- Да, разумеется, Элизабет тоже поедет с нами, - не слишком любезно ответила миссис Уилсон, которой, очевидно, надоела назойливость сэра Руфуса, как и ее племяннику. - Ведь она сейчас живет под моей крышей!
Элизабет молча отметила слово "сейчас", понимая, что долго такое положение не продлится. Ее уволят, как только они вернутся в столицу. В самом деле, учитывая все, что произошло, поистине великодушно со стороны миссис Уилсон, что она вообще позволила ей вернуться в Лондон вместе со всеми; в подобной ситуации многие хозяева вышвырнули бы несчастную компаньонку, не думая, каким образом она сможет вернуться в Лондон.
Сэр Руфус нахмурился:
- Тогда, может быть, вы позволите мне несколько минут поговорить с мисс Томпсон наедине?
Элизабет почувствовала, как сердце уходит у нее в пятки, когда она увидела, что холодное презрение на лице Натаньела сменилось откровенной свирепостью.
- Я…
- Нет, боюсь, у Элизабет сейчас нет даже нескольких минут, потому что нам всем нужно готовиться к завтрашнему отъезду, - быстро вмешалась миссис Уилсон. - Надеюсь, вы меня хорошо понимаете, сэр Руфус? - По ее стальному голосу любой здравомыслящий гость должен был догадаться, что пора откланяться.
Теннант не отвечал очень долго; очевидно, его здравый смысл боролся с невозможностью получить желаемое. К счастью, здравый смысл победил.
- В таком случае, мадам, разрешите откланяться. - Он неуклюже поклонился хозяйке, откровенно игнорируя всех остальных, включая Элизабет. Затем он быстро вышел, и через несколько секунд все услышали, как он с силой захлопнул входную дверь.
В малой гостиной воцарилось напряженное молчание. Элизабет едва могла дышать. Она ждала, пока кто-нибудь заговорит; сама она словно лишилась дара речи после того, что здесь только что произошло.
- Ну и ну! - Как она и думала, миссис Уилсон первая нарушила молчание, хотя ее следующие слова оказались совсем не такими, каких ожидала Элизабет. - Что за несносный тип сэр Руфус! - Хозяйку дома передернуло от отвращения. - Когда он еще был ребенком, мне всегда казалось, что он из тех мальчишек, что любят отрывать ноги паукам и крылья мухам!
- Тетя Гертруда! - Натаньел удивленно рассмеялся, и атмосфера в комнате немного разрядилась.
Миссис Уилсон рассеянно поправила свою безупречную прическу. Она как будто совсем не стыдилась того, что только что дурно отозвалась об ушедшем госте.
- Натаньел, ты не знал Руфуса Теннанта, когда он был мальчишкой, а я знала! Ему было лет восемь или девять, когда я впервые приехала в Девоншир с моим милым Бастианом. Тогда Руфус Теннант был коренастым, некрасивым парнем, грубым, нелюдимым… Он ужасно третировал своего брата, который был намного моложе его.
- Его звали Джайлс, - напомнил Натаньел.
- Ну да, Джайлс, - кивнула его тетка. - Конечно, Руфус ревновал к брагу, ведь первые шесть лет жизни он был единственным ребенком у родителей. И дело усугубляло то, что Джайлс обладал приятным, милым характером и умел очаровать всех, кто с ним общался. А когда он вырос, превратился в золотоволосого очаровательного проказника.
Натаньел нахмурился:
- Я всегда считал, что братья Теннанты очень дружили…
- На людях - да. Здесь же, в загородном поместье… все было совершенно по-иному, - сообщила миссис Уилсон. - А потом еще Джайлсу удалось завоевать благосклонность и любовь женщины, которой восхищались все мужчины из высшего общества. - Она задумчиво поджала губы.
- Ее звали Харриет Коупленд, - негромко произнес Натаньел.
Даже теперь, через десять лет после того, как все случилось, он помнил, что о красоте этой замужней дамы ходили легенды. В то время он был еще слишком молод и не мог знать красавицу лично, но время от времени ему удавалось увидеть ее на том или ином балу, где Харриет Коупленд неизменно блистала. Темноволосая красавица с глазами цвета морской волны, которая привлекала к себе внимание всех мужчин, стоило им лишь один раз взглянуть на нее! Громкий скандал потряс общество до основания. Харриет Коупленд оставила мужа и малолетних детей и поселилась с Джайлсом Теннантом. Естественно, все знакомые отвернулись от любовников, и двери приличных домов закрылись для них.
Тетя Гертруда кивнула:
- Они были безумно влюблены друг в друга! Но очевидно… Джайлс также отличался некоторыми странностями, как и его брат. Вот почему все закончилось так чудовищно!
Едва услышав имя своей матери, Элизабет испуганно притихла. Наконец-то она узнала правду! Да, Джайлс Теннант в самом деле десять лет назад стал любовником ее матери… Она словно оцепенела, едва могла дышать.
- Дорогая моя, надеюсь, вы простите меня за то, что я не запретила вам принимать знаки внимания от такого человека. - Обернувшись к ней, миссис Уилсон сочувственно сжала ей руку. - Я думала, что с возрастом его характер выровнялся, но вы оказались мудрее меня и сразу разглядели его подлинную сущность!
Элизабет оказалась права, решив, что миссис Уилсон не слишком любит своего соседа. Но теперь ее догадки ничего не значили. Она узнала, что семейство Теннант в самом деле связано с ее матерью. Правда, она по-прежнему не понимала, почему сэр Руфус решил назвать новый сорт роз в честь женщины, покрывшей его семью позором…
- Я… да, конечно. Миссис Уилсон, мне… в самом деле можно будет завтра вернуться с вами в Лондон? - Она сдвинула брови, гадая, что ей дают только что полученные знания.
- Да, тетя Гертруда, кстати, с чего это вы вдруг решили отправиться в Лондон? - спросил Натаньел. - Я-то думал, вы собираетесь пробыть в Девоне еще несколько недель?
Миссис Уилсон беззаботно взмахнула рукой:
- Я поняла, что жизнь за городом не так приятна, как мне казалось; поскольку сюда мы приехали в разгар сезона в основном из-за твоего здоровья, к чему нам здесь оставаться, раз ты завтра уезжаешь? К тому же один из наших ближайших соседей оказался бесчувственным чурбаном! - с возмущением продолжала она.
Причины были вполне вескими, но ее решение обескураживало Натаньела, он-то намеревался уехать из Хепворт-Мэнор для того, чтобы оказаться как можно дальше от Элизабет, которая стала для него настоящим наваждением.
Судя по тому, как она вдруг побледнела, решение миссис Уилсон вернуться в Лондон потрясло ее так же сильно, как и самого Натаньела.
Глава 16
- Вы как будто не испытали особенной радости, узнав, что завтра вам предстоит вернуться в Лондон вместе с моей тетушкой и всеми ее домочадцами?
Элизабет, попросив разрешения удалиться из малой гостиной под предлогом, что она должна собрать в дорогу свои немногочисленные пожитки, вместо этого обессиленно упала на постель, как только закрыла за собой дверь своей спальни. Она по-прежнему не знала, что ей делать теперь, когда она точно узнала, что Джайлс Теннант был любовником ее матери. А еще ей не давали покоя странные намеки сэра Руфуса. Почему он собирался назвать новую розу в честь Харриет Коупленд? Ведь он, судя по всему, должен всем сердцем ненавидеть женщину, погубившую его брата…
Если она вернется в Лондон, не поговорив с сэром Руфусом, она уже никогда не узнает ответы на мучившие ее вопросы. С другой стороны, сэра Руфуса только что едва не выставили силой из Хепворт-Мэнор; как ей условиться с ним о встрече и, более того, как завести разговор на столь деликатную тему, как трагическая гибель его брата?
На Натаньела, прервавшего ход ее непростых мыслей, она взглянула совсем не доброжелательно.
- Ваша тетушка будет очень недовольна, если во второй раз за день застанет вас в моей спальне, - решительно объявила она.
- Значит, надо позаботиться о том, чтобы она меня не застала. - Натаньел вошел в комнату и тихо прикрыл за собой дверь. - Вы, кажется, сказали, что идете наверх укладывать вещи? - Он обвел комнату многозначительным взглядом. В спальне ничего не изменилось с самого утра: гребни и расчески по-прежнему располагались на туалетном столике, ночная рубашка и халат Элизабет висели на спинке кресла, а в открытую дверь платяного шкафа было видно, что ее платья по-прежнему висели там, а под ними в ряд стояло несколько пар туфель. То, что она лежала на кровати, когда он вошел, послужило дальнейшим доказательством того, что она еще и не начинала собираться.
Элизабет резко встала:
- После того как я поднялась к себе, мне снова стало нехорошо, и я ненадолго присела отдохнуть.
Натаньел, прищурившись, окинул ее пристальным взглядом; он сразу увидел, что она по-прежнему бледна, а вокруг глаз залегли темные тени.
- Да, вид у вас по-прежнему нездоровый.
Элизабет отвернулась, не в силах вынести его пытливый взгляд.
- Все дело в простуде, которая сопровождается легкой лихорадкой. - Она убрала упавший локон и посмотрела в окно. Ей показалось, будто она видит вдали Гиффорд-Хаус. Из трубы шел дым и поднимался над деревьями. Гиффорд-Хаус так близко и вместе с тем так далеко…
- Может быть, все-таки пригласить к вам врача?
- Нет, я уверена, что в этом нет никакой необходимости. - Элизабет отвернулась от окна, чтобы не мучиться мыслями о доме сэра Руфуса. - Позвольте еще раз принести вам свои соболезнования в связи со смертью верного Черныша, - смягчившись, продолжала она.
Граф как будто сразу замкнулся:
- К сожалению, его смерть не была естественной.
Элизабет озабоченно нахмурилась и спросила:
- Вы не догадываетесь, что послужило ее причиной?
- Пока ничего еще не известно наверняка, - ответил Натаньел.
Элизабет прищурилась:
- Но подозрения у вас есть?
- Может быть, - уклончиво ответил он. - После моего отъезда Финч продолжит выяснять все обстоятельства дела.
- Может быть, - не сдавалась она, - вы подозреваете кого-то из конюхов?
- Если Финч найдет виновного, он ему голову снесет, - мрачно ответил Натаньел, намекая на то, что он также приложит руку к мучительной смерти преступника.
Скорее всего, граф его четвертует за то, что тот погубил такого великолепного жеребца и причинил ему боль и страдания.
Элизабет погрустнела:
- Мне в самом деле очень жаль.
Натаньел скованно улыбнулся:
- Элизабет, вы-то ни в чем не виноваты.
- Да… Конечно, не виновата. - Она нахмурилась. - И тем не менее мне очень жаль.
Натаньел не сомневался в том, что сердце у Элизабет доброе; он не раз убеждался в этом, наблюдая за ней. Более того, именно поэтому ему было вдвойне трудно противостоять ее поразительной, необычной красоте. Будь она не такой доброй, не такой умной при ее внешности, Натаньел знал бы, что его не будет вечно тянуть к ней, где бы она ни была. Пока же даже сейчас, даже горюя из-за Черныша, даже понимая, что тетка подозревает его в нездоровом влечении к Элизабет, он не мог не прийти к ней в спальню, чтобы в последний раз побыть с ней наедине.
Он тяжело вздохнул:
- Едва ли мы с вами будем часто видеться, когда вернемся в Лондон. Я уеду к себе, в Осборн-Хаус, а вы останетесь в доме моей тетушки.
- Да, - хрипло подтвердила Элизабет, уже успевшая все понять после заявления миссис Уилсон.
Как ни было ей больно при мысли о том, что она уже не увидится с Натаньелом, она не могла не понимать, что это, возможно, и к лучшему. У их отношений все равно нет будущего. Натаньел - богатый и влиятельный граф Осборн; к тому же он друг ее нового опекуна. Когда-нибудь они обязательно встретятся. Когда Натаньел узнает, что Элизабет - дочь покойного графа Уэстборна и печально знаменитой Харриет Коупленд, он окончательно убедится в том, что она ему не пара. Во всяком случае, леди Элизабет Коупленд для него такая же неподходящая партия, как и Элизабет Томпсон, безродная компаньонка его тетушки.
- Вы делаете несколько преждевременный вывод, что я по-прежнему буду жить в лондонском доме вашей тетушки, - сказала она, криво улыбаясь. - Боюсь, миссис Уилсон осталась недовольна моим вчерашним поведением!
- Вашим поведением? - нахмурился граф. - Ведь это я ворвался к вам в спальню. Причем дважды!
Элизабет кивнула:
- И поскольку я скорее прислуга, чем член семьи, уволить следует меня.
- Если вы в самом деле так считаете…
- Да, считаю, - перебила его Элизабет.
- Тогда я поговорю с тетушкой!
- Пожалуйста, не надо, не делайте этого! - воскликнула она. - Вам совершенно не нужно вмешиваться. К тому же я уже намекнула вам, что место компаньонки мне не совсем подходит. - Элизабет решила, что в самом ближайшем будущем вернется домой, в Гемпшир.
Бежав из Шорли-Парка, от брачного предложения лорда Фолкнера, она надеялась обрести в Лондоне свободу и, возможно, пережить захватывающие приключения! Ее девичьи мечты обернулись не совсем тем, на что она рассчитывала. О какой свободе может идти речь, если у нее почти нет денег на жизнь! Правда, романтические приключения у нее действительно были: ее домогался мужчина, который ей совсем не нравился, и склонял к близости другой мужчина, который ей очень нравился… пожалуй, даже слишком. Элизабет решительно тряхнула головой. Если она хочет сохранить здравый рассудок, она не должна сейчас размышлять о своих сложных чувствах к Натаньелу.
- Я решила, что мне пора вернуться домой.
Граф сразу оживился:
- Где же ваш дом?
Элизабет едва заметно улыбнулась:
- Уж точно не в Лондоне.
Натаньел понял: его совсем не радует мысль о том, что Элизабет уедет неизвестно куда. Возможно, в этом-то все и дело…
Он подошел к ней вплотную и заглянул в ее грустное, красивое лицо.
- Не хочу думать, что больше вас не увижу.
Бледное лицо покрылось нежным румянцем.
Она быстро опустила глаза, сосредоточившись на пуговицах его жилета.
- Не сомневаюсь, как только вы вернетесь в Лондон, к вашим… друзьям, вы быстро забудете о существовании Элизабет Томпсон!
Да, Натаньел раньше так и собирался поступить. Наслаждаться чарами доступной опытной женщины, которая будет с радостью угождать ему, а потом разыскать своих друзей, Уэстборна и Блэкстоуна. Правда, ничто из задуманного уже не казалось ему привлекательным, едва он узнал, что Элизабет больше не будет жить в доме его тетки.
- Может быть… - Натаньел нахмурился, не договорив.
- Что? - Элизабет вскинула на него застенчивый взгляд.
Он разрывался между желанием позволить Элизабет уйти из его жизни и предложить ей роль своей содержанки. О первом варианте ему было больно даже думать, второй казался ему отвратительным… Ему будет плохо, что бы он ни выбрал!
Значит, об этом не стоит и говорить!
- По-моему, я буду по вам скучать, - предположил он.
Элизабет грустно улыбнулась:
- Возможно, особенно по моему острому язычку!
Вспомнив, что вытворял с ним этот язычок вчера, Натаньел осознал, что мысли его устремились совершенно в другом направлении. Как только он вспомнил о вчерашней близости, жар, охвативший его, немедленно вызвал острое возбуждение…
Безумие! Полное, совершенное безумие даже думать о том, чем они с Элизабет вчера занимались в библиотеке!
Он отступил на шаг.
- Да, возможно, - согласился он. - Как и вы, несомненно, скоро заметите, что вам скучно живется без меня, который поддразнивал вас на каждом шагу.
Элизабет знала, что, покинув дом миссис Уилсон, будет скучать не только по тому, как он ее поддразнивал. Ей нужно гораздо большее! Но она ничего не может поделать. Она должна как можно скорее вернуться в Шорли-Парк, к сестрам, чтобы поделиться с ними всем, что ей стало известно о матери и семействе Теннант.
- Несомненно, - тихо ответила она Натаньелу. - И кто знает, может быть, когда-нибудь мы еще встретимся?
Он не представлял, где и как они с Элизабет могут встретиться, ведь они вращаются в совершенно разных сферах…
- А теперь, если вы не возражаете, я все же начну укладывать свои вещи.
Поняв, что его выставляют, Натаньел огорченно вздохнул.
- Так и быть, - едва заметно улыбнувшись, ответил он. - Если когда-нибудь в будущем вам понадобится помощь или поддержка…
- Нет, Натаньел, так нельзя, - решительно возразила она.
- Но может быть, вам понадобится рекомендация…
- Ни о каких ваших рекомендациях и речи быть не может! - довольно нелюбезно ответила она. - Любая хозяйка с подозрением отнесется к рекомендации, данной графом Осборном; если кто-нибудь заподозрит, что я служила в доме у мужчины-холостяка, меня вряд ли вообще куда-нибудь примут на работу.
Натаньел понимал, что Элизабет, конечно, права, но от этого ему было не легче.
- Значит, мы в самом деле расстаемся навсегда? - глухо спросил он.
Она слабо улыбнулась:
- Поскольку на поездку в Лондон уйдет несколько дней, у нас еще будет возможность поговорить.
Но не наедине! Не так, как сейчас. Лишь в присутствии либо его властной тетки, либо Летиции.
Мысленно Натаньел проклял пропасть, которая пролегла между ними.
- Возможно, когда вы вернетесь домой, вы напишете мне и сообщите… Нет-нет, я понимаю, что это тоже "нельзя", - быстро продолжал он, заметив ее взгляд.
То, что для Натаньела их расставание стало таким же болезненным, как для нее, немного смягчало душевные раны Элизабет. Совсем немного. Потому что граф Осборн не может испытывать никаких нежных чувств к девице, которая стоит намного ниже его на социальной лестнице.
- Милорд, вам действительно пора покинуть мою спальню.
- Но…
- Прошу вас, милорд! - добавила Элизабет решительно, хотя в глубине души готова была умолять его совсем о другом.
Услышав ее подчеркнуто официальное обращение, Натаньел плотно сжал губы.
- Вы, как всегда, правы! - Он и сам словно вспомнил, что он - граф Осборн. Гордо расправил плечи, посмотрел на нее холодно и надменно и, развернувшись, направился к двери. На пороге он обернулся и сказал: - Желаю вам удачно уложить вещи!
- Спасибо, милорд. - Элизабет вежливо присела в книксене, стараясь сохранить равнодушный вид. И только когда за ним закрылась дверь, она наконец смогла дать волю слезам, которые изо всех сил сдерживала последние минуты. Ей делалось больно при одной мысли о расставании с тем, кого она полюбила всей душой, всем сердцем.
- Вы куда?
- Разве это не очевидно, милорд? - Элизабет бросила многозначительный взгляд на Гектора, который тяжело дышал и рвался с поводка. Он спешил на прогулку.
- Не сомневаюсь, один вечер Гектор сумеет обойтись без прогулки, если вы по-прежнему плохо себя чувствуете. - Он заметил, что глаза у Элизабет по-прежнему красные, щеки пылают, а в голосе слышится хрипотца. На ее темных кудрях красовалась изящная соломенная шляпка; она хорошо подготовилась к прогулке под заходящим солнцем.
- Я уложила все свои вещи и думаю, что небольшая прогулка на свежем воздухе до ужина меня освежит.
Наверное, она права, и все же…
- Может быть, позволите вас сопровождать?
По ее лицу пробежала тень; она покачала головой:
- Так…
- …нельзя, - резко закончил за нее Натаньел, стиснув кулаки. - Знаете, Элизабет, мне уже слегка надоело слышать от вас, что "можно", а что "нельзя".
Она сокрушенно улыбнулась:
- Милорд, я собиралась сказать нечто другое: так утруждать себя вам нет никакой необходимости. Я вполне в состоянии и одна выгулять Гектора, - продолжала она, заметив, что граф намерен возражать.