– Тогда я просто ничего не понимаю…
– Расскажите мне все по порядку.
И Маргарет рассказала все, время от времени смахивая слезы.
– Что же мне теперь делать? – спросила она. – Я, конечно, не считаю это такой уж огромной потерей… есть и другие радости жизни. Но Адам, видимо, придерживается иного мнения, и, по-моему, он очень несчастлив. Не хочу хвастаться, но люди считают нас образцовой семьей, у нас прекрасные дети, и я всегда была благодарна за это судьбе, но… с Адамом что-то случилось. Доктор, что же мне делать?
– Советую вам прежде всего успокоиться. Вряд ли у вашего мужа что-нибудь серьезное, не поддающееся лечению. Так что идите домой и скажите мужу, что вам известен его обман насчет визита ко мне. Постарайтесь заставить его поведать вам всю правду. Вы сообразите, как это сделать. А потом приходите ко мне вместе.
Доктор Фарли был добрым человеком, и совет его звучал вполне разумно, однако Маргарет не покидала мысль, что в такой ситуации вряд ли можно найти простое решение.
А в это время примерно в полумиле от кабинета доктора Фарли Адам, возвращавшийся в офис после обеда, встретил на улице Фреда Дэвиса. Фред садился в свой фургон, когда увидел Адама и окликнул его:
– Адам, как поживаешь? Рад тебя видеть. Мы теперь редко встречаемся, поскольку ты работаешь по субботам.
– Я работаю не каждую субботу.
– Ну, почти каждую. Возвращаешься в офис? Может, тебя подвезти?
– Спасибо, не надо. – Адам ответил улыбкой на улыбку Фреда, чертовски дружелюбного парня. – При такой работе, как у меня, мне полезен свежий воздух.
– Ох уж этот свежий воздух! Вот при моей работе его иногда слишком уж много, особенно когда холодно.
В машине залаяла собака, хлопая лапой по стеклу.
– Это Джимми, – сказал Фред. – Ему нравится кататься на машине. Я сегодня возил его в одно отличное местечко к северу от Рэндолф-Кроссинг. Там уже несколько лет ведется строительство домов. Оно называется Гроув.
Адам взмок так, словно на нем был резиновый комбинезон. Смущенный, он пробормотал что-то невнятное.
– Ты был там когда-нибудь? – поинтересовался Фред.
Выражение лица Фреда было простодушным, и вопрос прозвучал вполне невинно, поэтому Адам спокойно ответил:
– Да проезжал как-то мимо. Хорошее место.
Фред кивнул.
– Кажется, пару недель назад я видел тебя там.
Адам покачал головой.
– Меня? Нет, ты, наверное, ошибся.
– Забавно. Значит, тот парень был очень похож на тебя. Такие же светлые волосы и зеленый "форд". – В глазах Фреда вспыхнули лукавые искорки.
Адама прошиб озноб. Он снова покачал головой.
– Это совпадение. Говорят, у каждого человека есть двойник. А может, даже и не один.
– Ты прав, но меня смутила машина – такой оттенок зеленого цвета, как у тебя, встречается редко. Но, заметив в машине женщину, я понял, что это не ты.
– Конечно, это был не я.
"Он знает, – подумал Адам. – Этот жизнерадостный Ублюдок все знает и предупреждает меня. Ради Маргарет".
– Ну ладно, Фред, мне пора. Рад был тебя видеть.
"Черт бы тебя побрал, – размышлял Адам, удаляясь от Фреда. – Надеюсь, он ни о чем не догадался по моему лицу. А что Фред делал в Гроув? Ведь это место никто не посещает, кроме торговцев недвижимостью. Разумеется, он никогда ничего не скажет Маргарет, чтобы не причинять ей боль. Однако надо предупредить Рэнди. Теперь нам придется прятаться в доме, как беглым грабителям. Проклятие! А ведь хочется от жизни такой малости – немного спокойствия и свободы. Разве я причиняю кому-то вред? Нет. Я забочусь о своем доме, в семье царят спокойствие и согласие, это хорошо отражается на детях. И я намерен сохранять такое положение и впредь".
Сев за свой стол в офисе, Адам вновь вернулся мыслями к разговору с Фредом. Может, все-таки стоило признаться, что в машине был он? Сказать, например, что отвозил домой сотрудницу, которая почувствовала себя плохо на работе. Да, будь у него время, он придумал бы и более правдоподобную историю. Но, к несчастью, от таких шоковых ситуаций теряешься.
Адам постарался заставить себя работать, однако никак не мог сосредоточиться. Домой он приехал расстроенный и злой.
Маргарет была на кухне одна. Стоя у окна и наблюдая, как муж с распущенным галстуком и переброшенным через руку пиджаком направляется из гаража в дом, она почувствовала приближение беды. "Ладно, как бы там ни было, я готова к неприятному разговору", – решила она. И сразу же перешла в наступление:
– Значит, ты был у доктора Фарли, да?
– Что тебе еще нужно?
– Перестань, Адам! Ты не был у него. Ты солгал мне. Почему?
– Я не обязан объясняться по этому поводу.
– Адам, я – твоя жена. И требую ответа.
– Разговаривай в таком тоне со своими учениками, но не со мной.
– Мои ученики очень удивились бы, узнав, что взрослый человек ведет себя так глупо. Если ты не хотел идти к доктору, так и сказал бы. Зачем же лгать?
– Я солгал, чтобы ты отстала от меня.
– А тебе не приходило в голову, что я приставала к тебе только ради твоего же блага? Что ты скрываешь от меня? У тебя что, рак или какая-то другая болезнь, о которой ты боишься говорить даже со мной?
– Нет у меня никакого рака, и вообще нет никаких болезней.
Хотя Маргарет злилась на мужа, ей казалось, что сейчас он выглядит как человек, который стоит на улице в незнакомом городе и просит помощи. Ее гнев смягчился.
– Сядь и успокойся, пока не пришли дети, – попросила Маргарет. – Я хочу знать, что с тобой происходит. Разве я не имею на это права?
– Маргарет, всему виной трудный период в моей жизни. У меня сложное положение на работе, и это сказалось на семейных отношениях. Уж тебе-то это прекрасно известно.
Маргарет поняла, что муж говорит о нарушении потенции. Бедняжка! Обычно это гораздо больший удар для мужчины, чем для женщины. Вполне понятно, что Адам боится обсуждать это, не хочет копаться в этой проблеме, считая, что все ухудшит. Где-то она читала о чем-то таком. Сейчас в газетах и журналах полно статей на темы психологии.
– Ну хорошо, я все понимаю. Не будем говорить об этом. Давай поужинаем, а потом послушаем музыку. Я больше не сержусь на тебя, надеюсь, ты тоже не сердишься.
– Не сержусь. – На губах Адама появилась робкая, благодарная улыбка. Такую улыбку Маргарет замечала у мужа в последнее время, особенно в те моменты, когда была особенно ласкова с ним.
И все-таки Маргарет не покидала тревога, хотя она и не понимала толком ее причину.
Маргарет купила несколько популярных иллюстрированных книг по сексологии, но, ознакомившись с ними, пришла к выводу, что мало почерпнула из них. Главное заключалось в том, что если у мужчины нет желания, то у него ничего не получится. Маргарет оставила книги на ночном столике, чтобы Адам увидел их, но прочитал он их или нет, она так и не узнала. Сейчас ей оставалось только терпеть. Маргарет часто спрашивала себя: когда все это началось? На ум приходил один ответ: в ту ночь, когда Адам так откровенно отверг ее. Однако она понимала, что все началось раньше, с различных инцидентов, которые если и не привели к нынешней беде, то значительно осложнили их повседневную жизнь.
Например, несколько недель назад между Адамом и Меган разразился совершенно не типичный для их семьи спор.
– Чуть больше чем через год мне будет семнадцать, – весело заявила Меган. – Папа, каковы мои шансы на то, чтобы получить в подарок машину?
Адам, молчавший весь вечер, оторвался от газеты и сердито бросил:
– У тебя нет никаких шансов. Абсолютно никаких.
– Папа! Ну почему?
– Потому что я не миллионер.
– Но разговор идет о подержанной машине. Для этого вовсе не надо быть миллионером, – взмолилась Меган. – А я добавлю те деньги, которые получила, работая няней.
– Я сказал – нет, – отрезал Адам. – Сколько же развелось испорченных детей, считающих, что весь мир – это большой магазин игрушек!
– Но если я испорченный ребенок, то кто же меня испортил?
– Все, хватит, не хочу об этом больше слышать. Тема закрыта.
В их доме никогда раньше так не разговаривали, и изумленная Меган посмотрела на мать.
Маргарет пришлось вступить в разговор:
– Меган, тебе еще нет и шестнадцати. Так что давай подождем, когда тебе исполнится семнадцать, и тогда поговорим об этом. Но на мой взгляд, было бы очень удобно, если бы ты имела небольшой автомобиль.
Адам вскочил и вышел из комнаты.
Маргарет заметила, что дети ошеломлены. Она, конечно, знала, что во многих семьях часто возникают ссоры, и многие отцы привыкли вот так кричать на детей. Но Адам не из тех отцов, в их семье такого никогда не случалось. Внезапно гостиная показалась Маргарет чужим, незнакомым местом.
– Папа устал, – смущенно пробормотала Маргарет.
– А он всегда устает, – бросила Меган.
– Это неправда.
Однако Маргарет знала, что последнее время муж все чаще приходит домой усталым и все реже бывает таким, как прежде.
Адам и сам сознавал, что очень изменился. И это постоянно тревожило его. Он стал вспыльчивым, раздражительным, даже агрессивным.
Зачем он накричал на Меган? Ведь она, как и большинство подростков, мечтает иметь автомобиль. Адам решил позже зайти к ней в комнату, попытаться объяснить свое поведение и извиниться…
А зачем он в прошлую субботу наорал на Дэнни? Уехав обедать к Рэнди, Адам совсем забыл, что обещал Дэнни отвезти его собаку, у которой болело ухо, к ветеринару. Весь остаток дня сын дулся на него, и тоже пришлось извиняться…
И еще Адама крайне беспокоило поведение Фреда. Каждый раз, когда по субботам Фред заезжал к ним, что случалось на протяжении многих лет, Адам пугался, хотя и надеялся, что Фред не посмеет сказать ничего плохого о нем. В конце концов, что ему известно? Да ничего такого. И все же страх не покидал Адама. Он не уверен в том, что в один прекрасный день Фред что-нибудь не ляпнет. Он внимательно наблюдал за Фредом, ловил малейшие перемены в его настроении. А если Фред не заезжал в субботу, это тоже настораживало Адама. Вдруг он не приехал потому, что снова увидел в Гроув его машину и Рэнди в ней?
На работе дела тоже шли плохо; циркулировали всевозможные слухи. Вроде бы головной офис компании вел в Нью-Йорке переговоры о продаже прав на свои программы поскольку срочно требовались деньги. С другой стороны, утверждали, что компания в прошлом году каждый квартал получала хорошую прибыль. Здесь, в Элмсфорде, уволили троих молодых и способных программистов. Конечно, они были новичками, не имели необходимого опыта, а из старых работников его уровня пока никого не уволили, но…
А что, если слухи обоснованны и грядет неминуемое сокращение? И его, Адама, однажды пригласят в отдел кадров и вежливо, с сожалением… При мысли о том, как он будет выслушивать все это, Адама бросало в холод. Ведь у их семьи такие большие счета. "Или же они просто кажутся большими мне, живущему на одно жалованье, – с горечью думал Адам. – Наверное, я до самой смерти буду трудиться и волноваться".
Они жили скромно, у них не возникало никаких экстравагантных желаний. Нельзя же считать экстравагантным желание дать детям хорошее образование. "Моя мать дала мне хорошее образование, – размышлял Адам, – но я был у нее единственный. А у меня трое детей, и о каждом надо позаботиться. Будь я Фредом Дэвисом, то построил бы еще парочку домов, и никаких проблем. Или будь у меня столько денег, сколько у этого дурня Гилберта…"
Приходилось тратить деньги и на Рэнди. Они очень часто обедали или ужинали вместе, но после того как Фред засек его машину в Гроув, приходилось выбираться куда-нибудь подальше от Рэндолф-Кроссинг. Иногда они проводили выходные в Чикаго или в Хьюстоне. Дома Адам говорил, что уезжает на конференции. Конечно, это были прекрасные, веселые дни, но они стоили денег. В сущности, Адам содержал два дома.
И все чаще путался. Два года назад, проснувшись в спальне Рэнди, Адам никак не мог сообразить, почему у них с Маргарет другие обои. А сейчас, просыпаясь рядом с Маргарет, он искал взглядом высокое окно и небо, а потом понимал, в чем дело, и уже до утра лежал без сна, терзаясь стыдом и сомнениями.
Адам часто смотрел на спящую жену и видел ее озабоченное лицо. Наверное, тревоги преследовали ее и во сне. Маргарет достойна того, чтобы быть желанной и любимой. Но с тех пор как в жизнь Адама вошла Рэнди, у него пропало влечение к жене. Адам понимал, как обижает Маргарет такое отношение к ней, но ничего не мог изменить.
Что же делать? Чем все это закончится?
Как-то утром, в постели, Адам прислушался к звукам, доносившимся снизу. Вот хлопнула задняя дверь: это кто-то выпустил во двор Руфуса и Зака; открылась входная дверь: это кто-то забрал с лужайки утреннюю почту. Легкая перебранка в холле: наверное, девочки поспорили из-за свитера или шарфа… Охваченный страхом, Адам вскочил. Господи, надо прекратить эту двойную жизнь, пока она не уничтожила его семью! Это же родные и любимые люди. Что же он делает с ними?
– Думаю, нам надо расстаться, – сказал Адам после того, как они с Рэнди проговорили почти час.
– Ты имеешь в виду…
– Да. – Слова застряли в горле Адама. Он знал, что женщины дают волю слезам, а мужчины сдерживают слезы до боли в горле.
– Адам, неужели ты уйдешь от меня после всего того, что было за эти два года? Мы… мы жили с тобой как муж и жена. Это твой дом, Адам!
"Это мой дом, а мои дети в другом доме. Вот если бы можно было жить в одном доме с Рэнди и детьми… Но это полный абсурд".
Рэнди подошла к камину и устремила взгляд на пламя. Она разожгла камин задолго до приезда Адама, так как знала, что ему это нравится. Приготовила горячий пунш, поставила на стол вазу с осенними листьями. Так встречают мужей любящие жены.
Не в силах больше наблюдать за Рэнди, которая стояла возле камина со склоненной головой и поникшими плечами, Адам подошел к ней, повернул к себе и хриплым голосом пробормотал:
– Я не хочу расставаться с тобой, но что мне делать? Я не в силах разрываться на части. Путь, по которому мы с тобой следуем, ведет в никуда.
– А мне это безразлично, Адам. Лучше уж этот путь, чем вообще ничего.
– Рэнди, я не могу предложить тебе никакого будущего.
– Но ты и есть мое будущее. Мне ничего не надо, кроме тебя. Ох, Адам, я так люблю тебя! Ты не можешь бросить меня. Я тебе не позволю. Да ты и сам этого не хочешь.
Да, он действительно не хотел уходить от Рэнди. Она прижалась к нему всем телом, обняла и прошептала:
– Мы справимся. Только бы хоть иногда быть вместе… как сейчас… и все будет хорошо. Милый мой, все обойдется. Расставание – это смерть, но обещай мне, что мы будем жить.
Заглянув в ее красивые, заплаканные глаза, Адам сдался:
– Да, любимая, мы будем жить.
Вечером, когда Джулия закончила свои музыкальные занятия, Адам, как это часто бывало, попросил ее сыграть что-нибудь для него. Он предпочитал романтическую музыку Шуберта или Брамса. Когда Адам закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла, Маргарет заметила на его губах легкую улыбку. Это была странная улыбка, словно он улыбался чему-то тайному, своему. Решив, что по одной улыбке ничего не угадаешь, Маргарет вернулась к проверке тетрадей.
Через некоторое время она вновь посмотрела на мужа и подумала, что ее огорчает и пугает собственная беспомощность. Она изо всех сил старается разрядить ситуацию и успокоить, возможно, больного мужа, а он никак на это не реагирует. Как будто постоянно находится в каком-то другом месте. Даже когда делает что-то привычное, приятное вместе со всеми – ужинает, ходит на семейные прогулки, помогает по дому, – часть его словно отсутствует. Вот если бы поговорить с кем-то откровенно и облегчить душу! Но такого человека нет. Даже с Найной Маргарет не стала бы обсуждать столь интимную тему.
Найна была еще одной ее болью. Между ними произошел полный разрыв. Мало того, это коснулось и детей. Бедные дети! Как же им все это понять и пережить?
Маргарет не замечала никаких тревожных признаков, и вдруг все резко изменилось: ветры и волны понесли куда-то их маленькую семейную лодку. А карты у них нет, и они плывут по течению.
Глава 12
Стоял один из тех погожих дней, какие иногда выдаются в декабре. Хотя лишь недавно закончилась осень, казалось, будто на дворе весна. Золотистые лучи солнца светили сквозь голые ветви деревьев, воробьи прыгали по еще зеленой траве.
Адам, взглянув в сторону окна, возле которого спиной к нему стояла Рэнди, предложил:
– Пойдем погуляем. Свежий воздух и прогулка излечат твою хандру.
Не поворачиваясь, Рэнди промолвила:
– Мою хандру не вылечишь свежим воздухом и прогулкой. Я слишком подолгу бываю одна, вот в чем беда. Да, конечно, на работе я весь день общаюсь с людьми, но когда вечером возвращаюсь сюда, в эти пустые комнаты… это просто невыносимо. Не могу тебе описать, что я чувствую в такие моменты.
– Понимаю, – ответил Адам.
– На День благодарения меня пригласили в гости. Все были с семьями, а я одна. И думала только о том, как хорошо было бы провести этот вечер вместе с тобой.
Рэнди впервые говорила не намеками, а вполне откровенно, и это напугало Адама. Подобный разговор не предвещал ничего хорошего, и, как бы в подтверждение этому, Рэнди обернулась и посмотрела на Адама печально и укоризненно.
– И то же самое будет на Рождество. Потом наступит сочельник, все мои подруги будут в полночь целовать своих друзей или мужей, а я изображу счастливую улыбку. Все это так угнетает! Понимаешь, Адам, я впадаю в депрессию.
– Нет, нет, – возразил Адам. – Ты такая сильная, ты справишься.
– Но я ведь не железная.
Страх Адама усилился, когда он увидел слезы в глазах Рэнди. Да, она добрая, спокойная женщина, но под воздействием эмоций способна предпринять что-нибудь ужасное, не думая о последствиях.
– Я понимаю, как тебе трудно, – промолвил Адам, – но обещаю сказать дома, что у меня трехдневное совещание в самом начале января. И мы проведем эти три дня вместе. А на праздники я буду связан по рукам и ногам. Дети, приедут родственники из Денвера, рождественская вечеринка на работе… ну ты же знаешь.
– Неужели нам не удастся устроить хоть малюсенький праздник? В один из дней ты отпросишься с работы, скажем, часа в четыре. Сошлешься на неотложные дела и приедешь сюда. Я приготовлю праздничный ужин, и мы устроим праздник. А уедешь, когда захочешь. Договорились?
– Ох, Рэнди, я за последнее время и так наделал много глупостей…
– Адам, прошу тебя, это будет наш рождественский секрет.
– Тебе невозможно отказать. – Адам покачал головой, удивляясь себе.
– А я это знаю, – рассмеялась Рэнди.
Вскоре после четырех, когда Адам покинул офис, пошел легкий снег. Но к тому времени, когда он был уже на полпути к дому Рэнди, снег повалил густыми хлопьями. Мелькнула мысль вернуться домой, пока не поздно, однако Адам не сделал этого.
В доме Рэнди царила праздничная атмосфера. Она приготовила Отличный ужин, они выпили шампанского и занялись любовью.
Когда Адаму настало время уезжать, Рэнди пошла проводить его. Снега намело столько, что он с трудом открыл входную дверь.
– Ты не доберешься до Элмсфорда по такой дороге, – заметила Рэнди.