Едва они закончили завтракать, на столик вдруг легла тень. Подняв глаза, Эйвери, к своему ужасу, увидела помощника шерифа, того самого, что был свидетелем прошлой ночи. В безотчетном порыве она прижалась к Люку, словно он способен защитить ее от стыда и смущения, хотя мысленно пыталась убедить себя, что стыдиться нечего.
Офицер хитро улыбнулся:
– Доброе утро, ребята.
Люк кивнул, привстав и пожимая руку:
– Доброе утро, офицер Холлоуэй. Как ваши дела?
– Отлично, просто отлично. – Тот старался изобразить заинтересованность и заботу, что получалось, надо признать, довольно фальшиво. – Рад видеть вас здесь, ребята. После вчерашней-то ночи.
Эйвери невольно хмыкнула, но тотчас пожалела об этом. Щеки снова запылали румянцем. А Люк опять рассмеялся. Офицер подмигнул ей:
– Что ж, хорошо вам провести остаток дня.
Уходя, он то и дело останавливался возле столиков, чтобы переброситься словечком с посетителями. Надо заметить, некоторые приходили сюда почти каждое утро, исключительно чтобы поделиться свежими сплетнями. Эйвери буквально видела, как история их полночной встречи расползается по залу, порождая зловещий шепот и усмешки. К тому времени, как Люк оплатил завтрак и они собрались уходить, ей чудилось, что все взгляды устремлены на них. Пока они пробирались к выходу, едва слышный шорох разговоров, казалось, преследовал их, точно набегающая волна. Вдруг один голос прогремел над всеми:
– Ну теперь уж ведите себя как следует.
По крайней мере, теперь она уверена, что это не паранойя. Люк, не останавливаясь, без всякого смущения отдал салют. Даже администратор заведения с упоением шепталась с кем-то и резко замолчала, когда они проходили мимо.
– Хорошего вам утра. – Она двусмысленно улыбнулась.
Люк ответил улыбкой, ведя Эйвери к дверям, обнимая за талию. Черная машина Нолана как раз приближалась к дороге.
– Полагаю, теперь все официально, – оценил Люк.
– Что именно?
– Наши отношения.
Сердце замерло. Вероятно, Эйвери не была готова к этому настолько, как ей казалось.
– Я уверена, скоро все успокоится.
– Очень сомневаюсь. Я все испортил, и теперь у тебя нет выбора, придется со мной встречаться.
"А ты-то сам этого хочешь?"
– Интересно, почему?
– Ты ведь не хочешь сделать меня посмешищем для всего Блэк-Хиллз, отказав мне?
– По-моему, это самый неправдоподобный сценарий развития событий.
Это она стала бы посмешищем. Что, возможно, и произойдет, когда он уедет. Почему двое взрослых людей не могут просто побыть вместе, повеселиться в поисках приключений? Только вдвоем, без того, чтобы маленький город зашуршал слухами и сплетнями. К тому же шлейф этих разговоров мог остаться с ней навсегда.
– Ах, Эйвери, тебе уже пора знать, что я всегда прав. Именно поэтому тебе нужно просто довериться мне и позволить идти своим путем.
Даже если этот путь опасен для нее?
– И, кстати, невзирая ни на что, ты совершила благородный поступок.
– Что? Какой поступок?
– Ты только подумай, сколько скучных жизней вдруг вновь обрели цвет, услышав эту историю. Ты выполняешь свой гражданский долг перед обществом, не давая ему умереть со скуки.
– Только мужчина может смотреть на это под таким углом.
– Милая, в таком крохотном городке это непреложная истина.
Спустя почти неделю Люку больше всего на свете хотелось снова оказаться в том ресторанчике с Эйвери. Ну или в любом другом месте, но только вместе с ней.
Нолан припарковал машину возле городской площадки для игр и развлечений, Люк вышел и тотчас ощутил, будто тело сковало судорогой. Повсюду сновало множество людей. И не только местные жители. Он опознавал примерно каждого четвертого из присутствующих. Где-то глубоко внутри им овладел страх перед публикой. Как, черт возьми, такое могло случиться? Еще год назад, увидев толпу, он почувствовал бы прилив энергии, радостное возбуждение. Сегодня все иначе. Он думал лишь о слабости в непослушных ногах. И эта проклятая трость. И Эйвери рядом нет. А если подкосятся ноги и он упадет?
Местные жители, конечно, знают его историю. Они бы все поняли. Но остальные собрались, чтобы увидеть Люка Блэкстоуна, звезду автогонок. Это уже совсем другое дело. Ни с чем подобным он не сталкивался ни разу после катастрофы.
Люк дал лишь одну пресс-конференцию после выхода из больницы. С тех пор давал интервью по телефону и при личной встрече, предпочтя, чтобы мир увидел его в прекрасной форме, а не разбитого травмами. В этом состояла еще одна причина, по которой он хотел максимально приблизить свое возвращение. Если бы не пришлось переживать очередной мучительный стресс, он бы умер счастливым человеком. Именно это вызвало наибольшее сочувствие к Эйвери, которой пришлось ждать и терпеть годами, прежде чем вообще пойти на свидание. Кристина, казалось, прочитала его мысли:
– Мне очень жаль, Люк.
– Как все это произошло? Я думал, на площадке буду только я и несколько детей. – Вдруг краем глаза, он заметил что-то необычное. – Это что, новостная съемочная группа?
За спиной жены вдруг появился Эйден.
– Какого черта, Эйден? – Люк с трудом контролировал дыхание, от волнения частое и сбивчивое.
Большие карие глаза Кристины наполнились слезами.
– Мне так жаль, Люк, так жаль.
Эйден говорил из-за ее плеча:
– Один из членов совета попечителей передал информацию в университетскую газету, полагая, что это станет серьезным подспорьем для благотворительных сборов. Оттуда и расползлись слухи.
Люк не слышал ни единого слова. Он перестал смотреть новости после аварии, опасаясь случайно услышать рассказ о себе или увидеть репортаж с места собственной аварии. Даже сейчас он все еще с большой неохотой смотрел спортивные каналы. И хотя заставлял себя не отставать от событий, следить за происходящим на гоночных трассах, давалось это тяжело. Тяжелее, чем он ожидал.
Глубоко вздохнув, он пересилил себя и попытался вернуться к образу истинного профессионала, которого взращивал и воспитывал в себе годами. Однако, поскольку не делал этого уже давно, войти в эту роль оказалось не так просто, как прежде. Он чувствовал себя точно в пальто не по размеру, которое стягивало и ограничивало движения, вызывало ощущения неловкости, дискомфорта, и это необъяснимо раздражало. Если б Эйвери была здесь, вмиг бы успокоила его одним прикосновением и своим невозмутимым присутствием. Но она, скорее всего, ненавидела подобного рода мероприятия, предпочитая встречи с глазу на глаз.
– Что ж, выглядит довольно интересно.
Люк обернулся через плечо, увидел небесно-голубые глаза, робко искавшие встречи с его взглядом, и ему безмерно захотелось ее поцеловать, но он воздержался, поскольку, что бы она ни думала, у него не было цели смущать или компрометировать ее на глазах у всех.
– Привет.
– И тебе привет. – Она огляделась, и он заметил, как в ее лице появилась неуверенность. – Тебе, наверное, понадобится хотя бы небольшая поддержка.
– Совершенно точно.
Внезапно что-то в нем переменилось, и уже не казалось таким уж сложным достойно держаться перед толпой.
– Может, стоит сначала немного пообщаться с людьми, дать небольшое интервью новостной команде. Так будет легче отодвинуть их назад, за заграждения, чтобы ты мог спокойно отснять рекламный ролик.
– Превосходная идея, Эйвери. Спасибо тебе, – на одном дыхании произнесла Кристина.
Эйден похлопал супругу по плечу и подозвал нескольких человек, чтобы организовать задуманное.
К тому времени, когда преодолел несколько рукопожатий и раздал внушительное количество автографов, Люк почувствовал, что к нему возвращается самообладание. Сначала Эйвери была рядом с ним, но толпа оттеснила ее. Продолжая следить боковым зрением, он не упускал ее из виду, хотя этого и не требовалось, он будто телом чувствовал, осязал расстояние между ними.
Вероятно прочитав его мысли, она стала пробираться сквозь толпу, пока снова не прорвалась внутрь круга, который образовали вокруг него Эйден и несколько мужчин, помогая справиться с толпой. После этого он уже не отпускал ее от себя. Люк точно знал, что нуждается в ней, и его эгоистичной натуре этого было достаточно. Именно в эти минуты он поклялся себе прорваться сквозь все границы, которые сам установил. Сегодня же.
Когда он давал интервью, Эйвери находилась неподалеку. Люк решил, что будет отвечать на вопросы так, словно говорит с ней, и это позволило ему успокоиться и расслабиться. Опасное ощущение. Однако он был настолько опьянен ее присутствием, что его это совершенно не заботило. Проблемой это станет позже, когда придется вернуться к той жизни, которую он выстроил до нее.
Несмотря на сильную усталость, когда все закончилось, Люк осознал, насколько верным было решение Эйвери. Он завершил круг почета, толпа утихла и с готовностью передвинулась за заграждения, откуда можно было наблюдать, уже не мешая процессу съемок. Теперь Люк чувствовал себя гораздо комфортнее и спокойнее, и даже если испытывал определенное волнение, глядя на полдюжины детей, участвовавших в съемках рекламы, то он уж точно не собирался его демонстрировать. Эйвери тихо заговорила с режиссером. Тот кивнул, она вернулась к Люку и взяла его за руку:
– Иди за мной.
Ему не потребовалось много времени, чтобы догадаться, что она ведет его к детям. Он держался уверенно, подтверждая свой имидж.
– Привет, ребята.
В ответ он получил звонкое хихиканье и застенчивые улыбки. Очевидно, дети нервничали ничуть не меньше его. Затем заговорила Эйвери:
– Ребята, я хочу представить вам моего друга. Это Люк, как вы все знаете. Люк, а это Стивен, Мария…
Он старался уловить все имена и не дать ни одному из них безвозвратно ускользнуть из памяти, но сегодня встретил слишком много новых людей, поэтому мозг отказывался работать согласованно. И все же он не позволил бы этому остановить его.
Согнувшись настолько, насколько это было возможно, он оказался примерно одного роста с детьми. На вид им всем было приблизительно от пяти до десяти лет. Невероятно милые ребята. Сестры-близняшки с очаровательными кудрявыми локонами. Мальчик в футболке местного бейсбольного клуба. Девочка постарше с ярко-синей фиксирующей повязкой на руке. Еще двое мальчишек: один на костылях, другой с медицинскими ходунками.
– Люк очень волнуется перед камерой. Вы ведь поможете ему, правда?
Дети стали забрасывать его наивными ребячьими советами, и Люк в очередной раз понял, как мудро она поступила, дала начало диалогу, который ему под силу, по-детски искреннему и доброму. С этой секунды он уже точно знал, что никогда больше не найдет никого, хотя бы отчасти подобного Эйвери, которая помогала ему так самоотверженно и бескорыстно, беспокоясь лишь о его удобстве и комфорте, чтобы у него все получилось. Ему невероятно повезло с ней.
Ни о чем больше не задумываясь и не медля ни секунды, он схватил ее руку и притянул к себе. Чувствовать ее теплоту и близость оказалось еще приятнее, чем он представлял. Он наслаждался, растворялся в этом ощущении.
– Спасибо тебе. – Люк прильнул к губам Эйвери в поцелуе, не встретив сопротивления.
Это было не легкое прикосновение губ. И не краткий, почти дружеский поцелуй. Их губы слились. Он вкушал, впитывал ощущение ее близости, ее аромат, вкус до тех пор, пока не начал терять контроль над собой. И только тогда отстранился.
Их взгляды встретились. Люк с головой погрузился в волшебный незримый мир, возникший между ними, и вернулся к реальности от резкого звука.
Он осмотрелся. Зрители в составе радостных ребят и нескольких озорно улыбающихся мам.
– О-о-о! – шумели дети, глядя на них. И дружно расхохотались.
Люк не удержался и присоединился к ним. К его облегчению и радости, Эйвери сделала то же самое.
Дело не только в сексе. Ему хотелось сделать для Эйвери многое, что-то значительное и не очень, подобно тому, как она делала для него все что могла. Тем не менее хотелось и чувственной телесной близости. Что-то подсказывало ему, что это было бы совсем не так, как с другими женщинами. Да, это опасно, но вся его жизнь была наполнена острыми ощущениями.
Люк провел пальцем по ее мягкой щеке, и это прикосновение обнажило его желание и твердое намерение. Их взгляды снова встретились, в его глазах читалось обещание. Сегодня она будет принадлежать ему.
Глава 10
Когда толпа в очередной раз оттеснила Эйвери к краю, она оставила попытки бороться с этим течением. Усталость оказалась сильнее стремления к цели. Люк держался уверенно, а ей вовсе не хотелось чувствовать себя назойливой поклонницей. Она развернулась в поисках пустой скамейки, чтобы спокойно отдохнуть. Не прошло и десяти минут, как рядом присела Кристина. Эйвери, казалось, уже заранее знала все вопросы, которые задаст подруга.
– По-моему, я заметила чей-то поцелуй.
Ну так и есть. Ее грудь внезапно словно сдавило.
– Да, ты не ошиблась.
Не хотелось обсуждать это сейчас, впрочем, и никогда. Однако избегать непредусмотрительно. Взгляд Люка, буквально пронзивший ее недавно, говорил о том, что очень скоро все изменится.
Она предвкушала, что этот взгляд превратится в действия. И не важно, что сердце билось и трепетало, в страхе ожидая будущего.
– С тобой все будет хорошо, Эйвери.
Она была благодарна Кристине за то, что та не стала требовать подробностей, а заговорила об этом не из любопытства, а потому что беспокоилась.
– Не уверена. Люк – самое волнующее и необыкновенное, что когда-либо случалось со мной. Так было с самого детства.
– Да уж, братья Блэкстоун действительно умеют заполнять собой всю жизнь.
– А что, если я не смогу справиться с этим? Когда дело касается его, я всегда словно отстаю от происходящего. Единственная ситуация, в которой чувствую себя уверенно, моя работа.
– Женщина, которую я видела сегодня, не только врач.
– Я хотела помочь.
– Просто он тебе небезразличен.
– Еще с тех пор, как мы были детьми. Он со мной повсюду каждый день, а ведь однажды уедет. Я не в силах остановить его.
– Ах, милая, я слишком хорошо понимаю, что ты чувствуешь. И знаю, далеко не каждая история имеет такой же счастливый конец, как моя.
Довольно долго они сидели в полной тишине. С каждой секундой, каждым неотвратимым шагом стрелки Эйвери испытывала пугающую неопределенность, зная, в каком отчаянии и душевном опустошении находилась Кристина, когда думала, что Эйден вернется в Нью-Йорк навсегда. Хватит ли ей мужества самой пройти через это, хватит ли силы духа продолжать жить?
– Я не уверена, что смогу пережить потерю еще кого-то близкого мне.
– Тебе и не нужно. В противном случае это кончится тем, что ты никого не подпустишь к себе близко. Я думаю, в ситуации с Люком уже слишком поздно.
Очень верно. Эйвери знала это, но действовать исходя из этого, открыться неизбежным обстоятельствам было страшно. Сможет ли она после жить с этой болью? С другой стороны, у нее, по крайней мере, останутся воспоминания. Сможет ли она жить с пустотой внутри?
– Тебе действительно хочется тратить время и нервы на переживания о том, что все когда-то будут думать, будто ты не была для него достаточно хороша? Может, лучше сосредоточиться на том, что думает он, считает ли, что ты достаточно хороша для него? Он отличный парень. Клянусь тебе, для него это не просто игра.
Эйвери знала это. Несмотря на то что зачастую вел себя несерьезно, шутил и дразнил ее, Люк всегда был искренен. Складывалось впечатление, что нерешительность и противоречивость обусловлены тем, что он и вправду видел в ней друга. Как ни тяжело ей поверить в это. Но ведь сейчас он нуждается в ней. Хочет ее. Разве этого недостаточно?
С виду такой высокий и статный, гордый и далекий. Но Эйвери хорошо помнила тот момент, когда она была ему просто необходима. Это и ее шанс быть по-настоящему близко, не являясь безупречной красавицей, готовой на все и сразу.
– Я хочу его.
– Так бери. И докажи ему, что он просто не может жить без тебя.
Эйвери сомневалась, что Люк когда-нибудь сможет посмотреть на нее в таком свете. Гонки – вот без чего он действительно не мыслил своей жизни. А она лишь приятный бонус в перерывах между сезонами. Правда, она не смогла бы жить так вечно. И в это мгновение на нее словно снизошло озарение.
Разве не пытался Люк научить ее жить настоящим, одним моментом? Радоваться жизни сейчас, не беспокоясь о том, что скажут и подумают другие? И разве не поступала она ровно противоположно, позволяя сплетням, насмешкам и суждениям других людей принимать решения за нее?
– Господи, как же я глупа. Не могу поверить, насколько все это время я была подчинена собственному страху.
– Ах, как все это мне знакомо. Ну, хочешь и дальше продолжать в том же духе?
Черт возьми, нет. Теперь Эйвери была готова диктовать жизни свои условия. Хотя знала, что это не продлится долго. Оставалось только перестать тянуть время и начать действовать.
Когда Люк наконец подошел, она стояла одна, преисполненная незнакомого прежде чувства уверенности. На его лице застыла усталая улыбка. Хотя она не подавала виду, нервы были напряжены до предела.
– Я отпустила Нолана домой.
Эйвери ожидала, что он ответит каким-нибудь остроумным замечанием или соблазнительно подмигнет. Но его глаза пристально смотрели на нее, не отпуская ни на миг, и казалось, изнеможения и усталости в его взгляде с каждой секундой становилось все меньше. Он провел рукой по ее щеке. Горячая волна ощущений тотчас поднялась где-то под кожей, и на этот раз была сильнее, глубже. Эйвери, не сопротивляясь, позволила ей захлестнуть себя с головой.
Голос Люка звучал тихо и вкрадчиво:
– Тогда, думаю, ты застряла здесь со мной.
– А может, я сама прокачу тебя.
– К тебе или ко мне?
Ее сердце набирало скорость, неистово колотясь в груди.
– Ко мне?
Он кивнул. В его улыбке смешались облегчение и сладостное предвкушение.
– Звучит так, будто у тебя есть план.
Ах, господи, если бы он был. Люк взял ее за руку, и они направились к машине. В эти минуты между ними не было даже намека на напряжение, которым была пронизана ночь в автомобиле, ничто не могло испортить им настроение. Напротив, возбуждение возрастало с каждым прикосновением его пальцев к ее руке, зажатой в его руке. Он продолжал прикасаться к ней всю дорогу до дома, а она никак не могла решить, хорошо это или плохо.
Чем ближе они подъезжали к дому, тем больше ее охватывало волнение. А вдруг ей не удастся доставить ему удовольствие? У нее не слишком богатый опыт в этой области, хотя она и не девственница. Теоретически она знала, как сделать ему приятное. Но вспомнит ли об этом или окончательно потеряет контроль над телом и наделает глупостей?
К тому времени, как они доехали до ее дома, она превратилась в клубок нервов. Естественно, споткнулась о порог, не заметив несколько ступеней. Она чувствовала, как Люк сжимал ее руку, стараясь замедлить ее шаг, чтобы соответствовать его осторожной, выверенной поступи. Его прикосновения и успокаивали, и заставляли нервничать еще сильнее. Пожалуйста, Господи, не дай ей все испортить.