Но конвой их к вершине сокрытой
Подогнал по тропе еле зримой
И подвёл к алтарю из гранита.
Здесь храмовники, сбросив поводья
Отпустили коней своих резвых
И достали кинжалы из ножен,
Чтобы срезать одежды на девах.
Только чёрные ждали чего-то,
Они молча смотрели на пленниц
Хищным взором, бездушным, холодным,
Дожидаясь мольбы о пощаде.
Но славянские девушки знали,
Что щадить палачи их не станут,
Стиснув зубы, они дожидались
Своей участи в гордом молчанье.
Наконец чёрный маг поднял руку,
И храмовники бросились к девам,
Но, столкнувшись с преградой незримой,
Полетели на землю мешками.
Раздались крики ужаса, стоны,
Лязг доспехов, возня, причитанья,
Чертыханье, проклятия, топот
И звериное злое рычанье.
Семь огромных свирепых медведя
Вдруг явились из чащи сосновой
И набросились с яростью лютой
На напуганных рыцарей храма.
В это время уверенный голос
В пустоте прозвучал по-венедски:
"Девы милые, будьте спокойны,
Мы успели, мы здесь рядом с вами,
Станьте в круг, так нам легче с защитой,
И не бойтесь, вас звери не тронут…"
Но таинственный голос не кончил,
В направленье его слуги Мары
Свои жезлы направив мгновенно,
Темно-красным огнём разрядили
И исчезли, уйдя в мир незримый
От орланов, ударивших с неба…
Появились они очень скоро
Все тринадцать надменных, спокойных
И, закрывшись от птиц словом силы,
Острым взглядом пронзили пространство.
Но напрасно служители смерти
Своих недругов в теле искали,
На тропе в окруженье венеток
Трое призраков в белом стояли.
Трёх волхвов образ пламенной силы,
Тех, кто планы кровавые тёмных
Своей мыслью и волей нарушил.
И, увидев светящихся магов,
Слуги тьмы, взявшись за руки разом,
Разорвали пространство поляны
Совокупным мерцающим взрывом.
Но удар этот светлые маги
Отразили легко и спокойно,
И пошёл он обратно на чёрных,
Разрушая их капище злое.
В это время на помощь медведям
Стая серых волков прибежала,
И очистилась сопка от тёмных,
Только мёртвые в стали помятой
На поляне остались и девы,
Что застыли, кружком, наблюдая
Как спасали их призраки в белом
Силой огненной вечного неба.
Как крушили щиты и доспехи
Разъярённые кровью медведи,
И орланы когтями стальными
Наносили смертельные раны.
Как стремительно, слаженно, быстро,
Сатанистов на смерть обрекая,
Нападали бесстрашные совы,
Серым братьям-волкам помогая.
Подарок Никлоту
Вот открылись ворота столицы,
И навстречу союзному флоту
Вышли к князю сначала бояре,
А потом и дружинники в шлемах.
Вместе с воинами встретить прибывших
На песке собрались ребятишки
И красивые в ярких нарядах
Сотни девушек с радостной песней.
Девы пели в честь предка Даждьбога,
Пели славу Великому РОДУ,
Руевиту, Белбогу, Велесу,
И Рожаницам добрым и славным,
Ведь они породили словенов,
Кривичей и карелов могучих,
Что пришли в трудный час к ободритам
Кораблями и войском союзным.
В это время к Никлоту на вёслах
Подошла крутобортная лодка,
Из неё поднялись трое воев
В белых чистых рубахах расшитых.
Вид их праздничный был и нарядный,
Они молча подняли на берег
Что-то скрытое парусом серым
И, склонившись в поклоне по-русски,
Отступили от старого князя.
Старший молвил: "Пресветлый, подарок
Шлёт тебе наш народ и Карела,
Отгадай, что лежит под ногами,
Что скрывает кусок серой ткани.
Ждут ответ твой и Русь, и чудины,
Покажи свою мудрость, высокий".
Но, взглянув на подарок, вождь венов
Руку поднял навстречу прибывшим
И сказал громким голосом воина,
Чуть дрожащим в волнении сильном:
"Здесь лежит герб Сегтуны, славяне,
Герб столицы, разрушенной вами,
Сердцем вижу его я под тканью.
Это праздник, который не ждал я,
Самый ценный подарок для венов.
Низко кланяюсь вам, братья крови".
И, сказавши слова свои эти,
Князь могучий склонился в поклоне
Руссам Ладоги, Пскова, Смоленска,
Всем, кто в битвах неравных жестоких
Сокрушил город свеев надменных
И приблизил победу над тьмою,
Осаждённым в старинном Дубине.
Вскоре войско руян и прибывших
С ободритами князя смешалось,
Люди руки друг к другу тянули,
Улыбаясь, смеясь, обнимались,
И кинжалами стали калёной
Меж собою по-братски менялись.
Вновь прибывшим словенам и чуди
Поскорее хотелось увидеть
Дубин-град, ободритов твердыню,
О которой могучие воины
Много слышали в песнях и сказах.
Им своими глазами хотелось
Посмотреть на высокие стены,
На широкие улицы града
Под дубовым торцовым настилом,
На дворцы, терема и на храмы,
Где пылает огнище Даждьбога,
Освещая свещенные книги
Древних пращуров мудрых и честных.
И поэтому вскоре все войско,
Корабли окружив рвом и тыном,
В город древний вошло стройным маршем.
На щитах и носилках из копий
Занесли руссы раненых воев,
Их по семьям забрали венеты,
Чтобы выходить, как подобает.
Развели и коней по конюшням,
Где овса было впрок с красным житом.
Также дали прибывшим жилища,
Перебравшись под крыши овинов.
В честь гостей и союзников верных
Ободриты на площади града
Стали ставить столы под навесы,
Чтобы праздничным шумным застольем
Здесь отметить прибытия братьев.
День особый единства сил Прави.
В это время веселья и песен
Князь Радимир словен, боем крепкий,
Его брат Твердослав из Смоленска,
Псковитян князь Боград с князем чуди
Латикайненом, дружбою славным,
По дубовым ступеням поднялись
В зал совета и, сев против князя,
Стали слушать, что скажет премудрый,
Что решил он теперь, когда встали
Под знамена его столько воев?
И услышали: "Светлые братья,
Братья общей судьбы, общих предков,
Время наше пришло, с нами Небо.
Скоро войско единое наше
Мы поставим у лагеря тёмных
И заставим их с нами сразиться.
Сил у герцога много покамест,
Раза в три больше нашего, братья!
Но славян герцог чёрный не знает,
Мы едины, мы вместе, Род с нами!
Мы одним выступаем народом,
Как и встарь, когда общие предки
Наши жили в общине племенной,
И поэтому знайте, родные,
Не отнять тёмным силам свободу
У людей, осознавших единство!
Я узнал: к нам спешат поморяне
Войско лютичей в тайне для немцев
Через лес в Дубин вольный стремится.
И поэтому с нами Победа,
Мы взрастили её вместе с вами
Здесь, под Дубинном крепким, надёжным.
Скоро войско папистов растает,
Сокрушенное нашею волей,
Волей к Свету и волей к свободе!"
Так сказавши, Никлот подал воинам
В честь единства и верности долгу
Пять мечей в красных ножнах и злате,
Пять клинков драгоценной работы.
И торжественно молвил: "Возьмите
Вы, князья и хранители Прави.
Пусть оружие это живое
Вас в единстве приводит к победам.
Пятый меч подарите Перуну,
Пусть висит он в честь бога в Словенске.
А теперь приглашаю на площадь,
Ждут столы, будет пир по-венедски".
Заговор
Ночью тёмной свинцовые тучи
Опустились на древние горы,
Затенили седые утёсы,
Ледники и леса по долинам.
Между тучами с тихим шипеньем
Проносились огнем сине-белым
Мириады таинственных молний,
Освещая туманы ущелий,
Где бурлящие светлые воды
Пеной воли шелестели по камням,
Унося в мир долин трепет ночи
Сны вершин, пляску молний и свежесть.
В это время в пещере глубокой,
В тёмном гроте под озером Тихим
Собрались два властителя мира,
Два наместника чёрного бога,
Те, кто властью невидимой тайной,
Опираясь на мощь чёрных магов,
Управляют Христьянством Европы
И калифами в странах Ислама.
Они молча сидели напротив
И смотрели на пламень горящий,
Что пылал, освещая их лица
И пергамент таинственной карты.
Наконец первый жрец тихо молвил:
"Торопились, не все доглядели,
Но закончить нам надо достойно…"
"Это так, - жрец второй поднял брови, –
Слишком многого сразу хотели,
Не наполнили силой, как надо,
То, что мыслью сложили на карте.
И теперь войск христианам не хватит,
Слишком много потерь - нет единства.
И помочь им нам вряд ли удастся,
В мире высшем нам нет больше места,
Там царит воля тех, кто не с нами…"
Оба мага, смотря друг на друга,
Ненадолго опять замолчали.
"Ничего, - первый маг молвил снова, –
К нам победа придёт непременно,
Мы строители нового Мира,
Новых истин. Нам преданно служат
Иудеи, христиане, суфии,
Магомета сыны в странах южных".
"Чтобы Русь покорить - сил не хватит", –
Маг второй прошептал еле слышно.
"Я согласен, - жрец первый продолжил, –
Для победы создать нам придётся
Тайный заговор против народов.
Мы его вдохновим, и раввины
Управлять будут им силой слова,
Словом власти и жёстким законом.
Это тайное братство возникнет
Из людей жадных к деньгам и власти,
Из рабов по природе и духу…"
Жрец второй, посмотрев на собрата,
Снова тихо, но внятно продолжил:
"Понимаю, я думал об этом,
Разрушать надо душу - не тело.
Тело может служить, как источник
Дармовой и заслуженной силы.
Кто-то должен усердно служить нам
И уверенным быть, что он счастлив…"
Первый маг, улыбнувшись глазами,
От себя с расстановкой добавил.
Оба Чёрных откинулись в креслах,
Погрузившись в себя, замолчали.
"Будет длиться война, но другая, –
Жрец второй посмотрел на собрата, –
Вместо копий, мечей, арбалетов
Только слово, "правдивое" слово…
Ложь в обёртке светящейся прави,
Ложь о жизни, о вере, о прошлом,
О героях, которым народы
Поклоняются в сказах и песнях.
Ложь о зле, о добре, о победах,
Что когда-то ушедшие предки
Добивались над силами тёмных.
Эта ложь проникать будет в души
Древних арктов потомкам далёким,
Разрушать будет верой сознанье,
Заменяя в нём ценности Гора
На бесценное золото Сэта".
Первый жрец, соглашаясь с собратом,
Наклонился над древнею картой
И сказал, указав на Европу:
"Всё устроиться так, как нам надо,
Из христьян наберём своё войско,
Ведь христьяне и жадны, и глупы,
Да и вера у них больше в деньги,
Так что надо нам браться за дело.
Мы тогда подорвем силы света
Изнутри без войны и сражений
Через власть на местах - власть "от Бога",
Нашу власть - власть "людей из народа".
И сказавши слова свои чётко,
Жрец взглянул на лежащую карту:
"Посмотри, вот владенья венетов,
Это Русь, это финские земли,
Дальше тёмных кочевников степи,
Где стояло рождённое нами
Государство могучих хазаров".
"Его нет", - жрец второй тихим словом
Оборвал говорящего мага. –
"Не трудись, я давно всё обдумал,
Там Китай, там земля сильных Индов.
Много нам предстоит потрудиться.
И начнём мы с тобою с похода
В беспокойную землю Египта.
Там найдут наши люди сокрытый
Манускрипт с указанием древних,
И создастся могучая сила
Наступления нашей идеи…"
Оба мага опять замолчали,
Наблюдая за пламенем бойким,
Что бросало горбатые тени,
Освещая их мрачные лица…
"Только надо
Закончить с войною… –
Первый жрец вновь
Подал своё слово, –
Лучше, если найдет смерть Никлота.
Нам придётся приложить усилья
И помочь косолапой старухе
Разорвать его старое сердце.
Если это опять не удастся,
То венеты и руссы с карелой
Отодвинут на долгие годы
В этом гроте незримом и тайном
План, рождённый богами и нами".
Время вышло, жрецы поднялися,
И погас их огонь в склепе тёмном.
Тихо вышли они в ночь глухую
И исчезли в мерцании молний.
Только волхв - белый маг
Бледной тенью
Не спешил уходить из пещеры,
Он сидел на ступенях гранитных,
Глядя в ночь, дожидаясь рассвета.
Он всё слышал и знал, что случиться,
Что ждет мир, разделённый врагами.
И теперь его главной задачей
Было разумом острым и скорым
Унестись в храм Арконы далёкой.
Совет
Поздно вечером в зал для приёма
Поднялись на совет свой военный
Семь союзников верных, надёжных,
Шесть славянских князей с князем Чуди,
Светлоглазой Карелы далекой
Латикайненом - братом по духу.
Все князья разместились по лавкам,
Стали ждать, что им скажет старейший,
Что откроет Никлот - князь венетов –
Всем, в кого он и верит, и любит,
Кто пришел сокрушить силы тёмных
В осаждённый, измученный Дубин.
Наконец старый князь поднял руку
И, поднявшися с лавки промолвил:
"Братья крови, решит наше дело
Встреча в поле с врагами венетов.
Здесь я полностью с вами согласен,
Я - за битву жестокую, злую.
Лишь блестящая наша победа
Отодвинет на долгое время
Натиск тёмных на отчие земли.
Но сказать полководцы я должен,
Что разбить латинян будет трудно,
К ним идёт подкрепление с юга:
От германских границ - готы, франки,
С ними саксы и кнехты из Вены,
И везут они к нашим твердыням
На специальных дубовых повозках
Камнемёты и амфоры с зельем,
От которого плавится камень.
Так что надо спешить нам с победой,
Чтобы войско, идущее в помощь,
Не успело добраться до моря,
И пополнить собою остатки
Сил папистов, стоящих у вала.
Время наше пришло - собирайтесь,
Дайте знать и боярам, и воям,
Пусть готовятся к яростной сече,
Каждый павший - Ирия достоин"
Так сказавши, Никлот встал и жестом
Сделал знак, отпуская сидящих,
Но остались на лавках дубовых
Братья духа союза венетов.
Они молча с улыбкой смотрели
На стоящего старого князя
И совсем не спешили к воротам
Выполнять наставления старца.
Князь венетов, подняв свои брови,
С удивленьем смотрел на сидящих,
Силясь разумом воина и князя
Угадать мысли в зале сидящих.
Наконец он спросил, что волнует
Полководцев земли Светорусской,
Почему среди первых и равных
Он не видит ответного жеста?
Что случилось, что скрыто за маской
Их молчания и ожиданья?
И услышал от князя карелов,
Что решили союзники вечем
Власть отдать над войсками и флотом
Седовласому славному вену,
Охранителю древних традиций
Процветающих градов Поморья,
Полководцу и князю Никлоту.
После слов Латикайнена твёрдых
Окружили князья ободрита
И склонились в старинном поклоне,
Сбросив шлемы булатные наземь.
"Князь и брат наш, - сказал с расстановкой
Твердослав воевода Смоленский, –
Не взыщи, что ответственность сняли
Мы с себя перед яростной битвой.
Нужен войску один полководец,
Этим армия будет сильнее.
Ты ж из нас самый старший и мудрый,
И тебе в этом деле виднее".
Услыхав о решении братьев,
Князь вгляделся в их светлые лица
И сказал с дрожью в голосе тихо:
"Если честно, хотел я молиться
Перуну, чтобы дал сердцу твёрдость,
Чтобы вы мне доверили войско,
Отнеслись к моей просьбе серьёзно.
Ведь мы все здесь заложники битвы,
А случилось, чего и не ждал я.
Низко кланяюсь вам, дети Солнца,
Дети нашей славянской победы!"
Так сказавши, Никлот сел на лавку,
Размышляя о том, что случилось.
Сердце пело - услышали Боги!
То, о чем он просил этим летом.
А князья, быстро выйдя из зала,
Поспешили к полкам своим славным,
Стали войско готовить к сраженью,
Как просил их об этом долг чести.
Старый мудрый Никлот, зал покинув,
Поднялся на Копорную башню
И оттуда с высокого вала
Осмотрел лагерь рыцарей шумный.
Он увидел шатры, и палатки,
И костры, где готовился ужин,
Также площадь, куда латиняне
Потащили сушняк и солому.
Было видно, что герцог готовит
Место тем, кто спешит по дорогам:
К ним на помощь по берегу Лабы.
И подумал старик: Что ж, хижане?
Доличане, ретарии Ретры?
Неужели иссякли их силы?
И пропустят они войско злое
По земле и своей, и лужицкой?
Неужели для красного слова
Лютичи той зимой собирались
Подойти своей армией смелой
На подмогу сидящим в Дубине?"
Мысль недобрая в душу закралась
Полководцу земли ободритов,
Что лукавит князь лютичей гордых,
Не торопится выступить вместе.
И теперь всё зависит от Бога
И от воли союзного войска.
С этой мыслью Никлот вниз спустился
И увидел волхва в платье белом,
Тот стоял на ступенях у башни,
Дожидаясь, когда полководец,
Своё дело военное кончив,
Подойдёт перемолвиться словом.
Князь Никлот по традиции древней
Знал, что жрец просто так не приходит,
Хочет Белый совет дать Никлоту,