилиан столкнется не только с болью, которую причинят ей досужие сплетни, но и лишит себя всякого шанса на будущее замужество, к которому ей следовало бы стремиться.
Тем не менее, сегодня, в этот самый момент, она не испытывала страха, и её не заботили грядущие последствия. Существовал только этот мужчина, и она хотела его. Хотела этого. Поэтому Лилиан обняла его за плечи и притянула к себе, открываясь ему и наклоняясь назад, пока он не накрыл её собой. Его налитая плоть потерлась о набухший, трепещущий вход в её лоно, но он не стал продвигаться дальше.
- Если мы начнем, назад пути не будет, - прошептал он.
Лилиан кивнула.
- Я знаю. Пожалуйста, Саймон…
Он закрыл глаза, услышав её шёпот, а затем стал проталкиваться вперёд, вмещая себя в её жаждущее тело так мягко и осторожно, как только мог, чтобы дать ей возможность привыкнуть к новым ощущениям. И ни одно из этих ощущений к её удивлению и восторгу не походило на боль. Пару раз ей говорили о том, чего ожидать в такой ситуации, но сейчас девушка испытывала совсем другие чувства.
Да, было странно, когда тебя наполняют подобным образом. И чувствовался легкий дискомфорт от того, что он растягивал её девственный проход. Но, по большей части, это было возбуждающе. И Лилиан получала огромное удовольствие от того, как он медленно продвигался вперед, заявляя на неё свои права так, как не сделает больше ни один мужчина на земле.
Внезапно он остановился, и его напряженный зеленый взгляд упёрся в неё.
- Сейчас будет немного больно.
Она сжала зубы.
- Не останавливайся, прошу тебя…
- Расслабься, - успокаивающе проговорил Саймон, а затем устремился вперёд и разорвал хрупкую преграду.
Какой бы боли ни ожидала Лилиан, резкий укол, который она почувствовала, оказался не таким уж и страшным. Это была лишь краткая вспышка дискомфорта. И всё.
Она слегка пошевелилась, от чего Саймон со стоном закрыл глаза.
- Подожди, дорогая, - прошептал он, сжав челюсти. - Я потеряю самообладание, если ты шевельнёшься.
Глаза Лилиан расширились. Никогда она не думала, что сможет контролировать его своим телом. Волна пьянящей власти окатила её от этой мысли, но прежде чем она смогла проверить это на практике, бёдра Саймон пришли в движение, и девушка позабыла обо всём, кроме изысканного ощущения скольжения его тела внутри неё.
То, что он делал с ней своим ртом, было одно, и Лилиан наслаждалась этим до конца. Но то, что происходило сейчас, было нечто совсем другое. Более серьёзное заявление прав на неё, полное обладание и особая близость, потому что они лежали лицом к лицу, глядя друг на друга, пока он выгибал свои бёдра, чтобы глубже войти в неё и снова выйти. Саймон опустил голову, приближая к ней свои губы, и Лилиан растворилась в его поцелуе, позволяя желанию, этому небывалому наслаждению окружить её со всех сторон и смести всё на своем пути. Не так уж и много времени потребовалось, чтобы он своими медленными, ритмичными проникновениями довёл её до того состояния, до которого уже доводили его умелые губы. На этот раз она знала, чего ожидать, когда немыслимое удовольствие обрушилось на неё. Она вскрикнула у самих его губ и приподняла бёдра, пытаясь уцелеть от горячих конвульсий, которые сотрясали всё её тело.
И, казалось, её удовольствие вызвало его собственную разрядку, потому что едва Лилиан задрожала и обвилась вокруг него, у Саймона участилось дыхание, его удары стали более резкими, почти неконтролируемыми. Неожиданно у него напряглась шея, и в самый последний момент он успел оторваться от неё и повернулся в сторону, чтобы излить своё семя. Девушка почувствовала себя необычайно пустой, не имея возможности разделить с ним этот волшебный миг.
Она, конечно, поняла смысл его поступка. Саймон чётко дал понять, что всё, чего он хочет от неё, была лишь простая плотская связь. Ребёнок усложнил бы всё и разрушил бы её репутацию.
Реальность вырвала её из приятного сна, и Лилиан медленно присела на месте, впервые полностью осознавая произошедшее. Она только что потеряла девственность, растянувшись на бильярдном столе подобно настоящей распутнице. И с мужчиной, который, возможно думает, что её капитуляция означает, что она согласна стать его любовницей, как он и просил.
Покраснев, девушка поправила сорочку и стала искать на полу свое помятое платье.
Она почувствовала, что Саймон наблюдает за ней ещё до того, как посмотрела на него с застенчивой улыбкой.
Он потянулся к ней и привлёк её к своему всё ещё обнаженному телу. Едва его руки сомкнулись вокруг неё, как Лилиан задрожала от вновь вспыхнувшего в ней желания и уронила своё платье.
- Пойдем со мной в мою комнату, - прошептал он ей в волосы. - Останься со мной сегодня ночью, Лилиан.
Девушка колебалась, прежде чем приподнять подбородок и посмотреть на него. На его лице застыло выражение такого искреннего желания, что она не смогла сказать "нет". А, по правде говоря, и не хотела. Но что, если волшебство этой ночи исчезнет, когда они расстанутся после случившегося? Конечно, то, что она должна сделать в этом доме, было предрешено заранее, но девушка обнаружила, что такое будущее её больше не устраивает.
Должно быть, Саймон понял по-своему противоречивые, но абсолютно оправданные причины её колебаний. Нежно обхватив её лицо руками, он проговорил:
- Я позабочусь о том, чтобы тебя никто не видел, обещаю. Я не позволю, чтобы это хоть как-то разрушило твою репутацию.
Она заколебалась, но всё же прошептала дрожащим голосом:
- Это не означает, что я стану твоей любовницей.
Повисла тишина, пока, наконец, он не кивнул.
- Тогда будь моей возлюбленной. Сегодня ночью.
Вместо ответа Лилиан встала на цыпочки и прижала свои губы к его губам. Они целовались так же страстно, как и совсем недавно во время занятия любовью. Она приложила невероятные усилия, чтобы оторваться от него и молвить:
- Да, Саймон. Веди меня наверх. Так же как и ты, я ещё не готова закончить эту ночь.
Глава 14
У Саймона было много планов относительно Лилиан и их отношений. Он хотел, чтобы она осталась в его жизни, и, несомненно, хотел заняться с ней любовью. И где-то в глубине души он знал, что проведённые с ней минуты будут такими же неистовыми и великолепными, каковыми они и стали на самом деле.
Однако он никогда не намеревался взять её невинность в одной из общих комнат своего дома, с толпой гостей за незапертой дверью. Он должен был обеспечить ей большую безопасность, и не только потому, что, если бы их поймали за этим занятием, они были бы вынуждены пожениться, к чему, казалось, ни один из них не стремился.
И, конечно же, Саймон не хотел, чтобы её первый опыт произошёл на бильярдном столе и тогда, когда он был всё ещё немного пьян. Она заслуживала значительно большего. Но теперь, когда они лежали, растянувшись на его кровати после того, как во второй раз предались любви, и обнаженное тело Лилиан прижималось к нему, все сожаления вылетели у Саймона из головы. Он забыл всё, кроме того, как великолепно чувствовать её рядом с собой.
Лилиан рассеянно гладила кончиками пальцев голую грудь Саймона, совсем не осознавая, насколько возбуждающими были эти прикосновения. И то, с какой невинностью это было проделано, во стократ усиливало его ощущения. Уже через несколько минут Саймон будет более чем готов снова продемонстрировать ей, насколько сильно желал её.
Лилиан посмотрела на него, и её карие глаза заискрились золотом от угасающего света камина.
- Теперь не хочешь рассказать мне, чем ты был так расстроен, когда я нашла тебя в бильярдной?
Саймон напрягся, моментально возвратившись к мыслям о проблемах, с которыми он столкнулся совсем недавно. К тому факту, что его отец не был тем человеком, каким Саймон его считал. К осознанию того, что где-то в мире у него есть брат, и вполне возможно даже не один.
Глядя на Лилиан сверху вниз, он обдумывал её вопрос. Было очень рискованно открыть ей хоть что-нибудь. Но сейчас она была значительно ближе ему, чем неделю назад. Саймону хотелось верить, что Лилиан никогда преднамеренно не раскроет секреты его семьи. Но если она даже случайно проговорится об этом постороннему человеку, на них обрушится шквал общественного порицания. И пока Саймон сам не поведает миру правду о своем отце, он не хотел, чтобы за него это сделал кто-то другой. И всё же он жаждал разделить с кем-то свою боль. Особенно с девушкой, которая только что доставила ему такое удовольствие.
- Я начинаю думать, что никогда по-настоящему не знал своего отца, - наконец произнес Саймон с глубоким вздохом и прижал Лилиан к себе ещё ближе. Ощущение её тёплого тела каким-то образом прогнало прочь горечь воспоминаний о тех пугающих фактах, о которых он узнал.
- Почему? - спросила девушка, отведя взгляд.
Прежде, чем ответить, Саймон долго смотрел в потолок.
- Как много ты знаешь о моем отце?
Поколебавшись, Лилиан пожала плечами и ответила:
- Совсем немного, в основном то, что о нём знают и многие другие.
Саймон нахмурился:
- Да, мой отец был общественным деятелем. Его очень уважали за то, что он поддерживал иногда спорные законопроекты в парламенте и страстно защищал менее удачливых людей. Но кроме общественной, у него была ещё и личная репутация. Люди считали его добропорядочным, безупречным во всём человеком. Даже в какой-то степени религиозным. Всё это давало ему возможность бороться за справедливость. Но теперь… - Саймон замолчал, потому что горькая правда не давала ему говорить.
Господи, всё это оказалось такой гнусной ложью.
Лилиан приподнялась, опираясь на локоть, и пристально посмотрела на него. Её глаза зажглись интересом.
- Но теперь?..
Саймон колебался. Мало того, что открывать правду было очень опасно, так ему ещё и казалось, что в некотором роде он предает отца. Саймон вздохнул. Оказалось, что даже сейчас, не смотря ни на что, он стремится защитить старика.
- Но теперь, - Саймон пожал плечами, - теперь я не знаю, было ли хоть что-нибудь из того, чему он меня учил, правдой. И если бы я знал его настоящего, сомневаюсь, что он бы мне понравился.
Лилиан медленно кивнула, и, когда она снова легла возле него, в её взгляде промелькнул какое-то сильное чувство. После длительной паузы девушка произнесла:
- В детстве нам кажется, что наши родители не могут поступать дурно. Но когда мы начинаем взрослеть, мы всё больше понимаем их сложную, человеческую натуру. И это не особенно приятно, правда?
Саймон кивнул:
- Да, определенно это неприятно.
Теперь она посмотрела прямо поверх его головы с отсутствующим выражением лица, словно её захватили воспоминания.
- Я думала, что моя мать была самим совершенством. Отец всегда защищал и оберегал нас с братом от её многочисленных приступов меланхолии, поэтому я не знала, как сильно она страдала. Пока она не покончила с собой.
Саймон вздрогнул. Ему было сложно представить, какую утрату пережила эта удивительная девушка, лишившись обоих родителей, и позже - испытав сильнейшее моральное потрясение, когда все начали сторониться её, подозревая правду о гибели её матери.