- Там масса носорогов, гиппопотамов и слонов, - добавил Себастьян с загоревшимися от восторга глазами. - Охота будет небывалой.
- И слава, - вставила Магдалина, и ее прищуренные глаза вспыхнули внезапной страстью.
Харриет старалась не отвлекаться, но потеряла нить разговора.
- Я была бы удивлена, доктор Уолтер, если бы вам удалось пройти на юг дальше, чем Гондокоро, - сказала леди Крейл, изящно поддерживая одетой в белую перчатку рукой фарфоровую чайную чашку с блюдцем.
- Глупости! - с добродушной усмешкой отозвался доктор Уолтер, сцепив руки за спиной и расхаживая взад-вперед. - Мы хорошо снаряжены и здоровы. На этот раз вопрос о Ниле наконец-то будет разрешен! Мы узнаем правду, леди Крейл! Исток Нила больше не останется тайной!
У него в глазах было то же самое экзальтированное выражение, которое Харриет часто видела в глазах своего отца.
- Это цель вашей экспедиции? - Харриет с сомнением смотрела на Себастьяна и доктора Уолтера. - Найти исток Нила?
- Вот именно! - Пухлое розовощекое лицо доктора Уолтера светилось от счастья. - Я целый год планировал ее и полгода готовил. Мы ждали только одного джентльмена, и теперь он с нами.
Леди Крейл кашлянула, и доктор Уолтер убавил пыл.
- Это необходимость, леди Крейл, - пробурчал он. - В такой ситуации мы не можем выбирать себе спутников. Мы должны путешествовать с теми, кто лучше всего подходит для нашей цели.
- Надеюсь, вы добьетесь успеха, - тихо сказана Харриет, поставив чашку с блюдцем на китайский лакированный столик. - Это была мечта моего отца - найти неизвестный исток Нила.
Леди Крейл поднялась, не имея желания дальше обсуждать такую чепуху. Экспедиция доберется до Гондокоро, самой южной нанесенной на карту точки, и вернется. Это на шесть месяцев удержит Себастьяна от всяких глупостей, а у нее самой будет время договориться с близким другом. У друга была дочь, которая в двадцать один год еще не вышла замуж и, по-видимому, не стремилась к замужеству. Себастьяна придется заставить, и свадьба состоится еще до конца года, даже если ей придется силком тащить сына к алтарю.
- Вы уходите так скоро? - расстроился доктор Уолтер.
- Себастьян остается. Как я понимаю, у вас есть что еще обсудить в связи с вашей экспедицией. Всего доброго, мистер Уолтер. Всего доброго, Магдалина.
Магдалина, находясь в счастливом неведении относительно планов леди Крейл найти подходящую невесту для Себастьяна, почти откровенно обрадовалась их уходу.
Харриет тепло улыбнулась ей, довольная возможностью раньше вернуться в консульство. Рауль будет там; он будет ждать ее; его темные глаза будут сердитыми, бронзовое от загара лицо суровым и непреклонным. Потом она расскажет ему, что была обязана сопровождать леди Крейл к Уолтеру, и жесткая линия его рта смягчится. Он попросит позволения поговорить с ней наедине, и леди Крейл придет в недоумение и замешательство, но удовлетворит его просьбу. Оставшись с ней вдвоем, он заключит ее в объятия, поцелует, не сдерживая страсти, а она ответит ему так естественно, как цветок раскрывает свои лепестки солнцу. Он попросит ее стать его женой, потом они вместе пойдут к леди Крейл, и все недоразумения останутся в прошлом.
"Рауль, - нежно сказала про себя Харриет. - Рауль…"
И она увидела его: голова и плечи Рауля возвышались над толпой, его скуластое лицо моментально бросалось в глаза на фоне толпившихся вокруг арабов и турок, густые черные волосы, низко спускавшиеся завитками на затылке, поблескивали на солнце. Харриет показалось, что у нее перестало биться сердце, секунду она не могла дышать, а потом радость сияющим потоком захлестнула ее.
- Рауль! - крикнула она, не обращая внимания на ужас леди Крейл. - Рауль!
Он быстро шел сквозь толпу, разговаривая со спутником, которого Харриет не было видно.
- Рауль!
Встав в движущемся экипаже, она неистово замахала ему рукой, а волнующаяся толпа на мгновение расступилась.
Девушка, шедшая рядом с ним, была не старше самой Харриет: оливковая кожа обольстительно блестела, гладкие, черные как смоль волосы спускались на спину, накидка, развеваясь, окутывала хрупкое тело, на стройных точеных ногах были такие же сандалии, какие носила Харриет во время путешествия из Бербера. Они шли быстро, и, чтобы встречный дородный джентльмен не смог разделить их, Рауль, протянув руку, взял девушку за запястье, а потом посмотрел вниз на нее, и его лицо словно ожило.
Девушка что-то сказала, и Харриет увидела, что Рауль засмеялся. Затем они пошли дальше, ловко прокладывая себе дорогу в толпе и не замечая ни экипажа леди Крейл, ни застывшей фигуры Харриет.
- Такое поведение недопустимо… Крайне недостойно… Для девушки вашего воспитания неприлично демонстрировать…
Слова леди Крейл не доходили до Харриет.
Она, казалось, перестала дышать, смотрела в одну точку и видела только загорелую руку, сжимающую другую, более темную. Поверив в свои мечты, Харриет не видела правды, но теперь она больше не будет за них держаться. Рауль никогда не говорил ей, что любит ее, потому что не любил. Он просто развлекался с ней, она, несомненно, была для него приятным времяпрепровождением на утомительном пути в Хартум. Вспомнив, как легко она поддалась его поцелуям и ласкам, Харриет густо покраснела. Она пожертвовала самоуважением и достоинством ради человека, который покупает рабынь для удовлетворения своей похоти, ради человека, ничем не отличающегося от паши. Харриет едва сдержала слезы унижения. Она была уверена, что Рауль честный и смелый, и добровольно и с радостью отдала ему свое сердце, а теперь осталась ни с чем. Рауль ее не любил - никогда не любил. Это казалось слишком жестоким, чтобы быть правдой.
- Кричать посреди улицы… после всего, что было сказано… так привлекать к себе всеобщее внимание…
Выходя из экипажа, леди Крейл все еще дрожала от гнева.
Но Харриет почти не замечала ее. Погруженная в собственные мучительные мысли, она поднялась по широкому лестничному пролету, вошла в свою комнату, закрыла за собой дверь и ничего не ответила, когда Джейли несмело постучалась к ней. Солнце стояло в самой верхней точке, и в комнате с низким потолком было жарко, как в печке. Механически прикрыв ставни и погрузив комнату в полутьму, Харриет легла на кровать. Две крупные слезинки, выкатившись у нее из-под ресниц, медленно побежали вниз по щекам, а внутри у нее образовалось что-то холодное и твердое. Она отдала свое сердце, теперь ей нужно его вернуть. Она была безрассудной, глупой и неосмотрительной, но больше такой не будет. Если любовь приносит такую боль, тогда она будет жить без любви, решила Харриет.
Глава 6
Из оцепенения Харриет вывел звонок в дверь консульства. Мгновение она лежала, напряженно прислушиваясь, а затем ее охватила паника. Этот голос нельзя было не узнать. Обманщик прямо из объятий другой женщины явился в консульство, как обещал. С бешено забившимся сердцем Харриет подбежала к двери и, открыв ее, гораздо яснее услышала сердитый разговор, теперь доносившийся наверх из мраморного холла леди Крейл, куда Рауль получил доступ, вероятно, грубой силой. Голос леди Крейл звенел от негодования, голос Рауля дрожал от сдерживаемой ярости, но находился под строгим контролем.
- Я буду осквернять британское консульство до тех пор, пока не поговорю с мисс Латимер!
- Вы не посмеете! Мисс Латимер под моим попечительством и неважно себя чувствует.
- Она больна?
- Слова позвучали как удар хлыста.
- Да… Нет… Она неважно себя чувствует.
Воинственность леди Крейл быстро изменила ей.
- Тогда я должен ее увидеть, и сделаю это!
Обутые в сапоги ноги затопали в сторону лестницы, голос леди Крейл, поднявшийся до истерически высоких нот, потребовал от сбежавшихся слуг, чтобы они силой выдворили мистера Бове, но, судя по звукам, никто даже не попытался это сделать. Рауль поднимался по лестнице через две ступеньки. Харриет, прижав руки к сильно бьющемуся сердцу, вышла за дверь и стояла не шевелясь.
Он остановился, положив одну руку на перила, и смотрел на нее. Беспокойство, омрачившее его лицо, исчезло, белые зубы сверкнули в широкой улыбке, глаза наполнились смехом, а Харриет увидела возле темных зрачков крошечные золотые искорки.
- Леди Крейл более чем строгая компаньонка. - Не подходя ближе, Рауль с удовольствием рассматривал Харриет. - Мне стоило дьявольского труда добраться сюда.
Солнечный свет за спиной Харриет превращал ее светлые волосы в золотое облако и позволял видеть только нежные очертания фигуры. Но когда Харриет немного сдвинулась вперед, улыбка у Рауля пропала. На лице у девушки не было и намека на приветливость: оно было застывшей маской, а золотисто-зеленые глаза принадлежали незнакомке.
- В таком спектакле не было необходимости, - холодно произнесла она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, и мечтая, чтобы Рауль не смотрел на нее, чтобы он отступил назад и таким образом увеличил расстояние между ними.
- Мне хотелось видеть вас.
Это было сухое сообщение, смех и улыбка исчезли.
- Вы очень любезны, мистер Бове, что нанесли визит, - официально откликнулась Харриет, не выдавая своего внутреннего смятения. - Мне следует поблагодарить вас за то, что проводили меня до Хартума. - Она натянуто улыбнулась. - А теперь прошу простить меня, мне нужно отдохнуть, полуденная жара для меня невыносима.
Она стремительно повернулась, чувствуя, что слезы страдания грозят хлынуть у нее из глаз.
Глаза у Рауля вспыхнули, он быстрыми широкими шагами преодолел пространство лестницы, отделявшее его от Харриет, и схватил девушку за запястье.
С неистовой яростью она вырвала у него свою руку - ее как огнем обожгло воспоминание о другой руке, которую он так же сжимал.
- Не трогайте меня! - сердито выкрикнула она. - Больше никогда не смейте прикасаться ко мне!
- Харриет, ради Бога!
Если бы она дала ему пощечину, Рауль не был бы больше ошеломлен.
Дверь перед ним захлопнулась.
- Харриет!
Он заколотил в дверь кулаками.
Откинув голову назад и закрыв глаза, Харриет прислонилась к двери по другую сторону и не стала сдерживать слез.
- Харриет! Харриет!
На лестнице раздались чьи-то торопливые шаги, послышались громкие голоса и звуки перебранки, а затем злобное проклятие, когда Рауль развернулся и в слепой ярости отправился туда, где его ждала леди Крейл.
- Вы требовали увидеть мисс Латимер - вы ее увидели. - У леди Крейл было достаточно времени, чтобы снова обрести самообладание. - А теперь буду благодарна, если вы немедленно покинете консульство.
- С удовольствием, - грубо огрызнулся Рауль. - Но до того как это сделать, я хочу узнать, что было сказано мисс Латимер за те двадцать четыре часа, что она находится под вашей крышей.
- Сказано? - Леди Крейл дугой выгнула брови. - Ее радушно приняли, дали приют…
- Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. - Складки вокруг его рта побелели. - Я вчера расстался с мисс Латимер по-дружески, а теперь она отказывается разговаривать со мной.
- Вам незачем было приходить сюда, ведь вы убедились, что она благополучно прибыла. Она благодарна, что вы ее защищали, и положим конец этому делу.
- Привет, Бове, - дружелюбно поздоровался Себастьян, входя и не замечая накалившейся атмосферы. - Уолтер говорит, что мы готовы отправиться через несколько дней. - Он жестом указал круглоглазому слуге на красиво перевязанную шляпную коробку: - Отнесите это мисс Латимер с моими наилучшими пожеланиями. Я проделал адскую работу, чтобы раздобыть это. В Хартуме не так уж много модисток.
- Обстоятельства изменились, мистер Бове, - продолжила леди Крейл, пристально глядя Раулю в глаза. - Не сомневаюсь, вы понимаете.
- Прекрасно понимаю, - отрывисто бросил Рауль, переведя взгляд с Себастьяна Крейла на шляпную коробку, и устремился к двери, заставив молодого человека быстро попятиться, чтобы не оказаться сбитым с ног.
- Мисс Латимер - дочь миссионера, - неожиданно обратилась к Себастьяну мать, едва он успел твердо стать на ноги. - Буду благодарна, если ты станешь соответственно относиться к ней. Дарить шляпу совершенно неуместно.
Леди Крейл быстро прошла мимо сына к кабинету консула. Положение стало совершенно невозможным. Христианский долг был исполнен, и дальше можно было не продолжать. Среди жителей Хартума должен быть кто-то, кто отправлялся бы в Каир, кто-то, кто мог проводить мисс Харриет Латимер подальше от британского консульства, подальше от Рауля Бове с его непереносимой грубостью, подальше от ее сына с его опасной влюбленностью.
Харриет все еще так сильно дрожала, что ей пришлось зажать руки в коленях, когда леди Крейл грозно появилась перед ней с намерением излить на девушку свой гнев: безусловно, отвратительных сцен ни на торговой площади, ни в консульстве не было бы, если бы не присутствие Харриет. Однако маленькое бледное личико с огромными страдальческими глазами смягчило ее сердце. Девушка вела себя глупо, но она много выстрадала. Сначала ужасная смерть отца, а потом несчастье быть спасенной мужчиной, который слыл известным похитителем сердец.
- Думаю, вы согласитесь со мной, что для вас будет лучше всего при первой же возможности уехать в Каир, - тихо заговорила леди Крейл.
Харриет молча кивнула.
- В настоящее время в Хартуме всего тридцать европейцев, и я в ближайшие несколько дней выясню, возвращается ли кто-нибудь в Каир, и если да, то кто именно. Если нет, то дождемся возвращения моего мужа, и он, несомненно, распорядится, чтобы его помощник проводил вас.
- Спасибо, - поблагодарила Харриет низким, глухим от сдерживаемых слез голосом.
- Теперь вы сами убедились, что мистер Бове ведет себя не по-джентльменски, - с сочувствием сказала леди Крейл. - Я молюсь, чтобы вы выбросили из головы все мысли о нем. Не сомневаюсь, вернувшись в Англию, вы скоро выйдете замуж. Возможно, за священнослужителя…
При мысли о преподобном Марче Эллинсоне Харриет покачала головой, и ее пронзила такая острая боль, что ей пришлось собрать все силы, чтобы не разрыдаться.
Леди Крейл, ошибочно приняв ее молчание за согласие, с облегчением вздохнула и вышла из комнаты. Она решила, что обратится к Хьюберту Пеннифаксу. Будучи большим любителем охоты, он регулярно предпринимал дальние путешествия на побережье, перевозя слоновую кость и живых животных для европейских зверинцев.
У Харриет стучало в висках. Приступ ярости, охвативший ее, когда Рауль сжал ей запястье, как сжимал своей девушке-рабыне, сменился полной опустошенностью. Она медленно вышла на балкон. Вдали сливались воды Белого и Голубого Нила и шириной в милю плавно текли на север. Ее отец надеялся найти исток реки, доктор Уолтер и Себастьян Крейл отправляются с той же целью, и ей очень захотелось присоединиться к ним. Доктору и Себастьяну не нужно было возвращаться в Англию к замкнутому существованию; мужчины - они могли делать то, что им хочется. Пустыня, раскинувшаяся в абсолютном безмолвии за пределами города, когда-то была ее врагом, а сейчас Харриет чувствовала постоянную тягу к ней и к тому, что лежало за ней, - к Африке, стране загадок и легенд.
Харриет понимала, что не может оставаться в Хартуме. Ее поведение оскорбило леди Крейл, и хотя та говорила с ней исключительно по-доброму, Харриет знала, что их отношения безвозвратно испорчены. Через несколько недель, а возможно, дней, ее проводят в Каир, а затем ей предстоит долгая дорога в Англию и Челтнем. Но Харриет просто не могла вернуться к прежнему существованию: тем более теперь, после того как она пережила здесь опасности и у нее пробудился интерес к этому почти не исследованному континенту.
Харриет стояла так долго, что уже начали опускаться сумерки, и размышляла: она не обязана возвращаться в Англию, леди Крейл не является ее законным опекуном и не может заставить ее это сделать. Она должна сделать то, что давно собиралась сделать, решила Харриет. Она должна продолжить путь на юг в неисследованные земли и найти легендарные истоки Нила; только вместо нежно любимого отца ее спутниками будут доктор Уолтер и Себастьян Крейл.
Харриет принялась ходить по комнате, ее мысли отчаянно работали, а решимость все больше крепла. Ее разбитое сердце нельзя склеить возвращением в Англию и браком с человеком, которого леди Крейл считала бы подходящим. Харриет уже отдала свое сердце и не может забрать его обратно, но боль, которая в нем осталась, можно облегчить. Опасности, безусловно, сотрут мучительные воспоминания о Рауле Бове. Леди Крейл придет в ужас, но она не подопечная леди Крейл. Ее жизнь принадлежит только ей, она может делать с ней все, что ей хочется. И в этой жизни нет места возвращению в Челтнем с его зелеными лужайками и душистыми розами. Вместо этого она отправится на юг к подножию покрытого снегами Килиманджаро.
К большому огорчению Себастьяна, Харриет обедала одна у себя в комнате, а на следующий день изъявила желание снова увидеться с Уолтером, и леди Крейл, решив, что Харриет хочет продолжить знакомство с Магдалиной, охотно согласилась.
- Дорогая мисс Латимер, какой приятный сюрприз! Стаканчик хереса? Сок лайма? Финики?
- Стакан сока лайма, пожалуйста, - ответила Харриет, с удовольствием отметив отсутствие Магдалины.
Слуги засуетились, готовя напитки и лакомства, а мистер Уолтер проводил ее в свой заставленный мебелью кабинет.
- У нас совсем мало времени. - Доктор Уолтер убрал с кресла секстант и барометр, чтобы Харриет могла сесть, а потом, убрав подзорную трубу и хронометр с другого кресла, тоже сел. - Наша экспедиция отбывает в пятницу. Только представьте себе это, мисс Латимер! После года планирования мы наконец-то отплываем!
- Именно о вашей экспедиции я и хотела поговорить, - сказала Харриет, отпив глоток сока.
- Она сделает меня величайшим исследователем века. - Доктор Уолтер, сам того не подозревая, повторил слова, которые Харриет слышала из уст отца, и его круглое лицо просияло от восторга. - Вот карта. - Он отодвинул в сторону стопку бумаг и развернул на столе огромную карту. - Вот здесь Хартум, - коротким пухлым пальцем он ткнул в точку, где встречались две тонкие голубые линии. - Вот Гондокоро. - Его палец сместился к югу. - Это самая дальняя южная точка, достигнутая за множество попыток найти исток Нила. - Он снял очки и принялся усердно протирать их. - После Гондокоро оба Нила несутся через пороги, препятствуя любому дальнейшему продвижению.
- Но вы все же собираетесь пройти дальше?
- О да. Да. Мы берем с собой быков и мулов. Мы будем двигаться по суше, пока река снова не станет судоходной.
- Гондокоро - это город? - поинтересовалась Харриет.
- Несколько лет назад австрийские священники основали там миссию, но умерли от болезней, - ответил доктор Уолтер, отрицательно покачав головой. - Сомневаюсь, что у них был хотя бы один новообращенный. Лишь некоторые рабы заплывают так далеко на юг - самые отчаянные и бесстрашные. Теперь там нет почти ничего, кроме названия, да и оно известно лишь немногим. Гондокоро лежит за пределами цивилизации, и я еще никогда не встречал человека, который бы побывал там и вернулся.
- Мой отец ничего не знал о Гондокоро. На его карте Хартум был самой дальней южной точкой. Тем не менее он собирался пополнить здесь запасы и следовать за рекой, куда бы она ни привела. Его заветной мечтой было найти исток Нила..
- На протяжении веков это была мечта многих людей. - Доктор Уолтер возбужденно вздохнул. - Я, Франц Уолтер, превращу эту мечту в реальность.