И, не выдержав силы боли, скопившейся в сердце, Лука заплакал. О смерти его родителей стало известно в ту туманную ночь, когда водное такси, в котором они были, врезалось в судно с выключенными сигнальными огнями. Это случилось так давно, но все равно боль была такая, будто все произошло только вчера. Лука снова ощущал эту боль, и не важно, какое событие заставило его вспомнить эти чувства. Не важно, кто заставил его открыть свое сердце.
Валентина…
Лука наблюдал за бегущими волнами, одинаковыми, повторяющимися. Только для того, чтобы увидеть, как они вдребезги разбиваются о скалы. Море, казалось, вело безнадежную борьбу с сушей. Безнадежную ли? Валуны падали в пропасть, обрушивались целые скалы, подточенные снизу, свергнутые неустанной силой воды. Сегодня Лука чувствовал себя как эти скалы… Казалось бы, он словно нерушимый камень, но его сломили эти неустанные приливы. Время и упорство. Это лучшие помощники в достижении своих целей.
Лука словно возродился, он почувствовал в себе силу, ту самую, которая позволила Валентине выстоять после того, как ребенок умер у нее на руках. Силу, которая помогла ей противостоять отцу ребенка, ублажать его, согласившись на сделку, быть далеко от дома…
И вдруг он понял, что должен был сказать. Лука рухнул перед ней на колени.
- Валентина, - сказал он, взяв ее руки в свои, они были холодными, ему хотелось целовать и согревать их. - Я обидел тебя, потому что понял все неправильно.
Она улыбнулась, и Лука, который не заслуживал улыбки, тем более от этой женщины, почувствовал: его только что ожившее сердце снова вот-вот разорвется.
- Я рада, ты пришел увидеть Лео.
Лука отметил: Тина не оспаривала того, что он виноват перед ней. Но она его и не обвиняла.
- Я пришел к тебе, - сказал он, и глаза ее расширились, - чтобы выяснить, сможешь ли ты понять меня? Сможешь ли осознать, почему я так действовал, почему так поступал? Хотя мои действия непростительны. Я не могу надеяться на прощение, но возможно ли хотя бы немного понимания с твоей стороны? - Лука пожал плечами. - Когда я был ребенком, - начал он, - мои родители погибли при аварии на воде. Ты видела их могилы. Эдуардо и Агнета приняли меня, дали мне семью и дом. Я пришел к ним ни с чем. Мой отец только что вложил все свои средства в одну компанию. После его смерти компания обанкротилась, и эти деньги были потеряны.
- Я понимаю, - кивнула Тина. - Лили рассказывала - ты жил с Эдуардо, пока был ребенком. Когда Эдуардо женился на Лили, ты, должно быть, чувствовал, что потерял наследство во второй раз. Неудивительно, что ты так отчаянно хотел вернуть палаццо назад.
Он рассмеялся:
- Это то, о чем ты думаешь? Я был слишком молод, чтобы беспокоиться о каких-либо потерянных наследствах. Но это было бы полезно в дальнейшем… Да, я беспокоился об Эдуардо и палаццо. Мой дядя был одним из самых влиятельных мужчин Венеции, но он не был бизнесменом, он жил за счет репутации его семьи, пока не потерял свое состояние. - Лука помолчал и продолжил: - Когда я стал старше, узнал, что палаццо нуждается в серьезной реконструкции. Но на это постоянно не хватало денег. Когда умерла Агнета, Эдуардо ужасно скучал по ней, и я думаю, он совсем забыл о палаццо. И я обещал ему тогда, что выплачу ему и Агнете долг - за то, что они взяли меня к себе. Я обещал им полную реконструкцию палаццо, которое вернуло бы зданию его былое величие. Я учился и работал днями и ночами, чтобы осуществить свое обещание.
- А потом твой дядя взял и женился на Лили!
Лука улыбнулся:
- Можно сказать и так. Она отказалась рассматривать мои планы по восстановлению палаццо и быстро потратила те ограниченные средства, которые Эдуардо оставил на своем счете в банке.
Тина кивнула, пряди ее волос запутывалась из-за ветра, и он хотел разделить их, пригладить, но пока еще было слишком рано. Слишком рано, чтобы она позволила ему трогать ее руками. Достаточно рано для того, чтобы она не испытывала неприязни, когда его пальцы случайно касались ее кожи.
- Как похоже на Лили…
- Как только собственность была переоформлена на нее, я попытался купить палаццо. Она отказалась снова. А потом твоя мать пришла ко мне - ей понадобились деньги. Казалось, это единственный способ вернуть палаццо.
Тина глубоко вздохнула:
- Я понимаю, как трудно тебе было переубедить ее. Спасибо, что рассказал мне, Лука. Это действительно помогает мне понять тебя.
- Но не считай все сказанное мной оправданием за то, как я относился к тебе.
- Я думаю, ты все еще злишься на меня за ту пощечину.
- Немного, - признался Лука и печально улыбнулся: - Может быть, больше, чем немного… Но должен сказать тебе кое-что еще. - Его руки сильнее сжали пальцы Тины. - Ты взволновала меня в ту ночь, Валентина. Запала мне в сердце. Ты была слишком совершенна, таких я еще не видел. Но ты - дочь Лили! В конце концов, я не хотел любить тебя! Мне лучше было быть с женщиной, от которой я легко мог бы уйти. А с тобой… Я теперь не смогу быть вдали от тебя. Конечно, если ты меня не возненавидишь…
Тина покачала головой и нахмурила светлые брови:
- И все это было из-за моей ненависти?
Лука воспрянул духом, потому что она сказала эти слова без злости. Тина как будто бы искала тот самый конец веревки, который поможет распутать узел.
Он испытал облегчение, ведь она по-прежнему слушает его и пытается найти смысл в его действиях.
- Потому что так было необходимо. Разве ты не понимаешь? Путем провокаций, убеждая самого себя в том, что это твоя вина, я вызвал тебя в Венецию. И стал действовать, назвав это местью. Мне было легко злиться, ведь я был в бешенстве из-за Лили. Она была готова оставить дом в таком ужасном состоянии. И еще я не забыл тебя, и это делало меня еще безумнее. - Лука немного помолчал. - Я сожалею о том, что сказал и сделал… Я это сделал, чтобы ты уехала как можно дальше. Это было больно, как и слова, которые я сказал прежде, чем ты покинула Венецию, но они нужны были для той же цели. Почему? Потому что я должен был верить в худшее, в то, что ты уничтожила нашего ребенка. - Лука почувствовал, как Тина вздрогнула, как будто снова переживала боль его обвинения, и сжал ее руку еще сильнее. - Мне очень жаль… Потому что так же, как и в ту ночь, которую мы провели вместе, мои ужасные слова сработали, и на этот раз ты уехала из Венеции. - Он пожал плечами и посмотрел на холм, где была могила Лео. - Я поплатился отчасти потому, что никогда и не подозревал о существовании моего сына.
Волны разбивались о скалы внизу, брызги летели высоко, капли сверкали, как бриллианты на неярком солнце, а потом испарялись, словно их и не было.
- Я никогда не смогу загладить перед тобой вину за все, что совершил, - глухо произнес Лука. - Мне очень жаль.
Несколько мгновений Тина молчала, и он ждал - в любой момент она может убрать его руки, поблагодарить за объяснения и справедливо прекратить их общение. На этот раз навсегда. Но ее руки почему-то все еще были у него в ладонях.
Тина задала всего один вопрос:
- Почему было необходимо так жестоко со мной обращаться?
Лука посмотрел ей в глаза, в эти янтарные пропасти, ради любви к которым он приехал сюда.
- Потому что в противном случае я должен был бы признать правду. Я люблю тебя, Валентина. Знаю, ты не хочешь это слышать от меня после всего, что произошло, после всего, чему я тебя подверг. Но я должен был приехать и увидеть тебя. Должен был спросить: возможно ли, что однажды ты… простишь меня?..
Она недоверчиво посмотрела на него:
- Ты меня… любишь?!
Она ему не верит. Лука не был удивлен. Чудо, что она не ударила его еще раз за эти слова.
- Да. Я идиот и дурак, конченый человек, после того, что сказал тебе, что сделал. Но я люблю тебя, Валентина! И я не могу смириться с мыслью, что ты не будешь частью моей жизни. Уехав из Венеции, ты забрала с собой мое сердце. Конечно, я хватаюсь за соломинку… Ты слишком хороша для такого, как я. Ты заслуживаешь лучшего. Намного лучшего…
- Возможно, ты прав, - сказала Тина, и новые слезы потекли из ее глаз. Лука почувствовал, как все сжалось у него внутри. - Может быть, я заслуживаю лучшего. Но, черт возьми, Лука Барбариго, я тебя люблю! И хочу быть с тобой.
Может ли человек умереть от счастья? Лука задавался этим вопросом, когда прижимал к себе лицо любимой, позволяя ее словам просачиваться через сознание и проходить долгий путь от сомнений к уверенности.
- Валентина, - прошептал он ее имя, потому что ничего лучше он не смог придумать, чтобы вы сказать свои чувства.
Он любил ее! Тина могла видеть это в его глазах, ощущала это в его нежных прикосновениях. Чувствовала в мерцании морского соленого воздуха между ними и в связи их сердец.
Их губы слились, соль слез смешалась с солью моря, и она чувствовала их общую потерю и обещание счастливой жизни и любви.
- Я люблю тебя, - прошептал Лука. - О боже, понимание этого заняло слишком много времени. Но я действительно люблю тебя, Валентина! И знаю, что не заслуживаю того, чтобы спрашивать об этом… Но ты… согласна стать моей женой?
В ее сердце возник радостный отклик, слезы радости появились на глазах:
- О, Лука, да! Да, я буду твоей женой!
Лука поднял Тину на руки и держал крепко. Он укрыл ее от ветра и брызг, от грохота волн, и она почувствовала себя его частью. В эту минуту она была частью его самого. И когда Лука опять поставил ее на ноги, он серьезно взглянул в ее глаза:
- Может быть, после того, как мы поженимся… Если ты захочешь, мы могли бы попробовать еще раз? Родить еще одного ребенка. Братика или сестричку для Лео.
Тина вздрогнула в его объятиях:
- Но что, если… - Он посмотрел на нее с такой надеждой во взгляде, что ее страх увеличился в десять раз. - Я боюсь, Лука, - призналась Тина, глядя на холм с могилой, где уже лежал их единственный ребенок. - Никто не знает, почему это произошло… Я не вынесу, если это случится снова. Не смогу пережить это…
- Нет. - Он качал ее, пытаясь избавить от страхов. - Нет, несчастье больше не повторится.
- Откуда такая уверенность?
- У меня нет уверенности. Конечно, я мог бы обещать это тебе, но не могу. И все, что я могу тебе обещать… Если такое повторится, если жизнь снова решит быть с тобой жестокой, ты уже не будешь одинока. Я буду рядом с тобой, держать тебя за руку… И на этот раз твоя потеря будет и моей тоже. Твои слезы будут и моими. Я никогда не позволю тебе пройти через что-то подобное в одиночку!
Сила его слов зародила в Тине желание поверить ему. Его эмоции придали ей мужества. Возможно, стоит попробовать вновь?
- Может быть, - сказала Тина жалобно, подняв свое лицо к нему. - Когда мы поженимся…
Лука восхитился мужеством этой женщины. Он притянул ее к себе и снова поцеловал, крепко держа в объятиях, укрыв от ветра, трепавшего их волосы и одежду, от брызг и грохота волн.
Пусть это будет самым худшим, что обрушит на них жизнь! Лука знал, несмотря на все жизненные трудности, их любовь будет вечна.
Эпилог
Валентина и Лука поженились в Венеции. Свадебные гондолы были украшены черно-малиновыми и золотыми блестками. Подушки были сшиты из шелка и атласа, а сиденья обиты мягким бархатом. Да и гондольеры выглядели просто великолепно.
В одной гондоле сидела сияющая невеста, а рядом с ней - гордый отец.
Тина была невестой, от которой Лука не мог оторвать глаз. Его невестой!
Тина сошла с гондолы, как и подобает богине. Платье на ней было медово-золотистого цвета, современное, с одной лямкой, облегающее грудь, с пышной юбкой в пол - очень классическое и одновременно женственное. На шее невесты красовалось янтарное ожерелье, которое Лука подарил ей.
Они поженились в Скуола-Гранде ди Сан-Джованни Еванджелиста, оперном театре, где когда-то смотрели "Травиату".
Ее отец обнял ее, пожал руку Луке со сдержанной улыбкой, прежде чем занять свое место на передних местах и взять за руку другого гостя - Дейдру Тернер.
Тина улыбнулась. Она была рада за отца, но еще больше рада за себя.
Свадьба была великолепной. Прием состоялся в отремонтированном палаццо, в котором Лука вырос. Лука вернул ему былое величие, как и хотел, сваи и фундамент были укреплены, фасад богато украшен, как это когда-то и было - как и подобает дому одной из старейших семей в Венеции.
- Это такая красивая свадьба, - сказала Лили дочери с задумчивым вздохом, когда они вдвоем удалились в дамскую комнату, чтобы припудрить носики. - Ты так хорошо выглядишь, Валентина! Не думаю, что когда-либо видела такую лучезарную невесту.
Тина не могла перестать улыбаться весь день, но ее улыбка стала еще шире, когда она повернулась к матери:
- Я люблю его, Лили! И я так счастлива…
Ее мать взяла дочь за руки:
- Это видно. Я так горжусь тобой, Валентина. Ты превратилась в прекрасную женщину. Мне жаль - я причинила тебе столько горя! Но я обещаю, что отныне буду лучшей матерью для тебя! Я слабый человек, но пытаюсь измениться, пытаюсь стать лучше.
- Ах, Лили! - Слезы наворачивались на глаза Тины, и она сморгнула их, а Лили промокнула салфеткой, не дав дочери возможности проверить действие ее водостойкой туши.
- А теперь я заставила тебя заплакать! Так не пойдет. Итак, позволь мне сказать тебе нечто. Это заставит тебя улыбнуться. Антонио был так тронут… Он предложил мне руку и сердце сразу после вашей церемонии.
- И?.. - Тина ахнула, ее слезы прекратили струиться из-за настолько неожиданного заявления.
- Я сказала "да", конечно! Я не могу измениться во всем сразу.
А затем мама и дочь обнялись и громко рассмеялись.
- Лили согласилась выйти замуж за Антонио, - сказала Тина Луке, когда они танцевали в палаццо.
- Как ты думаешь, Митч решит сделать то же самое? - Лука улыбнулся Тине.
- Я не знаю, - сказала она и посмотрела на отца, стоявшего рядом с Дейдрой. - Быть может, он сейчас говорит ей как раз эти слова…
- Ты согласна отдать отца другой женщине? - Лука рассмеялся и обнял ее крепче.
- Да, конечно. Я рада за него. Кроме того, - Тина повернулась к нему, - посмотри на все, что со мной произошло. Я, должно быть, самая счастливая женщина во всем мире!
- Я люблю тебя, - сказал Лука, кружа ее в танце. - И всегда буду любить тебя.
Его невеста подняла на него янтарные глаза.
- Я тоже тебя люблю, - призналась она, - всем сердцем.
Его глаза потемнели, губы приблизились к ее лицу, но она остановила его:
- Подожди! Это не все, что я хотела тебе сказать. Есть еще кое-что…
Она наклонилась ближе к его уху и прошептала секрет, которым давно хотелось поделиться с ним. Лука ответил так, как она и надеялась. Крича от радости, он поднял ее на руки и закружил. А потом начал целовать, пока у нее не потемнело в глазах.
И оба знали: это самый прекрасный день в их жизни.
Он наступил семь месяцев спустя.
Митчелл Эдуардо Барбариго появился на свет точно в срок и мог похвастаться здоровьем своих легких. Верный слову, Лука был с Тиной, сжимая ее руки, промокая лоб и спину губкой. Он был верен слову - она была теперь не одна. И опять они оба плакали. Но на этот раз это были слезы восторга.
Слезы любви.