Фрэнки чувствовала себя словно на допросе: внезапно она ощутила, что должна защищаться без подготовки, с ходу. Единственное, что могло спасти ее, – это правда, даже если при этом она предстанет перед ним еще более уязвимой и доверчивой.
– Потому что я… всегда ужасно нервничала, когда Саймон прикасался ко мне. Я считала себя… какойто холодной.
– Только что я совершенно не заметил нервозности. – И уж конечно, о холодности и речи не могло идти.
– Ты заставил меня расслабиться, – просто ответила она. – Нет, наверное, это неправильно. Ты заставил меня… почувствовать себя распутной. Чего ему не удалось. В тот день, когда мы встретились, он назвал меня фригидной. И я ему поверила. – Она сделала паузу, услышав, как Захид пробурчал сквозь зубы грубое слово на родном языке. Ее сердце учащенно забилось, когда он тоже залез под покрывало, и она снова почувствовала близость его теплого тела. – В любом случае стоит поблагодарить судьбу за то, что у нас не случилось секса, учитывая тот факт, что все это время у него была другая.
Захид печально вздохнул, глядя в потолок и проклиная мужчину, который причинил ей боль. Он все еще не мог поверить, что жизнь способна на подобные запутанные пассажи. Только что у него случился лучший секс в жизни. С подругой детства, которая оказалась девственницей. И теперь его чувство ответственности по отношению к ней только упрочится. Что может быть хуже?
– Ты знаешь, кто я, Франческа. Будучи королем, я должен жениться на девственнице, но это будет женщина из моей страны. Не иностранка.
Почему он ведет себя так жестоко? Неужели он допускает мысль, что она претендует на роль его жены только изза того, что он стал ее первым мужчиной? Неужели он решил, что она специально скрыла от него правду, чтобы получить возможность манипулировать им?
Фрэнки быстро взяла себя в руки. Почему она должна чувствовать свою вину за то, что произошло? Она скрыла факт своей невинности, сделала это сознательно. Потому что она хотела, чтобы Захид стал мужчиной, открывшим ей двери в сокровенный мир секса. Потому что он… нравится ей. Вот и все. У нее нет повода для грусти и сожалений. Только для радости.
Она слегка потянулась всем телом под тонким кашемиром, и ее движение заставило его повернуться в ее сторону. Она сладко улыбнулась.
– Мне не хотелось бы ссориться. – Она поднесла руку к его подбородку и провела большим пальцем по его губе, не удивившись, когда он слегка прикусил его зубами.
– Мне тоже, – простонал он.
– Давай просто забудем об этом.
– Ты с ума сошла? – Он притянул ее к себе, и она смогла почувствовать его вновь нарастающее возбуждение. – Нет, ты просто совсем еще неопытная. Знаешь, немного печально то, что с самого начала ты познала лучшее.
– Ты хочешь сказать, ни один любовник не выдержит конкуренции с тобой?
– Сомневаюсь, – ответил он честно.
– Какой же ты высокомерный…
Он заставил ее замолчать, поцеловав в губы.
– Иногда высокомерие оправданно.
Она была готова на все, когда он говорил с ней таким тоном и когда проницательно смотрел на нее жгучим взглядом своих темных глаз.
– О, Захид…
– Захид – что?
Она повела плечами, скидывая покрывало.
– Я не знаю, – прошептала она.
И он тоже не знал. Он не мог думать ни о чем, кроме ее теплой нежной груди и волнующего женственного аромата, который полностью завладел его чувствами. Он провел губами по ее плечам и скользнул рукой между ее ног. Зачем омрачать это чувственное приключение бессмысленными расспросами, которые могут подождать?
Глава 11
Палец Захида, рисовавший круги вокруг ее пупка, внезапно остановился, и Фрэнки издала стон, в котором звучали одновременно нотки удовольствия и протеста.
– Как приятно! – прошептала она.
– Я знаю. Чертовски приятно. – Бросив беглый взгляд на часы, Захид с ужасом осознал, что с того момента, как они уехали с ипподрома, прошло два часа. Два незапланированных часа из его напряженного расписания, которые он потратил на изучение ее прелестного тела. Для женщины, которая впервые занималась сексом, она оказалась невероятно изобретательной. – Мы не можем больше валяться в кровати, Франческа. Мои телохранители будут удивляться, чем я так долго занимаюсь.
С его лица исчезла улыбка. Конечно, он понимал – они прекрасно знают, что именно он делает, и в этом была его вина. Он нарушил все правила, привезя Франческу в свой частный дом и проведя несколько часов, занимаясь с ней любовью.
– Захид…
– Не сейчас. Давай поскорее оденемся и уедем. – Его слова прозвучали довольно резко, и он испугался, что она снова издаст протяжный стон и он не выдержит и опять бросится на кровать, чтобы дальше наслаждаться ее горячим изящным телом. Он скользнул взглядом по ее обнаженному телу, по ее темным растрепанным волосам, по кремовым бедрам, слегка раздвинутым ему навстречу, и громко вздохнул, пытаясь побороть подступающую волну желания. – Может, прекратишь искушать меня?
– Но я ведь ничего не делаю!
Как он может объяснить то, чего не понимает сам?
– Боюсь, мы не сможем принять душ здесь: придется ждать возвращения во дворец, если ты не против. – Если они выйдут из дома с влажными волосами и раскрасневшимися лицами, завтра новость об этом может появиться на первой полосе главной газеты страны. – Франческа, пожалуйста, вставай!
Фрэнки подчинилась, все еще не смея поверить, что стоит обнаженной перед мужчиной, которого знала всю свою жизнь. Одеваться вместе с ним тоже было странно.
Когда она вернулась из ванной, то обнаружила, что Захид опять помрачнел. Неужели он собирается сказать ей, что совершил самую большую ошибку в жизни?
– И… что теперь? – тихо спросила она.
Мужчина вздохнул и покачал головой. Если бы на ее месте была любая другая, он бы уволил ее, поцеловал на прощание и пообещал позвонить, когда снова будет в Лондоне. Купил бы билет на самолет и забыл навсегда.
Но перед ним стояла Франческа, и это совершенно меняло дело. Что хуже всего, она подарила ему свою девственность – самый ценный подарок, который женщина может дать своему любовнику. Теперь она привяжется к нему еще сильнее.
– Мы постараемся справиться с ситуацией, – медленно произнес он. – Если будем вести себя осторожно.
– Справиться? – отозвалась она гулким эхом.
– Мне следовало бы отправить тебя обратно в Англию – ради нашего общего блага. Но дело в том, что я этого не хочу.
– Не хочешь? – В ее душе забрезжила робкая надежда.
– Не хочу. Я попрежнему хочу, чтобы ты печатала дневники моего отца. – Захид сделал глубокий вздох. – И хочу заниматься с тобой любовью.
– П… правда?
– Конечно, правда! – прорычал он и почувствовал новую волну возбуждения, заметив краску, пылающую на ее щеках. – Разве это не безумие – отказываться от возможности наслаждаться друг другом и дальше, пока есть время?
Почему он не может притянуть ее в объятия и, целуя, признаться, что не вынесет разлуки с ней? Зачем он сообщает ей все это так, словно зачитывает план собрания совета директоров?
– Наверное, это сумасшествие, – прошептала она. – Но иногда так хочется сойти с ума!
Издав глухой стон, Захид притянул ее к себе, жадно впиваясь в губы, словно не целовал их всего несколько минут назад.
– Нам придется вести себя очень осторожно, потому что мои слуги очень наблюдательны, – тихо предупредил он. – Мы не должны демонстрировать свои чувства в их присутствии: это будет расценено как проявление неуважения к ним.
Он нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и тяжелые жалюзи поднялись, наполняя комнату ярчайшим светом. Фрэнки не сразу поняла, что пронзительность освещения объясняется тем, что лучи солнца отражаются от поверхности воды. Подойдя к окну, она заметила вдалеке блестящую голубую ленту, окруженную неожиданно буйной зеленой растительностью.
– Это река? – удивленно спросила она.
– Да. Она называется Яманах, что означает "серебристая жемчужина". – Захид посмотрел на нее немного насмешливо. – Видимо, ты считала, что в пустынных королевствах нет источников воды?
– Я стараюсь не обобщать. – Фрэнки нахмурилась, пытаясь вспомнить информацию, полученную на уроках географии. – Она ведь берет начало в другой стране?
– Браво. Это знаменитая река, источник которой находится в соседнем государстве Шарифах.
– С которым вы всегда вели войны?
– И снова браво, Франческа. Откуда у тебя такие знания?
– Конечно, от моего отца. Он всегда интересовался историей Хаярзаха.
– И ты все запоминала?
– Большую часть. – Она задумчиво улыбалась, когда они вышли из дома и сели в машину. Конечно, она запоминала все! Она собирала и бережно хранила в сердце любые частички информации о Захиде, подобно тому как девочки ее возраста коллекционировали Барби. – У меня очень хорошая память.
– Ты – удивительно разносторонняя женщина.
– Ужасно похоже на комплимент.
– Потому что это он и есть, – пробурчал Захид.
Фрэнки сияла от гордости. Внезапно она поняла, что никогда в жизни не чувствовала себя настолько счастливой. Она позволила себе расслабиться в сладостной неге, охватившей тело после секса, и забыть о предупреждениях Захида о кратковременности их любовных отношений.
– Я должен переговорить со своими советниками, – сказал он. – Ты можешь отдохнуть после изнурительного дня, проведенного на жаре. Перед ужином я покажу тебе дневники отца, над которыми ты будешь работать. Сможешь начать завтра, согласна?
– Согласна. – Ей все еще сложно было привыкнуть к его тону, внезапно ставшему чужим.
И он ушел. Даже не взглянув на нее тайным нежным взглядом, даже не улыбнувшись. Неужели всего пару часов назад она лежала обнаженная в его объятиях, открывая для себя новый волнующий мир секса?
Оставшись одна в комнате, Фрэнки решила тщательно подойти к выбору наряда для ужина. Чтото такое важное прошептал ей Захид, целуя в губы. О том, что ее глаза – изумительно синего оттенка, более глубокого, чем мозаичные камни из ляпислазури, которые украшают стены его дворца.
Вспомнив эти слова, она остановилась на тунике и брюках глубокого сапфирового оттенка, подняла волосы и скрутила их в изящный узел.
За час до ужина к ней пришла Файруз, чтобы отвести ее в дворцовую библиотеку, где ее ждал Захид. Библиотека оказалась изысканным залом, уставленным по периметру полками с красивейшими книгами.
Фрэнки не имела большого опыта в соблазнении мужчин, но, увидев улыбку шейха, она сразу убедилась, что ее наряд ему понравился. Он отпустил Файруз, и она стояла перед ним в ожидании того, что он привлечет ее в свои объятия и прошепчет на ухо сладкий комплимент. Но этого не произошло, и она почувствовала, как в сердце закрадывается беспокойство.
Но все отрицательные эмоции ушли на задний план, когда она взглянула на стол и увидела там объемную коробку, инкрустированную драгоценными камнями.
Все ее мысли и беспокойство по поводу отношений с Захидом стали не важны, по сравнению с открывающейся возможностью прикоснуться к истории интересной страны, и Фрэнки открыла коробку, чтобы достать из нее верхнюю тетрадь в кожаной обложке.
Страницы немного похрустывали, очевидно, к ним давно никто не прикасался, но беглый почерк показался ей вполне разборчивым. Она подумала о том, как счастлив был бы ее отец увидеть подобный документ.
Только через несколько минут она вспомнила, что находится в комнате не одна, и подняла глаза на Захида, который все это время наблюдал за ней с неприкрытым любопытством.
– Не могу дождаться, когда смогу приступить к работе.
Захид печально ухмыльнулся. Как он мог подумать, что теперь возникнут сложности? Ему казалось, что ее сексуальное пробуждение заставит ее стать требовательной и вести себя непозволительно. Но она не кидала на него многозначительных взглядов, не упрекала в том, что он даже не поцеловал ее.
Нет, вместо этого она достала из инкрустированной коробки другой том дневников и просматривала его с такой жадностью, словно была готова усесться за ближайший стол и начать работу прямо сейчас. Впервые в жизни он видел, что человек был настолько поглощен идеей прочитать книгу!
– Ты голодна, Франческа? – сухо спросил он.
Часто заморгав, она отвела взгляд от тетрадки.
– Голодна? Ну конечно же!
– Тогда, может, ты потерпишь еще немного и позволишь себе поужинать со мной прежде, чем начинать работу. Начнешь печатать завтра утром. Пойдем!
Они ужинали в той же комнате, и это подействовало на Фрэнки слегка успокаивающе. Слуги постоянно ставили на стол все новые экзотические блюда, и хотя Фрэнки честно пыталась попробовать хотя бы небольшой кусочек каждого из них, вкусы и запахи перемешались так же, как мысли в ее голове.
– Ты сегодня молчалива, Франческа.
– Правда?
– В Хаярзахе говорят: "Если скажешь мне, о чем думаешь, я дам тебе миндаль".
– В Англии говорят, что за это готовы отдать пенни. Твой язык более поэтичный.
– Ты любишь миндаль?
– Обожаю.
– И?.. – Он сверлил ее пронзительным взглядом.
– Кто такая Катя? – спросила вдруг она.
Он нахмурился:
– Катя?
– Женщина, звонившая тебе в тот день, когда я пришла в отель в Лондоне. Она была очень груба со мной.
– Просто знакомая.
Просто знакомая? Невероятными усилиями Фрэнки умудрилась сохранить невозмутимое выражение лица, раздумывая над тем, кем она является для него. Неужели однажды сообразительная и уверенная в себе девушка также не позволит ей переговорить по телефону с шейхом? Картинка будущего поражения вспышкой пронеслась перед ее глазами.
– Не представляю себе, что должна почувствовать женщина, узнав, что ее охарактеризовали подобным образом.
– Хорошо, признаюсь, я повел себя не совсем корректно. Она – русская модель, с которой у меня был роман. Твое любопытство удовлетворено?
– А она… она – красивая?
Он улыбнулся предсказуемости женских реакций.
– Нет. Она уродливая. – Увидев ее удивленный взгляд, он продолжил, слегка смягчив голос: – Она – модель, Франческа. Конечно, она красивая. Но между нами все кончено. Я порвал с ней, когда стал шейхом. В любом случае зачем тебе это? Почему ты спрашиваешь об этом сейчас? Мы же не хотим испортить наш прекрасный роман глупой ревностью?
Она покачала головой, пытаясь прогнать темные мысли, заволакивающие ее разум.
– Нет, конечно нет.
– Отлично. Рад слышать.
И Фрэнки сменила роль ревнивой любовницы на роль вежливой гостьи, поддержав разговор о восточном плоскогорье и о знаменитых леопардах, которые там живут. Но когда им принесли крепкий кофе в миниатюрных фарфоровых чашках, она все же решилась спросить:
– Захид?
– Ммм… – Захид снова приготовился отражать атаку женского стремления к превосходству.
– Кто такая адда?
– Пустынная антилопа, известная своим уродством, – внезапно он расслабился и улыбнулся. Ее чувство юмора и сообразительность доставляли ему не меньшее удовольствие, чем нежная кожа ее груди. – Иди в постель, Франческа. Я присоединюсь к тебе, как только на небе появится луна.
Глава 12
Через шторы в спальне Фрэнки медленно пробирались первые лучи восходящего солнца. Фрэнки всем телом прижалась к своему любовнику.
– Не уходи, – прошептала она, в очередной раз повторяя фразу, которая стала их ежедневным утренним ритуалом.
– Мне надо идти. – В голосе Захида звучало сожаление, но он был решителен. – Не усложняй то, что и так тяжело сделать.
– Но мне казалось, тебе это нравится… – Фрэнки скользнула пальцами вниз по его животу, чтобы получить неоспоримое доказательство своих слов.
– Ведьма! – тихо прорычал он, целуя ее в обнаженное плечо. – Если я уйду позже, слуги могут застать меня выходящим из твоей комнаты…
Он не смог закончить фразу, осознавая, что не в силах покинуть ее теплые нежные объятия и противостоять пальцам, нежно ласкающим его отвердевшую плоть. Он до сих пор не нашел объяснения происходящему. Каждую ночь в течение трех недель он проводил с ней в постели, что стало неожиданностью для него, который не привык долго быть в отношениях с одной женщиной. Однажды он сказал своему брату, что ужин в компании с одной и той же женщиной в течение двух вечеров подряд – неимоверно скучное занятие.
– И что? Наступит конец света, если слуги застанут тебя?
– Именно так. Но что важнее – наступит конец твоей репутации. А я этого не хочу.
– А если я скажу тебе, что мне плевать на репутацию?
– Это неправильно. – Именно ее слова заставили его наконец встать и начать в спешке одеваться. – Твоя фамилия очень уважаема в моей стране, и я не хочу, чтобы чтото менялось, Франческа. А если поползут слухи о том, что ты спишь со мной, произойдет именно это.
– Как скажешь. – Она зевнула, и он наклонился, чтобы прикрыть ее одеялом.
– Теперь поспи еще немного. Увидимся позже.
Фрэнки так и сделала.
Библиотека оказалась удивительно спокойным местом для работы. Каждый раз она погружалась в атмосферу безмятежности и уединенности, усаживаясь за стол, украшенный свежесрезанными розами, у завешенного плотными шторами окна.
Каждое утро на столике у окна, выходящего на дворцовый сад, ее ждал поднос с завтраком: мятный чай, блюдце с глазированными апельсинами и корзинка со всевозможной сладкой выпечкой, которую жители Хаярзаха предпочитали на завтрак.
Фрэнки немного поела и направилась к рабочему столу, затем открыла коробку, которой было не менее ста лет. Она уже не удивлялась постоянному присутствию изысканных вещей с длинной историей: дворец был полон подобных антикварных ценностей. Но ее все еще не покидало странное чувство удивления от того, что она так быстро привыкла к столь рафинированному окружению. Вместо того чтобы чувствовать себя отшельницей в пустынном королевстве, где все чужое, она очень быстро приняла новый экзотический мир, словно родилась в Хаярзахе.
Целыми днями она была предоставлена самой себе, а вечера они проводили с Захидом, когда он возвращался к ужину. После еды они иногда играли в карты, как в старые добрые времена. Только теперь он больше не поддавался, и ей приходилось проявлять немало смекалки, чтобы оказать ему достойный отпор.
Иногда Захиду приходилось уезжать вечером на светские мероприятия. Тогда Фрэнки сворачивалась калачиком на вышитом золотистой нитью диване и читала книги об истории Хаярзаха.
– Ты не скучаешь, проводя вечера в одиночестве? – спросил он однажды, появляясь в дверях ее комнаты в серебристой шелковой мантии.
Конечно, она скучала, но не собиралась в этом признаваться, понимая, что жалобы не приведут ни к чему хорошему. Он не мог появиться в обществе в компании иностранки.
– Вовсе нет. Я привыкла быть предоставленной самой себе.
Она увидела, как он удовлетворенно кивнул.