- Мы все - наркоманы? - Маренн с удивлением качнула головой. - Раз доктора делают такие инъекции, то они тоже наркоманы? Побольше таких впечатляющих слов, чтоб ничего не было понятно. А то ведь если скажешь, что в СС все пьяницы и развратничают с женщинами, то разве русского человека этим удивишь? Особенно тем, что пьяницы. Так это вообще, можно сказать, нормальные люди, свои, значит. А вот наркоман, гомосексуалист, проститутка - такая вот Прохорова под лавку залезет от страха. Нет, Наталья, это все пропаганда, - Маренн приложила инструмент к ране Раисы, и к удивлению Натальи, ни один мускул не дрогнул на лице раненой. - Что ж, как я и предполагала, гноем повреждена лишь поверхностная часть, вглубь он еще не прошел. Это дает нам надежду. Золтан, передайте мне антисептик, вот порошок в той банке, - она показала венгру рукой. - Благодарю. Сейчас мы все это продезинфицируем, и можно закрывать, во всяком случае, до госпиталя она дотянет. В СС, Натали, нет никаких наркоманов, это просто исключено. И пьяниц, кстати, тоже. Наши мужчины умеют обращаться с алкоголем, к тому уже у них у всех устойчивая, здоровая психика, других в СС просто не берут, они проходят очень строгий отбор. Иначе они не смогут выполнять задачи, которые им поручаются. Что же касается морфия, то все зависит от правильной дозировки. Его применяют не только у нас, но и Англии, и в Соединенных Штатах. И везде успешно. Золтан, приподнимите ее чуть-чуть, я наложу повязку, - попросила она венгра. - А что лучше - резать под новокаином, чтобы человек орал от страшной боли, потому что новокаин не обеспечивает ничего, только очень легкие повреждения можно с ним лечить, а потом чтоб у несчастного разорвалось сердце от болевого шока? Это лучше? - она закрепила Раисе повязку. - Готово. Значит, так, - сдернула перчатки с рук, опустила марлевую повязку. - Транспортировать будем с капельницами. Это будет сложно, но я надеюсь, что нам помогут. Все заснули, - она окинула взором раненых. - Ты пока оставайся здесь, - сказала Наталье, собирая саквояж. - Я схожу, узнаю, что там. Золтан, вы нам поможете перенести их, чтобы офицерам не пришлось заходить сюда? - она взглянула на венгра.
- Да, конечно, ваше высочество. Я все уберу здесь и помогу вам, не волнуйтесь.
- Большое спасибо.
- Интересно, а Прохорова как? - вспомнила Наталья. - Назад она не вернулась…
- Они ее забрали, - сказала Маренн уверенно. - Я даже не думаю об этом. Йохан сказал, что сделает это, и он сделал, я уверена.
- Но она даже не закричала.
- Он сделал так, что ей и кричать не пришлось. Мы скоро удостоверимся в этом. Все, жди меня.
Она взяла саквояж и вышла из сторожки. Небо посерело, наступало утро, ветра не было, падал мелкий мокрый снег. Два БТРа она увидела издалека - сразу за деревьями на окраине опушки. Они стояли там, где Йохан и обещал их поставить. Больше никакой техники вокруг не наблюдалось, вообще все было тихо, разве что издалека доносились раскаты не утихавшего на канале боя. Значит, "Гогенштауфена" все еще нет. "Это хорошо, - подумала Маренн. - Мы все успели". Йохан сидел на БТРе. Рядом с ним она увидела Крамера и Шлетта.
Йохан обернулся, заметив Маренн, спрыгнул с БТРа, затушил сигарету.
- Я раньше думал, что фрау Ким - как доктор Виланд, только ампутации, наркозы, все такое. Женщина военный хирург, это вообще трудно представить. Но я знал, что в дивизии "Мертвая голова", куда она раньше все время ездила, от нее все в восторге. Когда я лечился после Харькова в госпитале, мне оберштурмбаннфюрер оттуда говорил, что из-за нее один мальчишка, унтершарфюрер, зеленый еще, чуть не застрелился. Он как-то ей пытался выразить симпатию, так она очень с ним холодно - ни-ни. Хорошо, что вовремя пистолет отобрали.
- И что было дальше?
- А дальше выяснилось, что это какой-то дружок ее сына, где-то вместе гуляли, выпивали, приехал парня этого навестить, успокоил, быстро познакомил с мамой, и я так понял, что потом они в ресторан ходили. Так что парень поехал долечиваться счастливый.
- Счастливый, что в ресторан сходил?
- Ну, я не знаю, чем там дело кончилось. Сначала ресторан… Парень-то на взводе от нее был, не думаю, что если она его один раз проигнорировала, так он и остыл сразу же. А ресторан - дело такое, шампанское, музыка…
- Это любопытно.
- Я, честно говоря, не поверил, когда он мне все это сказал. Говорю, она же хирург, они все сухари. А он мне: ты ее не знаешь, она такая… И, правда, я когда поближе с ней познакомился в Арденнах, то понял, что он был прав. Особенно в Аахене, в казино. Рядом с ней не заснешь.
- Рядом с ней даже доктор Виланд - это не то, что мы с тобой о нем думали.
Маренн подошла к машине.
- Ну, как там?
Йохан взял ее саквояж и передал Крамеру на БТР.
- Тяжело, - Маренн вздохнула. - Несчастные люди. Там девушка-санинструктор, пыталась их лечить, как лечат в советских госпиталях. Это произвело на меня впечатление. Ты спрашивал меня про английского лейтенанта? - она понизила голос. - А к каким славянкам ходил штандартенфюрер? - Маренн придержала его за рукав. - Как их звали? Чтоб мне тоже знать на всякий случай. Вот что значит мужчины, - вздохнула она. - Я даже не рассчитываю получить ответ. Надежды на вашу верность нет.
- Верность - наша честь, фрау Ким, - Йохан наклонился, заглядывая ей в лицо. - Ты забыла?
- Но это только не по отношению к женщине, - она расстегнула салоп. - Принеси мне мой мундир и шинель, пожалуйста, - попросила, показав на БТР, - там, в сторожке, все заснули, больше не от кого скрываться, а старик-хозяин против немцев ничего не имеет. Я замучилась в этой народной одежде. До чего же все это непрактично, даже ходить трудно. Шанель верно решила в свое время, что такой одежде место в музее, а не на современной женщине. - Шлетт передал мундир. - Что же касается верности, - продолжила она, застегивая пуговицы на кителе. - Она высока по отношению к фюреру, рейхсфюреру, рейху. Но только не по отношению к нам, женщинам. Я никогда не поверю в любовь мужчины, в том смысле, как в это обычно хочется верить женщинам, с верностью до гроба, - она надела шинель и вдруг закашлялась, опустив голову.
- Почему, фрау Ким? - удивленно спросил Шлетт.
- Потому что мне хорошо известно обратное, - она заставила себя улыбнуться, но получилось не очень, не хватало воздуха. - Женщина на войне знает о войне и о мужчине на войне гораздо больше, чем женщина в глубоком тылу, читая письма.
- Вот как они о нас думают. Даже фрау Ким. Как о самцах и только, - Шлетт присвистнул. - Спроси с нее потом, ждала ли она тебя и хранила ли она тебе верность? А зачем? Ты сам-то кто?
- Ты увидишь, я сумею убедить тебя в обратном, - Йохан убрал с ее лица волосы, выбившиеся из узла. - Ты видела, какая у Иванов медицина? Так вот любовь у их женщин примерно такая же.
Шлетт рассмеялся. Маренн с сомнением покачала головой и вдруг снова закашляла, еще сильнее. Йохан с нежностью взял ее за плечи. Но она не могла остановить кашель несколько минут, даже слезы из глаз покатились.
- Что, опять легкое? - он спросил обеспокоенно.
- Да, устала, большое напряжение. Мне пришлось поставить им всем капельницы, и при перевязке все делать самой, капельницы-то надо кому-то держать, так что Наталья не могла мне помочь. А там два офицера, они тяжеловаты. При перевязке мне самой пришлось их поднимать. Для меня это дело привычное, но, видимо, на ране сказалось.
- Шов не открылся?
- Нет, слава богу. Иначе кашель был бы не таким сухим, хлюпало бы внутри. Что "Гогенштауфен", где они? - она смахнула рукой слезинку, скатившуюся по щеке. - Сколько у нас времени?
- Мы только что связывались с ними, - ответил он. - Появятся минут через десять. Там все готово?
- Да. Можно всех переносить на машины. Только транспортировать придется с капельницами, - добавила она. - Если их снять, всем моим усилиям - грош цена.
- Хорошо, мы это устроим, - он кивнул. - Ты больше никого поднимать, а тем более носить не будешь, - он взял ее за руку, - и фрейляйн Натали тоже.
- Там этот хозяин Золтан, он сказал, что поможет нести.
- Это хорошо. Но времени мало. С тобой пойдет Крамер. Да, Ханс? - Пайпер повернулся к БТРу, помощник кивнул и спрыгнул на землю. - Франц, поможешь? Раз там все спят, то мы можем принять участие спокойно.
- Да, я готов, тем более фрау Ким такого невысокого мнения о нас и нашей верности. Это она заразилась от своей дочки из Красной армии. Той мы сразу не понравились, я заметил.
- Сейчас не время острить, - одернул его Йохан. - "Гогенштауфен" уже близко.
- Я ничего и не говорю. Я согласен, - он тоже спрыгнул вниз.
- А как эта снайпер? - вспомнила Маренн. - С ней все в порядке?
- Да вон она, - Пайпер указал на БТР. - Спит себе спокойно. С ней даже если захочешь, ничего приятного не сделаешь, - он взглянул на нее с иронией. - Такую даму ни один мужчина в одиночку на руки не поднимет, никогда, если только он не штангист-тяжеловес, конечно. Хоть ты сама знаешь, у нас в СС хилых не найдешь.
- Что вы с ней сделали? - вспомнив опасения Натальи, Маренн забеспокоилась.
- Ничего не сделали, не думай, - Йохан положил руку ей на талию. - Никто эту красотку даже пальцем не тронул. Как только она вышла и расположилась за сараем, Франц взял ее за попу - и все.
- Что все? - Маренн приподняла бровь.
- Франц сунул ей в нос тряпку, смоченную в горючем, это весьма концентрированная штука, она сразу отключилась. Потом мы сделали ей укол снотворного из аптечки. У Франца часто болит голова после ранения в Харькове и бессонница, так что он пользуется тем лекарством, которое ты ему прописала. Вот это лекарство мы ей и ввели. Но сначала, - он улыбнулся, - она все свои дела сделала, конечно. Зачем она нам со всем ее добром.
- Надеюсь…
- Как ты, Франц, сказал: не заводит? Вот именно, не заводит. Ладно, все, идите, - он посмотрел на часы. - Времени только донести и погрузить, больше нет. Мы будем ждать здесь. Если придет "Гогенштауфен", мы с ними поговорим, чтобы они не очень сосредотачивались на том, что происходит.
- Я поняла, сейчас.
Маренн быстро направилась к дому. Крамер и Шлетт пошли за ней. Вдалеке послышался гул моторов.
- "Гогенштауфен", - сказал Шлетт, обернувшись. - Когда не надо, они всегда вовремя.
- Минуту, - поднявшись на крыльцо, Маренн остановилась. - Я посмотрю, все ли спят. Я уверена в лекарстве, которое им ввела, но на всякий случай.
- Ладно, только скоро.
- Конечно.
Она вошла в дом, прошла через сени. В комнате Наталья по-прежнему стояла рядом с Раисой, держа бутылку с физраствором. Золтан присел у печи рядом с офицерами, проверяя, сколько раствора осталось в капельницах.
- Не успеет все прокапать, ваше высочество, - он повернулся и на мгновение осекся, увидев ее в немецкой форме.
- Ничего, Золтан, - Маренн подошла к нему. - Все остальное в порядке?
- Да, все спят, - он кивнул.
- Тогда мы их сейчас понесем.
- Там кто-то едет, - Наталья прислушалась. - Это "Гогенштауфен?" - спросила с беспокойством.
- Да, они. Но только спокойно. Все будет хорошо. Йохан их встретит. Они даже не поймут, что к чему. Сейчас я позову офицеров, они нам помогут, - она снова направилась в сени.
Открыв дверь, сказала:
- Все в порядке, Франц, заходите.
- Сонное царство, - войдя в комнату, негромко заметил Шлетт. - Как фрау Ким умеет всех усыпить! С вами опасно иметь дело, правда.
В чулане послышалась возня, приглушенные голоса, старуха лесничиха и ее дочка поспешно прятали детей. Видимо, они подумали, что немцы пришли убить раненых.
- А ну, тише, - прикрикнул на них Золтан. - Никого не тронут. Не мешайте. А лучше помогите. Агнешка, иди сюда!
Испуганная старуха показалась в комнате.
- Франц, это самая тяжелая, - Маренн подвела Шлетта к Раисе. - Надо очень аккуратно, я прошу. Пойдете вместе с Натальей. Она будет держать капельницу. Я тоже провожу вас, это все очень важно. Ханс, - она повернулась к Крамеру. - Вместе с Золтаном несите гауптмана, если не трудно, пусть ваша супруга подержит капельницу, - попросила она венгра, тот кивнул и жестом показал старухе, чтобы подошла ближе. - Потом майор. Со стариком и солдатом проще, у них ранения средние, они без капельниц.
- А эта легкая, - Шлетт наклонился и осторожно поднял Раису на руки. - Просто пушинка.
- Осторожно, Франц, - Маренн открыла им дверь. - Осторожно. Наталья, не отставай, нельзя, чтобы в трубку попал воздух, это может вызвать остановку сердца. Очень аккуратно.
Она быстро взглянула в сторону леса. "Гогенштауфен" еще не появилась, но гул моторов слышался все отчетливее. Шлетт поднес Раису к БТРу.
- Давай ее сюда, - Йохан наклонился, принимая девушку. - Да, фрейляйн сильно покалечили, - заметил он.
- Это самая тяжелая, - сказала Маренн. - Практически на волоске. К тому же она беременная. Малыш пока держится, но что будет в русском госпитале, я не знаю. Я бы сохранила ребенка, но как они все делают, мне теперь известно. Так что не думаю, что можно питать иллюзии. Сама бы осталась в живых. Тихо, не торопись, - Маренн придержала его за рукав. - Наташа с капельницей. Поднимайся. Садись рядом с ней. И никуда не отходи, что бы ни случилось.
- Раз она беременная, что она делает на фронте? Ей в тыл давно пора, - Йохан осторожно опустил Раису.
Поднявшись на БТР, Маренн внимательно осмотрела повязки Раисы, потом капельницу.
- Все в порядке. Так и держи. Вот наденешь, если "Гогенштауфен" подойдет, - она показала Наталье салоп. - Шапку только снять не забудь с красной звездочкой. Они могут не поверить, что нашла по дороге. Мы пойдем за майором, - сказала Йохану, спрыгивая с БТРа на снег.
- Франц, не позволяй ей никого поднимать, - приказал тот Шлетту и наклонился, принимая на борт капитана Иванцова.
- Конечно, не позволим.
- Ханс, капельницу, капельницу держите. Вот так, осторожно. Идемте, Франц. Майор - это последний тяжелый. С остальными проще.
Крамер и Шлетт подняли Аксенова. Маренн сама держала ему капельницу. Майора поднесли к БТРу. Сзади Золтан нес старика Харламыча, ему помогала жена. Когда пришел черед сержанта Родимова, из-за деревьев показались первые БТРы "Гогенштауфен".
- Хайль Гитлер! Йохан, вы ничего не спутали? - Маренн услышала знакомый голос оберштурмбаннфюрера Телькампа, одного из лучших командиров "Гогенштауфена".
- Подождите, - она знаком остановила Шлетта и Золтана, которые уже готовы были вынести Родимова. - Прикрой его чем-нибудь, - попросила Франца. Тот набросил на красноармейца свою камуфляжную куртку.
- Пусть думают, что это наш раненый.
Маренн вышла на крыльцо.
- Мы штопаем ваши дырки, - Йохан спрыгнул с БТРа и направился к Телькампу. - Где вы застряли?
Маренн взглянула на Наталью, та накинула салоп и держала капельницу над Раисой. Шапку тоже сняла - не забыла. Ветер шевелил спутанные каштановые волосы.
- Несите, только осторожно, - сказала Маренн, открывая дверь Шлетту. - Спокойно, как ни в чем не бывало.
- Нам подвернулись какие-то упорные большевики, - ответил Телькамп, - ввязываться не хотелось, но очень разозлили.
- Мы вам с удовольствием уступим ваше место. Милости просим. Ударим теперь вместе или у вас другие планы?
- Вместе, как иначе. У тебя много раненых? - Телькамп кивнул на Родимова, которого пронесли мимо, спрятав под курткой. - Фрау Ким, рад встрече! Вы, как всегда, прекрасно выглядите, несмотря на наши зверские условия.
- Благодарю, Эрих. Нужна моя помощь?
- У меня есть несколько очень тяжелых, фрау Ким.
- Отправьте в госпиталь "Лейбштандарта" к доктору Виланду. Я скоро буду там. Я ему скажу, он примет.
Родимова погрузили на БТР. Шлетт и Крамер сели на вторую машину.
- Тебе сказали, они вводят шестую танковую, - сообщил Телькамп. - Атаковать будем все вместе, без артподготовки, только танковой массой, до ста штук. Направление на канал Елуш и высоту сто пять. Этих новых "Су" у них не так много, так что, скорее всего, мы пробьем их массированной атакой.
- Да, я в курсе. Ладно, мы поехали, - Йохан повернулся, взглянул на свои БТРы, и, убедившись, что все в порядке, направился к машине. - Успехов.
- Взаимно.
- Хозяин хороший, радушный, - Йохан показал на Золтана, он стоял на пороге сторожки. - Не обижайте его.
Подойдя к БТРу, легко вспрыгнул на борт.
- Разворачивайся, - приказал водителю. - Поехали. Времени мало. Они подтянутся, и будем наступать дальше. Ты слышал? - он повернулся к Шлетту, тот перескочил на его БТР. - Массированная атака, без артиллерии.
- Нам не привыкать, что бы они ни придумали, - Шлетт пожал плечами. - Но жаль, что мы будем отдыхать. Вот подержим капельницу вместо фрейляйн, например, пока другие наступают, - он словно невзначай коснулся локтя Наталья.
- Не трогайте, пожалуйста, - Наталья ответила резко и отодвинулась. - Не мешайте.
- У фрейляйн явно нордические черты, - Шлетт покачал головой, усмехнувшись. - Славяне вообще психопаты по большей части, потому все алкоголики поголовно. А она говорит строго и ясно, так что спросить или сказать нечего. Можно сказать, фрейляйн - арийка.
Наталья промолчала и отвернулась.
- Так и есть, - Маренн ответила за нее. - Голицыны - это старый немецкий род, из литовских немцев. Их раньше называли князьями фон Голицин. Я специально узнавала в Берлине, когда мы встретились с тобой в Кенигсберге, - она взглянула на Наталью. - Могу ли я забрать тебя, как отнесется к этому рейхсфюрер. Он дал поручение своим людям, которые занимаются вопросами чистоты крови, у нас и такое управление есть, - она улыбнулась. - Бездельников тоже хватает. Так вот выяснилось, что Штефан вполне мог жениться на тебе, если бы остался жив. На полном серьезе. И в рейхе фрейляйн признали бы арийкой, - заметила она Шлетту. - Имейте в виду.
- Штефан мог на мне жениться? - в глазах Натальи блеснули слезы. - Правда?
- Да, - Маренн кивнула и ласково прикоснулась пальцами к ее щеке. - Мне жаль, что этого не произошло. Вот почему я и говорю "дочка". Не только потому, что мне бы так хотелось, это могло случиться на самом деле. Если бы он был жив, - повторила она, вздохнув.
Йохан взял ее за руку, притянул к себе.
- Ты что-то имела против славянок, - сказал негромко, почти на ухо. - А как насчет унтершарфюрера из дивизии "Мертвая голова", который из-за тебя чуть не застрелился? Было такое? И сколько таких унтершарфюреров, если честно? Мне чтобы тоже знать, на всякий случай.
- Кто тебе сказал? - она удивилась.
- Но это неважно. Так было или нет? Где теперь этот унтершарфюрер? Я не удивлюсь, что он давно в Берлине, но уже не унтер и не шар, а штурмбаннфюрер, а может быть, и оберштурмбаннфюрер. И твой любовник. Нет?
- Ну, начинается, - Маренн слегка толкнула его в плечо. - Нет, я не понимаю, - она пожала плечами, - это такая давнишняя история, еще сорок второго года. Тогда был жив Штефан.
- Я в курсе. И этот унтершарфюрер был его дружок.
- И это ты знаешь.