- Я собиралась сопровождать отца, - осторожно сказала Харриет.
Доктор Уолтер, не понимая ее, моргнул, и Харриет, сделав глубокий вдох, пояснила:
- Это мечта не только моего отца, но и моя мечта. И я все еще хочу ее осуществить. Мне очень хотелось бы, чтобы вы включили меня в свою экспедицию, доктор Уолтер.
- Боюсь, вы не совсем меня поняли, мисс Латимер. Нашу экспедицию ожидают огромные трудности. Непредвиденные опасности…
- Я выжила в Нубийской пустыне, доктор Уолтер, - с горячностью возразила Харриет. - Я прекрасно представляю себе те трудности, о которых вы говорите.
- Но руководитель нашей экспедиции этого не позволит. Он твердо убежден, что наша группа должна состоять только из опытных ученых и географов.
- Неужели Себастьян Крейл ученый или географ? - удивилась Харриет.
- Себастьян - это особый случай.
Доктор Уолтер явно занервничал.
- В каком смысле?
- Его отец здешний консул, и были бы определенные трудности, если бы мы не включили его сына в нашу группу.
- Значит, исключения все же сделаны?
- Только одно, мисс Латимер. Уверяю вас совершенно искренне, что экспедиция не будет романтической прогулкой, какой вы ее себе представляете.
- Я вовсе не ожидаю, что она будет романтической прогулкой. - В голосе Харриет прозвучали резкие нотки, она не хотела, чтобы ей напоминали о романтике. - В вашей группе есть сиделка?
- Нет…
- Тогда я могла бы выполнять эти обязанности. Кроме того, я совсем неплохой художник. Без сомнения, Географическое общество оценит подробные зарисовки флоры и фауны берегов в верховьях Нила. По-моему, я буду очень полезным дополнением к вашей группе, доктор Уолтер.
- Но, мисс Латимер! - в полном отчаянии воскликнул доктор Уолтер. - У нас исключительно мужская группа. Невозможно…
- На этот счет не беспокойтесь, - холодно перебила его Харриет. - Я ищу не мужа, а только приключений. - Она встала. - Я буду готова отбыть в пятницу, доктор Уолтер.
- Я не могу дать вам такое разрешение! Я не руководитель экспедиции. Это ему решать, можете вы присоединиться к нам или нет.
- Тогда вы должны назвать мне его имя и сказать, где я могу его найти.
- Его имя, - раздался в нескольких шагах позади Харриет резкий голос, - Бове. И вы можете найти его здесь, мисс Латимер.
Харриет стремительно обернулась, и краска сбежала с ее лица.
Рауль стоял, прислонившись к косяку, но в его черных запавших глазах она ничего не смогла прочитать. Войдя в комнату, он налил себе небольшую порцию бренди из графина доктора Уолтера с такой же надменной самоуверенностью, с какой вел себя в резиденции паши.
- Вы, кажется, хотели о чем-то попросить меня? - неторопливо произнес он, усевшись на край стола красного дерева.
Покачивая одной ногой и вертя бренди в стакане, он ничего не выражающим взглядом всматривался в ее лицо. Какая же Харриет настоящая? Та, которую он держал в объятиях в безлюдной пустыне? Или разъяренная женщина, объявляющая на весь мир, что ее добродетель безупречна, что между ними ничего не было, что она того же мнения о нем, что и остальные ее ограниченные, чопорные и благопристойные соотечественницы?
Харриет старалась перевести дух и вернуть себе самообладание, но ее сердце сжималось от боли. Если она откажется от своей мечты из-за Рауля Бове, он одержит еще одну победу над ней и поймет это.
- Вы, несомненно, подслушали мой разговор с доктором Уолтером и прекрасно знаете, о чем именно я хотела попросить, - ответила Харриет и полным презрения взглядом посмотрела в глаза Рауля.
Рауль залпом выпил бренди. Смеющаяся, ни на кого не похожая, очаровательная девушка из пустыни исчезла. Такой она была лишь в силу обстоятельств, а сейчас здесь находилась настоящая мисс Латимер, нисколько не отличающаяся от своих сверстниц: девушка, которая ставит так называемые светские приличия выше любых чувств. Рауль медленно осмотрел ее с головы до пят, так что Харриет почувствовала себя нагой под его взглядом, а потом с насмешкой сказал:
- Но мне хотелось бы, чтобы вы попросили, мисс Латимер.
Черт побери, она не доставит ему удовольствия увидеть ее струсившей. Глаза Харриет вспыхнули огнем, она вызывающе вскинула голову и сказала с такой злостью, что доктор Уолтер попятился назад к стене:
- Я хочу присоединиться к вашей экспедиции на юг в поисках истока Нила. У вас нет сиделки, я могу быть ею. У вас нет художника, чтобы зарисовывать флору и фауну, я умею рисовать.
- И это ваши единственные доводы?
Уголки его рта слегка приподнялись в улыбке, словно слова Харриет его позабавили.
- Этого достаточно!
Харриет почувствовала, что ее ярость дошла до белого каления.
Их взгляды встретились, и на этот раз у Рауля в глазах было такое выражение, что ее затопило желание, от которого она почувствовала себя порочной. Она сжала кулаки, ненавидя себя за то, что все равно любит Рауля так же сильно, как прежде.
- А что ваши спутники, мисс Латимер? - поинтересовался он с таким мрачным выражением, что доктор еще больше испугался. - Не они ли отчасти причина, по которой вы хотите принять участие в путешествии?
У Харриет так сжалось горло, что она с трудом смогла произнести:
- С доктором Уолтером и Себастьяном Крейлом я едва знакома, а других участников экспедиции вообще не знаю. Что касается вас, то я была бы счастлива никогда больше вас вообще не видеть!
- Тогда можете быть спокойны, мадам, не увидите. - Он встал на ноги и снова наполнил свой стакан. - Ни одной женщины не будете нами - и в первую очередь вас. Всего хорошего, мисс Латимер.
Она не станет просить и умолять - и не позволит Раулю увидеть глубину ее разочарования. Слезы негодования и досады навернулись ей на глаза, но Харриет с ними справилась.
- Всего доброго, доктор Уолтер. - Гордо подняв голову, она направилась к двери. - Надеюсь, мы еще увидимся в более приятной обстановке.
Она бросила испепеляющий взгляд в сторону Рауля Бове, но он не достиг цели. Рауль просто пожал плечами, и грустная улыбка слегка смягчила жесткую линию его рта.
Даже добравшись до своей комнаты в консульстве, Харриет все еще продолжала дрожать. Как он посмел предположить, что она хочет принять участие в экспедиции, чтобы продолжать любовные отношения с ним?! Неужели ее поведение во время путешествия в Хартум было столь низким и непристойным? Она подумала о жгучих поцелуях, которые безыскусно принимала и возвращала, и ее щеки загорелись от стыда. Она сполоснула лицо холодной водой, стараясь снова успокоиться. Ей следовало с самого начала понять, что такой мужчина, как Рауль Бове, не из тех, кто живет один, - что у него есть жена или любовница, которая ждет его возвращения. Она не предполагала существования ни той, ни другой, и, конечно, ей не могло прийти в голову, что девушка-рабыня наслаждается теми, же объятиями, которые так нежно лелеяли ее. Харриет насухо вытерла лицо и посмотрела на себя в зеркало, висевшее над умывальником, - на побледневшем лице ее глаза, полные страдания, казались огромными. В те короткие мгновения на площади Хартума Харриет увидела то, чего не увидела леди Крейл: она увидела выражение, появившееся в глазах черкешенки, когда Рауль сжал ее запястье. В глазах девушки было то же выражение, которое когда-то было в ее собственных. Купленная или нет, девушка-рабыня Рауля Бове была так же влюблена в него, как сама Харриет, а он не был верен ни одной из них. Харриет охватило безысходное отчаяние. Вероятно, она видела Рауля в последний раз. Скоро он и Африка станут воспоминанием. Она будет степенно жить в Челтнеме, небогатые событиями годы будут быстро проходить мимо нее, пока она в конце концов не состарится и не станет похожей на своих тетушек.
- Проклятие! - не сдерживаясь, выругалась Харриет, бросившись на кровать, и, колотя подушку, дала выход слезам, которые долго сдерживала. - Проклятие, проклятие, проклятие!
Леди Крейл встревожилась, узнав, что ее сын снова обедает с ними, ведь обычно он обедал один или с друзьями - иногда с достойными, как доктор Уолтер, иногда с неподходящими, как возмутительный мистер Бове. То, что он решил обедать в консульстве, когда никаких гостей не было приглашено, могло означать только одно: причиной этого была Харриет. Леди Крейл безразлично ковыряла свою еду. Соглашаясь оказать гостеприимство Харриет Латимер, она никак не предполагала, что девушка окажется настоящей красавицей, способной кружить головы в столицах Европы, а тем более в таких забытых Богом поселениях, как Хартум. Она ожидала, что дочь миссионера выглядит как дочь миссионера, но Харриет Латимер выглядела не так и вела себя не так.
Леди Крейл сделала знак слуге подавать рыбное блюдо. То, что Харриет Латимер набросилась на Рауля Бове, когда он ворвался в консульство, и не проявила желания поощрять его ухаживания, было правильно, но это еще и показало таившуюся в ней взрывную энергию. Хотя Харриет была вежливой и хорошо воспитанной, леди Крейл считала ее "вещью в себе", которую лучше всего держать подальше от сына. Она непроизвольно вздрогнула: если после всех этих лет холостяцкой жизни Себастьян женится на дочери миссионера, она никогда не сможет снова появиться в лондонском обществе с высоко поднятой головой.
- Туземцы говорят, что Нил вытекает из больших внутренних озер, - с увлечением рассказывал Себастьян неестественно напряженной Харриет. - Великие Ньянза - так они их называют.
- Мне надоело слушать об истоке этой проклятой реки, - с неожиданной грубостью заявила леди Крейл. - Последние шесть месяцев ты только об этом и говоришь. Кого интересует, откуда она вытекает?
- Всю Европу, - обезоруживающе ответил Себастьян.
- Попробовала бы вся Европа пожить здесь, тогда у нее очень скоро пропал бы интерес ко всему в Африке, - саркастически заметила леди Крейл и обернулась к Харриет.
Румянец, который еще недавно был на щеках девушки, исчез, ее безупречная кожа стала бледной, золотисто-зеленые глаза погасли. Но вместо того чтобы лишить ее красоты, страдание только придало ей еще большее очарование, и леди Крейл прекрасно понимала, какое воздействие это оказывало на ее сына. Он чувствовал себя защитником и одновременно получал от этого удовольствие. Это мощное сочетание эмоций наполнило ее тревогой.
- Вам будет приятно узнать, Харриет, что я смогла организовать ваше скорое возвращение в Каир. Мистер и миссис Пеннифакс возвращаются туда в начале следующей недели. Мистер Пеннифакс в некотором смысле уникальный человек. Он уже много путешествовал по Южной Америке и по Востоку, а миссис Пеннифакс сама заядлая путешественница и будет вам идеальной спутницей. Думаю, я могу гарантировать, что ваше обратное путешествие не будет таким кошмаром, каким оказалось для вас путешествие сюда. Они путешествуют с огромным штатом слуг, и вы будете наслаждаться удобствами, какие только возможны в такой ситуации.
- Спасибо.
Харриет улыбнулась, но уголки ее губ задрожали.
Интересно, подумал Себастьян Крейл, каково это - поцеловать эти мягкие губы? Девушка не хотела возвращаться в Англию, она хотела остаться в Хартуме, и он был уверен, что знает почему. Между ними ничего не было сказано, но своим тоном и выражением глаз он дал понять свои чувства, и Харриет Латимер хотела оставаться в консульстве, пока он не вернется. У него возникло самое необычное желание: было бы чрезвычайно приятно знать, что золотоволосая мисс Латимер ждет в Хартуме его возвращения из внутренней Африки.
- Не думаю, что мисс Латимер необходимо возвращаться в Каир с Пеннифаксами, - высказался Себастьян, поглаживая указательным пальцем безукоризненные усы и не сводя глаз с хрупкой фигуры Харриет. - По-моему, будет лучше, если она еще немного пробудет в Хартуме. Ей нужен более длительный отдых перед тем, как отправиться в обратное путешествие.
- Позволь мне судить, что лучше, - холодно осадила его мать, взглянув на сына поверх стола с серебряной посудой. - Пеннифаксы отправляются на следующей неделе, и мисс Латимер тоже.
Харриет с болью и недоумением посмотрела на леди Крейл и отодвинула в сторону тарелку, оставив еду нетронутой. Теплота, которую леди Крейл проявила, принимая ее, практически полностью исчезла. Неужели ее поведение, когда она на публике кричала Раулю Бове, было столь предосудительным? На это у нее был собственный ответ. Рауль открыто жил с купленной рабыней, выставляя напоказ существовавшие между ними интимные отношения. Харриет чувствовала себя такой разбитой, что думала, не заболела ли какой-нибудь тропической лихорадкой.
- Вы простите меня, леди Крейл? - Она прижала руку к пульсирующему виску. - У меня разболелась голова.
Леди Крейл кивнула, с удовольствием отпуская ее и радуясь, что сын скоро отправится в свою экспедицию и что вслед за этим Харриет направится на север. Еще одна неделя присутствия мисс Латимер - и Себастьян будет готов сделать ей предложение выйти за него замуж. Она встала из-за стола, зная, что беспокоится напрасно. Себастьян будет продолжать свою дурацкую экспедицию и, вернувшись разочарованным, женится на девушке, которую она ему выберет.
Себастьян долго сидел с портвейном и размышлял. Если он в ближайшее время не женится, то окажется, что ему придется жениться по выбору матери, а иначе он лишится дохода. Он мог поступить гораздо хуже, чем жениться на Харриет Латимер. А она была бы в его постели гораздо теплее, чем любая девушка, выбранная для него матерью. Он мечтательно допил портвейн и поднялся по пологому пролету лестницы в свою комнату.
Когда на следующий день он спросил Харриет, не хочет ли она покататься с ним верхом, она с радостью приняла его предложение. Дружелюбия со стороны леди Крейл как не бывало, осталась только официальная вежливость, и консульство начало вызывать у Харриет клаустрофобию.
- Солнце, по-видимому, на вас не действует, - заметил Себастьян, когда они легким галопом выехали с внутреннего двора на жаркие пыльные улицы.
- Я с детства к нему привыкла.
- Тогда вы редкий человек. Не многим это удается. Было еще рано, и город не так был наполнен людьми, как во время той злосчастной поездки в экипаже.
- Я родилась в Египте, и, возможно, этим объясняется моя приспособленность.
- Теперь одной тайной меньше. А сколько их у вас еще есть, мисс Латимер?
Его губы растянулись в улыбке, и Харриет с удивлением поняла, что Себастьян Крейл с ней флиртует.
- Ни одной, - вежливо ответила она и слегка стегнула лошадь, чтобы отъехать немного дальше от его лошади.
- Мисс Латимер… - Его голос изменился, и теперь был не поддразнивающим, а полным эмоций. - Я знаю, что вы не хотите уезжать из города, и уверен, что знаю почему.
- Вы ошибаетесь, мистер Крейл. - Харриет почувствовала, что бледнеет. - Я с радостью покину город при первой же возможности.
Себастьян заметил, что ее рука, держащая поводья, слегка дрожит.
- Мисс Латимер, я…
- Нам обязательно ехать именно в этом направлении?
Голос Харриет зазвенел от страха. Перед ними были река, два небольших арабских судна и паруса фелюги.
- Сегодня утром доктор Уолтер присматривает за погрузкой лодок.
Харриет тщетно оглядывалась по сторонам в поисках способа улизнуть, но Себастьян Крейл уже спускался с седла, говоря:
- Мы будем отсутствовать по меньшей мере год, но даже для такой маленькой группы нужно иметь три судна. На этом будут продуктовые запасы. Мешки, которые носильщики-туземцы грузят на борт, наполнены зерном.
Он подал Харриет руку, чтобы помочь спуститься.
- Мне бы не хотелось… Я…
Но было слишком поздно. Доктор Уолтер уже заметил ее и торопливо направлялся к ним.
- Доброе утро, мисс Латимер! Какая восхитительная неожиданность! Надеюсь, вы оправились от своего разочарования.
- Разочарования? - Себастьян Крейл перевел взгляд с маленького круглого доктора на Харриет. - Какого разочарования?
- Мисс Латимер надеялась присоединиться к нашей экспедиции, - голос доктора Уолтера был полон сочувствия, - но мистер Бове отказался позволить ей это.
- Это правда? - Себастьян Крейл недоверчиво посмотрел на Харриет. - Неужели вы зашли так далеко?
Харриет спряталась от его взгляда, поблагодарив вуаль на своей широкополой шляпе.
- У меня нет желания это обсуждать, - сдержанно сказала она, чувствуя, как ее глаза наполняются непрошеными слезами.
- Мисс Латимер, - Себастьян Крейл взял ее руки в свои, - окажете ли вы мне честь стать моей женой?
Харриет оцепенела от изумления, и, прежде чем она пришла в себя, он поднял ее вуаль и, заключив девушку в объятия, поцеловал прямо в губы.
- Причал - странный выбор для занятия любовью, - грубо произнес знакомый низкий голос.
Себастьян отпустил ошеломленную Харриет и обернулся.
- А вам, Бове, какое до этого дело? - сердито огрызнулся он, и у него на щеках выступили красные пятна.
- Никакого, - отозвался Рауль, и на его внезапно ставшем жестоким лице сверкнули пронзительные черные глаза, - за исключением того, что у меня десять тонн зерна, которые нужно погрузить на эту барку, а вы со своей возлюбленной этому мешаете.
- Бове, немедленно извинитесь за свои слова. - Голос Себастьяна Крейла дрожал от негодования. - Вы говорите о моей будущей жене.
Взгляд Рауля метнулся от разъяренного Себастьяна туда, где стояла Харриет: она прижимала руку к часто бьющемуся сердцу, а ее лицо лишилось каких бы то ни было красок.
- Мои поздравления. Вы самая прелестная пара.
- Благодарю вас, - сухо отозвался Себастьян. - Погрузка зерна закончится сегодня?
Ответ Рауля пролетел мимо Харриет. Она слышала только сарказм в его голосе, видела презрение в его глазах и чувствовала кипящую ярость, которой не могла понять. Осознав, что она полностью лишится самообладания после еще одного мгновения его испытующего взгляда, Харриет повернулась, подошла к лошади, села в седло, несмотря на протестующий возглас Себастьяна, и яростно сжала каблуками бока лошади.
Какое право имел Рауль так смотреть на нее? Это он вел себя недостойно, а не она. Это он вернулся в Хартум и к ласкам своей любовницы. Если бы у него была хотя бы капля мужской чести, он немедленно разорвал бы эту связь. Но он не был человеком чести: она увидела это на площади Хартума, все знали и обсуждали это, даже те, кто должны были стать его спутниками.
Харриет не обращала внимания на Себастьяна Крейла, кричавшего, чтобы она придержала лошадь и подождала его. Из-за Рауля Бове она будет вынуждена покинуть Африку, ничего другого ей не остается - если только она не выйдет замуж за Себастьяна Крейла.
Эта мысль просто ошарашила Харриет, у нее перехватило дыхание. Он что, на самом деле несколько минут назад сделал ей предложение? И если да, то почему? Она не давала ему никакого повода, не намекала, что такое предложение будет охотно принято. Себастьян Крейл красив, обходителен, исключительно хорошо воспитан и, несомненно, наследник состояния. Однако он не заставлял ее сердце биться быстрее или ее нервы трепетать, как это делал отвратительный Рауль Бове. Поцелуй Себастьяна был особенным только своей неожиданностью, тогда как каждый поцелуй Рауля обжигал саму ее душу. Не могло быть и речи о браке с Себастьяном Крейлом - и вообще с кем-либо. Ее судьба - остаться старой девой, жить в Челтнеме, вести разговоры о шляпках, о платьях и таить снедающую ревность к девушке-рабыне, купленной на помосте аукциона.