- Ты ни в чем не виновата, Джессика. Кроме того, уже ничего не изменить, плохо это или хорошо. Было бы здорово, если бы мы каждый раз получали возможность возвращаться в прошлое и исправлять свои ошибки, но это невозможно. Разве стоит жалеть о том, чего у нас никогда не будет?
- Пожалуй, ты прав. - Она помолчала. - Может, ты приедешь?
- Конечно. Но позже. Думаю, через пару недель. На выходные.
- И всего-то? А, ну да. Я забыла. Ты ведь теперь не только очаровательный психоаналитик, но и очаровательный бизнесмен. Позвонишь, когда закажешь билеты. А заодно подумай о том, как будешь расплачиваться со мной за уборку дома. Я принимаю только наличные. Никаких чеков и кредитных карт.
Джессика положила трубку. Я несколько секунд вертел телефон в руках, и меня отвлекла появившаяся в спальне Ванесса. Она потрепала ладонью влажные волосы и, остановившись посреди комнаты, посмотрела на меня.
- С кем ты разговариваешь в такой час? И зачем ты принес компьютер? Делишься с друзьями в Facebook впечатлениями от сегодняшнего вечера?
- Скажи, ты знаешь… про Карлу?
Ванесса присела на покрывало и взяла компьютер.
- Нет. А что случилось?
- Ты не читаешь новости?
- Читаю регулярно, просто последние дня три почти не заглядывала.
Заметку Ванесса прочитала пару раз. Она долго смотрела на фотографию Карлы, потом начала просматривать комментарии.
- Странное ощущение, - сказала она. - Чужая женщина, роднее которой у меня никого не было и, вероятно, не будет. Ты был с ней знаком?
- Я был на ее лекции. Еще до того, как мы с тобой познакомились.
- Когда я училась на первом курсе, то мечтала стать онкологом. Но в последний момент решила выбрать психиатрию. Я знала, что не смогу видеть смерть практически каждый день. Это самая страшная и уродливая вещь на свете. Их две - смерть и старость. Как бы ни изощрялись пластические хирурги, люди стареют и дряхлеют, а потом умирают.
- Было бы хуже, если бы они жили вечно. Люди умудряются скучать, даже когда осознают, что в их распоряжении жалкие шестьдесят-семьдесят лет. Что уж тут говорить о вечной жизни.
Ванесса кивнула, продолжая изучать комментарии, и, наконец, остановилась на одном из них.
- Джессика Стокхард? Однофамилица?
Она перешла на личную страницу Джессики и повернулась ко мне.
- Вы, вдобавок ко всему прочему, друзья?
- Ты ведь помнишь, я ездил в отпуск в Штаты.
Ванесса кивнула.
- Я познакомился с девушкой, которая снимала дом напротив. Это и есть Джессика Стокхард. Она дочь Карлы.
- Дочь Карлы, - повторила Ванесса, по-прежнему глядя на фото. - Сколько ей лет?
- Двадцать семь.
Она чуть слышно вздохнула.
- Карла была замужем?
- Нет. Она воспитывала ее одна.
- Это та самая дама, с которой… - Она нахмурилась. - Нет, постой-ка. Ты ведь говорил мне, что познакомился с азиаткой? Ная, или как там ее звали?
Я раздраженно махнул рукой.
- Она была тайка. Это две разные женщины.
- То есть, с Джессикой у тебя ничего не было? - подняла бровь Ванесса.
- Не то чтобы не было, но… Ванесса. Тебе всегда нужно все усложнять.
Она снова бросила взгляд на фотографию.
- Я бы встретилась с этой девочкой. Хотя и понятия не имею, зачем мне это нужно…
- Если хочешь, можно поехать в вдвоем. Заодно посмотришь, где я провел отпуск.
Ванесса закрыла компьютер и положила его на пол.
- На самом деле, интересно посмотреть на место, где ты так замечательно развлекался, что чуть не забыл вернуться домой. И на тот магазин, где ты купил мне обнаженную женщину со скрипкой.
- Ты говоришь таким тоном, будто это был утешительный приз.
Глава тринадцатая
Саймон
2010 год
Треверберг
На следующий день после приема в честь открытия дворца культуры я закончил дела на пару часов раньше обычного и отправился навестить Билла. Изольда не появилась на работе - она уехала в очередную командировку. И я не мог отделаться от мысли, что рад этому. Меньше всего мне сейчас хотелось смотреть ей в глаза. Мне не надо было соглашаться на кофе, потому что я знал - это будет не только кофе. Хотя… чем дольше я размышлял над этим вопросом, тем более неоднозначную форму принимал ответ.
"Женщина должна быть либо вашей, либо ничьей". Разве не эти слова я слышал от Изольды? У Билла, конечно, хватит наглости назвать ее своей женщиной, но ведь называть женщину своей - это только половина дела. Вопрос в том, является ли она на самом деле вашей. Изольда не могла быть чьей-либо женщиной. Она принадлежала сама себе. Так есть ли смысл предаваться этим размышлениям и рассуждать о моральных нормах? В конце-то концов, если моральные нормы остаются одними и теми же на протяжении всей жизни, это как минимум вызывает опасения.
Выглядел Билл не очень хорошо. Он хотел угостить меня чаем, но я ответил, что справлюсь сам, а ему лучше вернуться в постель.
- Может, стоит поехать в приемный покой? - спросил я у него. - Тебя тошнит со вчерашнего вечера, не думаю, что это просто отравление.
Билл с досадой махнул на меня рукой.
- Ни за что не поеду в больницу.
- Но твое состояние внушает опасения. - Я повертел в руках телефон. - Может, мы позвоним доктору Мори? Насколько я знаю, он до сих пор в городе, уезжает завтра утром. Уверен, что он согласится тебе помочь.
- Саймон, да что у тебя за привычка - приклеишься как банный лист к заднице и не отстанешь! Звони, кому хочешь. Мне и так плохо, а тут еще ты со своими дурацкими идеями…
Вивиан ответил почти сразу же.
- Господин Хейли, - сказал он после того, как я представился. - По какой причине я удостоился вашего звонка? Надеюсь, ничего страшного не произошло?
Я вкратце изложил суть дел, и доктор Мори, помолчав пару секунд, заговорил снова.
- Буду рад, если вы назовете адрес господина Барта. Минутку, я возьму ручку и бумагу.
Я продиктовал адрес Билла и торопливо добавил:
- Заранее спасибо, доктор. Я заплачу за такси.
- Не стоит, я сделаю это сам. Лучше приготовьте господину Барту чай.
Дорога от отеля до дома Билла заняла у Вивиана около сорока минут. За это время я успел выпить еще одну чашку чая и позвонить Изольде. Точнее, попробовать позвонить - я дважды набирал ее номер, и дважды она не брала трубку. Размышляя о том, чем она могла заниматься в такой час (а дело было важным - в противном случае она обязательно ответила бы либо прислала короткое сообщение из шаблонов "я перезвоню позже"), я поймал себя на том, что ревную, хотя более неподходящей реакции на происходящее придумать было нельзя. Я сижу на кухне в квартире мужчины, с которым она живет и, по сути, прихожусь ей не более чем коллегой, даже если принимать во внимание прошлую ночь. Я вспомнил, что Изольда была не в настроении, когда пришла ко мне. Понятия не имею, что могло ей его испортить, но это было не важно, потому что все выглядело так, будто я воспользовался ее слабостью. Или все было не так, но об этом думать не хотелось. В любом случае, я был рад, когда услышал звонок в дверь.
Вивиан снял перчатки, отдал мне плащ и прошел в гостиную.
- Не могу привыкнуть к шумному городу, - сказал он, - хотя каждое лето бываю в Европе. Каково тут жить, господи Хейли
- Я живу в спокойном районе, но, сказать по правде, шум города утомляет.
- "Утомляет" - это самое мягкое, что можно сказать. Где наш пациент?
Я разбудил Билла, который уже успел задремать. Он поднял голову от подушки и посмотрел на гостя.
- Добрый вечер, доктор. Вам не нужно было приезжать.
- Не волнуйтесь, господин Барт. Я приехал по собственной воле. Будьте добры, снимите рубашку. Я хочу вас осмотреть.
После осмотра и нескольких общих вопросов доктор Мори сел за стол, включил лампу и, открыв свою барсетку, достал оттуда два небольших блокнота с чистыми бланками. У меня было много знакомых врачей, и я знал, что они всегда носят такие блокноты с собой, а бланки обычно оказываются либо рецептами, либо больничными.
- Хорошая новость, мой друг, - обратился Вивиан к Биллу, - заключается в следующем: ничего серьезного с вами не произошло, обыкновенное пищевое отравление. Скорее всего, мясом или рыбой. А не очень хорошая новость заключается в том, что у вас слабый желудок, и поэтому вашему организму требуется помощь. Во-первых, мне нужно будет сделать вам укол. Надеюсь, вы не боитесь уколов?
Билл покачал головой, хотя по его лицу можно было сказать, что от уколов он не в восторге.
- Во-вторых, - продолжил Вивиан, - я выписываю вам таблетки, их нужно будет пить три раза в день в течение недели, после еды. Разумеется, излишне напоминать, что вы должны воздерживаться от тяжелой пищи. И, в-третьих, я выписываю вам больничный на семь дней. Нет, - обратил он внимание на то, что Билл снова качает головой, - это не обсуждается. Вы можете работать дома, но при условии, что будете соблюдать постельный режим.
- Хорошо, доктор, - сдался Билл.
Вивиан подписал оба бланка и поставил на каждом из них свою печать, после чего обратился ко мне.
- У вас здесь есть круглосуточные аптеки, господин Хейли?
- Конечно. Аптека в десяти минутах ходьбы отсюда.
- Я написал все, что нужно купить, на бланке. Просто отдайте его аптекарю. Если у него возникнут вопросы, позвоните мне.
Когда я вернулся, Билл снова дремал, а Вивиан сидел возле его кровати и читал что-то на экране своего сотового телефона.
- Прошу прощения, я задержался, - сказал я. - Не понимаю, откуда в аптеке очередь в такой час.
Билл, который уже убедился в том, что сегодня его не оставят в покое, наблюдал за тем, как Вивиан открывает упаковку одноразового шприца и набирает в него лекарство из ампулы.
- Как поживает мисс Паттерсон?
- Вам лучше знать, доктор, - ответил Билл. - Вы ведь были с ней, когда я уехал домой, и после этого мы уже не виделись. Понятия не имею, где она была всю ночь. Мало того - еще на телефон не отвечала.
- Вероятно, сел аккумулятор. Со мной это случается регулярно. После того, как я уволился из больницы, дежурств у меня нет, и никто не звонит мне с просьбой срочно приехать, так что я часто забываю его зарядить.
- Вы помните, в котором часу Изольда поехала домой?
Вивиан открыл небольшой флакон с нашатырным спиртом.
- В начале третьего.
- И все это время вы беседовали?
- Это кажется вам странным?
- Не подумайте, что я в чем-то вас подозреваю, доктор…
- Не думаю. Но вы переходите границы хорошего тона и слишком живо для незнакомого человека интересуетесь моей личной жизнью. Пожалуйста, закатайте рукав рубашки, господин Барт, и сожмите кулак несколько раз. Я почти не вижу ваших вен.
Билл поморщился, глядя на иглу, и прижал к месту укола кусочек ваты. Вивиан положил использованный шприц и ампулу в пустой пакет от лекарств, предварительно достав оттуда купленные мной таблетки, и отдал его мне.
- Если позволите, я кое-что скажу вам, господин Барт. Не подумайте, что я учу вас жизни. Во-первых, ревность в девяноста девяти процентах случаев свойственна людям, которые регулярно изменяют своим партнерам и испытывают по этому поводу чувство вины. Во-вторых, если в этой жизни и следует нервничать по поводу чего-то, то только не по поводу женщин. Можно нервничать по поводу денег, по поводу карьеры, по поводу квартиры или по поводу здоровья. Но нервничать по поводу женщин - это самое глупое, что можно придумать.
- Спасибо за совет, доктор, и за информацию к размышлению. Хочется верить, что вас вышеупомянутые вещи не тяготят.
- Поправляйтесь, господин Барт. Спокойной ночи.
Мы спустились во двор (по дороге я выбросил пакет в мусорный бак).
- Я подвезу вас, доктор, - сказал я.
- Буду премного благодарен. У меня не осталось ни цента наличных денег, я не помню код своей кредитной карты, а все остальные карты за ненадобностью оставил дома. Ума не приложу, как такое могло произойти. Ох, эта привязанность современного человека к кредитным картам. Надеюсь, через несколько лет их будут принимать во всех местах.
Несколько минут мы ехали молча, после чего Вивиан спросил у меня:
- Я могу закурить, господин Хейли?
- Конечно, доктор.
- Вы курите? Угощайтесь.
- Нет, спасибо.
Он закурил и приоткрыл окно.
- Похоже, я не понравился вашему другу.
- Я бы не сказал, что мы друзья. Мы приятели. Как и подобает коллегам.
- Что вам мешает стать друзьями? Тот факт, что вы неравнодушны к мисс Паттерсон, и его это нервирует?
Я посмотрел на него и снова перевел взгляд на дорогу.
- Почему вы решили, что я неравнодушен к мисс Паттерсон?
- Ну, во-первых, потому, что господин Барт показался мне довольно открытым человеком, который легко идет на контакт, несмотря на то, что он изо всех сил пытался продемонстрировать обратное. А вы кажетесь мне человеком, который располагает к себе. Думаю, вы нашли бы общий язык и подружились бы, а для того, чтобы этого не произошло, нужна серьезная причина. Например, женщина. Как я понял, для господина Барта отношения с мисс Паттерсон и сама мисс Паттерсон - это больная тема. Во-вторых, к ней сложно остаться равнодушным, разве что если у вас не совсем традиционная ориентация. Вы ведь не гей, господин Хейли?
Я рассмеялся.
- Нет.
- Значит, вам как минимум нравится мисс Паттерсон. Не думаю, что в этом есть что-то плохое. Мне она тоже нравится. Хотя в ней есть что-то… не от мира сего. Вы со мной согласны?
- Да, доктор.
- Когда я увидел вас, то подумал, что вы бы могли стать отличной парой. Вы разные, и могли бы дополнять друг друга. Кто знает? Может, она научила бы вас чему-нибудь. И вы бы тоже смогли ей что-нибудь дать, я уверен. Что вы об этом думаете?
Я притормозил на светофоре.
- Я думаю, что это плохая идея, доктор. Тем более что у нее уже есть Уильям.
- Давайте будем называть вещи своими именами, господин Хейли. Она есть у Уильяма. А у нее есть не только Уильям. Мне кажется, вы выгодно выделяетесь на фоне всех ее мужчин.
Я промолчал. Мысль о том, что у меня будет роман с Изольдой, казалась мне дикой, хотя жизнь порой преподносит сюрпризы, и слово "никогда" приобретает новые, незнакомые ранее значения.
- Это, конечно, теплоты в ваших отношениях с господином Бартом не добавит, - вышел из положения Вивиан, тем самым позволив мне помолчать еще несколько секунд. - Но вы ведь живете для себя, а не для кого-то другого, верно?
- Да, доктор. Но вы просто плохо знаете Уильяма. Его ревность иногда принимает… не очень хорошие формы.
- Он производит впечатление импульсивного человека. Впрочем, зачем обсуждать других за их спиной? Подумайте о том, что я вам сказал, господин Хейли. Может статься, вы сделаете правильные выводы.
2011 год
Мирквуд
Признаться честно, до последнего времени я и понятия не имел, каково это - вести себя по-идиотски. Но теперь я знал, что это значит. Вести себя по-идиотски - это два раза подходить к дверям дома женщины, которую ты искал, и не решаться даже постучать. Два вечера подряд я проводил в кафе, которое находилось напротив дома Изольды, но какая-то неведомая сила не давала мне подойти к ее дверям. У меня не было объяснения этому факту: в голову лезла мистическая чепуха, к которой располагал и наш последний разговор с Лореной, и ее таинственное исчезновение в тот вечер, когда я впервые подошел к дому Изольды. По возвращении домой я обнаружил, что все вещи моей новой знакомой, включая теплую одежду, косметику и бумажник, на месте, а ее самой нет. Последующие два дня я успел набрать ее номер, наверное, раз сто, но телефон был отключен. Но самым странным было другое: я знал, что с ней все в порядке. Ответа на вопрос "откуда" у меня тоже не было, я просто чувствовал это, хотя к мысли о ее способностях до сих пор относился со скептицизмом.
Скорее всего, именно скептицизм помешал мне внятно объяснить Вивиану суть дел. Мы встретились за завтраком, на часах было начало девятого - по его часам даже не раннее утро, а непроглядная ночь - и он был недоволен тем фактом, что я разбудил его так рано. Как всегда, он не преминул пожаловаться на то, что спал меньше трех часов, и сообщить мне со свойственной ему прямотой, что я - главный виновник происходящего. Он выслушал меня с абсолютно непроницаемым лицом, которое могло означать все, что угодно: от того, что его не волнует то, что я ему рассказываю, до того, что он и не слушал меня вовсе, а восстанавливал в памяти приятные подробности вчерашней ночи. Когда я закончил свой рассказ, он кивнул и сказал, что попробует мне помочь, после чего объяснил, что его ждут пациенты, и попросил счет. Несмотря на недовольство, он решил сделать жест вежливости и заплатил не только за себя, но и за меня, и я не мог отделаться от мысли, что этот жест, с его точки зрения, должен был заставить меня еще раз задуматься над своим поведением.
Ночь, как оно всегда бывало в Мирквуде, свалилась на город неожиданно. В отличие от Треверберга, где вечер был долгим, здесь не существовало вечера как такового. Или он был слишком коротким для того, чтобы его кто-нибудь заметил. И утро тут наступало медленно, будто нехотя - светать начинало только часов в шесть-семь утра, вне зависимости от времени года. Жуткий город. Вот какое определение подходило ему лучше всего. Именно об этом я думал, стоя у дверей дома Изольды. Официантка из кафе, с которой я успел познакомиться, завидев меня, приветственно помахала рукой, но я в ответ покачал головой. Я решил, что не могу вечно сидеть без дела, и что сегодня я просто обязан увидеть Изольду.
Появившийся на пороге дворецкий приветливо кивнул мне.
- Добрый вечер, - поздоровался я. - Мне нужна хозяйка этого дома. Надеюсь, она не занята?
- Нет, сэр. Как вас представить?
- Саймон Хейли.
- Хорошо. Подождите минутку, господин Хейли. Пока вы можете войти.
Мрачная гостиная контрастировала со светлой городской квартирой Изольды, и я уже подумал, не ошибся ли домом. Единственным более-менее светлым и живым местом был камин - по случаю холодов его растопили как следует: дрова негромко потрескивали, а язычки пламени бросали блики на стекла больших шкафов. Тут не было ничего, что напоминало бы об Изольде - по крайней мере, о той Изольде, которую я знал. Неужели за это время ее взгляды на жизнь так резко изменились? Я подошел к камину и, поднеся руки к огню, потер ладони одну об другую.
- Госпожа ждет вас, господин Хейли, - заговорил появившийся за моей спиной дворецкий. - Она читает после ужина. Я проведу вас в библиотеку.
Библиотека. Звучит неплохо. Хотя не припомню, чтобы Изольда так трепетно любила книги, чтобы выделять для них отдельную комнату в своем доме. Книжных полок у нее было предостаточно, но библиотека? Но, конечно же, я мог предположить, что теперь она отдыхает от работы, и может посвятить себя другим делам. Почему бы ей не заняться коллекционированием книг?