– Мне не нужны средства, у меня есть человек, который занимается растениями, и двое временных рабочих, приходящих в уик-энд и после школы. Во всяком случае, спасибо за заботу, – неохотно добавила она.
Вот он туг и проявился, проклятый Хайтауэр. Есть проблемы? Швырнуть деньги. Понимая, что она пристрастна, Ангелина заставила себя повернуть ход мыслей. Что сделать с его кустарниками до переезда домой? Как жить с ним дальше, пока Гас не объявит, что ее владения вновь безопасны?
А кусты действительно требовали внимания. Очевидно, старый Джилли не лучше справлялся с четырьмя акрами Хайтауэра, чем миссис Джилли с его четырнадцатью комнатами. Один взгляд на участок – и она едва сдерживалась, чтобы не схватить секатор и не приняться за работу.
Сэнди убежала к входной двери, оставив Ангелину разбираться с Алексом, а тот выглядел злым – с нахмуренными бровями и ночной порослью щетины на скулах.
– Ты уверена, что за ней не потребуется присмотр? – спросил он.
– Оказывается, я люблю подростков. – Ей показалось, что в уголках его холодных серых глаз мелькнула ледяная усмешка и что в этот момент он подумал о некоей четырнадцатилетней язве, которая делала его жизнь адом пару десятилетий назад.
– Хорошо… Чуть позже я встречаюсь с Кэрол, и мы отправимся покататься верхом. Сэнди знает телефон. Как только захочешь, чтобы я ее забрал, звони.
– Прекрасно. Приятной прогулки. – Пытаясь показать полное безразличие, она замолчала, боясь вдохнуть. Проклятие! Ну почему все вокруг напоминает ей о досадной юношеской влюбленности и о самоуверенном, элегантном долговязом парне, которого она немилосердно изводила несколько лет подряд?
Когда он прислонился к косяку, вертя газету своими длинными прямыми пальцами, искренняя улыбка засияла в его глазах:
– А ты умеешь ездить верхом? Почему бы не устроить перерыв в работе и не поехать с нами?
Я бы, пожалуй, подыскал тебе какого-нибудь подходящего скакуна.
– Спасибо, но у меня действительно нет времени. Однако я езжу верхом, – проинформировала она с таким блеском в глазах, что он воздержался от дальнейших вопросов.
На самом деле она каталась только на корове. И только один раз. У тети Зеи была подруга за городом, которая держала ферму. Ни Ангелина, ни корова не испытали удовольствия от этого опыта.
– Возможно, в другой раз?.. – разочарованно протянул Алекс.
– Возможно. Не беспокойся, если мы задержимся. На обратной дороге мы можем устроить остановку для барбекю.
– Послушай, Ангелина, ты уверена, что справишься? Сэнди – хорошая девочка, но может быть совершенно несносной, если захочет, и начать вытворять такое…
– Ради Бога, Хайтауэр! Я не собираюсь похищать твою дочь. Я просто возьму ее за город на несколько часов! – Достав ключи из сумки, Ангелина повернулась и направилась к двери; ее армейские ботинки тридцать пятого размера пробухали по причудливым узорам старинного паркета.
Несколько минут спустя, проезжая под бодрое щебетание Сэнди по Университетскому шоссе, Ангелина думала о странных существах, называющихся мужчинами, и о их стремлении пойти до конца в попытках защитить то, что они зовут слабым полом.
Она вспомнила, что привлекло ее в Кэле. Он помог ей стать независимой. Выйдя из семьи, где женщине отводилось единственное место – оставаться дома, растить детей, варить и хранить дом, и точка, – Ангелина считала Кэла удивительно просвещенным. Он сразу сказал, что, если женится на ней, захочет, чтобы она могла обеспечить себя.
Не только себя, как оказалось позже. Оказалось, что Кэл – наркоман, но она узнала об этом слишком поздно.
С другой стороны, есть Гас, который принимает на работу женщин так же легко, как мужчин, лишь бы они были достаточно квалифицированны.
И наконец, есть мужчины, подобные Алексу.
С другой стороны, может быть, и не существует мужчин, подобных Алексу. Может, в этом и счастье?
– Кто еще там будет сегодня? – спросила Сэнди, прерывая непродуктивный поток мыслей Ангелины.
– Возможно, Мак и Бакки, если только Бакки не нужно будет помогать отцу наметывать стог. Они оба совершенно очаровательны. Тебе они понравятся, девочка.
– Ну, может быть… Наверняка какие-то дохляки, ниже меня, да?
– Бакки выше. Маку только пятнадцать. Через год он, наверное, вымахает.
Ангелина прекрасно помнила, как ужасно неуютно чувствовала себя в возрасте Сэнди, когда предстояло знакомство с новыми мальчиками. Все это прошло через несколько лет, но в четырнадцать – год кажется вечностью.
Между тем понимающие родители могут помочь. Хайтауэру необходим кто-то, кто подсказал бы, на что нужно обращать внимание, на что – нет. Мужчины так упрямы в некоторых вопросах.
Однако и женщины тоже. Особенно в том, что касается мужчин. Любовь может обжечь как огонь, даже при наилучших обстоятельствах. В возрасте Сэнди, без присмотра и контроля за набирающими силу гормонами, она может протекать тяжелее, чем предменструальный синдром и пятидневный грипп, вместе взятые.
– Мне нравятся мужчины с бородой, а тебе? – мечтательно промурлыкала Сэнди. – Я имею в виду, борода делает их такими.., мужественными. – Она вздохнула и подогнула ноги в красных кроссовках "Рибок" сорокового размера.
– Я не уверена, что борода – показатель мужественности, но я понимаю, что ты имеешь в виду. – Ангелина мысленно представила, как выглядит Алекс ночью с дневной порослью щетины. – Только не забывай, что характер, а не волосы на лице делают мужчину мужчиной, – добавила она мрачным тоном.
Сэнди надула и лопнула пузырь из жевательной резинки.
– Ты говоришь прямо как папа. У Гаса есть постоянная подружка?
– Нет, насколько мне известно, – признала Ангелина, хотя ее подмывало сказать "да".
– А ему нравятся очень молодые женщины? К счастью, у Ангелины, занятой дорогой, не было времени отвечать. Оставалось надеяться, что увлечение Сэнди бородами, шрамами и мужчинами много старше ее продлится не больше, чем ее собственная ранняя влюбленность.
Тем не менее, как только внимание Сэнди вернется к этому сопляку в "корвете", у Алекса появится реальный повод для беспокойства!
Верхом на своем любимом мерине Буране Алекс ехал по конной тропе легким галопом вслед за Кэрол на ее маленькой руанской кобылке, борясь с искушением перейти на галоп и ускакать вперед через дубовую рощу в широкое поле.
– Не проехать ли нам короткой дорогой к конюшне?
– Конечно. Я забыла, какая здесь узкая тропа. Отсутствующим взглядом Алекс изучил женщину, скачущую впереди него, оценив преимущество ехать по узкой тропе. У нее была превосходная посадка – руки расслаблены, спина прямая. Надо признать, Кэрол не занималась ничем, чего не могла довести до совершенства. Видимо, это своего рода искусство. Быть совершенной во всем. В любой ситуации.
Непроизвольно его мысли переключились на сцену за завтраком в первое утро, когда Ангелина осталась у них. Она пришла очень рано, очевидно не желая никого потревожить. Алекс поднялся, чтобы усалить ее, но его взор тут же приковало светло-розовое пятно на ее левой щеке.
– Что случилось?
– Прыщик, – нахмурилась она и потянулась к кофейнику.
– Могу предложить…
– Каламин, если не трудно, и давай больше не говорить об этом.
Прыщик? В ее возрасте? Он чуть не пролил свой апельсиновый сок. Тут он заметил улыбку, мелькнувшую в уголках ее губ, и сок все-таки оказался пролит. Когда Сэнди влетела в столовую пару минут спустя, они оба неудержимо смеялись, не в силах не то что объяснить – понять, что смешного в маленьком розовом пятнышке на щеке.
Единственное, что он знал, – в эти несколько минут он снова был молодым. Это было прекрасно. Позже до него дошло, что он не может припомнить, когда последний раз громко смеялся.
Проводив Кэрол домой и отклонив приглашение остаться на ленч, Алекс отправился в свой офис и похоронил себя под бумагами, связанными с покупкой небольшой тонущей мебельной фабрики. На этот раз он пошел против своего чрезмерно консервативного совета директоров. У совета были собственные резоны, но, поскольку их доводы не поколебали решения Хайтауэра, ему пришлось потратить чертову уйму времени, отстаивая покупку.
Бывали времена, когда ему хотелось свернуть весь этот проклятый мебельный бизнес и заняться чем-то совершенно новым, раскрутить дело с нуля. К сожалению, от правильности его деловых суждений зависело около четырехсот с лишним заводов…
Он вернулся домой несколько позже обычного, мечтая немного выпить, поплавать в бассейне – хотя для этого уже становилось прохладно – и, возможно, вздремнуть перед ужином.
Почему-то он чувствовал себя тревожно. Крайне неуравновешенно. Странно. В чем причина? С покупкой все улажено. Его адвокаты уже составили окончательное соглашение. Сэнди… Они переживут полосу неприятностей. С дочкой все будет в порядке.
Ему было тридцать восемь. Возможно, это кризис середины жизни. Или он бывал только в восьмидесятые годы?
Входная дверь открывается в квадратное фойе прямо напротив винтовой лестницы, ведущей на второй этаж. Помещение почти не изменилось со времен его отца. Дина не особенно интересовалась украшением комнат, да и, видит Бог, не это было главным в его списке приоритетов. Он привык к причудливым узорам старинных ковров, чуть более светлому цвету лестничной дорожки, серым тонам венецианских фресок на стенах и охотничьему столику с вазой цветов, срезанных в саду позади дома, и к засохшим листьям и лепесткам на блестящей поверхности вишневого дерева.
К чему он не привык, так это к паре армейских ботинок, которые расположились один на другом на второй ступеньке, причем один истертый сыромятный шнурок свисал через перила. А еще не привык к потертой брезентовой сумке на длинном ремне, висящей на спинке одного из двух стульев, которые мама купила во Франции во время своего медового месяца.
Или к смеху и визгу, доносившимся из открытого окна.
Он проследовал на звуки к бассейну и застыл в изумлении, потрясенный зрелищем тоненькой тростинки и маленькой крепкой женщины, стоящих в стартовой позиции у кромки воды.
Пара русалок, наполовину с восхищением, наполовину с раздражением подумал он. Вода действительно слишком холодна для купания. Сэнди не спорила, что надо перекрыть бассейн и подогревать воду, и он давно собирался воплотить этот план в жизнь, потом все откладывал, будто у него в запасе вечность.
Идиотская идея. И самая эксцентричная. Особенно за последние несколько дней.
Не раздумывая ни секунды, он бросился в дом, расстегивая рубашку, пока взбегал по лестнице. Пять минут спустя он снова был внизу, одетый в плавки и сандалии и с полотенцем через плечо.
Они уже зашли в дом. Даже от себя Алекс не мог скрыть огорчения.
– Вы уже? – спросил он, выдавливая из себя улыбку.
– Привет, папа! Мы смыли пыль под душем перед тем, как купаться, так что не беспокойся насчет фильтра. На ужин будет барбекю и овощи, так что я отпустила Флору пораньше. Она собиралась идти к мануальному терапевту, но Ангелина показала ей всякие хитрые штучки с теннисным мячиком, ботинками и всем остальным, так что она, может быть, перестанет ворчать и стонать все время.
Не все в ее речи имело смысл, но Алекс был так занят попытками проглотить огорчение и не глазеть на Ангелину в ее линялом голубом купальнике, что проглотил явную несуразицу.
Дина была тростинкой, Кэрол – ее копией. Почему все так стремятся выглядеть костлявыми? Ради спасения собственной жизни он не смог бы объяснить, зачем любой женщине морить себя голодом и тратить полжизни, потея в спортзале, если небольшая грудь, тонкая талия, выпуклые бедра и округлые ягодицы так чертовски привлекательны, что мужчине достаточно одного взгляда на них, чтобы совершенно потерять голову.
– Да.., что? То есть, конечно, хорошо. Как хочешь, милая.
Он переплыл бассейн пятнадцать раз, убеждая себя, что работает для снятия спазма. Когда мужчина проводит многие часы, согнувшись над столом, его шейные мышцы слишком твердеют.
Правильно. И когда он ворочается до середины ночи без сна, представляя, как выгладит известная ему женщина без потертого комбинезона, твердеют некоторые другие мышцы.
Хвала Господу за плавательный бассейн. Завтра первым делом, решил он, нужно позвонить строителям и заказать перекрытие и обогрев бассейна. Сейчас, когда Ангелина вернулась в его жизнь, он чувствовал, что ему придется плавать, плавать и плавать.
Глава 5
Да, сравнить пребывание в их доме с ежедневной работой никак нельзя, сказала себе Ангелина. С Гасом в качестве буфера было совсем не плохо, но вот он уехал, и она сразу почувствовала себя аутсайдером. Ну все делает не так!
Взять, к примеру, барбекю. Она привыкла по крайней мере раз в неделю покупать домой тарелочку уже нарезанного барбекю к ужину. Дешево, просто и вкусно. Так что, когда на обратной дороге Сэнди обратила внимание на характерный запах ароматного дыма, она свернула к "Свинарнику Чарли" и без всякой задней мысли купила три порции.
В тот момент это показалось ей хорошей идеей – отблагодарить Алекса за его гостеприимство. Однако барбекю в пластиковых тарелочках не едят в парадной столовой под неусыпным взором древних портретов со стен.
Итак, они расставили три тарелки в маленькой столовой для завтраков. Умирая с голоду после тяжелого трудового дня, дороги домой и пары заплывов в бассейне для снятия спазма в мышцах, Ангелина открыла свою тарелку и принялась за еду.
Потом запоздало сообразила, что нужно было поинтересоваться, любит ли Алекс барбекю. Она помнила времена, когда он был не настолько горд, чтобы отказываться от капусты и солонины за кухонным столом, но с тех пор утекло много воды.
Еще одна ошибка, подумала Ангелина, когда солила жареную картошку.
Они оживленно обсуждали, как приготовить отличный компост, когда к ним присоединился Алекс, еще слегка влажный после душа.
– Потом примерно в каждый третий слой я добавляю хорошо перегнившего… – Ангелина виновато подняла глаза. – Ох.., мы не дождались тебя.
– Все нормально.
– Мне, наверное, нужно было сначала спросить. Я имею в виду, насчет барбекю. Мы ехали мимо "Свинарника Чарли", и залах был так хорош… – оправдывалась она. – Я не знала, что ты захочешь пить. Сэнди сказала – пиво. Мне, наверное, нужно было оставить его в холодильнике, пока ты не придешь.
– Да нет, все отлично. Спасибо.
Ангелина следила за тем, как он поднимал свою глиняную пивную кружку. У него прекрасные руки с длинными, прямыми пальцами, слегка покрытые золотистыми волосками. Руки, которые не раз фигурировали в ее фантазиях. На ее руках было больше мозолей, чем на его, и ногти его были лучше ухожены, но не приходилось сомневаться, что в этих его руках скрыто намного больше силы.
Пивная кружка была идеей Сэнди. В тех редких случаях, когда Ангелина пила за едой пиво, она отхлебывала прямо из бутылки, чтобы не пачкать лишнюю посуду. Под крышей Алекса она не могла представить себе такого невежества. Еще одно различие между ними. Ему, наверное, ни разу в его упорядоченной жизни не приходилось обсуждать навоз за обеденным столом.
Однако и она не привыкла обсуждать что-нибудь за обедом. Обычно она обедала на кухне под шестичасовые новости по телевизору, и ее единственными словами были грубые комментарии сегодняшней политической кухни и краткие молитвы богам погоды.
Подумав о запеченном лососе, спарже и картофельном пюре, торопливо засунутых Флорой в холодильник, она ругнула себя за столь импульсивные действия. Наверняка Алекс рассчитывал на свой обычный обед. Может быть. Флора и не была прекрасным поваром, но любое блюдо, по-" данное на тончайшем китайском фарфоре, покажется вкусным за столом с кружевными льняными салфетками и пятью фунтами столового серебра на каждого.
Однако Ангелина чувствовала собственную правоту, считая своим гражданским долгом поддерживать местную экономику. Свиньи Чарли, несомненно, выращены на месте, а где пойман этот лосось? Уж точно не в Эноривер…
С такими вполне уместными мыслями она отложила пластиковую ложку, согнула бумажную тарелочку и отправила последние, самые сладкие кусочки в рот, говоря себе, что честно заработала все до последней капли. Высадить в грунт сорок семь кустов роз, семнадцать саженцев вишни, окопать рядок яблонь – есть отчего проголодаться, не говоря о плавании в холодном бассейне и отчаянных попытках не отстать от девчонки, которая ныряет, как нерпа.
Завтра она вернется домой, есть там крыша или нет. Алекс ей ничего не должен, и сейчас, когда Гас уехал, никто не отговорит ее. Как только Алекс закончит ужин – или обед, или как там это у него называется, – она объявит ему, пока он не ушел переодеваться к вечеру. У него, наверное, свидание с его сушеной куклой Барби.
Готовясь сообщить ему, что завтра переезжает домой, Ангелина отнесла остатки обеда на кухню. Флора будет раздражена побегом, это без сомнений; миссис Джилли перенесет удар. Эта пожилая женщина хотя и бесполезна, но очень мила.
Двадцать минут спустя она пришла к Алексу в гостиную и, скрестив руки на груди, сделала свое объявление, стоя в дверях:
– Я уезжаю завтра утром. Домой, я имею в виду. Мм.., спасибо за гостеприимство.
Он минуту молча изучал ее, так что она почувствовала себя в чем-то виноватой.
– Тебе не нравится здесь?
– Конечно, нравится, но дело не в этом! – огрызнулась она, недовольная, что приходится защищаться. Проклятый, почему он не облысел и не отрастил брюшко? Почему по-прежнему так дьявольски красив со своим костлявым элегантным лицом и стройным тренированным телом?
– Я думал, ты дождешься, когда закончат плотники.
Она поморщилась.
– Почти все готово. Завтра с утра придут электрики, но им не потребуется много времени. Не такая большая работа – заменить немного проводки.
– Почему бы тебе не остаться, пока не вернется Гас?
Она могла бы объяснить почему. Чем дольше она находилась рядом с ним, тем сомнительнее становилась возможность удалить потом его из своего сердца.
Несколько раз за день Алекс ловил себя, что думает об Ангелине Видовски, а не о своем бизнесе. О том, как она смеется. Ее смех почти не изменился за все эти годы, но, идущий не от девчонки, а от женщины, производил другой эффект. Каждый нерв в его теле реагировал на раскаты здорового, веселого хохота.
Когда он запомнил, как прищуриваются ее глаза, как обнажаются зубы и растягиваются губы перед тем, как разразиться заразительным хохотом? Вчера?
Двадцать лет назад?
Когда он начал задумываться, каков вкус ее губ? Насколько они мягкие? Когда он начал задумываться, похож ли вкус на запах – запах свежей растущей зелени, цветов, свежескошенной травы?
Тихо ругаясь, он сунул карандаш в электрическую точилку. Что за идиотизм! Она никто для него! Младшая сестренка старого друга, и никто больше. Давно уже не ребенок. Ей, должно быть, слегка за тридцать, но она никак не выглядит старше, чем в тот день, когда взяла пачку сигарет и накурилась так, что ее рвало прямо на заднем сиденье его нового "мустанга".
Ему пришлось отмывать ее и затем уговаривать не топиться в озере Джордан.