- За эти годы я прекрасно изучила характер этого негодяя. Я уверена, он спит и видит завладеть моей "Кровавой страстью". Он привык неизменно получать все, чего только не пожелает. Но на сей раз он не только не приобретет моей картины - я продам ее любому другому покупателю, - но будет опозорен. Как только с холста будет снято покрывало, все немедленно узнают Кинкейда. Теперь что бы он ни сказал, что бы ни сделал, ничто не поможет! Весь высший свет заговорит, что на последнем полотне Кейтлин Эванджер Кинкейд изображен насильником! Его репутация будет навсегда погублена, особенно после того, как общество признает меня в жертве.
Верити глубоко вздохнула, сочувствие к Кейтлин сменилось странной тревогой.
- Но тогда при чем же здесь я, Кейтлин? Зачем тебе мы с Джонасом?
- Вначале мне и в самом деле было безразлично участие Куаррела, - произнесла Кейтлин, равнодушно пожимая плечами. - Я хотела только, чтобы ты была рядом со мной, Верити. Теперь-то ты понимаешь, как много будет значить для меня ваше с Тави присутствие на аукционе, когда придет час явить картину взорам гостей. Но потом я подумала, что общество Куаррела тоже будет полезно. Кинкейд очень жесток. Ему нравится издеваться над людьми, причинять им боль и страдание. Насилие доставляет ему сексуальное наслаждение. У этого человека кровавая страсть к жестокости. Могу себе представить, как тяжело было ему подавлять свои инстинкты, добиваясь успеха в бизнесе и пробираясь на самый верх социальной лестницы.
- Ты решила использовать Джонаса в качестве охранника? - недоверчиво спросила Верити.
- Ну что ты, конечно же, нет! - горячо заверила Кейтлин. - Просто мне кажется, что чем больше будет народу, тем безопаснее.
- Ты боишься, что Кинкейд придет в ярость, увидев себя на картине?
- Трудно сказать, как он себя поведет. Сомневаюсь, что он потеряет контроль над собой, но все возможно… Однажды я уже пострадала от его рук и не собираюсь еще раз пережить этот кошмар, - содрогнулась Кейтлин. - Я скорее сойду в могилу, чем позволю ему прикоснуться ко мне!
- Ответь мне только на один вопрос, Кейтлин. Ты собираешься покончить с собой после того, как отомстишь Кинкейду?
Кейтлин отвернулась и долго смотрела в бесконечный простор океана.
- Мои мысли сейчас заняты только завтрашним аукционом. Впрочем, если ты и впрямь беспокоишься обо мне, то вспомни - я не наложила на себя руки даже после всего, что со мной сделали в этом доме много лет назад… Почему же я должна умирать, сведя счеты со своим мучителем?
- Сколько тебе тогда было лет?
- Двадцать три. Но благодаря опеке строгих любящих родителей я была очень наивна в свои двадцать три. Очень наивна, очень красива и очень счастлива, что со мной встречается Прекрасный Принц по имени Дэмон Кинкейд… Я просто не представляла себе, в какое чудовище влюбилась без памяти! Когда он пригласил меня провести уик-энд на берегу океана, я, конечно, решила, что он собирается сделать мне предложение. Господи, как же я волновалась… Я; была дурой и жестоко поплатилась за свою глупость. Однако цена оказалась слишком велика, и теперь я собираюсь поквитаться. - Кейтлин в ярости размахнулась тростью и что было силы ударила по оконной раме.
- Но, Кейтлин, все ли ты обдумала? Ты уверена, что не совершаешь ошибки? Ведь Кинкейд очень опасен.
- Я продумала все, до самой последней мелочи, - ответила Кейтлин, моментально взяв себя в руки.
- Но ведь он узнает тебя сразу же, как только войдет, в зал!
- Нет, Верити. Хирургам пришлось сделать несколько небольших пластических операций на моем лице. Добавь сюда изменения, наложенные временем, и перекрашенные волосы, и ты сама убедишься, что Кинкейду ни за что меня не узнать. Я совсем не похожа на ту хорошенькую девочку, которая вошла сюда много лет назад… Впрочем, останься я прежней, Кинкейд все равно ничего не заметил бы. Кто я была такая, чтобы помнить меня столько лет! Очередная жертва, не более… В больнице врачи хотели удалить и этот шрам на щеке, но я отказалась. С тех пор каждый ;раз, глядя в зеркало, я думала о своей мести.
- Кейтлин, но это же безумие!
Художница резко обернулась:
- Теперь ты знаешь всю правду, Верити. Ну что, ты по-прежнему хочешь уехать? Или же ты останешься со мной и будешь рядом, когда мне понадобится дружеская поддержка?
Верити поняла, что у нее нет выбора:
- Я остаюсь. Но мне придется все рассказать Джонасу.
Кейтлин заколебалась.
- Поступай, как сочтешь нужным, - решила она наконец. - Спасибо, Верити. Я никогда не забуду твоей доброты. - Взгляд ее снова остановился на картине, и художница застыла, как будто загипнотизированная своим творением.
Верити тяжело вздохнула.
- Думаю, никто из нас не забудет этого. - Отвернувшись от Кейтлин, она вышла из мастерской в серый коридор.
И чуть не сбила с ног Джонаса.
Прежде чем Верити успела испуганно вскрикнуть, он зажал ей рот и приложил палец к губам. Верити сердито насупилась, но согласно закивала головой. Тогда Джонас схватил ее за руку и быстро потащил вниз по лестнице.
В полном молчании они добрались до покоев Верити и закрыли за собой дверь. Джонас отстранился от Верити, засунул руки в карманы джинсов и принялся хмуро мерить шагами комнату.
- Что все это значит? - резко бросил он.
- А сколько тебе удалось подслушать? - осведомилась Верити.
- Достаточно. Эта больная носится с планами мести Кинкейду, так?
- Джонас, это все так ужасно… Та женщина, которую мы видели на постели… ведь это была Кейтлин! Кинкейд и Сэндквист изнасиловали ее здесь, в этом доме! Сэндквист мертв, поэтому Кейтлин хочет отомстить Кинкейду. Она задумала отказать ему в продаже "Кровавой страсти". Эта картина станет приговором Кинкейду, все признают в нем насильника, он будет навсегда опозорен. Неплохая месть, как ты думаешь? Несколько эксцентрично, но совсем неплохо.
Джонас внезапно обернулся и в упор посмотрел на нее. Его странные золотые глаза угрожающе заблестели.
- Итак, эта стерва с самого начала использовала тебя.
Проклятие! Я как чувствовал, что она чего-то добивается от тебя!
- Она хочет, чтобы в трудную минуту рядом с ней был друг, неужели это так много, Джонас? Мне кажется, ты-то как раз должен понять Кейтлин.
- Еще чего не хватало! Я не собираюсь терять время на разгадывание души этой омерзительной лягушки! С меня вполне хватает необходимости понимать тебя.
- Ты это серьезно? - угрожающе спросила Верити, моментально раздражаясь. Как ему только не стыдно?
Мало того, что ни капли не жалеет бедную Кейтлин, так еще и бравирует своей бесчувственностью!
- Абсолютно, - отрубил Джонас и взъерошил волосы. - Более того, только что я разговаривал с Эмерсоном и спешу тебя обрадовать - у нас прибавилось проблем.
- Ты звонил папе? А я и не знала!
- Меня интересовало, удалось ли ему выяснить что-нибудь о том чуваке, который напал на нас с пистолетом.
Как ни удивительно, на свете есть вещи поважнее проблем твоей тронутой Кейтлин.
- Не смей так говорить о ней!
- С какой стати? Я привык называть вещи своими именами.
- Нет ничего ненормального в желании отомстить, тем более за такое чудовищное преступление. Ну ладно, довольно об этом. Так что сказал папа?
Джонас, прищурившись, взглянул на нее.
- Он навел справки и выяснил, что тот стрелок не был подослан добрейшим Реджинальдом С. Ярингтоном.
Верити изумленно вытаращила глаза:
- Ты хочешь сказать, что Яриштон здесь ни при чем?!
- Нет. Ярингтон ответил Эмерсону отрицательно.
Твой отец считает, ему можно верить.
- Так, значит, это действительно был бродяга, искавший ночлег?
- Похоже. Но с каждым днем все слишком усложняется, Верити. Мне это совсем не по вкусу. Я попросил Эмерсона намекнуть копам хорошенько проверить нашу дражайшую Кейтлин.
- Кейтлин?!
- Ее самую. Их должно заинтересовать, кем она была до тех пор, пока не превратилась в знаменитую художницу. Такое впечатление, что Кейтлин взялась ниоткуда.
- Как ты не понимаешь, после того случая ее жизнь резко переменилась, - прошептала Верити, - Она стала совсем другой, а хирурги перекроили ее лицо. Пойми, Кейтлин очень боялась Кинкейда!
- Все это детский лепет. Не так-то просто начать жизнь заново, Верити. Для этого нужно слишком много ума, денег и поддельных документов. Ты что, думаешь, всякий может просто подправить себе лицо и назваться другим именем? А тут все выглядит, будто наша дива прямо родилась тридцатилетней Кейтлин Эванджер, эксцентричной художницей с вывертами. У меня нехорошие предчувствия, Верити. Вокруг нас все пропитано жестокостью и насилием, прошлым и настоящим… Кроме того, мне очень не нравится, что мы как бы невзначай за несколько дней до визита сюда встречаемся с Кинкейдом, которого, как мы только что выяснили, Эванджер собирается публично осрамить и унизить во время аукциона… Нет, Верити, такое количество случайных совпадений умные люди называют подозрительным.
- И что ты предлагаешь?
- Уехать отсюда, и чем скорее, тем лучше.
Верити закрыла глаза и устало опустилась на постель.
- Пойми, Джонас, я не могу этого сделать. Слишком много произошло… Мы должны остаться.
- Мы? - Короткое насмешливое слово тотчас же разделило их, как стена.
Верити быстро открыла глаза, помертвев от ужаса, что в такую тяжелую минуту Джонас уйдет и оставит ее одну:
- Кажется, я чересчур зарвалась, да, Джонас? Что ж, уезжай. Можешь взять машину. Когда все закончится, я как-нибудь сама доберусь до дома.
Джонас в бешенстве шагнул к ней и рывком поднял на ноги. Лицо его перекосилось от гнева, каждый звук напоминал беспощадный удар клинка.
- Не прикидывайся дурочкой, Верити. Ты прекрасно знаешь, что я никогда не брошу тебя на произвол судьбы в этом чертовом вертепе!
Верити с облегчением уткнулась ему в плечо, крепко обняв за талию.
- Спасибо, Джонас, - просто сказала она. - Когда-нибудь я отплачу тебе тем же, вот увидишь.
- Очень скоро, - посулил Джонас.
Глава 17
Кейтлин в самом деле не пожалела денег, воссоздавая в своей зале обстановку блестящего итальянского салона. Нежная мелодия, первоначально написанная для лютни, заливала сверкающий зал. Ее наигрывал на классической гитаре серьезный юноша с волосами до плеч, в желтом камзоле и черных лосинах, подозрительно смахивавших на велосипедные.
"Чудесная музыка, - угрюмо подумал Джонас. - Как легко заслушаться старинной пьесой, сочиненной четыреста лет назад!"
Честно говоря, Кейтлин неплохо потрудилась! Если немного прищуриться и сосредоточиться на Верити, плавно двигающейся в танце вместе с ним, то можно и впрямь перенестись в далекую эпоху Ренессанса! Разодетые визитеры были очень похожи на завсегдатаев изысканной гостиной.
Конечно, их взятые напрокат костюмы сшиты из современных тканей, все эти театральные платья, плащи, камзолы и бриджи лишь при большом желании можно принять за подлинную роскошь Возрождения, но так ли уж это важно в конце концов? Мягкий свет искусственных светильников и трепетные блики огня в настоящем камине легко превращают полиэстер в дорогой шелк, машинную вышивку заставляют казаться ручной, а крашеные стекляшки зажигают искрами настоящих бриллиантов.
И все-таки главным чудом вечера Джонас считал удивительную женщину, танцевавшую с ним под старинный струнный напев. Казалось, Верити шагнула в этот зал прямо с картины итальянского мастера шестнадцатого века.
Она была одета в то самое переливающееся синее бархатное платье, которое они вместе взяли напрокат в магазинчике Сан-Франциско. Квадратный вырез, отделанный золотой и серебряной нитями, оттенял белизну атласных плеч и гибкой шеи Верити. Глубокое декольте лишь эффектно подчеркивало нежную округлость ее полных грудей, однако не обнажало их настолько, чтобы приковывать нескромные мужские взоры. Тесный лиф с завышенной талией не скрывал изящной стройности Верити, а длинные пышные юбки мягко ниспадали до пола.
Свои роскошные волосы Верити зачесала назад, разделила пробором и убрала в классическую прическу, так что густые кудри огненным водопадом спускались на плечи. Маленький синий камушек сверкал над ее лбом по моде тех лет, он держался на тонкой золотой цепочке, скрывавшейся в чудесных локонах. Этой ночью волосы Верити казались написанными Тицианом.
Верити посмотрела на своего кавалера, в глазах ее была тревога.
- Слава Богу, Кейтлин заранее предупредила нас о том, что ее вечер будет костюмированным. Кажется, гости совершенно опустошили магазинчик в Сан-Франциско.
Джонас с трудом оторвал от нее взгляд и задумчиво осмотрел сверкающую залу.
- Наверное, ты права.
- По-моему, Кейтлин собрала здесь всех имеющих хоть какое-то отношение к богеме.
- Любопытных зевак, по ее выражению.
Пятеро участников завтрашнего аукциона приехали раньше остальных приглашенных, но Дэмона Кинкейда они почему-то еще не видели. Джонас даже засомневался, появится ли он вообще. Что ж, если хитроумные планы Кейтлин мирно сорвутся из-за отсутствия главного участника, это будет лучшим выходом из создавшегося положения. Надо только вытащить Верити из этого мерзкого дома, а там уж он хорошенько прочистит ей мозги!
Должна же она понять наконец, что у ее новой подружки серьезные проблемы с психикой! Месть местью, но Эванджер нужна смирительная рубашка, а не дружеские утешения сердобольной Верити.
- Знаешь ли ты, - лукаво прошептала Верити, - что, кроме тебя, здесь никто не умеет носить лосины?
Расслышав насмешку в ее голосе, Джонас повернул голову и внимательно посмотрел на свою даму.
- Благодарю. Ты мастерица делать комплименты.
- Но это правда, - серьезно проговорила Верити. - В этом наряде ты выглядишь совершенно естественно. А всем остальным неловко, сразу видно, что они взяли напрокат костюмы.
Верити неторопливо скользнула взглядом по костюму Джонаса, состоявшему из пышной белой сорочки с кружевами на вороте и манжетах, черного бархатного камзола и таких же черных лосин. В талии камзол был перехвачен широким ремнем, сверкающим металлическими заклепками и фальшивыми драгоценностями. На боку висели бутафорские ножны, из которых торчала рукоятка тупого кинжала. Короткий черный плащ завершал этот наряд.
Выбирая маскарадные костюмы, Джонас не случайно остановился на этом черном камзоле и синем платье для Верити. Они показались ему смутно знакомыми. Странствуя по темному коридору подсознания, он встречал людей, одетых примерно так же.
- Да, я настоящий кавалер эпохи Возрождения, и тебе лучше не забывать об этом, - прорычал Джонас. - Кстати, ты сама чудесно перевоплотилась. Окружающие вырядились курам на смех. Во времена Ренессанса еще не изобрели застежек - "молний". И эластика тоже. Да уж, в ту эпоху стилет был непременной принадлежностью мужчины, а не театральным реквизитом!
- Слава Богу, ты не явился сюда со своим ужасным ножом, который прячешь в дорожной сумке!
- Обижаешь? Он всегда со мной.
Верити вытаращила глаза:
- Что? Ты взял его с собой? Но где же он?
- На поясе, где же еще?! Под плащом.
- Боже праведный! Ты думаешь, сегодня ночью что-то случится?
Джонас молча пожал плечами:
- Я понятия не имею, что здесь случится, это-то меня и достает. Единственное утешение, что Кинкейд не приехал.
- А вдруг он вообще не появится? - предположила Верити. - Ума не приложу, что тогда выкинет Кейтлин!
Она столь долго вынашивала планы мести, так что, если в последнюю минуту все вдруг сорвется, боюсь, ее рассудок просто не выдержит!
- Сколько можно тебе повторять? По твоей Кейтлин давно психушка плачет.
Верити сердито сверкнула глазами:
- Не смей судить несчастную женщину! Неужели ты не понимаешь, какой неизгладимый след остался в душе Кейтлин?! Разве ты настолько бессердечен, что не представляешь себе чувства зверски изнасилованной женщины?!
Джонас серьезно посмотрел на нее.
- У меня хорошее воображение, Верити, - спокойно напомнил он. - Я хорошо знаю, что сделал бы с человеком, попытавшимся надругаться над тобой.
Верити заглянула ему в глаза и отшатнулась, увидев в нем неумолимую жестокость. Джонас заметил ее страх.
Глаза девушки испуганно распахнулись, и она слегка задрожала в его объятиях.
- Джонас? - еле слышно прошептала она.
- Ты правильно догадалась, - невозмутимо отозвался тот. - Я не задумываясь перерезал бы ему глотку. Поэтому больше не говори, будто я не понимаю, что такое месть. Кейтлин имеет полное право на отмщение, если, конечно, не придумала всю эту историю. Но меня тревожит другое. Меня бесит, какого черта она пытается втянуть тебя в свои планы.
- Но я ее подруга, Джонас! И я знаю, что она не лжет. Она все сказала своей картиной!
- Кроме того, меня настораживает, что ваша великая дружба зародилась как раз за несколько недель до задуманной ею развязки, - неумолимо продолжал Джонас. - Мне не нравится, что в нашу жизнь вошел Дэмон Кинкейд. Мне не нравится, что к нам ночью вламывается вооруженный неизвестный. Достаточно? Мне не нравится куча вещей, а больше всего то, что я не могу взять тебя за руку и немедленно увезти прочь отсюда!
- Джонас, я с тобой согласна… Я бы и сама с удовольствием уехала… Но не могу же я бросить Кейтлин! Она нуждается во мне.
- У нее есть Тави. Я уверен, что больше ей не нужен никто на свете, - начал было Джонас, но, заметив упрямую складочку меж рыжих бровей Верити, сдался и решил на время отложить заведомо проигрышный поединок.
Крепче прижав к себе девушку, он резко развернул ее, так что тяжелый бархат зашуршал и мягко заструился в мягком свете ламп. - О черт, забудь об этом, милая. Пока мы здесь, и все это скоро закончится. Будем надеяться, что твоя подруга-шизофреничка понимает, что делает. А пока я требую, чтобы ты никуда не отлучалась из зала и ни на шаг не отходила от меня. Усекла?
- Неужели ты думаешь, что мне что-то угрожает? - спросила Верити, забавляясь его беспричинной заботливостью.
- Я просто не знаю, что и думать, - честно признался Джонас. - Поэтому будет нелишне перестраховаться. - В этот самый миг он заметил какое-то движение возле высокой арки дверей. - Проклятие! Дэмон Кинкейд собственной персоной. Что ж, было бы слишком наивно полагать, что он осчастливит нас своим отсутствием.
Кинкейд был одет в белую сорочку, лиловый камзол и черные лосины. "Интересно, - подумал Джонас, - они ему так же натирают, как и мне? Впрочем, нет худа без добра, зато двигаться удобно, ничто не сковывает движений. В таком наряде удобно сражаться. Очевидно, во времена Ренессанса законодатели мужской моды всерьез считались с этим немаловажным обстоятельством".
- Кинкейд?! Где? - всполошилась Верити, крутя головой.
- Ради Бога, не пялься на него во все глаза, - потребовал Джонас, раздраженный ее возбуждением. - Не хватает только привлечь его внимание! Все, что здесь должно произойти, касается только Кинкейда и Эванда и я не позволю тебе вмешиваться!
- Но ведь рано или поздно он все равно заметит нас!
Народу, конечно, много, но не настолько же, чтобы мы могли бесследно раствориться в толпе.
- И что с того? Может, ты хочешь подойти и поприветствовать важную птицу?