Внезапно я почувствовала, как внутри меня поднимается волна эмоций, а моё сердце быстро бьется в предвкушении. Я была так рада, что осталась жива. Что мне дана ещё одна возможность обрести счастье.
- По крайней мере, я всё ещё здесь, - сказала я. - Правда, не знаю, чем заслужила такое чудо.
- И не говори, охрененное чудо, - отозвался он. - Сорок минут, Софи. Ты осталась жива, проведя сорок минут под водой. За это премию должны давать!
Я рассмеялась.
- Безумие, а?
- Полный вынос мозга. Но ты всегда была бойцом.
- Наверное.
- Так на что это было похоже? - спросил Керк. - Ты что-нибудь помнишь? Видела ли белый свет? Тебе, вероятно, не хочется об этом говорить…
Глядя в его родные зеленые глаза, я поняла, что в отношении души время имеет очень малое значение. Я почти двадцать лет не видела этого человека, но чувствовала себя так, словно все эти годы мы провели вместе, не расставаясь ни на день. Рядом с ним мне было так же уютно сейчас, как и в те дни, когда мы были влюбленной парой. Я всецело доверяла ему и знала, что он никогда меня не предаст.
- Я хочу обсудить это с тобой, - сказала я. - Но, пожалуй, в другой раз, если позволишь. Когда я выберусь отсюда. А прямо сейчас мне хочется послушать о тебе. - Внезапно почувствовав усталость, я положила голову на подушку. - Расскажи мне о своей жизни. Ты ещё преподаешь музыку? Я хочу узнать обо всём. Ничего не упускай.
Он долгим взглядом посмотрел мне в глаза, а потом наклонился поближе и поцеловал меня в щеку.
- Я так скучал по тебе, Софи. Рад, что ты вернулась.
Я обвила руками его шею и прошептала ему на ухо:
- И я.
Ради этого особенного мгновения стоило вернуться.
А потом я вспомнила, что сказал мне на пляже Мэтт, и подумала, что теперь я уверена: дальше таких мгновений будет больше. Хороших и плохих - полосы чередуются.
Глава 54
Я провела в больнице ещё неделю, поправляясь после несчастного случая и постепенно набираясь сил.
Керк навещал меня каждый вечер, и между нами почти мгновенно возникло безмолвное понимание, что мы входим в новые длительные и преданные отношения, которые на этот раз не окончатся никогда.
Как я уже говорила, казалось, что не прошло ни дня со времен старшей школы, когда мы были по уши влюблены друг в друга и всецело разделяли одни и те же ценности и стремления. На этот раз мы собирались полностью отдаться любви. У меня не было ни страхов, ни сомнений. Я просто чувствовала, что все идет правильно, и когда меня наконец-то выписали, именно Керк забрал меня и отвез в дом Джен.
Тем не менее, очень скоро мы решили, что жизнь слишком коротка, и поэтому спустя неделю съехались.
Но здесь моя история не заканчивается. Есть ещё много вещей, о которых я должна вам рассказать.
Глава 55
Я упоминала, что люди интересовались моей смертью и опытом жизни вне тела, и какое-то время я с готовностью давала интервью и участвовала в медицинских экспериментах. Но вскоре это меня утомило, и я захотела просто жить своей жизнью. Я была писательницей, и если вы когда-нибудь близко дружили с писателем, то должны знать, что мы из другого теста. Писательство – это занятие для отшельника, и нам это нравится.
Все, что мне хотелось сделать после выздоровления – это рассказать свою историю, но не перед камерами или толпами людей. Чтобы подобрать правильные слова, мне необходимы тишина и покой.
И вот я здесь. Как вы можете видеть – и доказательство перед вами - я вернулась к работе и вспомнила, как складывать в предложения даже самые трудные слова.
Но я снова бегу впереди паровоза.
Прежде чем написать эту книгу, я работала над кое-чем другим, совершенно иным, высоко оцененным критиками.
Та история всегда будет занимать особое место в моем сердце, поскольку именно она стала компасом, вернувшим меня к истинному смыслу моей жизни.
Глава 56
В тот год весна наступила рано. Когда снег и лед растаяли, а одним теплым воскресным днем на веранду загородного дома Керка повеял душистый ветерок, мы решили съездить на три дня на Кейп-Код, снять номер в небольшой уютной гостинице, выпить вина и погулять по пляжу.
Именно это мне и требовалось, чтобы подвести итог выздоровлению. Время наедине с Керком, моей первой любовью, которая никогда не покидала моего сердца. Время восхищаться красотой нерастраченной жизни, понимать волшебство моря, земли и неба.
Мы нежно и страстно любили друг друга каждую ночь, а за окном грохотал прибой.
Вот она – настоящая любовь, расцветающая в моей душе. Наконец мы были вместе, в объятиях друг друга, спустя годы, проведенные порознь.
Но на этот раз мы повзрослели, и теперь ничто не разлучит нас.
***
В нашу последнюю ночь в отеле Керк взял меня за руку и повел на последнюю ночную прогулку по пляжу. Ярко светила полная луна, отражаясь от темной воды, а волны тихим шепотом свободы накатывались на песок.
- Софи, - прошептал мне на ухо Керк.
Один лишь звук моего имени, сорвавшийся с его губ, вызвал во всем теле дрожь желания.
Он обнял меня за талию и привлек к себе.
- Ты знаешь, что я люблю тебя. Всегда любил и буду любить. Пожалуйста… - Он опустился на одно колено, взял мои руки в свои и поцеловал мои ладони. – Будь моей женой, Софи. Выходи за меня. Оставайся со мной навсегда, потому что я не хочу больше жить без тебя.
Вся радость вселенной снизошла на меня в этот невероятный миг, и я счастливо рассмеялась сквозь слезы.
- Конечно, я выйду за тебя. - Я тоже рухнула на колени на прохладный рыхлый песок. - Ты - любовь всей моей жизни. Теперь я это знаю.
Через две недели мы поженились, сыграв скромную свадьбу на заднем дворе нашего загородного дома, и, как только начались школьные каникулы, уехали на медовый месяц в Грецию на остров Санторини.
Глава 57
В одно сентябрьское утро того года я проснулась с мыслью, а точнее, с ярким воспоминанием об одном эпизоде в маминой кухне, когда она поделилась со мной одной немаловажной подробностью:
"В следующие пять дней мы с Мэттом проводили вместе каждую свободную минуту. Он не позволял мне прогуливать уроки, поэтому высаживал меня из машины за пять минут до начала занятий и ждал снаружи по окончании учебного дня.
Если мне нужно было написать реферат или иное письменное задание, Мэтт отвозил меня в библиотеку, садился рядом и писал книгу, пока я занималась".
Я вспомнила слова отца на пляже: "Тебе просто нужно узнать вдохновение, когда оно нагрянет".
Я долго ждала подобного удара молнии, повода вернуться к писательству, и он внезапно случился - не как удар молнии, а как звезда, упавшая с неба прямо мне на колени.
Отбросив одеяло, я выпрыгнула из кровати. Спустя несколько секунд я уже набирала номер отца в Огасте.
- Папа, когда мы переехали из дома в Кэмдене, что случилось со всем тем, что хранилось на чердаке? Коробками и сундуками с бумагами? Это же в основном были мамины вещи - работы из колледжа и памятные вещи. Мы избавились от них?
- Конечно, нет, - ответил он. - Я все сохранил. Не мог с ними расстаться.
Сердце отчаянно забилось.
- Значит, все бумаги у тебя?
- Да. Прямо сейчас я смотрю на потолок. Они там, прямо у меня над головой.
Я улыбнулась:
- Могу я приехать повидаться с тобой и порыться в них?
Он замялся:
- Ты будто переволновалась. Ищешь что-то особенное?
- Да. - Я рассказала, что именно ищу, и он присвистнул в трубку. - Скоро приеду.
- Буду ждать.
***
На папин чердак ведет не обычная лестница, а квадратная дверь в потолке второго этажа, к которой ржавыми болтами приделана складная лесенка.
Я не поднималась на чердак с четырнадцати лет. После того, как мы перенесли мамины вещи по шатким ступеням, мы закрыли за собой дверь, и на этом всё закончилось. Мы заставили себя забыть, что её вещи там, притворились, что их никогда не существовало.
Но они никуда не исчезли. И лежали там, над нашими головами, все эти годы.
Я осторожно залезла наверх и заглянула в небольшое пространство под отцовской остроконечной крышей. Сквозь маленькое овальное окошко с улицы проникало немного света. На чердаке пахло затхлостью и старостью.
- Подай фонарик, - попросила я отца. Он не доверял лестнице и крепко держал её одной рукой, пока наклонялся, чтобы поднять фонарь другой. Он протянул его мне, и я нажала на кнопку включения.
Луч белого света пробежал по деревянным балкам островерхой крыши, пока я забиралась на чердак и вставала на ноги.
Я окинула взглядом её коробки с книгами и чемоданы, полные одежды.
Внезапно она оказалась повсюду. Я чувствовала её присутствие, близость и любовь. Каким-то образом я знала, что она рада моему приходу.
Папа засунул голову на чердак:
- Ух ты, сколько же здесь всего. Я уж и позабыл…
- Ты не шутил. Ты и впрямь всё сохранил.
Он продолжал разглядывать ящики и сундуки.
- Я просто не смог себя заставить всё выбросить.
Я улыбнулась ему с высоты своего роста:
- Я рада.
Весь следующий час мы копались в маминых вещах. Я нашла там много собственных вещей: тетрадки из начальной школы, табели, костюмы, оставшиеся после четырех лет занятий балетом и чечеткой.
Я добралась до коробки, доверху забитой старыми фотоальбомами, и окунулась в прошлое, заново отправившись в семейный поход. Я забыла почти обо всем. О рождественских утрах. О поисках пасхальных яиц на заднем дворе.
Мы так хорошо жили вместе - мама, папа, Джен и я. Жаль, что мы никогда об этом не говорили, никогда не радовались.
Последний альбом, до которого я добралась, отличался от других.
Это был не альбом моего детства, а детские фотографии мамы.
Медленно я открыла первую страницу и провела пальцами по черно-белой фотографии мамы в младенческом возрасте, ярким летним днем сидящей в круглой железной бочке на улице. За её спиной на веревке сушилась одежда, развеваясь на ветру. Дальше было море.
На следующих страницах красовались фотографии мамы в детстве и её семьи. Наконец я долистала до её фотографии с двумя моими отцами - Питером и Мэттом. Они втроем сидели на велосипедах и улыбались в объектив.
Я мысленно порадовалась, что теперь знаю правду о маминой жизни. Что понимаю, откуда я взялась.
А затем я увидела кое-что, отчего волоски на затылке встали дыбом.
Фотография мамы и Мэтта, сидящих рядом на качелях на детской площадке. Им, наверное, не больше пяти или шести лет. Бабушка стоит позади мамы и раскачивает её. А за спиной Мэтта стоит привлекательная темноволосая женщина, которая смеется и придерживает шляпу. Широкополую соломенную шляпу, которую я уже видела.
- Папа, а это кто? - протянула я ему альбом. - Женщина в шляпе.
Он прищурил глаза за стеклами очков.
- Это мама Мэтта. - Он поднял глаза на меня. - Умерла, когда он был ещё ребенком семи-восьми лет. Упала с лестницы.
Я забрала у него альбом и изумленно посмотрела на фотографию.
- Значит, это моя бабушка.
Он снял очки.
- Так и есть.
"Кэтрин".
- Она работала в саду, да? - Внутри меня начало разливаться тепло.
- Точно. При её жизни у них был самый красивый двор на улице. А откуда ты знаешь?
Я медленно перевернула страницу.
- Она - часть того, что случилось со мной. Я раньше о ней не упоминала. Слишком многое хотелось тебе рассказать. Но она была там, когда я навещала маму. Она жила по соседству и как раз высаживала растения в саду. В этой самой шляпе.
Папа лишь кивнул, и мы продолжили поиски.
***
Наконец я нашла то, что искала. Рукопись отца, похороненную в кипе курсовых работ и рефератов, написанных мамой за годы учебы в Уэллсли.
Листки скреплялись веревочкой - сотни разлинованных листков, исписанных карандашом рукой моего отца.
- Нашла!
Сев на крышку сундука, я развязала веревочку и вытащила первую страницу.
- Подожди секунду… Пожалуйста, остановись. - Отец поднялся на ноги. Я с любопытством посмотрела на него, думая, что он хочет меня о чем-то предупредить.
- Не начинай читать здесь, - сказал он. - Испортишь зрение. Возьми рукопись с собой вниз. Можешь сесть за мой стол, а я принесу тебе кофейник с кофе.
Несколько секунд я, моргая, смотрела на него, а затем улыбнулась:
- Ты прав, папочка. Пойдем отсюда.
Я прижала найденное сокровище к груди и спустилась за отцом по лестнице.
Глава 58
Я не спала всю ночь, читая написанную моим настоящим отцом рукопись, которую он успел закончить всего за неделю до смерти.
Собравшись с духом и вытерев последние капли слез со щек, я откинулась на спинку стула и задумалась, что могу сделать с книгой. Несомненно, я держала в руках истинный шедевр, но рукопись была на двести страниц объемнее средней книги и написана автором, которого больше нет в живых, соответственно, он не сможет её отредактировать или разослать по литературным агентам и издателям.
Это казалось непосильной задачей. А вдруг я ошиблась? Вдруг роман не настолько хорош, как мне кажется? Вдруг я испорчу его своими правками?
Хотя во мне говорила всего лишь неуверенность в себе. Глубоко внутри я точно знала, что должна сделать, чтобы улучшить текст, и в эту секунду почувствовала, как по моим жилам заструилась отцовская кровь и поняла, что совершенно точно сумею довести дело до конца.
Внезапно отец оказался рядом со мной в комнате. Он сказал мне отправляться в постель и поберечь глаза. Переспать с этой мыслью.
Я услышала его голос как наяву: "Подумай об этой истории, Софи. Над ней нужно много работать. Жаль, что мне не хватило времени внести исправления, но это было попросту невозможно. Возьми книгу с собой и обсуди её с мужем, а затем принимайся за дело. Ты поймешь, как её доработать, Софи. Уверен, ты не ошибешься".
Глава 59
Два месяца спустя я отправила полностью переработанную рукопись - уже набранную шрифтом "Courier" с двойным интервалом - пяти ведущим литературным агентам Нью-Йорка, которые, получив от меня письмо с предложением и синопсисом, запросили ее для прочтения.
Я чувствовала себя уверенно. Раньше я работала в издательском деле, поэтому знала положение вещей. Я отобрала агентов, которые ранее представляли похожие проекты и продали их за значительные авансы.
Книга моего отца потрясающая. Она просто не может не обрести успех.
Единственное, о чем я беспокоилась - что отец ведь не мог представлять себя сам, ввиду того, что его не было в живых, а нынешние издатели ищут активных авторов, которые могут сами общаться с читателями посредством интернета, социальных сетей, интервью и ток-шоу.
То, что собиралась сделать я, было слегка необычным. Я надеялась вызвать всплеск дискуссий об авторе-дебютанте, скончавшемся сорок лет назад.
Конечно, я была бы рада представлять его интересы сама, а со своей недавней скандальной известностью в связи с несчастным случаем и путешествием в иной мир, могла бы предложить уникальные рекламные возможности. Но пока что я могла только скрестить пальцы на удачу.
И ждать, что агент клюнет.