Илье вдруг показалось, что они говорят с Тосей на разных языках и она никогда не поймет, как нужна ему. С этой малолеткой все у него шло как-то не по правилам. Тося поминутно загоняла Илью в тупик, и никогда нельзя было заранее предугадать, что она выкинет в следующую минуту. А вопросы она задавала такие необычные, не принятые между другими людьми, что только много позже, на досуге, Илье приходили в голову ловкие, достойные его самолюбия ответы.
- А во сне ты меня видишь? - выпытывала Тося. Мужская гордость возмутилась в Илье. Он вдруг представил, как смешно выглядит сейчас со стороны: стоит здоровенный парень перед кнопкой Тосей и отчитывается в своих снах. И хотя Илья уже не раз видел Тосю во сне, но сейчас назло ей замотал головой, чтобы хоть немного сбить с нее непомерную спесь.
- Значит, у тебя еще не настоящая любовь, - авторитетно разъясняла Тося. - Запомни, - может, когда пригодится: надо проснуться ровно в полночь, перевернуть подушку - и тогда обязательно увидишь во сне, кого хочешь!
Заслышав такое, Илья даже злиться на Тосю перестал.
- Эх, Тосенька! - со вздохом сказал он, жалея, что прирос сердцем к такой зеленой девчонке, которая еще двумя ногами стоит в детстве и ничегошеньки не понимает в чувствах взрослых людей.
- А ты попробуй, а потом эхай. Верное дело! Я всегда подушку переворачиваю, и один человек снится мне как миленький!
- Это кто же тебе снится? - ревниво спросил Илья. - Я ему все ноги переломаю!
- Не переломаешь! - Тося лукаво посмотрела на недогадливого Илью. - Как бы самому потом не пришлось на костылях шкандыбать…
В глуховатом, чуть хриплом от простуды голосе Тоси прорезалась вдруг зажатая до времени девичья струна и ликующе зазвенела, лаская Илью. Выдавая тайну своей хозяйки, струна эта поведала Илье, чтобы он не очень-то верил показной Тосиной холодности и уж совсем бы не обращал внимания на то, что Тося говорит. Пусть он больше верит вот этой тайной струне, да еще, пожалуй, пусть хорошенько призадумается над последними словами о костылях, на которых придется ему ходить, если он переломает ноги тому, кто часто снится Тосе…
Илья вдруг понял все.
- Тось! - Он задохнулся от нежности. - Значит?..
- Значит! - пропела струна.
Рука Ильи привычно взлетела, запнулась в воздухе, наткнувшись на невидимую преграду, и робко дотронулась до Тосиного плеча. Но стоило лишь Тосе покоситься на его самовольную руку, как Илья тут же поспешно отдернул ее, будто ожегся. И Тосе понравилось, что он стал таким послушным, хоть на выставку его посылай. Ей захотелось добром отплатить за добро, да и лестно было, что она может так запросто сделать другого человека счастливым. Обеими руками она подняла тяжелую руку Ильи, водрузила себе на плечо и сказала покладисто:
- Пускай уж…
На верхотуре запоздало закашляла Катя.
ТОСЕ ОТКРЫВАЮТ ГЛАЗА
Вера отложила книгу и оглядела комнату. Надя, как всегда по вечерам, возилась у плиты. В ожидании ужина работящий Ксан Ксаныч с масленкой в руке колдовал над скрипучей дверцей шкафа, полный решимости навсегда избавить девчат от противного скрипа. Катя с Анфисой собирались в кино на "Смелых людей". Анфиса уже перепробовала штук пять самых разнообразных причесок, и все они сегодня ей что-то не нравились: то казались слишком уж вызывающими, то чуть ли не старушечьими.
За окном, поджидая Катю, тихонько наигрывал на гармони верный Сашка. Начальный веселый мотив заметно помрачнел: видно, Сашкино терпенье в единоборстве с морозом подходило к концу.
- Делаем вид, что ничего не случилось? - сердито спросила Вера.
- Ты о чем это? - не поняла Катя.
- Да вы что, ослепли? Надо нам Тоську выручать. Прямо на огонь летит, дуреха доверчивая!
- Да-а… - шумно вздохнул Ксан Ксаныч. - Такой возраст! Можно сказать, весна жизни…
Девчата ожидали, что после философского вступления Ксан Ксаныч все растолкует им, но он тут же и замолк и сунул голову внутрь шкафа.
- Как бы эта весна осенью не обернулась! - сердито сказала Вера. - Пусть Тося ничего не видит, но мы-то не слепые? Спохватимся потом, да уж поздно будет.
- Она думает, Илья женится на ней, - Катя прыснула. - Вот комик!
- Тебе бы только посмеяться… - Вера снова обежала взглядом комнату. - Ну, так как же? И молчать дальше нельзя, и как такому детенышу все растолковать - ума не приложу…
- Чуткое отношение к подруге? - насмешливо спросила Анфиса. - Ох и много еще, Веруха, в тебе показного!
Вера рывком повернулась к ней:
- Всего я от вас с Ильей ожидала, но уж такого… Связался черт с младенцем!
- А я тут при чем? - удивилась Анфиса. - Илья спорил, с него и спрос…
Она испуганно прикусила губу.
- Спорил? Этого еще не хватало! Чуяло мое сердце, что тут нечисто… - Вера решительно подступила к Анфисе. - А ну, выкладывай!
- Точно не знаю… С Филей он… кажется.
- Ты уж не прячься теперь! Одна у вас шайка-лейка. Хочешь пристроить Илью, чтоб не мешал Вадима-Петровича околпачивать?
В голосе Веры зазвучала давняя, с трудом сдерживаемая ненависть. Любопытная Катя придвинулась к Вере и испытующе заглянула ей в глаза. Она давно уже заприметила, что Вера терпеть не может Анфису, но никак не могла понять, чего они меж собой не поделили. Иногда Кате казалось, что они встречались когда-то, еще до приезда в поселок, и в той прежней, неведомой ей жизни Анфиса перебежала Вере дорогу.
Катя была уверена, что Анфиса накричит сейчас на Веру, а та лишь сказала тихо:
- Хоть и много ты читаешь, Верка, а дура.
И расческу она опустила, будто не в силах была удержать ее на весу. У Анфисы мелко-мелко дрожала рука, и вся она была сейчас какая-то новая, точно окошко потайное приоткрылось в ней. Никогда еще Катя не видела Анфису такой, ей даже жалко ее стало.
А Вера ничуть не жалела Анфису и потребовала:
- Вот придет Тося, ты ей все расскажи.
- Еще чего! Спешу и падаю! - привычно выпалила Анфиса и тяжело подняла расческу.
Окошко захлопнулось, рука Анфисы больше уже не дрожала. Она снова стала прежней, самоуверенной красавицей, и такую Анфису жалеть уже было нельзя.
- Тогда мы сами скажем, - пригрозила Вера.
- Только попробуйте! - обозлилась Анфиса. - Я вам, как подругам, по секрету… Илья дознается, голову свернет!
- Ох и дрянь ты, о себе одной думаешь… - Вера брезгливо отодвинулась от Анфисы, оглядела девчат. - Теперь мы просто обязаны спасти Тосю! Вот только как?
- А что, если… - начала было Катя и сама же первая забраковала свою придумку: - Нет, не может этого быть! Мне померещилось: мы тут спасаем Тоську, а вдруг у Ильи к ней чувство? Самое настоящее, понимаете?
- Было б чувство, так не спорил бы, - сказала Вера.
Надя осуждающе загремела сковородкой на плите.
- "Чувство"! - передразнила она Катю. - От такого чувства матери-одиночки получаются!
- Вот я же и говорю, - поспешила оправдаться Катя, - померещилось…
- Так как же нам быть? - снова спросила Вера. - Решайте.
- Открыть надо Тоське глаза. Правду всегда лучше знать, какая бы она ни была! - убежденно сказала Надя.
- А чем Тоська лучше нас? - удивилась Анфиса. - Нам почему-то глаза не открывали.
- Вот и выросла цаца - смотреть противно!
- А ты не смотри, - посоветовала Анфиса.
Ксан Ксаныч высунулся из-за шкафа этаким добрым домовым, прописанным в этой комнате общежития, и заявил рассудительно:
- Пожалеть человека надо. Веселая сейчас наша Тося, смотришь на нее - и сердце радуется, а как проведает, что Илья обманщик… Прикиньте, каково ей будет?.. Молодые вы еще, вот и думаете: краше правды ничего на свете нету. Правда - вещь хорошая, а только иногда лучше ее и не знать: спокойней так-то жить…
Ксан Ксаныч покосился на Надю. Та загремела сковородкой на плите, и не понять было, слышала она своего жениха или нет. Вера сказала с досадой:
- Да не в спокойствии дело, Ксан Ксаныч! Хрупкая еще Тося, узнает, что Илья сволочь, - и всем людям перестанет верить. Так и душу сломать ей недолго. Бывали такие случаи…
- Вот чудеса! - удивилась вдруг Катя. - А ведь раньше мы ни о ком так не заботились! Как в общем бараке жили, а теперь… С чего бы это, а?
- Несамостоятельная Тоська, вот и хочется ей помочь, - предположила Надя.
Катя покачала головой:
- Нет, здесь что-то другое… Сдается мне, Кислица не только в тумбочки к нам забралась, а и в души… Вот проныра! От горшка три вершка, а поди ж ты, что вытворяет!
- Так что же нам все-таки делать? - напомнила Вера. - Неужели, девчата, мы все вчетвером… - Она покосилась на Анфису и поправилась: - Ну хотя бы втроем не убережем Тосю от одного сукина сына? Грош нам тогда цена!
- Что же нам теперь, часовыми при ней стоять? - усомнилась Катя. - Попробуй уследи за такой! Предупреждала ее, что бабник Илья, кашляла… Другая бы за семь верст обходила его, а наша разлюбезная Кислица…
Договорить Кате не пришлось: дверь со стуком распахнулась, и в комнату ступила тихая Тося. Двигалась она непривычно медленно, словно боялась расплескать молодое свое счастье. Стоящий на ее пути стул Тося обошла стороной, а не отпихнула, как непременно сделала бы раньше. Было сейчас в ней что-то горделиво-важное, даже чуть-чуть высокомерное. Она как бы подорожала вдруг в собственных глазах, узнав, что и ее, недоростка, можно полюбить.
- Катерина, ты чего Сашку морозишь? Совсем закоченел парень! Слышишь, как жалобно выводит?.. А я на собрании поваров была, вот где смех!.. - Тося оглядела примолкших девчат, непрочная солидность мигом слетела с нее. - Вы что, косточки мне перемывали? Ну, чего говорили, чего? Стыдно сказать, да? А еще подруги!
Она скинула валенки, крикнула азартно:
- Футбол! - и загнала их под койку.
Вера за ее спиной развела руками, как бы говоря девчатам: "Вот потолкуй с такой!"
- Никто ко мне не приходил? - спросила Тося, вываливая учебники из портфелика на стол.
Вера сразу насторожилась, почуяв недоброе.
- А кого ты ждешь?
- Одного человека…
Прикрывшись книгой, Вера лежала на своей койке-гамаке и поглядывала на Тосю, полная решимости спасти глупую девчонку - если потребуется, даже против ее воли. Потом сама спасибо скажет…
Надя молча поставила на угол стола сковородку с жареной рыбой. Ксан Ксаныч дал скрипучему шкафу передышку, вымыл руки и не спеша, с явным удовольствием почти семейного человека вытер их Надиным полотенцем. Он повесил полотенце на спинку кровати, одарил выцветшего петуха щелчком по гребню и поделился с Надей заветной новостью:
- Стропила уже начали ставить, Надюш! Если и дальше так пойдет - к Первому мая поженимся.
- Скорей бы уж… - тихо сказала Надя.
В дверь три раза постучали - с большими торжественными паузами между ударами. Надя осторожно приоткрыла дверь, и в комнату вошел празднично одетый Илья - в кожаном пальто и при галстуке.
- Мир дому сему! - провозгласил он и стал посреди комнаты так, чтобы не видеть Анфисы.
Тося мышонком притаилась за столом и из-за вороха учебников восторженно глазела на Илью, будто перед ней стоял сказочный Иван-царевич, прискакавший на сером волке. Илья не спеша вытащил целехонькую коробку дорогих папирос, распечатал, пошуршал серебряной бумагой, вежливо, как и подобает человеку в галстуке, спросил:
- Разрешите? - и закурил.
Потом он вынул из нагрудного кармана пиджака два спаренных синеньких билета, разъединил их, один билет спрятал, а другой с торжественным поклоном преподнес Тосе:
- Звуковой художественный фильм "Смелые люди", перед началом танцы!
- Приглашаешь на свиданье, да? - обрадовалась Тося.
- Приглашаю… - нетвердо сказал Илья, подозревая, что малолетка Тося какой-то свой, неведомый ему смысл вкладывает в это приглашение, но не в силах догадаться, в чем тут дело.
- Никуда она не пойдет, - решительно заявила Вера, вставая с койки. - Видела уже эту картину, хватит!
- Нет, пойду! - заупрямилась Тося. - Уважаю про лошадей… Четыре раза смотрела и еще пойду, не остановишь!
- Правильно! - одобрил Илья. - Не слушай ты этих монашек: им дай волю - они тебя в монастырь замуруют.
- А ты, шикарный кавалер, помолчал бы. Знаем мы тебя как облупленного! Улепетывай отсюда, нечего тебе здесь делать.
- Эх, Вера Ивановна! - с укоризной сказал Илья и взялся за ручку двери.
- Тось, я тебя на улице подожду.
- Я мигом! - пообещала Тося.
Илья вышел, пустив на прощанье кольцо пахучего дыма в глубь комнаты. Тося приподнялась на цыпочки, продела голову в расходящееся дымное кольцо и счастливо засмеялась. Вера с Надей тревожно переглянулись. А Тося как на крыльях носилась по комнате: она запихнула учебники с тетрадками в портфель, ногой поддела из-под койки запыленный баул, нырнула в него, достала брошку - единственное свое украшенье - и приколола себе на грудь, на бегу спросила у Анфисы:
- Можно? - и, не дожидаясь ответа, подушилась самый пахучим ее одеколоном. Сгоряча она нахлобучила было шапку-ушанку, которую надевала на работу, но тут же скинула ее и повязалась платком: в платке Тося чувствовала себя больше женщиной.
Тосино нетерпенье словно передалось на улицу Сашке - он вдруг громко заиграл походный марш. Катя испуганно ойкнула и выбежала из комнаты.
А Тося протянула руку за пальтецом, но Вера оттолкнула ее от вешалки:
- Сказано же: никуда ты не пойдешь!
- Как это?! - опешила Тося.
- А так: не пойдешь - и все!
Вера загородила дорогу к двери. Тося затравленно огляделась, ища поддержки. Добрый Ксан Ксаныч виновато отвел глаза; он уже покончил с ужином и снова колдовал с масленкой возле шкафа. Анфиса скучающе смотрела на ходики, а Надя подошла к Вере и стала рядом с ней.
- Не имеете права! - выпалила Тося. - Совершеннолетняя… Паспорт имею!..
- Дура ты с паспортом, - сказала Надя. - Свиданья ей захотелось… Задрать юбчонку да отшлепать - вот тебе и все свиданье!
- Мы же добра тебе хотим, - попыталась Вера образумить Тосю. - Илья поиграет с тобой, как с котенком, и бросит!
- Пусть только попробует… - воинственно пробормотала Тося и тут же спохватилась: - А вам-то какое дело? И чего вы в мою личную жизнь носы суете? Взяли моду: то - нельзя, это - тоже, одни задачки решай. Да пропади они пропадом!
Тося запустила портфелик под койку.
- "Личная жизнь"! - передразнила Надя. - Нахваталась! Вот принесешь ребенка в подоле - узнаешь тогда личную жизнь.
- Мы еще и не целовались ни разу, что ты мне ребенка подкидываешь?! - не на шутку разобиделась Тося. - Отцепитесь вы все от меня, и чего пристали?
- Да полюбили мы тебя, непутевую, будь ты неладна! - призналась Вера.
- Уж лучше бы вы меня ненавидели, чем так-то любить… Меня Анфиса так не обижала, как вы сегодня. А еще подруги!.. И чего вы взбеленились? Или завидки вас берут? Боитесь, что раньше вас замуж выйду? Да я про это еще и не думаю, не суди по себе, Надежда. Больно нужно мне!
- Не бегай за Ильей, - посоветовала Вера. - И никто тебя обижать не будет.
- Кто бегает? - возмутилась Тося. - Слепые вы, что ли? Видели же: сам билеты принес!
И против воли Тоси высокомерная торжествующая нотка прозвучала в ее голосе.
- Вы вот что! - в сердцах сказала она. - Вы из себя… это самое, коллектив не корчите! Не прикидывайтесь чуткими, мне это без надобности. Живете как кошки с собаками, а туда же!
Вера припомнила недавние Катины слова.
- Это раньше было так, а теперь ты же нас и сколотила.
- Вот делай после этого добро людям! - искренне пожалела Тося.
Она улучила минутку и схватила с вешалки свое пальтецо.
Ксан Ксаныч неодобрительно покачал головой. Он уже утихомирил скрипучий шкаф и с масленкой наготове двинулся в обход тумбочек. Ни одна из них еще и не думала скрипеть, но дотошный Ксан Ксаныч в профилактических целях смазывал подряд все петли дверец.
- Послушай, Тось, - вкрадчиво сказала Вера, как говорят с тяжелобольными. - Взгляни на себя и на него: ты девчонка, а он…
- Не по себе дерево рубишь, Анастасия! - подхватила Надя так сердито, будто Тося, отстаивая право свое на любовь, нанесла ей смертельную обиду и чуть ли не на всю жизнь ее замахнулась.
- Сама ты дерево стоеросовое! - выпалила Тося. - Интересно вы с Веркой рассуждаете: с каким-нибудь завалящим парнем мне можно, а как с Ильей - так рылом не вышла? Каждый сверчок знай свой шесток, так, что ли?
- А хотя бы и так! Боишься правде в глаза посмотреть? - сердито спросила Надя.
- Не правда это, а самая настоящая кривда! Вот когда я тебя, Надька, насквозь раскусила. Жалко мне тебя: вбила себе в голову, что некрасивая, вот и маешься. И не стыдно тебе? Мы с тобой не хуже других, не второй сорт, не подсобные какие-нибудь. Да я бы сразу утопилась, если б так на самом деле было! Выше нос держи, понятно?
Надя презрительно махнула рукой.
- Это все красиво звучит, а на деле… Думаешь, ты самая умная, жизнь только с тебя началась? А она уже давно идет, и до тебя люди не глупей жили… Вот изломаешь свою судьбу, тогда наплачешься!
- Ну вот что, подруги мои дорогие, - устало сказала Тося, - почесали языки, и хватит. Нечего, это самое, диспут устраивать. С кем хочу, с тем гуляю. Моя жизнь: что хочу, то и делаю… А если будете мне палки в колеса вставлять, я в другую комнату переберусь, а то и в газету напишу: травят молодого рабочего. По головке вас за это не погладят!
Надя пристыдила Тосю:
- Мы с тобой по-хорошему, а ты за газету прячешься.
- Да как ты не поймешь, - удивилась Вера, - совсем он тебе не пара. Потаскун твой Илья!
- Это у него видимость такая, а сам он хороший! - стала Тося на защиту Ильи, топнула ногой и пропела с вызовом:
Она была ему не пара,
Но он любил ее… та-та!
- Да хватит с ней болтать! - рассердилась Надя, выхватила у Тоси билет и порвала его в мелкие клочья.
- Так вот ты какая?! - с презрением выпалила Тося. - Что ж валенки с меня не снимешь? На, тащи! - Тося протянула Наде ногу. - Тащи, чего ж ты стесняешься? Здоровая выросла, а ничего не понимаешь! Я и босиком по снегу побегу, не остановишь… Эксплуататорша!
Ударом ноги Тося распахнула дверь.
- Стой, глупая! - приказала Вера. - Ты думаешь, Илья всерьез к тебе, а он… спорил!
- Как спорил? - опешила Тося, замирая на пороге.
Ксан Ксаныч сокрушенно покачал головой, не одобряя забракованной им правды, без которой по молодости лет не смогли все-таки обойтись девчата.
- Об заклад с Филей бился, что влюбишься ты в него… - неохотно и брезгливо ответила Вера. - Вот хоть у Анфисы спроси.
- Об заклад? Да разве можно так, мама-Вера… На живого человека?! - жалобным голосом спросила Тося, прижимая кулачки к груди. - Анфиса, правда?
Анфиса отвернулась и зябко повела плечами. Поникшая и жалкая, разом растеряв всю свою боевитость, отошла Тося от двери. Она расстегнула пальто, но снять его силы у нее уже не хватило. Как березка, спиленная под корень, Тося рухнула на свою койку.
- Ты поплачь, легче будет, - сердобольно посоветовал Ксан Ксаныч.
Вера подсела к Тосе, обняла ее и пообещала:
- Мы тебя в обиду не дадим.
Тося рывком вскинула голову. Глаза у нее были сухие-сухие и как-то враз провалились.
- А на что он спорил?