– Я не поверил, что ты спала с сенатором ради статьи, как не поверил в то, что ты влюбилась в него и позволила эмоциям взять верх над объективностью. Меня не проведешь. И в каком-то смысле… – он покачал головой с мрачным видом, – я почти желал, чтобы последнее оказалось правдой.
Потрясенная, Карли смотрела на отца, пытаясь осознать его слова:
– Я не понимаю.
Он тяжело вздохнул:
– По крайней мере, тогда бы ты рисковала своей карьерой ради чего-то большего, чем просто увлечение мужчиной. И с тех пор у тебя было немало отношений. Большинство парней не были достойны твоего внимания, но я не переживал бы так сильно, если бы ты действительно любила хотя бы одного из них.
Карли открыла рот, но ей нечего было сказать в свою защиту. С момента, когда двери лифта закрылись перед ней, она размышляла: а что, если все ее отношения после Томаса были просто попыткой избежать большой любви. Обвинения Хантера глубоко ранили ее. Второй раз в жизни она чувствовала себя брошенной, и у нее даже не было шанса объясниться. Отец не хотел выслушать ее три года назад, а Хантер не хотел слушать ее сейчас.
Но, может, ее отец наконец-то готов к этому разговору.
– Мы с Томасом стали встречаться уже после того, как статья была готова, – сказала Карли.
– Сейчас я это знаю. – Он сделал паузу. – Но тогда не был уверен в этом.
Было больно слышать эту правду, но жизнь несправедлива.
– Карли, – сказал ее отец, – когда ты повзрослеешь и перестанешь порхать от одного парня к другому?
От боли в груди у нее перехватило дыхание. Теперь пришло время говорить правду. Обрадуется ли он тому, что она наконец влюбилась, когда узнает, что это ее эмоциональное развитие пошло во вред работе? Ее начальница взяла ее, несмотря на прошлое, подарив ей второй шанс, который она только что уничтожила.
– Я уговаривала начальницу позволить мне написать статью о Хантере Филипсе. – В ее голосе звучало какое-то предостережение, и было видно, что отец готовится к худшему. – Она наконец дала добро, но… – замялась Карли, боясь увидеть разочарование отца. Видимо, выражение ее лица сказало все без слов.
– Ты переспала с ним, – угадал он.
Ее сердце сжалось. Отец пристально посмотрел на нее.
– Сейчас ты уже не можешь написать статью, – сказал он.
– Я это понимаю.
– Ты должна сказать своей начальнице почему.
– Это я тоже понимаю. – Ощущая болезненный ком в горле, Карли с трудом произнесла: – Я влюблена в него.
Видимо, ее страдания и боль отразились у нее на лице, потому что отец не казался особенно счастливым за нее. Он выглядел так, словно хотел разделить с ней эту боль, но не знал как.
Он сделал неуверенный шаг ближе:
– Карли…
Она подошла к отцу и почувствовала, как он неловко заключил ее в объятия – короткие, со знакомым запахом мятных конфеток, которые обожал, – и быстро отпустил.
– Я сожалею, что он причинил тебе боль, – резко сказал ее отец.
Зная, что он чувствует себя не в своей тарелке – отец не отличался сентиментальностью, – Карли попыталась улыбнуться. Она не могла допустить, чтобы он думал, что во всем виноват только Хантер.
– Он хороший парень, – сказала она, прочистив горло. – Благородный.
Отец поднял густые брови.
– Что ты собираешься сказать начальнице?
Карли вскинула подбородок.
– Правду, – ответила она. И хорошо, что Хантер подтолкнул ее к тому, чтобы она изменила свое упрямое отношение к отцу, потому что в ближайшие недели ей потребуется его поддержка. – Я напишу чертовски хорошую статью о ком-нибудь другом и предложу ее в качестве замены. – Она посмотрела на отца. – А потом пойду на шоу Брайана О’Коннора, встречусь с Хантером лицом к лицу и закончу то, что начала.
– Тебе сильно досталось, когда ты отказался участвовать в сегодняшнем шоу Брайана О’Коннора? – спросил Букер.
Сжав челюсти, не спуская глаз с боксерской груши, висящей в его домашнем тренажерном зале, Хантер ударил по ней справа.
– Не очень. – Он изо всех сил пытался игнорировать электронные часы на стене, которые показывали 23.44.
– Нам нечего больше обсуждать, – продолжил Хантер. Разве что его собственную вменяемость, учитывая, что он постоянно наступал на одни и те же грабли.
Он нанес еще один энергичный удар по груше, зная, что Букер ждет объяснений. Но Хантер измотался, слишком устал от тренировки – и актуального состояния своей жизни, – чтобы участвовать в разговорах.
Всю неделю после возвращения домой из Лас-Вегаса он был занят, полностью посвятив себя работе, которая вдруг показалась ему идеальной. Хантеру удалось выкроить время и подумать над идеей, которую он сформулировал, когда Карли поставила под сомнение его приоритеты. Но после всего, что случилось, встретиться с ней снова в прямом эфире было выше его сил. Уже только пережить этот вечер, зная, что Карли будет на шоу без него, было непростой задачей.
Это будет настоящее чудо, если он продержится следующие пятнадцать минут, не сойдет с ума и не откажется от своего намерения не смотреть ток-шоу. Хантер взглянул на часы: 23.45.
Хантер начал яростно бить по груше. В тишине раздавались только звуки щелчков, пока его друг снова не заговорил.
– Шоу начнется через пятнадцать минут, – напомнил Букер, как будто Хантер мог хоть на секунду забыть об этом. – Ты собираешься смотреть?
Внутри у Хантера все сжалось. Его мышцы горели от интенсивной тренировки, но в каком-то смысле боль была хорошим знаком. После их ссоры с Карли он пребывал в трансе. В оцепенении. Словно под наркозом. Пытаясь забыть приводящую его в бешенство картину – Карли, беседующая с Терри.
И ее потрясенное выражение лица, когда двери лифта закрылись перед ней…
– Потому что я думаю, ты должен послушать, что она скажет, – не успокаивался Букер.
– Нет. – Хантер со злостью ударил по груше. – Я не буду смотреть.
Любопытство публики возросло, когда два дня назад он отказался прийти на шоу. Что характерно, Карли не отменила своего участия в передаче. Была ли это попытка пиара или что-то другое, Хантер не знал. Но он видел анонс темы на замену: дебют новой колонки Карли Вулф. Каждую неделю там будет появляться статья о каком-нибудь жителе Майами. Она все-таки добилась своего.
Вопрос в том, кого именно она выбрала в качестве своего первого героя.
Часы на стене показывали 23.47. Хантер почувствовал, как желчь поднимается к горлу. Он желал смотреть, как женщина, которую он любил, отказывается от всего, что их связывало, ради карьерной цели, которую она преследовала в течение трех лет.
Хантер снова чувствовал себя преданным, внутри его все кипело от возмущения и обиды.
– Эта ситуация кажется мне очень интересной, – сказал Букер. – Обычно это я вижу заговор на каждом шагу.
Хантер приподнял бровь и взглянул на Букера:
– Хочешь сказать, что я параноик, как и ты?
Широко улыбнувшись, Букер откинул свои лохматые каштановые волосы назад.
– Ты не подозреваешь целые народы и крупные государственные учреждения. По сравнению со мной, это ерунда. – Его тон изменился и стал более серьезным. – Но ты скептически относишься ко всему, что движется, Хант. – Он сделал паузу. – И я думаю, что ты ошибаешься по поводу Карли.
Грудь Хантера сжало словно тисками. Страх медленно овладевал им: он разрушил то единственное хорошее, что случилось в его жизни. Слишком долго ждал такой любви и не узнал, когда она пришла…
Реальная. Настоящая. И долговечная.
Выругавшись про себя, Хантер закрыл глаза. Когда он занимался с Карли любовью в последний раз, его сердце ликовало. Но, увидев ее, беседующую с Терри, почувствовал себя раздавленным: на Хантера обрушилась лавина гнева и унижения, в один миг вернулись все старые подозрения.
А если он незаслуженно обвинил Карли, тогда что?
Хантер открыл глаза и снова принялся лупить по груше, мучаясь от этой невыносимой мысли.
– Тогда перейдем к делу? – прервал его Букер.
Хантер повернулся к своему другу и бизнес-партнеру. Независимо от результатов сегодняшнего шоу, статус-кво изменился. Хантер не мог больше делать вид, что доволен своей жизнью. На самом деле она была невыносима. Тупое зарабатывание денег его больше не устраивало. Пришло время рассказать другу правду о своих планах.
– У меня была продолжительная беседа со специальным агентом, который руководит подразделением ФБР в Майами, – сказал Хантер. Удивленный Букер скрестил руки на груди и прислонился к стене, явно желая услышать больше. – В связи с возросшим количеством расследуемых дел им очень нужна помощь, – продолжал Хантер, глядя на Букера. – И я согласился на должность консультанта по совместительству.
Лицо Букера медленно расплылось в улыбке.
– Ты всегда мечтал ловить преступников.
Успокоенный, что Букер это понимает, Хантер решился сообщить вторую часть новости:
– Это означает, что мне понадобится дополнительная помощь в текущих делах.
Букер не колебался:
– Не проблема.
Хантер сомневался, что друг правильно его понял.
– Я думал, ты ненавидишь работу с клиентами.
После долгой паузы Букер осторожно ответил:
– Ты задал очень высокую планку, Хант… А я не хочу постоянно думать, будто недостаточно хорошо работаю.
Ошеломленный, Хантер посмотрел на друга:
– Разве со мной у тебя было такое чувство?
– Не совсем. Но ты недосягаем, – сказал он. – И довольно требователен, когда дело доходит до твоих ожиданий.
Мысль, что Букер избегал клиентов не из-за социального дискомфорта, а по какой-то другой причине, никогда не приходила Хантеру в голову.
– Иногда ты оцениваешь людей в своей жизни по невозможно высоким стандартам.
С комком в горле Хантер посмотрел на часы на стене: 23.55.
Букер поднял пульт дистанционного управления от телевизора с плоским экраном, висящего на стене, и протянул его Хантеру.
– Сделай одолжение, Хант, – настойчиво произнес Букер. – Посмотри шоу.
С колотящимся в груди сердцем Хантер снял боксерские перчатки и взял пульт дистанционного управления. Не говоря ни слова, его друг направился к выходу.
Хантер смотрел на черный экран телевизора целых четыре минуты. Электронные часы мучительно отсчитывали время, минута за минутой. В любом случае ему нужно было знать. Он просто не был уверен, что хуже: потерять Карли в результате ее действий… или своих.
Наконец, не выдержав, он включил телевизор и нашел нужный канал. На экране появилась Карли. Красивая – разумеется, в юбке и просвечивающей блузке, – она расположилась на диване Брайана О’Коннора. Но каково же было удивление Хантера, когда камера сместилась вправо. Рядом с Карли сидели два молодых человека в типичной уличной одежде – Тэд и Маркус. Два граффити-художника, у которых она брала интервью. Первые жители Майами, о которых она расскажет в своей новой колонке. А не о нем.
Черт.
Хантер почувствовал подступающую тошноту и сжал кожаную боксерскую грушу, чтобы не упасть; в голове замелькали воспоминания. Обидные слова, сорвавшиеся с его губ. Страдальческое выражение на лице Карли. Она сказала, что ей нужен мужчина, который будет ей доверять. Мужчина, который поверит в нее. Он облажался по полной в тот самый момент, когда признался, что любит ее.
Так как ему убедить Карли сейчас?
Глава 12
Несмотря на черные скатерти и вазы с высушенными розами, стоящие на столах, атмосфера во внутреннем дворике ресторана была праздничной. Карли была поражена, что Питу и Эбби удалось найти идеальный баланс между готикой и элегантностью на праздновании своего недавнего бракосочетания. Свечи, отражавшиеся в искусственном тумане, ковром стелющемся по полу, придавали вечеру какую-то потустороннюю таинственность. Между столиками сновали официанты с блюдами, полными закусок. Гости заказывали напитки у двух красивых барных стоек из красного дерева, которые были стилизованы под гробы. А может, это были самые настоящие гробы. Если так, то Карли надеялась, что они были новые.
Пит Букер – в джинсах, кроссовках и черной футболке – бросал обожающие взгляды на свою молодую жену, и в сердце Карли боролись зависть и счастье.
Ее отец, стоявший рядом, пробормотал:
– Это самое странное свадебное торжество, на котором я когда-либо был. – Он с сомнением посмотрел на установленную в незаметном месте дым-машину, прежде чем перевести взгляд на наряд невесты.
Черные перчатки Эбби сочетались с корсетным платьем с длинной кружевной юбкой – в нем был викторианский блеск и готское высокомерие.
Губы Карли дрогнули в улыбке.
– Спасибо, что составил мне компанию, папа. – Она вцепилась в ремешок украшенной бисером вечерней сумочки, проведя рукой по своему темному атласному платью. Обычно она такое не носила, но всех гостей попросили прийти в черном. По крайней мере, цвет соответствовал ее настроению. – Мне ужасно не хотелось появляться одной.
– Да… – Ее папа неловко кашлянул и переступил с ноги на ногу. – Ну…
– Не волнуйся, – сказала она. – Я не буду плакать.
Ее отец испуганно посмотрел на нее:
– Пожалуйста, не надо.
Карли едва не рассмеялась. Она собралась с силами и источала очарование на финальном шоу, но, когда все закончилось, в буквальном смысле развалилась. Поток слез обрушился на ее отца, который не знал, что делать с рыдающей женщиной. И Карли осознала, что он никогда не станет идеальным родителем, всегда готовым на нежное объятие, обнадеживающую улыбку и ласковые, мудрые слова. Да и она сама была далеко не идеальной дочерью. Но сегодня вечером он был здесь и по-своему поддерживал ее. За это Карли была ему благодарна.
Когда она заметила Хантера, движущегося к ней, сердце ее остановилось, и Карли потянулась, чтобы опереться на спинку соседнего стула. Ее отец посмотрел на Хантера, затем бросил обеспокоенный взгляд на Карли.
– Ты хочешь, чтобы я остался? – спросил он в надежде, что она ответит "нет". – Или, может, принести тебе что-нибудь выпить?
Она пыталась ободряюще улыбнуться.
– Что-нибудь выпить, пожалуйста, – ответила Карли отцу, глубоко вздохнув, расправила плечи и встретилась взглядом с Хантером, когда тот пробирался через толпу в ее сторону. – Мне это сейчас понадобится, – пробормотала она.
Ее отец направился к бутафорскому гробу, уставленному бутылками, бросив на Хантера обеспокоенный взгляд.
Хантер остановился в нескольких футах от нее. В безупречно скроенном черном костюме он, как всегда, выглядел потрясающе: каждый его мускул был напряжен и готов к бою, холодные голубые глаза пристально смотрели на нее. Несколько мгновений – и ее сердце учащенно забилось. Присутствие Хантера лишило ее прежней уверенности, поэтому ей просто придется притворяться.
– Я пришел, чтобы сообщить тебе, что говорил с Букером, и мы с ним в расчете, – осторожно начал он, изучая ее глазами, словно пытаясь угадать ответ. – Мы разработали план, чтобы я смог уделять какое-то время консультационной работе на ФБР.
– Рада это слышать, – сдержанно отреагировала она.
После напряженной паузы он продолжил:
– Еще поздравляю тебя с новым проектом. Как начальница согласилась на твою новую колонку?
– Я не спала с ней, если ты это имеешь в виду.
Хантер улыбнулся – скорее печально, чем весело:
– Да нет.
– Я во всем созналась, а затем поведала ей историю Тэда и Маркуса, которая ошеломила ее.
По тону было ясно, как приятно Хантеру это слышать.
– Рад за тебя.
– Да, – сказала она, чуть приподняв подбородок. Самым умным решением сейчас было бы уйти. – Ну… я должна найти своего отца. – Карли развернулась на каблуках.
Хантер положил руку ей на плечо, чтобы остановить, и одно это прикосновение уже взволновало ее.
– Я не должен был оскорблять тебя, – произнес он с глубоким сожалением в глазах. – Прости меня.
Не обращая внимания на ощущение его пальцев на своей коже, Карли глубоко вздохнула, радуясь, что первоначальное напряжение спало. Его извинения никак не влияли на то, что он не верил в нее, но помогли смягчить финал.
– Я сожалею о пощечине. – Она робко пожала плечами. – Это была непроизвольная реакция.
– Я заслужил ее.
О боже, это был покладистый Хантер, прямо как на первом шоу. Хантер, с которым было трудно спорить. Который знал, как довести ее до любого состояния – раздражения, глубочайших сомнений… или эмоциональной капитуляции.
Вопрос в том, чего он хотел сейчас.
– Хантер, – она вздохнула, высвобождая руку, – я думаю, что мы все сказали друг другу. – Например, что он любит ее, но точно не знает, как именно. Но только не так, как ей хотелось бы. Резкая боль вновь пронзила ее.
– Я не закончил, – возразил он. – Я хотел сказать, что всю прошлую неделю пытался усовершенствовать свое новое приложение.
Она в замешательстве нахмурилась:
– Меня не волнует…
– Выходи за меня замуж, – прямо сказал он.
Карли взглянула на него, ее решимость ослабевала, но она пыталась скрыть это.
– Ты появляешься спустя столько времени и ожидаешь, что я просто приму твое предложение? Прошло семь дней с тех пор, как ты бросил меня в беде на телевизионном шоу и…
– Мне необходимо было кое-что сделать, прежде чем я мог смело посмотреть тебе в лицо.
Она недоверчиво подняла бровь:
– Ты не испугался двух парней в опасном переулке, но не решался встретиться со мной лицом к лицу?
– Только не после ошибки, которую совершил.
– Трус.
Его губы скривились в мрачной ухмылке.
– Иногда мне это свойственно.
Защищая кого-то беспомощного перед лицом опасности, Хантер смело противостоял самым страшным противникам. Но, сталкиваясь с эмоциональным риском, он резал по живому и убегал. Эту правду ей нужно помнить, несмотря на то что он стоял сейчас перед ней… такой великолепный… И ее тело помнило, как чудесно заниматься любовью с человеком с мускулами боксера, а сердце – как она чувствовала себя с этим героем-заступником.
Оберегаемой. Любимой.
Собравшись с мыслями, она посмотрела в сторону, часто моргая и пытаясь сохранить самообладание. Гости выстраивались перед необычным свадебным тортом: шестиуровневое кондитерское изделие, покрытое толстым слоем белой глазури и украшенное черным узором.
– Я не могу выйти за тебя замуж, – сказала она. И со всем изяществом, на какое была способна, направилась к отцу, стоящему у бара.
На полпути ее сотовый защебетал. Карли вытащила его из сумочки и открыла сообщение. Тут же из телефона зазвучала сентиментальная мелодия "Будь всегда со мной", а на экране появилась надпись: "Выходи за меня".
Карли вцепилась в телефон дрожащими пальцами. Она еще не оправилась от первого предложения, а он уже посылает второе. С трудом попадая по кнопкам, она набрала "нет" и пролистала список мелодий, предлагавшихся для отказа. Их было всего десять. Карли нажала на песню "Любовь отвратительна".
Где-то у нее за спиной раздались пронзительные звуки.
Карли обернулась и увидела Хантера. Не сводя с нее взгляда, он подошел ближе и остановился. Теперь, когда она знала его план, все ее тело было начеку.
– Ты действительно был занят.