- Я был бы глупцом, если бы не согласился принять твой дар. - Он нежно провел указательным пальцем по ее щеке. - Мы встретим рассвет, любовь моя. - Дэвид наклонился и поцеловал ее в губы. - Но сначала я хочу, чтобы ты еще раз подумала об этом и убедилась, что ты действительно этого хочешь. Через час я буду в оранжерее, и, если ты не передумаешь, Ясмин проводит тебя ко мне. - Внезапно он с силой прижал Билли к себе. Она чувствовала, как сильно бьется его сердце. - И все же я верю, что ты придешь, любовь моя, - прошептал он горячими сухими губами, и в словах его звучала надежда.
И прежде чем она ответила, он оттолкнул ее от себя и бросился вон из холла, не оглядываясь.
Распахнув двери оранжереи, Билли замерла от изумления. Она была поражена ее размерами. Стеклянная крыша поднималась над ее головой на семьдесят пять футов, а восхитительный сад под арочными сводами был настолько прекрасен, что казался волшебным. Извилистые дорожки были проложены сквозь густые заросли цветов и деревьев. Лунный свет, проникавший сквозь стеклянную крышу, словно окутывал каждый цветок волшебной дымкой. Королевские лилии, золотые ноготки, алая герань, красновато-коричневые хризантемы, белые фиалки, растущие повсюду маленькими кустиками. А запахи! Запахи были такими сильными и пьянящими, что Билли пришлось на минуту остановиться, чтобы привыкнуть к чудесному аромату сотен цветущих растений. Билли дернула за ручку, и дверь захлопнулась с резким стуком.
- Сюда, Билли.
Она пошла в направлении, откуда слышался голос Дэвида, как во сне, медленно ступая по дорожке, минуя олеандры, усыпанные крупными кистями цвета слоновой кости, мимо джакаранда, чьи лиловые цветы касались ее лица бархатными лепестками, мимо выложенного мозаикой тихо журчащего фонтана, окруженного папоротником, где прямо на воде цвели цветы, похожие на звезды. Билли ощущала себя как во сне, настолько все вокруг было прозрачным и фантастически прекрасным.
За следующим поворотом дорожки Билли увидела Дэвида, стоящего на коленях на земле, за его спиной неярким светом горел мавританский фонарь. Дэвид был в темных джинсах и черной рубашке с длинными рукавами, и на этом фоне его золотые волосы и бронзовый загар выделялись особенно ярко. И это был живой, реальный Дэвид, а не смутный образ несбыточного сна.
Он обернулся, едва она остановилась в нескольких метрах позади него, и сияющая улыбка, озарившая его лицо, когда он увидел ее, была прекраснее всего того, что Билли увидела в этом волшебном саду.
- Я так боялся, что ты передумаешь, - сказал он. - Подойди ко мне, я хочу кое-что тебе показать.
Она медленно преодолела расстояние, разделявшее их, и присела возле него.
- Твой сад так прекрасен, Дэвид, - сказала она тихо. - Даже во сне я никогда не видела ничего подобного.
- Он волшебный, правда? - Его взгляд был сосредоточен на маленьком зеленом росточке, который он заботливо сажал в землю. - Так много любви и красоты собрано в одном месте. Иногда мне удается уловить, как растут цветы и деревья, я словно слышу биение самой жизни.
- Биение жизни?
- Да! Оно повсюду окружает нас, мы можем услышать его, если захотим. Оно напоминает мерные удары нашего собственного сердца. Иногда этот звук напряженный, а иногда чистый, как звон колокольчика. Ты никогда этого не замечала?
Она качнула головой:
- Боюсь, что нет.
Он взял ее руку и положил на теплую мягкую землю.
- Прислушайся, - сказал он. - Почувствуй биение жизни и музыку тьмы. Слышишь что-нибудь?
- Да, мне кажется, я слышу, - изумленно ответила Билли.
Ее руки были в его сильных руках, и он прижимал их к теплой земле. Но она не была уверена, что слышит биение жизни, а не удары сердца Дэвида. Возможно, эти звуки слились в ее восприятии.
Его руки дрогнули, и он разжал пальцы.
- Мне не нужно было прикасаться к тебе. Я не хочу отпускать тебя, но мне необходимо закончить эту работу. Я собирался посадить здесь эти цветы. Мне надо было чем-то заняться, пока я ждал тебя.
- Что это за цветы?
- Анемоны, - ответил он.
Она засмеялась:
- Я никогда не слышала, чтобы для подавления сексуального желания мужчина занимался цветоводством.
- Это не просто сексуальное желание. Это ожидание рассвета и цветения. Я не просто сажаю цветы, я следую традиции. Я верю в традиции, любовь моя. Они наполняют жизнь смыслом и красотой.
- А в чем смысл этой традиции?
- В любви, - просто ответил Дэвид. - Я сажаю свой цветок пустыни в центре и окружаю его розовыми гвоздиками. Ты знаешь, что гвоздика символизирует любовь.
- Нет, не знала, я всегда думала, что только розы - символ любви.
- Цветов, символизирующих любовь, несколько. Каждый из них означает какое-то одно определенное свойство этого чувства. - Билли заметила, как на лицо Дэвида вдруг словно опустилась тень. Он поспешно опустил глаза на слабый росток, который сажал. - Однажды я посадил целый сад из цветов любви для моей матери на нашем ранчо в Техасе.
- Как это прекрасно! - воскликнула Билли воодушевленно. - Представляю, как она, наверное, любит этот сад.
- Это было просто необходимо сделать, - проговорил Дэвид уставшим голосом. - Моя мать столько страдала по моей вине! - Его голос стал более резким после паузы: - Я надеялся, что этот сад как-то облегчит ее муки.
- Муки?
- Я почти разрушил ее жизнь, как и свою тоже, когда экспериментировал с наркотиками в колледже. Я-то заслужил все это, потому что был полным идиотом и эгоистом, а она - нет. - Он закрыл глаза. - Ты не можешь себе представить, каким был страшным первый год. Ночные кошмары, страх. Меня как будто сжигали заживо. А когда я пришел в себя, прежнего Дэвида не было, а новый родился из адского пламени, через которое я прошел. Мать не могла смириться с этим. У нее было нервное потрясение, и мой отец боялся, что потерял нас обоих.
- Тогда-то Алекс и Бри увезли меня в Седихан в надежде вернуть матери ее прежнего сына. Врачи… - Он пожал плечами. - Они были способны восстановить мои силы, память, умственные способности, но они не могли совершить чуда. Они не в состоянии воскресить человека, который умер в том пламени. Я надеялся, что со временем она привыкнет ко мне другому. Но когда два года назад я вернулся на ранчо, то понял, что заблуждался, ничего не изменилось. Ей было нелегко со мной, и от этого она страдала еще больше. Она не могла забыть меня прежнего, а я убил в себе этого человека, которого она любила больше всех на свете. Она была очень любящая и заботливая мать. - Внезапно он с силой вжал кулаки прямо в землю. - Но она никогда не сможет любить меня так, как любила когда-то. Моя мать словно сама сгорела в том пламени.
- Дэвид… - Билли почти ничего не видела сквозь пелену слез. Она чувствовала его боль, как свою собственную, и боль эта была совершенно невыносимой. - Я уверена, ты ошибаешься. Конечно же, она любит тебя.
- Нет, не ошибаюсь. Я заставил ее слишком сильно страдать. А своим присутствием я лишь напоминаю ей об этих страданиях. - Он медленно разомкнул руки, и черная земля посыпалась сквозь его пальцы. - После той поездки я больше ни разу не был дома. Я встречался с отцом в Нью-Йорке в прошлом году, когда летал туда по делам, связанным с книгой, а матери не видел. Не знаю, увижу ли ее когда-нибудь. - Он порывисто вздохнул и, встав с колен, дотянулся до полотенца и вытер руки. - Но с ней все в порядке. Теперь она счастлива. Я отправил к ней чудесную девочку, которая нуждается в ее любви так же, как моя мать нуждается в том, чтобы заботиться о ком-то.
"Зайла, - догадалась Билли. - Дэвид находит способ утешить любого, но не себя самого". Она с испугом подумала о том, что только что собиралась разбить его и без того страдающее сердце.
Увидев испуг на ее лице, Дэвид улыбнулся:
- Не принимай все так близко к сердцу. В этой истории нет ничего ужасного. Я же сказал тебе, что с мамой все в порядке и со мной тоже. У меня есть друзья, которые любят меня, а Седи-хан стал моим домом. Невозможно одному человеку иметь все сразу.
В этот момент Билли хотела, чтобы все его любили и все, к чему он стремится, получалось у него. Он заслуживал это.
- Мы не можем иметь все, - она взглянула на него с таинственной улыбкой, - но мы можем попробовать. Ты не забыл, зачем я пришла сюда?
- Как я мог забыть?! - Он поднялся и взял ее за руку. Глаза его заблестели. - Я все время думал об этом с тех пор, как расстался с тобой сегодня вечером. - В одной руке у него были полотенце и фонарь, другую он протянул Билли и помог ей подняться. - Пойдемте, миледи, позвольте показать вам спальню.
Дэвид повел ее к цветочной изгороди, стоящей в центре оранжереи, задержавшись у одного из мозаичных фонтанов, чтобы помыть руки. Приблизившись к изгороди, Билли заметила в ней крохотный проход. Склонив голову, она прошла сквозь цветочную арку, и они оказались в спальне. С трех сторон это пространство окружала цветочная изгородь, а четвертая стена представляла собой решетку, увитую душистой жимолостью.
Получалась небольшая уютная комната. У дальней стены стояла резная железная скамеечка, в центре - большая софа, покрытая шелковой тканью цвета слоновой кости, поблескивающей в лунном свете.
- Я прихожу сюда, когда мне хочется уединиться, - сказал Дэвид, ставя на землю фонарь.
На лице Билли отразилось сомнение.
- Для создания романтической обстановки здесь все подобрано идеально.
- Это сделано в твою честь, Цветок Пустыни. - Он заключил ее в свои объятия с такой страстью, что у нее подогнулись колени. - Никакой дисгармонии этой ночью, любовь моя. Только сладостное слияние и восторг.
Его губы припали к ее губам с такой чувственностью, так нетерпеливо и сильно, что ее губы сами открылись навстречу ему в неосознанном желании. Дэвид с тихим стоном все крепче сжимал ее в объятиях. Билли чувствовала его страстное желание, и это доставляло ей наслаждение, которое она еще никогда в жизни не испытывала. Она вжималась в него, ощущая, как каждое ее движение заставляет содрогаться все его тело. Ей хотелось длить эти мгновения бесконечно, ощущать свою власть над ним и чувствовать, как всю ее охватывает огонь желания.
Внезапно Дэвид с силой сжал ее бедра, и его тело стало ритмично двигаться, то прижимаясь к ней, то отдаляясь. Ей пришлось ухватиться за его плечи как можно крепче, потому что она почувствовала, как силы покидают ее. Она подняла голову и увидела, что лицо его пылает, а глаза блестят.
- Это еще один из ритмов жизни. - Его руки блуждали по ее телу, касались, гладили, жаждали охватить ее всю целиком.
- Да, о, да! - Глаза ее потемнели и затуманились, ей казалось, что она вот-вот может умереть от сжигающей ее страсти.
- Я покажу тебе и другие способы проникнуть в тайну жизни. Хочешь ли ты меня так же сильно, как я хочу тебя? Скажи мне!
- Я хочу тебя. - У нее едва хватило сил, чтобы произнести эти слова, потому что дрожь сотрясала ее тело. Он снова и снова прижимал ее к себе, и она простонала, не в силах больше сдерживать столь сильное желание: - Я хочу тебя сейчас, Дэвид. Я больше не могу ждать.
Билли слышала его прерывистое дыхание и сильные удары его сердца. Потом он отстранил ее от себя и сказал:
- Одному Богу известно, как я хочу тебя сейчас. Но еще не пришло время, Цветок Пустыни. Я хочу, чтобы мы вспоминали эти мгновения всю жизнь. Помнишь, я рассказывал тебе о традициях. Очень важно, чтобы это произошло на рассвете.
Он осторожно снял с нее майку и отбросил в сторону, не отрывая горящего взгляда от ее груди.
- Мои тюльпанчики, я заставлю их расцвести, любовь моя.
Не спеша он стал снимать с нее легкие сандалии, потом джинсы вместе с трусиками.
Затем опустился на пол и стал рассматривать ее с таким восхищением, что казалось, огонь его глаз способен воспламенить все вокруг.
- Прекрасная, сильная и готовая к любви.
Дэвид наклонился вперед и прижался головой к ее животу. От его слегка колючей щеки по ее коже пробежали мурашки.
- Ты очень чувственная и соблазнительная.
- Я не знаю…
- А я знаю, - с уверенностью перебил он ее. - Хочешь, я докажу тебе это?
Он прижался к ней, слегка покусывая ее нежный живот, целуя и лаская осторожно языком.
- Забудь про все, что тебя гнетет, расслабься и отвечай на мои ласки. - Он легко пробежал пальцами по ее животу. - Ты дрожишь? Я чувствую это под своими пальцами. Ты такая нежная и томная. - Он гладил ее все сильнее и сильнее, пока легкий стон не вырвался у нее из груди.
- Чувственна и восхитительно сексуальна, - прошептал он.
Наконец он притянул ее к себе и прижался губами к ее губам с такой страстью, что ей показалось, что она теряет сознание. Он легко опустил ее на спину на шелковое покрывало и лег на нее. Даже через одежду она ощутила жар его тела.
- Ты все еще одет, - прошептала она, едва его губы оторвались от ее, чтобы покрыть поцелуями ее тело.
- Да. - Он поднял голову и хитро прищурился, встретившись с ней глазами. - А ты совершенно раздета. Ты чувствуешь что-нибудь особенное?
- Что? - смущенно переспросила она. - Свою уязвимость, наверное.
- Больше ничего? - мягко спросил Дэвид. И он прижался грудью к ее груди.
Шероховатая ткань рубашки слегка щекотала ее голую грудь, и это, неожиданно для нее, возбуждало.
- Может быть, еще что-нибудь, любовь моя?
Да, было и еще кое-что. Беззащитность ее собственной наготы, превосходство его все еще одетого тела - все это усиливало эротическое возбуждение, пронизывавшее ее. Вскрикнув, она спрятала голову у него на плече, чувствуя, как ее спина изгибается ему навстречу.
- Я ждал этого, - сказал он охрипшим голосом. - Но мы не будем торопиться. - Его губы дотронулись до ее соска, и он вдохнул в себя горячий, свежий запах ее тела.
- Теперь я попробую твой мед, Билли.
Он сжал руками ее грудь.
- Разреши мне поласкать твою прелестную грудь. - Прикосновение его губ вначале было очень нежным, но затем становилось все более сильным, в то время как его пальцы сжимали ее грудь. В сладком бессилии она откинула голову на шелковую простыню.
- Ты чувствуешь биение ритма жизни, Билли? - Его горячий шепот еще сильнее разжигал в ней желание.
Внезапно его колено оказалось между ее ногами. От этого прикосновения у нее перехватило дыхание. Грубая ткань его джинсов царапала ее кожу, но она не обращала на это внимания.
"Биение жизни, - как в тумане думала Билли, биение ее трепещущего сердца, его губы на ее груди, его нога у ворот ее лона. Жаркое, гулкое, необъяснимое биение жизни. - Да, этот мощный пульс внутри меня - это биение самой жизни".
Наконец Дэвид поднял голову, и она увидела его разгоряченное, возбужденное лицо. Он тяжело дышал.
- Я чувствую, что не могу больше ждать. Наше время настало.
Он приподнялся, не отрывая от нее горящих любовью глаз. Его руки дрожали, когда он начал расстегивать свою черную рубашку.
- Через минуту я буду таким же уязвимым, как и ты. - Он смущенно улыбнулся. - Удастся ли мне наконец справиться с этими пуговицами?! - Он вытащил рубашку из брюк и снял ее, его бронзовые плечи будто светились в лунных бликах.
Он быстро скинул оставшуюся одежду и лег на софу рядом с ней.
- Иди ко мне, любовь моя, я хочу показать тебе, как хорошо нам будет вместе. - Он притянул Билли к себе и прижал к своей груди так крепко, что ей показалось, что она стала его частью. Его гладкое, теплое тело, мягкие волосы на груди и твердые мускулы - все это возбуждало ее. Не осознавая того, что она делает, Билли еще теснее прижалась к нему и услышала его низкий смеющийся голос:
- Не торопись, поверь, что скоро ты получишь все, что хочешь.
Он перевернул ее на спину, затем, приподнявшись, посмотрел на нее долгим изучающим взглядом своих темно-голубых глаз и сказал:
- Господи, ты ждешь меня и вся горишь от желания.
Он обхватил ее бедра, и через мгновение она почувствовала приятную тяжесть его тела, когда он вошел в нее, заполнив ее собой. Лицо его было сосредоточенно, а грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Его движения были размеренны, как морские волны, лицо сосредоточенно, а грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Его пальцы нежно ласкали ее, и от их прикосновений по всему ее телу разливался жаркий огонь.
- Дэвид, - сказала она, ее глаза возбужденно блестели, - я никогда…
- Я знаю, - мягко перебил он ее. - Я все знаю про тебя, любовь моя, ты в моем сердце навсегда.
Он внимательно посмотрел на нее:
- Я причинил тебе боль, Цветок Пустыни. Но через это надо пройти, зато потом все будет чудесно.
Дэвид снова притянул ее к себе и приник к ее губам.
Возобновив свое движение, он уловил еле слышный звук - нежный вздох, идущий откуда-то из глубин ее естества. Его движения были полны огня, и желания, и опустошающей силы. Боль прошла, и Билли почувствовала, как ее тело начинает двигаться в такт его движениям.
Откинув голову, она прогнулась дугой - гибкой, напряженной. Закрыв глаза, Билли позволила ему увлечь ее туда, где реальность смещается, торжествует одна лишь любовь, и за ее порогом остаются сомнения и здравый смысл. Стихли последние содрогания. Бутон их любви раскрылся, и она ощутила восторг и счастье.
- Солнце, Дэвид, рассвет. Господи, это чудо!
- Чудо. Я же обещал, что тебя ждет чудо, Цветок Пустыни, - прошептал Дэвид, все еще задыхаясь. Он повернулся на спину, не выпуская ее из своих объятий. - Чудо любви. Оно всегда будет с нами, дорогая моя девочка!
- В это невозможно поверить!
- Это случится с нами еще не раз. Поверь, любовь моя, - произнес он, обнимая ее. - Разве мы не счастливы сейчас?
- Да, очень, - прошептала она. - И так будет снова?
- Очень скоро, любовь моя. Сразу после того, как ты отдохнешь. У тебя был такой трудный день, я думаю, что тебе это просто необходимо.
"День. Неужели все это произошло со мной за один день, - с удивлением повторила про себя Билли. - Как много событий уместилось в такой короткий промежуток времени: ее гитара, Юзеф и "Серебряный Полумесяц". Билли казалось, что все это произошло с ней давным-давно. Все для нее перестало быть реальностью, кроме объятий Дэвида.
- А ты уверен, что тебе не нужен отдых? - шутливо спросила она, пряча свое лицо у него на груди. - После всего, что произошло, я думаю, немного найдется мужчин, которым не нужен был бы отдых. Ты убедил меня в том, что я очень сексуальна. Разве не так? Если сексуальность проявляется и в ласках, то я побью все мировые рекорды. - Она подняла голову и поцеловала его долгим благодарным поцелуем. - Ты видишь, как я чувствительна к твоим ласкам, Дэвид?
- О да, любовь моя, - сказал он низким от волнения голосом, нежно убирая с ее лица растрепавшиеся волосы. - Мое тело всегда готово отозваться на твои ласки! И через пятьдесят лет я буду хотеть тебя так же, как сейчас, даже если ты будешь мне просто улыбаться.
Внутри ее все смешалось от отчаяния, пронзившего ее.
- Это слишком долго, - сказала она, стараясь не выдать сковавшего ее напряжения. - Я ведь говорила тебе, что не знаю, как долго я пробуду в Казбахе.
Он нежно сжал ее в своих объятиях:
- Не волнуйся, любовь моя, я обещал не задерживать тебя здесь. Оставайся со мной столько, сколько хочешь. Вот все, о чем я прошу тебя.