27
– Знаешь, я ведь могу к этому и привыкнуть, – сказал Дерик, залезая на спальную полку рядом с Сарой, которая опиралась о локоть, глядя в окно. – Нет билетов, нет денег? Без проблем!
– Я не знала, получится ли у меня, – ответила она, не оборачиваясь. – Мне надоело, что мое могущество – или как оно там – пассивно, понимаешь? Мне захотелось узнать, может ли оно сработать по моему желанию.
– И ты узнала.
– Кажется, да.
– А скажи, золотце, ты что-нибудь видишь в окно?
– Нет. – Она улыбнулась. Забавно, какая у нее обалденная улыбка. – Иди сюда и комментируй.
Он примостился позади и выглянул в окно поверх ее головы.
– Ну… вот ферма… а вот еще одна… о, вот стадо крепко спящих коров, м-м-м… коровы…
– Не заводись, ты только что поел.
– Как это "только что"? Полчаса назад. Ты посмотри вон туда, полоска земли становится уже, наверное, потому что… да, там река… видишь огни, справа? Наверное, это город прямо у реки. Где мы?
– Где-то на Среднем Западе.
– Ну, – и он потыкался носом ей в затылок, – это здорово ориентирует.
– Я тебе, балбес, не ходячий атлас. А знаешь, в это время завтра утром нас, может быть, уже задавят "Избранники Артура".
– Какая бодрящая мысль. Спасибо, нашла приятную тему разговора.
– Все это может кончиться через день-другой, – произвела Сара, и голос ее прозвучал странно безучастно. – Подумать только.
– Да. Все будет кончено. И либо мир погибнет, либо мы вернемся к своей жизни.
– Да, – сказала она.
– Хм… Сара… это, наверное, покажется тебе глупостью… и слегка отсталым…
– Спасибо, что дал мне сосредоточиться.
– …но мне правда очень хорошо с тобой. Мне… ну, типа мне не хочется, чтобы это кончилось.
– Ах ты, козел, – прошептала она, и Дерик испугался, увидев, что она плачет.
– Ты что? О боже, не надо, меня пугает, когда ты плачешь. Честное слово, я в первый раз вижу, как ты плачешь, и меня это точно пугает.
– Заткнись, – всхлипнула она. – Ты слишком много говоришь.
– Сара, что не так? Если не считать, что все не так.
– Этим все сказано, – сказала она, вытирая глаза. – Все. Я тоже не хочу, чтобы это кончалось. Я бы предпочла остаться в этом поезде навсегда, я не хочу сражаться, проиграть, а может, и умереть, или, может, весь мир погибнет, или, может, погибнешь ты.
– Все будет хорошо, – произнес он без всякой уверенности.
– Ты совершенно не умеешь врать. Правда. В жизни не видала ничего подобного.
– Что делать, мы не так воспитаны. В отличие от вас, людей. Вы-то – во всем спецы, – сказал он, стараясь приободрить ее. – Homo sapiens – самые лживые, жадные особи, которых планета когда-либо…
– Заткнись! А ты… ты когда-нибудь думал о… что, если ты ошибся?
Он улегся поближе к ней.
– Понятия не имею, о чем ты, любовь моя.
– Может, ты убьешь меня сегодня ночью, – проговорила она так спокойно, что он чуть не свалился с полки. – Спасая мир.
– Какая чушь!!!
– Не кричи, я рядом.
– Ты не злая, Сара. Нисколечко не злая. Так как же ты можешь погубить мир?
– А что, если это бессознательный поступок?
– А что, если сознательный?
– Ну ладно, хватит, – бросила она. – Так мы ни до чего не договоримся.
– Вот именно. Так что оставим это, ладно? Я прошел через все это дерьмо не для того, чтобы убить тебя теперь. И потом, – заметил он, – я, наверное, и не смог бы, помнишь? Я хочу сказать – на самом деле не смог бы. Мало того, что мне кажется это просто ужасным – я не в состоянии заставить себя попытаться еще раз.
– Вот как. Да, ты прав. – Она слегка приободрилась. – Если попытаешься, у тебя может случиться разрыв сердца.
– Именно. И хватит плакать, ладно?
– Да заткнись ты и поцелуй меня. Тупой осел.
Он поцеловал ее, и она тоже поцеловала его, неистово, почти отчаянно. Он почуял ее страх и тревогу и успокоил ее, как только мог – губами и руками. Вскоре ее тревога сменилась вожделением, от которого и в нем тоже разгорелось вожделение.
Они разделись и прижались друг к другу, шепча, покусывая, теребя, вздыхая, и под конец он закрыл глаза и вдыхал ее духи, и они сотрясались, а поезд шел через Средний Запад.
– Я должен тебе кое-что сказать, – начал он, как раз когда она уже засыпала, – только обещай, что не будешь беситься.
– А ты не можешь говорить как взрослая девочка? Что? Что такое?
– Обещай, что не будешь беситься.
– Всякий раз, когда говорят такое, это значит одно: "Берегись, сейчас ты взбесишься".
– Да, но ты все же обещай.
– Обещаю.
– Обещаешь?
– Ну да, да!
– Черт. Сара, я должен сказать тебе это. То есть это как бы… преследует меня.
– Так говори.
– Но я не хочу, чтобы ты взбесилась, – проскулил он.
– Тяжелый случай.
– Ну вот. – Он глубоко втянул в себя воздух; койка была такая узкая, что она ощутила, как вздымается у него грудь. – Ладно. Нам не нужно было спать друг с другом в доме Джона. Или предыдущей ночью, в лесу.
– Чего и где мы не должны были делать?
– Нам не нужно было спать друг с другом. Он все равно догадался, что ты мне не невеста.
– И ты не счел нужным посвящать меня в подробности, потому что?..
– Ну, потому что мне хотелось перепихнуться, – честно признался он и тихо взвыл: – Ваууу!
– Ты что? Я же тебя даже не трогаю!
– Bay, черт побери, Сара!
– Ах ты, придурок! Ах ты, подонок! Ах ты, задница! Вот блин!
Когда она вспомнила, как она накинулась на него… как сняла халат и стянула с себя одеяло, точно настоящая старая шлюха… как говорила себе, что они занимаются этим ради дела… она пришла в ярость, так ей стало стыдно.
И что можно сказать о нем? После того как он домогался до нее, а правды до сих пор не сказал? Ничего, кроме того, что он лживый, низкий, беспринципный…
– Вауууу!
– …негодяй.
– Чего скулишь? – бросила она. – Я даже не начала еще. А ты сукин сын! Кусок говна! Ты…
– Ой-ой-ой! – Он обхватил свои чресла и принялся раскачиваться взад-вперед на узкой полке. – Сара, ты прекратишь?
– Что прекращу?
– Успокойся, – попросил он. – Ради наших нерожденных детей.
– Говорю тебе, я ничего не делаю! – Но так ли это? Она, конечно, здорово разозлилась и вполне могла наслать какую-то кару на его гениталии. Может, и не одну. Хотя его крики боли изумительно поднимали ей настроение. – Хватит ныть.
– Bay, ax, вау! О боже! – И он жалобно застонал. – Мои яйца сейчас лопнут!
– Так тебе и надо, – бросила она.
– Я серьезно, Сара. В жизни не испытывал большей боли.
– Прекрасно.
– Слушай, я прошу прощения, хорошо? Правда, правда, правда, правда прошу прощения. Я просил прощения еще до того, как ты раздула мои яйца.
– Я не…
– Просто я не мог, чтобы это и дальше висело между нами. Особенно после этих твоих слов – помнишь, насчет того, что завтрашний день может оказаться решающим?
– И что? – буркнула она.
– И я решил все рассказать тебе.
– Ну, рассказал.
– Да, но ты обещала не беситься.
– Я и не бесилась.
– Но ведь ты мне отомстила? – Он осторожно ощупал себя. – О боже! Кажется, я на некоторое время выбыл из Сексуальных Олимпийских Игр, Сара-Медвежонок.
– Так тебе и надо, – повторила она и отодвинулась от него, насколько это было возможно, а это было почти невозможно. – Козел.
– Bay, ну же, – уговаривал он. – Я же сказал, что прошу прощения. Не моя вина, что мне так хотелось трахнуть тебя, что я был готов…
– Этим ты ничему не поможешь, – проворчала она, но когда Дерик с покаянным видом устроился позади, не стала ему препятствовать.
28
– Ах, Бостон, как сладко здесь пахнет… Сара, какого черта!
Она оступилась, а поскольку он шел за ней по пятам, то упал на нее, растянувшись на ступеньках. Она ударилась о платформу с таким грохотом, что он вздрогнул, а она сильно прикусила себе язык.
– Ой! – вскрикнула она без всякой необходимости. – Я пвикуфила яфык!
Дерик перекатился через нее с кошачьей грацией.
– Ты что с чем сделала?
– Яфык! Я его пвикуфила! – Высунув язык, Сара скосила глаза, пытаясь его рассмотреть. – Квофь идет?
– Нет, – сказал Дерик, ставя ее на ноги и не обращая внимания на любопытные взгляды других пассажиров.
– Ты дафе не посмотфел!
– Сара, если бы кровь шла, я бы это учуял. Так что стряслось?
– Я запуталась в софстфенных ногах и… ой!
Она сказала "ой", потому что он схватил ее за ворот и втянул обратно в поезд, грубо расталкивая пассажиров и приседая позади окон.
– Что? Что случилось? Это "Избранники Артура"? Они нас ждут, да? – Она отчаянно вцепилась ногтями в свой карман, достала бумажный носовой платок, промокнула язык, посмотрела, нет ли крови, и тут же обо всем забыла. – Это они, да? Забавно, что близость смерти совершенно отвлекла мои мысли от прокушенного языка. А он все еще болит зверски, к вашему сведению. Это "Избранники", да?
– Хуже, – мрачно проронил Дерик, выглядывая в окно. – Это вожак моей Стаи и его жена.
– Неужели? Еще оборотни? Обалдеть! Кошмар какой! Где?
– Пригнись, дура.
– Дура? А как тебе понравится еще одно разбитое яичко?
Дерик пропустил ее слова мимо ушей – он смотрел в окно.
– Они стоят по ветру… слава богу. Но как они узнали, что мы будем здесь, именно на этой станции и именно сегодня… это дело рук Антонии.
– Вряд ли, – ответила Сара, глядя на него с пола. – Судя по тому, что ты мне сказал, она скорее всего хранит твою тайну.
– А как иначе можно это объяснить?
– Ну, я же здесь. Точнее, мои способности.
– Возможно. – Он опять посмотрел в окно. – Может ли такое быть? Чтобы их привело сюда твое везение? Но что нам делать? Если Майк увидит тебя, он попытается тебя убить, и Дженни будет с ним заодно. Я хочу сказать, Майк – крепкий орешек, но Дженни – баба бешеная, особенно когда беременна. Так почему же твое везение поставило тебя в такое положение?
– Ты на самом деле разговариваешь со мной? – поинтересовалась она. – Или просто размышляешь вслух?
– В этом нет никакого смысла, – продолжал Дерик. – Главная наша цель – избежать встречи с моей Стаей. Тогда что же привело их сюда, как раз перед тем, как мы собираемся отправиться за плохими парнями? Почему они здесь?
– Почему бы тебе не спросить у них? – отозвалась Сара и, глядя мимо Дерика, помахала рукой. – Привет!
– Не убивай ее! – пронзительно завопил Дерик, даже еще не повернувшись к ним.
– Приятно видеть и тебя тоже, Дерик, – сказал Майкл.
Его желтые глаза блестели от удовольствия. И… от чего-то еще. Удивления? Нет. Потрясения. Оба они были потрясены и скрывали это.
– Э-э-э…
– Здесь он должен сказать: "Я могу объяснить", – с надеждой проговорила Сара.
– Я тоже на это надеюсь, – сказала Дженни.
Она выглядела, как всегда, великолепно, с роскошной гривой волос цвета солнца, доходящих до плеч, носом в веснушках и суровым взглядом. Ужасающая и прекрасная – превосходная пара для альфы. Сейчас она нервно покусывала нижнюю губу.
– Говори, или я стреляю.
Сара медленно поднималась на ноги.
– Ребята, вы все слышали? Что он мямлил, пока вы приближались к нам? Потому что мне как бы тоже любопытно. Не то чтобы знакомство с вами неприятно – нет, это приятно, ясное дело. Но что привело вас сюда?
Дженни с Майклом переглянулись и посмотрели на Сару.
– Нам пришлось подвезти одну нашу подругу. Она не летает самолетом. Потом я увидел вас, вот мы и подошли.
– В этом есть смысл, – сказала Сара. Дерик был изумлен: она нисколько не испугалась. Тем временем надпочечная железа выбросила в его организм примерно шесть галлонов "дерись-или-беги". – Не могу себе представить, чтобы оборотни любили летать самолетом. Быть засунутым в железный тюбик, который с грохотом мчится в пространстве… Даже мне об этом думать жутко, а я ведь не страдаю клаустрофобией. Уж это точно.
– Все… все сохраняют спокойствие, – проговорил Дерик.
– Мы спокойны, – заметил Майкл.
– Все расслабились, и я все объясню.
– Дерик, мы совершенно спокойны, – сказала Сара.
– Никто не впадает в панику.
– Что с тобой случилось? – спросила Дженни. – Ты дергаешься и потеешь. Обычно тебя ничем не прошибешь.
– Ну. Вы вооружены, а это заставляет меня как бы нервничать. И я… э-э-э… мы… не ожидали увидеть вас здесь. То есть сегодня. На вокзале.
– Мы тоже не ожидали тебя увидеть, – парировала Дженни. – Да еще с подругой. – Ее светлые брови выгнулись с намеком.
Майкл, подойдя поближе, обнюхал Сару.
– С хорошей подругой, – добавил он.
– Хватит, – попросила Сара, поднимая локоть. – У меня от этого просто мурашки бегут.
Дженни откашлялась.
– Прошу заметить, что я удержалась и не стала обнюхивать твой зад.
– За что я буду вечно благодарна, – засмеялась Сара. – Серьезно, кончайте это. – Она оттолкнула Майкла – впрочем, довольно осторожно. – Если хотите что-то узнать, спросите у меня.
– Вы – фея Моргана?
– Ну, я.
– Но в ней нет зла, – быстро добавил Дерик.
– От нее не пахнет злом, – согласился Майкл. – Запах зла обычно немного напоминает гвоздику. Но вот что мне на самом деле хотелось бы знать…
– Мне хотелось бы знать, почему меня никто не спешит обнять, – сказала Дженни, широко раскинув руки.
Дерик с облегчением подошел обнять ее, но тут Дженни резко отклонилось влево, и вся левая сторона его лица онемела.
– О!
– Это за то, что ты поставил под угрозу моих детенышей и мужа, а сам занялся трахом, – бросила она, похлопывая по рукояти револьвера.
– Да, – кивнул Майкл. На лице у него было знакомое выражение – удовольствия и смущения. Дженни в полном смысле слова опередила его. – Именно так.
– Ребята, мы же здесь трудимся над спасением мира, – обиделся Дерик, потирая саднящую щеку.
– Вот почему я тебя и не пристрелил.
– А что значит "детеныши"? У тебя одна Лара, ты же ведь беременна без году неделя.
– Семь недель.
– Поздравляю, – улыбнулась Сара. – Но больше его не трогай.
Дженни даже не взглянула на нее. Но хотя бы сняла руку с револьвера и застегнула жакет, что всегда было хорошим признаком.
– Но Дерик, ей же богу, если ты еще раз поставишь под угрозу мою семью потому, что у тебя возникла собственная программа действий…
– О!
– Да, – добавил Майкл, указывая на лицо Дерика, – хм, будет гораздо хуже этого.
– Больше его не трогай.
– Или что, Рыжая? – поинтересовалась Дженни, на которую это совершенно не произвело впечатления.
– Или я заставлю тебя съесть эту подделку Энн Тейлор.
Дженни задохнулась.
– Это не подделка!
– Не важно. И хватит его бить. Если кто-то может ударить его, так это я.
– Брось, Рыжая. Тебя это не касается. Заткнись.
– А хочешь, я приложу тебя задницей о вагон?
– Не знаю, как ты, – повернулся Майкл к Дерику, – но я испытываю фантастическую степень сексуального возбуждения.
– Я слишком нервничаю, чтобы возбудиться, – пробормотал Дерик. – И потом, у меня выдалась не слишком хорошая ночь. – И добавил уже громче: – Итак, леди, леди…
– Кстати о нервах, – заговорила Сара. – Подкрасться к нам…
– Мы подошли к вам в пять часов пополудни при ярком свете…
– Страшно раздраженные и угрожающие, а ведь мы заняты только одним – спасаем ваши задницы, задницы всего человечества, и нас же за это бьют…
– Он удовлетворяет свою похоть, вместо того чтобы заниматься делом! Мои дети важнее его сексуальных проблем. И… и…
– Его сексуальные проблемы пускай вас не волнуют.
– Будут волновать, если из-за них моей семье грозит опасность.
– Ну, тогда, – парировала Сара, – вам лучше застрелить меня.
Дженни прищурилась.
– Не стреляй в нее! – поспешно сказал Дерик.
– Я ждууууу, – пропела Сара, сложив руки на груди.
– Не стреляй в нее, – приказал Майкл.
– Нельзя, да? Она такая словоохотливая – это было бы одно сплошное удовольствие.
– Кто бы говорил… – пробормотал Майкл и обнял жену.
– Все равно не поможет, – пояснил Дерик. – Думаешь, я не пытался ее прикончить? Но, кажется, мы угодили в такую заварушку, где все взаимосвязано.
– Я уверена, что могу со всем этим покончить! – заявила Дженни.
– Попробуй, крашеная-извращенка-одержимая-манией-убийства-таскающая-с-собой-револьвер.
– Я не крашу волосы!
– Прошу вас, прекратите, – взмолился Дерик.
– Прекратить, – велел Майкл.
Отнюдь не умоляюще. Но Дженни с Сарой мгновенно замолчали.
– Вот спасибо… – Дерик вздохнул с облегчением.
Майкл нахмурился.
– Дерик, ты считаешь, что мы оказались здесь специально? Серьезно считаешь? А мы-то думали, что мы здесь потому, что подвозили нашу подругу… и еще по какой-то причине.
– Пристрелить кое-кого, – добавила Дженни, – было бы вроде мороженого на пирожном.
Сара посмотрела ей прямо в глаза и высунула язык. Дженни снова принялась похлопывать по револьверу.
– Давайте пойдем выпьем, выберемся из этого поезда, – предложил Дерик, толкая Сару под ребра, а Майкл в то же время толкал под ребра Дженни. – И все обсудим.
– А, вечно ты решаешь проблемы, выбираясь и выпивая, – бросила Дженни.
– Ну, это куда приятней, чем мне убивать тебя, а моей жене стрелять в твою подругу, – усмехнулся Майкл.
– Стрельбу можно оставить на потом, – предложила Сара. – Если вам станет скучно.
К такому варианту Дженни была не готова. Лоб у нее разгладился, и она рассмеялась. Майкл только помотал головой, улыбаясь.
29
– Значит, деньги у вас есть…
– Да.
– Ладно, и можете взять нашу машину. Мы арендуем другую, чтобы вернуться обратно.
– Спасибо.
– Тогда все в порядке. Желаю удачи.
– Майк, что тебя мучит? Это не я тебя раздражаю?
– Нет.
Дерик посмотрел на Дженни и Сару, которые стояли в дверях ресторана и делали вид, что вежливо беседуют. Что же, ничего удивительного. Он знал по опыту, что сильные женщины редко ладят друг с другом. А с Дженни вообще мало кто ладил. Такова проблема альф – кто-то должен руководить. Такие, как Дженни, очень подходят для Стаи, но подруг у них почти не бывает.
– Нет? Значит, что-то очень скверное. Наверное, тебе лучше рассказать мне.
После недолгого колебания Майкл сказал:
– Мы на самом деле были потрясены, увидев вас. Потому что Антония… Антония в полном расстройстве.
– В таком расстройстве, что обзывается нехорошими словами? В таком расстройстве, что…
Майк ответил без улыбки:
– Она сказала, что уже слишком поздно. Она пролежала все утро, а потом пришла к нам и сказала, что уже слишком поздно. Что ничего сделать уже нельзя.
– Вот как. Ну… вот как.
– Да.
– Но… вот как.
– Да. Поэтому мы все бродили по усадьбе и ждали конца света…
– Обхохочешься.