70. Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. М., 1995. - С. 526.
71. Трубачев О.Н. Этногенез и культура древнейших славян. М., 2003. - С. 90, 92, 141, 142, 197, 198, 270, 459.
72. Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей. Московский ун-т, 1982. - С. 135.
73. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. I. СПб.: Азбука, 1996. - С. 88. Т.Н. СПб.: Азбука, 1996. - С. 167, 299, 640.
74. Феофан Исповедник. Хронография // Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. II (VII–IX вв.). М., 1995. - С. 255, 293, примечание № 57.
75. Феофилакт Симокатта. История // Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. II (VII–IX вв.). М., 1995. - С. 15; 45, примечание № 17.
76. Филарет, архимандрит. Записки руководствующия к основательному разумению Книги Бытия, заключающия в себе и перевод сея книги на Русское наречие. Часть первая. Сотворение мира и история первого мира. СПб., 1835. - 2:8-10; 18, 22, 23.
77. Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М., 1986. - С. 22, 420.
78. Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. - С. 395, 398.
79. Хосроев А. Из истории раннего христианства. М., 1997. - С. 315, 327, примечание № 637; 328, примечание № 638; 316, 330, примечание № 650.
80. Шахматов А.А. Повесть временных лет. Т. I. М., 1916. - С. 13, 19, примечание № 13; 20, 38, 53, 87, примечание № 7.
81. Шейнина Е.Я. Энциклопедия символов. М., 2002. - С. 139.
82. Эйнхард. Жизнь Карла Великого. М., 2005. - С. 79, 142, примечание № 54; 245.
83. Юнг К.Г. AION. М., 1997. - IV, 57; V, примечание 123. С. 78; VI, примечание 82. С. 112; XIV. С. 282.
84. Ягич В. Archiv for slaviche Philologie, begrundet von. V. Jagic. Bd.5. Berlin, 1881.
Часть вторая
ЭКСКУРСЫ
ЗНАТНЫЕ РУСЫ СТРИГЛИСЬ "ПОД ФРАКИЙЦЕВ"
Исследователи в области славянских древностей сделали только первый шаг к тому, чтобы стрижка Святослава, внука Рюрика, описанная византийским историком Львом Диаконом, была включена в проблему этнического происхождения первых русских князей.
У нас не было бы ни малейшего представления о типе стрижки Святослава, тем более о ее значении, если бы перед нами не было примечательного предложения осведомленного византийского автора, современника Святослава: "Голова у него была - сообщает Лев Диакон - совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос - признак знатности рода…" (Лев Диакон, 1988. IX, 11).
Следовательно, свисающий клок волос с головы Святослава был знаком-признаком и означал знатность рода его носителя. Поэтому в данном случае не следует отступать от той идеи, что "символы (знаки) восходят к преданиям, обычаям и традициям народов и в них присутствует что-то помимо их непосредственного и очевидного значения. И в древности их не изымали из того поля тяготения, в котором они возникли, - один народ не изымал символы у другого народа и не канонизировал их" (Бауер В., Дюмоц И., Головин С., 1995. С.9; 14, примечание № 2).
При таких обстоятельствах мы вынуждены сказать о существующих мнениях по поводу прически Святослава: что она, якобы, далекий предок малороссийского чуба (однако ничего не говорится о ее значении) или же утверждается ее связь с обычаями степняков (Лев Диакон, 1988. С.213. Комментарии, примечание № 58), - такие высказывания несут не фактическое, а только потенциальное знание.
И. Шевченко в статье "Святослав в византийских и славянских миниатюрах" обратил внимание на знаменитое мозаичное изображение Страшного Суда, датируемое XII веком, которое находится в соборе в Торселло недалеко от Венеции. В правом нижнем углу мозаики есть панно с изображением мужских голов "с чисто выбритыми подбородками, у некоторых из них есть внушительные усы (на самом деле это суждение об усах не соответствует тому, что изображено: усы средней величины, чуть загнутые кверху. - Л. Г!), а у некоторых, продолжает И.Шевченко, опять-таки есть пряди волос, которые отделены от остальной прически. Наконец, у каждого из них есть серьги в ухе". По мнению И. Шевченко, "это не кто иные, как чужестранные кочевники, наказанные за то, что когда-то осмелились вести войну против Византии, которую защищает сам Господь Бог" (Sevcenko L, 1965. Р. 711).
Если признать это отождествление верным, то изображенные прически кочевников и серьги в их ушах не имеют ничего общего с прической и серьгой Святослава, описанными Львом Диаконом. У "кочевников" бритые лбы, а на затылке густые волосы, зачесанные по одной и по две пряди на лоб, серьги же огромные и без камней.
Но если прав И. Шевченко, который никогда не видел Святослава, то не совсем верны, а может быть, просто ошибочны сведения Льва Диакона, современника, а скорее всего, и очевидца описываемых событий. "Вот какова была его наружность, - говорит Лев Диакон, - умеренного роста, не слишком высокого и не слишком низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой (заметим от себя, что эти усы больше похожи на усы "невероятной длины" у знатных кельтов, которые закрывали рот [Пауэлл, 2004. С. 72], и это не те обвисшие усы, по сторонам рта ниже подбородка на выдуманных портретах Святослава "под украинца". - Л.Г.)… голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос- признак знатности рода… В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами" (Лев Диакон, 1988. IX, И).
На чьей стороне правда, раздумывать не стоит.
Кстати, карбункул- драгоценный камень группы гранатов, ярко-красный, прозрачный; разновидность граната, альмандин, красный с фиолетовым оттенком, считается "скифским камнем", он украшает многочисленные скифские диадемы и другие предметы (Соболевский, 1983. С. 98, 99, 106, 108).
Однако особо отмечаем "реальность" граната в Боспорском царстве, в Пантикапее, в первые века н. э., где правящие династии были связаны с Фракией. Преобладающим камнем вставок перстней и серег местных мастеров являлся гранат (Античные государства, 1984. С. 239, 240. Табл. CLXI, CLXII). Похоже, что карбункул в серьге Святослава являлся, так же, как и его прическа, признаком знатности рода.
Карбункул в золотой серьге Святослава был обрамлен двумя жемчужинами. Эстетическая отмеченность и престижное значение жемчуга, по мнению специалистов, объясняют его сакральность и использование в моделировании мифологических объектов. Небесная и земная иерархия связаны с символикой жемчуга, но в присутствии золота. Отмечаем существенную роль жемчуга и золота в библейском (как древнем) образном строе, связанном с небесной иерархией: "А двенадцать ворот - двенадцать жемчужин (в Небесном Иерусалиме. - Л. Г.): каждые ворота были из одной жемчужины. Улицы города - чистое золото" (Апок. 21, 21; Мифы. Т. 2, 1988. С. 151 "Минералы").
Таким образом, можно думать, что две жемчужины, обрамляющие карбункул в золотой серьге Святослава, отмечали высокую земную иерархию, к которой принадлежал Святослав, по подобию небесной иерархии (ср. символику жемчуга и золота в "Слове о полку Игореве": "Изяслав, сын Васильков… изрони жемчужну душу из храбра тела чрес злато ожерелье").
Теперь мы предлагаем другой довод в пользу этнической принадлежности прически Святослава - так стриглись знатные фракийцы. Данный подход позволяет нам использовать изобразительные памятники и высказывания античных авторов о прическе фракийцев и вообще даст возможность что-либо сказать об этническом происхождении первых русских князей. По очередности дошедших до нас сведений о типе прически фракийцев, им предшествует изображение хеттских пленников на египетских памятниках (о близости хетто-лувийцев и фракийцев см. Гиндин Л.А., 1991. С. 28, 38, 40, 42, 49): у хеттских пленников волосы до плеч и только у одного голова совершенно голая, но с одной стороны ее свисает клок волос в виде "оселедца" ниже плеча. Видимо, это знатный пленник - перед ним стоит египтянин в торжествующей горделивой позе (Герни О.Р., 1987. Фото № 5). Следующими за египетскими можно считать сведения в стихах Гомера: ".. обступили героя фракийцы, / Мужи высокочубастые, грозно уставивши копья". - Далее Гомер называет их "грозные фракийцы", они "наездники конные" или "конеборные фракийцы" (II. IV, 532, 533, 537; XIII, 4). Излагаемые сейчас сведения смыкаются с последующими сведениями в стихах греческого поэта VI в. до н. э. Архилоха: "Пускай близ Салмидесса ночью темною / Взяли б фракийцы его / Чубатые, - у них он настрадался бы, / Рабскую пищу едя!" (Античная лирика, 1968. С. 119). Архилох желает лиха былому товарищу, обидчику, клятвы растоптавшему - попасть в руки фракийцев чубатых.
Подходящие сведения сохранились в стихах Херила, греческого поэта V в. до н. э., из недошедшей поэмы о греко-персидской войне, переданных Иосифом Флавием. В числе полчищ Ксеркса Херил описывает и такой народ: "После же них показался народ удивительный видом, / Речь финикийскую он испускал устами своими, / Там, где Солимский хребет и широкое море, живет он. / Головы сплошь до темени бриты у них, но поверх их / Кожу головью коней надевают, тверделую паром" (Флавий, 1990. С. 41). Ответ об этнической принадлежности этого народа, хотя бы частично, заложен в типе прически - бритые головы до темени, и в месте жительства его - у Солимского хребта и широкого моря, а также в головном уборе в виде конской головы.
Бритые головы до темени дают возможность соотносить этот народ с фракийцами, однако место расселения этого народа - Солимские высоты, упомянутые у Гомера (Od. V, 283), и отождествляемые с горами в Малой Азии, и "широкое море", под которым в таком случае следует подразумевать северо-восточную часть Средиземного моря между Грецией и Малой Азией, могут указывать на близкородственный фракийцам "гордый, дерзкий" народ конных воинов-стрелков - на киммерийцев, "словно песок, неисчислимых" (Каллимах. Гимн к Артемиде), главным оружием которых были мечи и кинжалы. Страну киммерийцев, пришедших в Малую Азию с территории Северного Причерноморья и завоевавших Лидию в VII в. до н. э., "Гаммир" ассирийцев, помещают в Каппадокии, на месте бывшей хеттской державы ("Археология", 1986. С. 19).
Для оправдания нашего утверждения есть еще одно основание - головной убор в виде конской головы у народа, описанного Херил ом. Для этой цели следует, на наш взгляд, привлечь головной убор одного из царей азиатских скифов. Этот царь был захоронен в кургане Иссык на территории Казахстана, в 50 км восточнее Алма-Аты. Налобную часть его головного убора украшали две золотые протомы крылатых коней с рогами горного козла (Акишев К.А., 1978. С. 24. Илл. № 9, 17). Ясно, что как сам головной убор описанного народа, так и украшение налобной части головного убора скифского царя - имеют символическое значение и относятся к культуре конных воинов-всадников.
У тех, кто не согласен с утверждением, что описанный Херилом народ можно отождествлять с киммерийцами, остается лишь один довод - язык этого народа: "Речь финикийскую он испускал устами своими". Финикийский язык относится к семитской группе языков, а фрако-киммерийский - к индоевропейской группе. Поэтому объяснить, почему предполагаемые киммерийцы "испускали финикийскую речь", можно единственным способом - путем отрицания самого факта, что он "испускал финикийскую речь", так как в подлиннике могла стоять не финикийская, а фригийская или фракийская речь. Ведь Херил говорит, что для греков этот народ был "удивительный видом", то есть чуждый, мало знакомый, однако речь его знакома была им. Правда, финикийская речь также была знакома грекам, но дело в том, что если бы в подлиннике была "финикийская речь", то Иосиф Флавий не должен бы пройти мимо этого факта, однако он, утверждая, что это были иудеи, ссылается на единственный аргумент, который тут же рушится - на Солимские горы, принимая их за Иерусалимские. Однако "у поэта пятого столетия невозможно допустить сокращенную форму "Солима" вместо "Гиеросолима", которая встречается только у поздних писателей". "Весьма странно, продолжает комментатор Флавия, что Иосиф не ссылается на язык описываемого Херилом народа, как на доказательство тождества его с иудеями, так как язык последних имеет близкое сходство с языком финикийским" (Флавий Иосиф, 1990. С. 41, 42, примечание № 2).
Как бы то ни было, однако обычай стричься наголо, оставляя на темени чуб - восходит к индийской касте кшатриев, воинов-аристократов, у них этот чуб назывался шикхой или шикхандой (Багдасоров Р.В., 1996. С. 289).
Остальное, что следует сказать о "фракийской прическе", должно относиться к существованию этого обычая на Руси после эпохи первых русских князей, так как с этим связан важный вопрос: существовало ли некое поле тяготения, в котором мог существовать этот обычай или он был "изъят" на время у другого народа, а затем забыт? Практика запорожских сечевиков - "оселедец" - может показаться неубедительной в связи с тем, что эта стрижка была одним из элементов "обряда перехода" из мирских в воинское братство, которое представляло надэтническое, наднациональное и надрелигиозное явление. Разрешить этот вопрос помогает свидетельство Адама Олеария, путешествовавшего по России в XVII веке: "У детей моложе 10 лет - как девочек, так и мальчиков - они (русские. - Л. Г.) стригут головы и оставляют только с обеих сторон длинные свисающие локоны. Чтобы отличить девочек, они продевают им большие серебряные или медные серьги в уши" (Адам Олеарий, 1986. С. 336). В связи с таким видом стрижки у русских детей, необходимо отметить, что греческий текст Льва Диакона о стрижке Святослава позволяет сделать вывод о том, что хотя "клок волос" (локон) свисал с одной стороны головы Святослава, однако он мог бы свисать и с обеих сторон (Лев Диакон, 1988. С. 213. Комментарии, примечание № 58).
Как же, однако, следует трактовать тот факт, что русские стриглись "под фракийцев"? Хотя это вовсе не значит, что русские/славяне произошли от фракийцев, истоки их, скорее всего, в иллиро-венетском мире, куда входили и фракийцы (Гиббон. Т. I, 1997. С. 85; 101, примечание № 94). Этот сложный и, пожалуй, не совсем очевидный тезис "русские стриглись под фракийцев", я интерпретирую следующим образом. В источниках о скандинавах не отражены сведения об этом типе прически, которая является признаком знатности рода, хотя из Скандинавии, в соответствии с норманнской теорией, новгородские племена призвали князей, чтобы они владели ими.
Облик скандинавов, как знатных, так и незнатных, изображенный древними мастерами, современниками викингов, является устойчивым: на знаменитой 12-футовой колонне с острова Готланд в Балтийском море, на цветной византийской мозаике XI века, изображающей наемника-викинга из гвардии византийского императора ("Викинги", 1996. С. 31, 73), на одной из миниатюр Мадридской рукописи хроники Скилицы, изображающей группу варягов из гвардии византийского императора (Sevcenko I., 1965. Fig. № 5) - скандинавы с густыми волосами на голове и бородаты.
Тогда что остается на долю фракийцев? Фракия в древности означала всю северную часть Европы (естественным образом и территории, занятые прибалтийскими венетами. - Л. Г.), хотя в более тесном смысле это была страна, занимавшая территорию между Македонией, Эгейским морем и Дунаем (Флавий Иосиф, 1990. С. 13, примечание № 2). В нашей стране фракийская культура представлена памятниками в Поднестровье, на территории Тернопольской, Черновицкой, Ивано-Франковской и Закарпатской областей, так называемый ареал памятников голиградской группы ("Археология", 1986. С. 36, 37).
Допустимо проводить аналогию между предметами культуры, а также элементами погребального обряда фрако-киммерийцев и славян. Наиболее частые изображения на киммерийских предметах - это крест в круге и спираль ("Археология", 1986. С. 3, 4). Древнерусское население, "гнездовская группа кривичей", оставившая курганы с захоронениями, относящимися ко 2-й половине IX в. - началу XI в., у Гнездова, в 10 с лишним километрах к западу от г. Смоленска на правом берегу Днепра, среди приемов использования камня применяла следующие: раскладку камней на кострище (в курганах с трупосожжением, т. е. в круге) в виде креста с большим валуном в центре, сооружение кольца из камней, в центре которого помещается оружие (Булкин В.А., Дубов И.В., Лебедев Г.С., 1976. С. 30, 31). Во всяком случае, обращает на себя внимание хорошо известный факт в христианской семантике: крест осмысливается как оружие, хотя захоронения принадлежат языческому населению. Далее: спиралевидные предметы - украшения известны по многим элементам материальной культуры, связанной со славянами.
А что касается фракийских погребений, то они совершались в небольших курганах в ямах, в каменных ящиках или просто на древнем горизонте, - в случаях трупосожжения кости ссыпались кучкой или в урне ("Археология", 1986. С. 39).
Кроме того, источники указывают на значительное место коня в религиозной практике фракийцев и на широкое распространение культа всадника во Фракии. Археологические данные, в свою очередь, подтверждают конские жертвоприношения в погребальной практике фракийцев. Фракийский элемент в погребальном обряде венетов адриатических, которые являлись родственным этносом венетам прибалтийским, также хорошо известен благодаря находкам на территории венетов (Ильинская Л. С. 1991. С. 125–127). В то же время, по нашему мнению, фракийско-венетский элемент выявляется в погребальном обряде населения эпохи первых русских князей, оставившего гнездовские курганы и сопки Старой Ладоги. При трупоположении покойника укладывали на древнем горизонте, на площадку, предварительно обожженную или посыпанную пеплом и углем или без особой обработки площадки. Хоронили также в ямах и в каменных ящиках. Значительна доля курганов, захоронение в которых сопровождалось трупоположением коня. При сожжении трупа кости ссыпались в урны и реже - кучкой (Булкин В.А., Дубов И.В., Лебедев Г.С., 1978. С. 24, 31, 32, 34, 35, 67).
Подтверждает нашу гипотезу также изображение Святослава на одной из миниатюр в Мадридской рукописи хроники Скилицы: "Мы видим Великого князя, восседающего на троне и принимающего посольство от византийского императора… Задняя часть трона Святослава украшена резным орнаментом, изображающим лошадиную голову (спинка трона завершается лошадиной головой. - Л. Г.). Эта зооморфная деталь более в рукописи нигде не встречается" (Sevcenko /., 1965. Fig. № 1).
И, наконец, божества Перун и Троян. Формы этих слов имеют фракийский источник, реальную практику употребления их в языке. Перос - имя вождя эгейских фракийцев, принимавших участие в Троянской войне на стороне троянцев (фракийцы составляли основной компонент населения Трои). Это имя тождественно имени фракийского конного божества Хероса, а также имени бога грозы Перуна. Формы на тро - 'торо - 'тре - 'тере - были распространены во фракийском: Тройке - область в Трое, фрак. Тороо гомеровское личное имя в форме Трос (Гиндин Л.А., 1991. С. 39, 40, 50); треры одно из фракийских племен киммерийского происхождения, Терес - глава царства фракийцев-одрисов (Блаватский В.Д., 1985. С. 237, 240).