Алана попыталась встать, но он крепче прижал ее к себе и твердо сказал:
- Это был не сон, Алана.
- Знаю. Вчера я пошутила, предположив, что это сон. Но этого не должно было случиться.
- И все же назад ничего не вернешь. Наслаждение, подобное этому, навсегда останется с нами, как и прекрасные воспоминания.
- Пожалуйста, не нужно это обсуждать! - простонала она. И немедленно оказалась на спине. Кристоф навис над ней, глядя в раскрасневшееся лицо. Хочет проверить, как горячи ее щеки? Нет, он улыбается ослепительный улыбкой, от которой перехватывает дыхание, а сердце сжимается предвкушением счастья, когда он медленно наклоняется поцеловать ее.
Но он всего лишь чмокнул ее в кончик носа, улыбнулся и сказал:
- Доброе утро... или день... пока непонятно.
Она громко выдохнула. Следовало бы разозлиться из-за всего, а особенно прошлой ночи. Он вел себя как дикарь и наслаждался тем, что было ему предложено. Но в глубине души Алана сознавала, что это не так. Он был нежным и любящим.
Она боялась этой мысли, боялась признать, как сильно он ей нравится.
- Сейчас действительно день?
Кристоф пожал плечами:
- Вполне возможно. Я уже успел позавтракать и начинал думать, что ты никогда не проснешься. Но полагаю, тебе было нужно отдохнуть.
О, это еще слабо сказано! Но подождите, он успел встать, но снова лег в постель, пока она спала?
Алана надеялась, что это не означает его желания продолжать то, на чем они закончили прошлой ночью.
Она попыталась встать. Его рука снова сжалась. Но на этот раз он сказал:
- Ты действительно хочешь, чтобы я позволил тебе встать в таком виде? Голой? Полагаю, ты могла бы захватить с собой простыню. Но тогда я останусь голым. Что предпочитаешь?
- Я предпочла бы спрятаться под одеялом, пока ты не выйдешь из комнаты. Это можно устроить?
- Нет, - рассмеялся он.
- Но если сейчас так поздно, почему ты еще здесь? - надулась она. - Почему не занимаешься своей работой?
- Догадайся - почему?
- Потому что твоя работа - это я? - предположила она.
- Счастлив подтвердить, что это так и есть.
О Господи, с ней в постели настоящий соблазнитель! Эта мальчишеская улыбка лишает ее разума. А рука не лежит спокойно: пальцы поглаживают ее обнажившееся плечо. Так легко, что она может не заметить? Так легко, что он, возможно, не сознает, что делает? Но на это рассчитывать нельзя.
Отчаянно пытаясь отвлечь его, она спросила:
- Прошлой ночью меня действительно пытался убить ваш человек.
- Да. Это был твой вор, Алана.
Она прикусила губу. Судя по тону, было очевидно, что он решил дело к полному своему удовлетворению.
- И это все, что ты можешь сказать? Считаешь, что из вора он стал убийцей, чтобы скрыть воровство? Позволь предположить: здесь вешают воров и сажают в тюрьму убийц.
В ее голосе было столько оскорбительного сарказма, что она не удивилась, когда он встал. И оказался обнаженным!
Она едва успела прикрыть рукой глаза.
- Знал ли он, что это я его обвинила? Ты сказал ему, что заточил меня в камеру?
- Разумеется, нет, но он сам легко мог прийти к такому заключению. Кто-то видел, как тебя ведут в мои покои. Он мог бы предположить, что тебя задержали до выяснения обстоятельств.
Обиженная тем, что он по-прежнему не желает принимать во внимание грозящую ей опасность, она снова прикрыла глаза:
- И ты в это веришь?
Он неожиданно сел рядом с ней и отвел ее руку от глаз. Но Алана тут же зажмурилась.
- Ты надел штаны?
- Да, - спокойно заверил он. - И слушай внимательно. Я готов признать, что все немного сложнее, чем лежит на поверхности. Но пока что он твердит, что всего лишь пытался напугать тебя и заставить снять обвинение.
- И ты поверил?
- Нет. Но это вполне правдоподобно: вор старается избавиться от обличителя. А может быть и так: кто-то приказал вору убить тебя, хотя, если не считать меня и короля, никто не знает, почему ты здесь. Что, по-твоему более правдоподобно?
- Значит, ты сказал королю обо мне?
- Конечно.
Алана мгновенно сникла. Отец даже не потрудился прийти взглянуть на нее!
Прежде чем Кристоф догадался, как она расстроена, Алана спросила:
- Уверен, что король не рассказал еще кому-то? Члену своей семьи? Ближайшим друзьям и советникам? Вы беседовали наедине?
Он осторожно погладил ее по щеке.
- Почему ты не открыла глаз?
Потому что у него не хватило времени надеть и рубашку. Сможет ли она смотреть строго ему в лицо, а не ниже?
Алана попыталась. О Господи, он улыбается! Этот человек просто читает ее мысли!
- Отвечаю на твои вопросы: нет, нет и да. Мы беседовали наедине.
- И он точно так же, как и ты, не поверил моим притязаниям? Почему?
- Я уже говорил...
- Мой арсенал? - перебила она. - Но это лишь подтверждает мою правдивость!
- Ты не убийца.
- Спасибо, а то я уже теряла уверенность.
Кристоф рассмеялся:
- Пытаешься разозлить меня своим сарказмом, но сегодня ничего не выйдет. Разве я не предупреждал, насколько добродушным могу быть после...
- Ни слова больше!
Он притворился, будто хочет щелкнуть ее по носу, но Алана успела нырнуть под одеяло, после чего он с улыбкой встал.
- Согласен. Если ты, в свою очередь, согласишься, что бессмысленно обсуждать твоего вора, пока мы не закончим его допрашивать.
Не дожидаясь ответа, он подошел к гардеробу, чтобы закончить одеваться. Алане следовало бы отвести глаза, но даже когда он повернулся к ней спиной, она не смогла устоять от искушения жадно смотреть на него. Лосины слишком туго облегали ноги. В полумраке они казались второй кожей, подчеркивая упругие и идеально очерченные ягодицы. Ее взгляд медленно скользил по спине до самых плеч, прикрытых полотняной сорочкой.
Алана тихо вздохнула.
Она не думала, что он услышит. Но он наконец оглянулся, вопросительно на нее глядя. Значит, хочет заключить сделку, больше не ссылаясь на прошедшую ночь?
- Достаточно справедливо, - вымолвила она.
- Прекрасно, - кивнул он, садясь и натягивая сапоги. - Как бы страстно я ни хотел остаться голым в этой постели, твои сундуки - в другой комнате. Сейчас их принесут.
- Но как ты...
- Вчера, пока мы были на празднике, я послал людей справиться в городских гостиницах. Полагаю, в одной и нашлись твои сундуки.
Алана с подозрением прищурилась:
- Тебе не терпелось их обыскать, верно?
- Разумеется. Ожидал, что найду еще парочку арсеналов, - весело хмыкнул он, и Алана не сразу нашлась с ответом. А он, казалось, вот-вот рассмеется. Дразнит ее? - Понимаю, с моей стороны слишком заботливо и предусмотрительно... э... подумать о том, что тебе может понадобиться одежда, хотя ты просто неотразима в моей, - посмел добавить он.
Она ухитрилась не покраснеть, хотя это было сложно.
- Ты не нашел оружия, - промямлила она.
- Нет. Но и твоего опекуна тоже не отыскал.
Алана вскинула брови:
- Ты действительно на это надеялся?
- Вот именно.
- Я уже говорила: он не знает, кто нанял его убить меня... пока не знает. Почему ты не оставишь его в покое и не позволишь заниматься тем, что он делает лучше всего: защищать меня.
- Потому что у него есть ответы, которых не имеешь ты.
И что это означает?
Но Кристоф уже шагал к двери, и в ней поднялась привычная паника. Он снова оставит ее одну и беззащитную!
- Погоди! Мне нужно хоть какое-то оружие...
Она не успела договорить: с такой скоростью он повернулся. Но в лице не было заметно раздражения.
- Я твое оружие. Больше я не выпущу тебя из поля зрения, - улыбнулся он и, оглядев ее, добавил: - Мои служебные обязанности еще никогда не были столь приятны.
Глава 28
Хорошо, что после ухода Кристофа, она спрыгнула с постели и нашла халат, отброшенный им прошлой ночью. Не успела она подпоясаться, как он вернулся вместе с Борисом. Мужчины внесли один из тяжелых сундуков. Алана не шевельнулась. Этим поступком Кристоф ясно дал понять, где она отныне будет спать и почему он находит свои служебные обязанности столь приятными.
Но пусть не обольщается: повторения прошлой ночи не будет! Он сам заявил, что она нуждалась в утешении, и даже назвал это естественным порывом после всего, что с ней случилось. И должно быть, в этом он прав. Но теперь она пришла в себя и станет противостоять всем его попыткам обольщения. Делить с ним комнату будет нелегко, но это не означает, что они должны делить и постель. Пусть прикажет внести походную кровать. Впрочем, кто-то из них может спать на маленьком диване в углу.
Когда последний сундук был установлен вдоль стены, Кристоф взмахом руки отослал Бориса и сам стал открывать крышки. Замки были взломаны, и она вспомнила, что Кристоф шарил в ее вещах.
- Оденься, - велел он. - У тебя посетитель.
Глаза девушки вспыхнули.
- Мой оте...
- Нет. Ребенок. Пришел сюда рано утром и спросил тебя. Мои люди велели заглянуть позже. Не посчитали нужным тревожить меня по делу, которое показалось им не важным.
- Хотелось бы, чтобы твои стражники не судили так поспешно о делах, которые касаются исключительно меня. Можно было и разбудить.
- Ты была в моей спальне. И рассудили они правильно, дело касалось меня, а не тебя. Всякий должен сначала обратиться ко мне, если хочет поговорить с тобой.
От такого напоминания она покраснела. Неужели все знают, где она проводит ночи?
- Но я не разбудил бы тебя, даже если бы они сказали мне раньше, - добавил он. - Тебе было нужно выспаться.
- Но Генри вернулся?
Кристоф поднял брови:
- Тот мальчик, с которым ты путешествовала? Ты сказала, что он сирота. Мальчик утверждает, что мать побьет его, если он не вернется домой с деньгами за доставленное послание. Так кто он? Городской оборванец со злющей матерью или действительно сирота?
- Понятия не имею, - рассмеялась она. - Должно быть, Генри посчитал, что сказка о матери поможет быстрее меня увидеть. Но почему бы не дать мне возможности переодеться? Тогда мы все скорее узнаем.
Он закрыл за собой дверь. Алана быстро надела дневное сиреневое платье с высоким воротом, казавшееся фиолетовым в тусклом свете зажженной Кристофом лампы. Должно быть, это действительно Генри со своей наскоро выдуманной историей. Но почему так скоро? Она только вчера разговаривала с Поппи, хотя слишком недолго. Неужели он успел обнаружить что-то еще?
Не успела она выйти в гостиную, Генри бросился в ее объятия. А ведь ему положено изображать лубинийского мальчишку, который в глаза ее не видел!
Но Алана крепко обняла его, хотя отметила, что Кристоф стоит у стены и с интересом за ними наблюдает.
- Я думал, умру от страха, когда меня к тебе не пустили, - прошептал Генри.
- Тише, ты просто пришел слишком рано. Как видишь, со мной все в порядке. И я под защитой начальника стражи. Под его бдительным взором со мной не может ничего случиться.
Она говорила по-английски, чтобы капитан их не понял.
Генри отступил и оглядел Кристофа:
- Этот?
- Именно. Что привело тебя ко мне?
- Здесь можно говорить? - прошептал Генри.
- Да, он не понимает.
Генри кивнул и повторил все, что велел передать Поппи.
- Здесь два шпиона, вор и еще один стражник. Кто-то из них может попытаться тебя убить. Он велел, чтобы ты сказала вот ему. - Генри кивнул в сторону Кристофа. - И добавил, что здесь ты не будешь в безопасности, пока стражники не разделаются с обоими.
Алана побледнела, хотя после вчерашнего нападения уже обо всем догадывалась. Но реакция оказалась слишком очевидна для Кристофа.
- Что тебя беспокоит? - спросил он.
Она не колеблясь ответила. Эти сведения только подтверждали уже сказанное ей Кристофу, а теперь Поппи разрешил открыть остальное.
- Все рассказанное тебе я узнала на празднике от Поппи.
- Он был там? - поразился Кристоф.
- Да, всего несколько минут. Объяснил, что вор и еще один стражник работают на тех же людей, которые наняли его восемнадцать лет назад. Собирался проследить за ними, чтобы узнать больше. Но теперь считает необходимым и нужным все сообщить тебе. Они знают о браслете и, следовательно, о том, что я не умерла восемнадцать лет назад, и хотят это исправить.
- Или мальчишку прислали специально, чтобы подтвердить твою историю, - вздохнул он.
До чего же он умеет все вывернуть наизнанку! Алана раздраженно дернула уголком губ. Он пообещал быть беспристрастным, но даже не пытается! Почему? Почему он так убежден, что каждое сказанное ею слово ложь?
Генри перевел взгляд с Аланы на Кристофа и встревоженно нахмурился:
- Он не верит, что ты здесь, чтобы остановить войну?
- Пока не верит. Но если увидишь Поппи, не говори ему. Не хочу, чтобы он еще больше тревожился за меня.
Генри кивнул.
- Мне нужно идти.
Она притянула его к себе и снова обняла, прежде чем подтолкнуть к двери. Но не успел Генри выйти, как Кристоф тоже двинулся к двери. Алана побелела, боясь, что он собирается задержать и допросить мальчика: она знала, каким грозным он может быть, когда требует ответа. И поэтому метнулась к нему:
- Не надо. Пожалуйста!
Он глянул на нее, поднял руку, чтобы погладить по щеке. Но вместо этого отстранил.
- Это моя работа, Алана.
- Ненавижу тебя и твою работу!
Но и это его не остановило. Открыв дверь, он подозвал к себе ближайшего стражника.
- Проследите за мальчишкой. Только на расстоянии. И арестуйте любого, с кем он заговорит.
Господи. Еще хуже, чем она ожидала!
Алана попыталась протиснуться мимо Кристофа, чтобы предупредить Генри, прежде чем тот успеет отойти подальше. Но его рука обвила ее талию, ноги оторвались от земли, а дверь захлопнулась.
- Он заметит слежку и оторвется, - прошипела она, пытаясь убедить скорее себя, чем Кристофа.
- Я могу приказать закрыть ворота, прежде чем он до них добежит. Хочешь, чтобы его арестовали?
Алана разразилась слезами. Кристоф подхватил ее и отнес в гостиную, где уселся на диван, все еще держа ее в объятиях. Она продолжала плакать и колотить кулачками в его плечо, пока не отбила руки.
Прошло довольно много времени, прежде чем ее слезы иссякли, а дыхание стало ровнее. Кулаки болели. Сердце ныло. Если он бросит этого милого ребенка в холодную камеру, она... она...
- Понимаешь, - тихо, успокаивающе заговорил Кристоф, - я был совсем еще ребенком, когда из королевской детской исчез младенец. Но я знаю, кого подозревали в преступлении. Брасланов. Семью короля Эрнеста, хотя все это произошло почти сразу после гражданской войны и для попыток вернуть трон было слишком рано. Но только им было выгодно, чтобы род Стиндала не продолжился.
Она не знала, почему он внезапно стал делиться с ней информацией, которую нужно бы услышать еще раньше.
- Но их посчитали невиновными?
- Нет. Они были и остаются злейшими врагами короля. Не позволь обаянию Карстена тебя одурачить. Он беспощаден в своем желании занять трон.
- Но тогда он был еще ребенком, - заметила она.
- Да, но большинство Брасланов считали, что после смерти деда он должен был стать его преемником. Кроме того, множество аристократов после гражданской войны впало в немилость и лишилось титулов и земель. Их следовало изгнать из страны, но отец Фредерика, только что ставший королем, надеялся, что они смогут оправдаться и исправиться. Некоторые так и сделали, но есть такие, кто по сей день ненавидит Фредерика и считают, что служат роду Брасланов.
- И они хотели бы видеть этот род снова у власти, поскольку тогда получат назад титулы и владения, - предположила она.
- Да, их нельзя сбрасывать со счетов. Но тогда было проведено самое тщательное расследование. Повсюду разыскивались самые известные убийцы. Кое-кого нашли и допросили, но участников похищения среди них не обнаружено. Оказалось, что некий человек в ту ночь скрылся из города. Были такие советники, которые посчитали исчезновение младенца не гнусным политическим заговором, а работой дерзкого вора, воспользовавшегося тем, что большинство королевских стражников уехали вместе с королем.
У Аланы было такое чувство, будто Кристоф говорит о Поппи. В конце концов, Леонард Кастнер исчез именно тогда. А если они искали вора, то, учитывая все возможности, вполне логично предположить, что это он и есть.
- Именно поэтому никто не знает, кто пытался меня убить? Чересчур много подозреваемых?
- В крепость Брасланов были засланы шпионы, но те немногие, кто не был пойман и убит, вернулись без всяких доказательств. Хотя Брасланы злорадствовали над несчастьем Фредерика, все же были слишком осторожны, чтобы приписать весь план себе. Шпионы даже не сумели обнаружить, кто стал главой рода после смерти короля Эрнеста. Брасланы слишком многочисленны. У Эрнеста было две дочери, три брата, два дяди, и у всех были дети, у которых, в свою очередь, тоже были дети. Даже его жена Юберта жива до сих пор.
Алана хотела узнать, ведомо ли ему что-то о Леонарде Кастнере, и приготовилась услышать имя Поппи, прежде чем спросить:
- А человек, скрывшийся в ту ночь... полагаю, его тоже не нашли?
- Совершенно верно. Поскольку не имелось доказательств того, что ребенка убили, с прошествием времени стало казаться, что Кастнер похитил принцессу и просто побоялся потребовать выкуп. А что, это имя кажется тебе знакомым?
Господи, да он ее допрашивает, хотя делает вид, что это вовсе не так! Даже после того как они провели ночь вместе, он по-прежнему делает свою работу, только очень осторожно, очень осмотрительно. Без угроз и давления!
- Думаешь, я не знаю, что ты затеял? - сухо спросила она, пытаясь вырваться из его объятий. - Я уже сказала, кто и почему меня похитил. И уж точно не из-за выкупа, так что ты сильно ошибаешься, считая, будто во всем виноват похититель.
- Но ты так и не ответила на мой вопрос. Твой опекун - Леонард Кастнер?
- Он назвал мне свое имя. Объяснил, чем раньше занимался. И что какой-то неизвестный лакей, работавший на кого-то, нанял его убить меня. Он не вдавался в детали относительно того, как сумел проникнуть во дворец. Упомянул только, что это было слишком легко.
- Назвал свое имя? Значит, мы наконец добрались до истины?
- Я вообще тебе не лгала. И сказала бы тебе его имя гораздо раньше, но ты ясно дал понять, что хочешь его арестовать. Поэтому я решила выждать. Дать ему шанс сделать то, ради чего он приехал сюда. Обнаружить того, кто хочет моей смерти.
- Это моя работа, Алана. Кто он?
- Растибон.
- Интересно... - пробормотал Кристоф после секундной паузы. - Собственно говоря, очень удобно назвать именно это имя, пользующееся в городе достаточно дурной славой. Тебе его открыли в то же время, когда рассказали всю историю? Или вчера, когда опекун говорил с тобой на празднике?
- На что это ты намекаешь, ради всего святого?!
Он пожал плечами. И не отпустил ее, несмотря на все усилия освободиться. Взгляд его был неприятно пристальным. Пытается выудить что-то еще. Но что именно?