При звуках ее грудного голоса он похолодел. Воспоминания о ее смехе и непринужденной болтовне погасли. Но воспоминания о том, как Илона выкликала его имя, выбежав из домика, вставали в сознании с ужасающей отчетливостью. Это - и еще пронзительный крик, прежде чем солдат зажал ей рот…
- Илона… - Голос его звучал хрипло. - Ступай отсюда. Если тебя увидят здесь, со мной… - Хотя он не говорил по-венгерски уже много лет, нужные слова вспоминались легко.
Адам окинул опасливым взглядом сад и окна. Сад казался безлюдным, в стеклах отражалось только полуденное солнце, но легкое тревожное покалывание у основания шеи напоминало: бдительности терять не стоит.
Илона покачала головой.
- Меня к тебе прислали. Мне велено прийти сюда и поговорить с тобой.
- Что?!
- Он видел, как ты на меня смотрел. - Она закусила губу, словно не решаясь открыть правду. Но врожденная искренность возобладала над колебаниями, и Илона храбро закончила: - Он велел мне соблазнить тебя. Сказал, что, возможно, обменяет меня на твое оружие.
- Свинья! - Ненависть вскипела в груди испепеляющим пламенем. - Убить подлеца мало! - Адам представил себе, как лезвие кинжала медленно входит в грудь Муромского, и застонал от удовольствия.
Глаза Адама превратились в лед, а в следующее мгновение полыхнули огнем. Илона заколебалась: прежде она была уверена, что Адама Батьяни привела сюда странная прихоть судьбы. Теперь усомнилась, так ли уж случайна их встреча.
- Адам… - Знакомое имя прозвучало так непривычно, что Илоне пришлось нервно сглотнуть, прежде чем она смогла продолжить: - Мне многое нужно рассказать тебе…
Он глядел на нее, не отрываясь. И видел страх в глазах. Страх - и еще нечто, не поддающееся определению. Он не хотел пугать несчастную. Призвав на помощь всю силу воли, Адам выдавил из себя улыбку. Медленно поднял руки и обнял ладонями ее лицо.
- Не надо, если тебе слишком больно вспоминать.
Наклонившись вперед, он поцеловал ее в лоб, но не ощутил и отзвука былого чувства. Сама не понимая почему, Илона отстранилась, и щеки ее вспыхнули румянцем.
Адам не сделал попытки удержать ее. Полагая, что правильно истолковал ее реакцию, он тихо сказал:
- Прости. Я знаю, тебе пришлось немало пережить. Я не хотел пугать тебя своим прикосновением.
- Ты меня не испугал. - Длинные золотые серьги-подвески жалобно звякнули. - Не стану отрицать, что я страдала, Адам, но… - Илона чувствовала, что он тоже испытал немало мук, терзается и сейчас, и ей отчаянно хотелось успокоить его. - Муромский назвал меня трофеем, чтобы я не досталась никому другому, но всякий раз, когда он пытался овладеть мной, тело ему не повиновалось. Я его рабыня, но не любовница.
- Благодарение Господу, хоть от этого судьба тебя оградила! - Адам облегченно закрыл глаза, припомнив кошмарные видения, что мучили его так долго.
- Адам, как… как ты сюда попал?
Прежде чем ответить, он долго и молча смотрел на нее.
- Это не случайность, Илона.
- Хочешь сказать, что нарочно приехал сюда? - Илона заломила руки. - Ты знал, что я здесь?
- Нет, этого я не знал. Я приехал в Севастополь только на прошлой неделе. - Отступив на шаг, Адам отрешенно разглядывал яркие радуги, что вспыхивали и гасли в каскадах водяных брызг, пронизанных лучами солнца. - Я разыскивал Муромского в надежде, что он приведет меня к тебе. Сведений у меня было немного - русская форма негодяя и иссеченное шрамами лицо. Я нанял людей выяснить, кто он такой, где обретается. И приехал, как только смог. - Адам пожал плечами. - Вот тебе и вся история.
- Ты сделал это ради меня?
В вопросе прозвучали польщенное тщеславие простодушной женщины. Но в следующее мгновение накатила паника. Как рассказать про Андраша? Как признаться, что она полюбила другого? Ведь Адам перевернул небо и землю, чтобы ее разыскать?
Адам не сводил с Илоны взгляда и вдруг осознал горькую истину: он сделал это не ради нее. Да, в известной степени им двигало чувство долга и элементарная порядочность, но, если называть вещи своими именами, прежде всего он стремился утолить жажду мести, что угнездилась внутри, словно голодный зверь.
Не в силах выносить гнетущего чувства вины, Адам потянулся к Илоне.
- Мой маленький полевой цветочек… - Он произнес давнее ласкательное прозвище, надеясь перекинуть мост в безвозвратно утраченное прошлое.
И снова Илона отстранилась с коротким нервным смешком.
- Не такой уж и маленький!.. - Она провела рукой от плеча до бедра, чуть касаясь пышных изгибов.
А скоро фигура ее округлится еще заметнее, ибо внутри нее пульсирует новая жизнь. Дитя любви - ее и Андраша. Ради этот ребенка они решили пойти на риск и бежать. Илона снова рассмеялась, чтобы скрыть слезы.
И вдруг ощущение безнадежности стало таким отчетливым и ясным, что все заслоны рухнули. Синие глаза переполнились слезами, и они заструились по щекам.
- Не плачь, Илона. Все будет хорошо, - произнес Адам, и дыхание у него перехватило: опять ложь! - Мы никогда не расстанемся.
Илона судорожно хватала ртом воздух, ей хотелось поблагодарить его, ответить согласием, но она не могла. Взгляды их на мгновение встретились, и молодая женщина опрометью бросилась назад, к дому.
Адам недоуменно смотрел ей вслед.
Не в состоянии справиться с волнением, Адам расхаживал по веранде. Влажный, угнетающе душный воздух не приносил облегчения. Нервы были на пределе: вот уже два дня он с нетерпением ждал, чтобы распогодилось. Ждал возможности тайно покинуть поместье и нанять лодку.
В сотый раз он проклял собственную неспособность объясняться с жителями этой страны. Как только дождь прекратится, он снова попросит Жюли о помощи. В последний раз! С тех пор как у Севастополя встал на якоре русский флот, этот отрезок побережья практически не охранялся. Лучшего шанса бежать не предвиделось. Точно так же поступили много лет назад родители Жюли…
- Господин…
Хриплый шепот вывел Адама из задумчивости. Перед ним стоял светловолосый венгр, которого он видел рядом с Илоной в день прибытия.
- Кто ты? - спросил молодой человек по-венгерски.
- Меня зовут Андраш. Меня тоже захватили в том же году, что и Илону.
- Тебя? - сощурился Адам.
На загорелой щеке заходили желваки.
- Вы можете сказать, что мужчина должен предпочесть смерть бесчестью, но у меня были причины оставаться в плену.
Спокойное достоинство пленника растрогало Адама, и он примирительно положил руку ему на плечо.
- Не мне бросать первый камень, когда речь заходит о бесчестье, друг мой.
Андраш покачал головой.
- Илона мне все рассказала. Вы - благородный человек. И добрый. Потому я и осмелился прийти к вам.
Адам знаком велел ему продолжать.
- Когда меня захватили, я бы непременно бежал или погиб при попытке к бегству, если бы не Илона. Сначала я остался, чтобы защитить девушку или хотя бы утешить, как смогу. А потом, потому что полюбил ее.
- Ты любишь Илону? - медленно произнес Адам, делая ударение на каждом слове.
- Я знаю, что и вы ее любите. Илона рассказала мне, как вы искали ее по всему свету… - Пленник схватил Адама за руку, опасаясь, что тот уйдет, не дослушав. - Но если вы ее любите, вы ее отпустите. Видите ли, она тоже меня полюбила.
От несказанного облегчения у Адама подкосились ноги. И все-таки к невыразимой радости примешивался оттенок горечи: словно он стал жертвой предательства. Итак, все его старания были напрасны! Лишившись дара речи, Адам во все глаза глядел на Андраша.
- Если бы не ваш приезд, мы бы уже бежали. Этой ночью в бухточке нас будет ждать лодка. - Андраш схватил Адама за руку. - Вы благословите нас в дорогу? Илона отказывается плыть без вашего согласия.
Адам покачал головой, снова обретая ясность мыслей.
- Что ты говоришь? Лодка? - Сердце бешено заколотилось. - Ты говоришь, лодка?
- Да, хорошая лодка.
- Еще один человек поместится?
Андраш кивнул.
- Вы сможете взять с собой женщину, которая приехала сюда со мной в качестве жены?
- Да, конечно. Но что будет с вами?
- Прежде я должен уладить одно дельце. - Глаза Адама своим блеском напомнили сталь. - Если смогу, я присоединюсь к вам. Если нет, тогда…
- Андраш! - Из-за угла выбежала Илона, волосы ее развевались по ветру. - Что вы затеяли?
- Шшш! - Андраш закрыл ей рот ладонью. - Все в порядке, - шепнул он и оглянулся на Адама. - Верно?
- Да. - Взгляд того смягчился. - Поезжайте с богом и будьте счастливы!
- Как трогательно! - Голос Муромского просто-таки сочился ядом. - Могу ли я полюбопытствовать, что значит эта сцена?
Все трое словно приросли к месту.
- А я и не знал, что вы превосходно владеете венгерским, месье де Карт! Не будете ли так добры перевести ваш диалог?
Призвав на помощь все свое самообладание, Адам справился с волнением и снова обрел дар речи:
- Мои познания оставляют желать лучшего. Я лишь воспользовался возможностью поупражняться. Мы обменялись расхожими фразами, не более.
- Ясно. - Муромский гнусно ухмыльнулся. - Ахмед! - Из-за дерева выступил свирепого вида татарин. - Забери вот этих. - Генерал указал хлыстом на пленных венгров. - Посмотрим, как эти пташки запоют в твоих руках.
Но не успел Ахмед сделать и шага, как в доме поднялась суматоха. Захлопали двери, послышались крики, по мраморным плитам застучали кованые каблуки. В глубине аллеи показался лейтенант Наумов.
- Ваша милость, вчера в Евпатории высадились французы и англичане. Князь Меньшиков с войском выступили им навстречу. - Молодой военный задыхался от быстрой ходьбы.
В суматохе Андраш шепнул Адаму на ухо:
- В одиннадцать часов ночи, в Скалистой бухте, в полумиле от усадьбы.
- Мы немедленно возвращаемся.
Муромский принялся отрывисто отдавать распоряжения своим людям. Одержимый безумец словно по волшебству превратился в хладнокровного, компетентного стратега.
Ахмед дернул хозяина за рукав.
- А эти двое, господин?
Муромской небрежно отмахнулся.
- Сейчас мне не до них. Ими я займусь в следующий приезд. Куда им деться? - Взмахом хлыста отпустив слуг, генерал обернулся к Адаму и недобро сощурился. - Вы и ваша жена извольте немедленно собираться в дорогу. - На губах его снова заиграла наводящая ужас улыбка. - С вами я охотно побеседую сразу по прибытии.
Адам вихрем ворвался в спальню. Жюли похолодела, предчувствуя новую беду, и первые же его слова подтвердили худшие подозрения.
- Вчера союзные войска высадились в Евпатории. Муромский возвращается в крепость и требует, чтобы мы собрались в дорогу в течение часа.
Жюли автоматически потянулась к чемодану. Затем оглянулась, встретила смятенный взгляд Адама и поняла, что это не все.
- Что такое?
- Здесь есть один венгр. Он и Илона собираются бежать. Ночью их будет ждать лодка. - Шагнув к Жюли и сжав ее ладони в своих, Адам лихорадочно продолжал: - Я не хочу, чтобы ты возвращалась в город - там чересчур опасно.
- Муромский обещал нам охранную грамоту.
Адам цинично изогнул брови.
- И ты ему веришь?
Жюли покачала головой.
- Ты хочешь, чтобы я уехала с Илоной и этим пленником?
- Да. В суматохе им легко удастся ускользнуть.
В глазах Адама промелькнуло нечто такое, что заставило Жюли похолодеть от ужаса.
- А ты? Ты вернешься в Севастополь! - Эти слова прозвучали не вопросом, а утверждением.
- Я не могу иначе. - Адам до боли стиснул тонкие пальцы. - Жюли, я знаю, что в бегстве тоже есть риск. Но так безопаснее, чем со мной…
Он заглянул в любимые глаза - и прочел в них решительный отказ.
- Адам, мы вместе отправились в это путешествие, и до конца его еще далеко.
- Не ты ли говорила, что мы уже попрощались?
Жюли улыбнулась, но глаза остались печальными.
- Прощаться можно по-разному.
Он открыл было рот, чтобы рассказать все, что поведал ему Андраш. Но, заговорив, он сыграет на ее чувстве долга, а жалость ему не нужна. Это, и еще оскорбленная гордость сковали ему уста.
- Почему, Жюли? Почему ты не хочешь уехать?
Слова любви теснились в ее душе, но она не дала им воли.
- Мне тоже необходимо знать, что ты в безопасности.
Адам коротко кивнул в ответ. Может быть, у них еще есть шанс.
13
Сумерки сгущались. Крохотный пароходик вошел в гавань. Над причалом нависла гнетущая тишина. На палубе, где столпились солдаты и слуги Муромского, царило гробовое молчание. Безмолвие нарушала только приглушенная перекличка матросов, да плеск воды о сваи.
Холодея от смутного предчувствия, Адам окинул взглядом водную гладь, а затем и пирс. Воспоминания нахлынули с ужасающей отчетливостью… Напряженное ожидание тянулось целую вечность, прежде чем тишина разлетелась на тысячу осколков, и в мире воцарился хаос. Адам почувствовал на губах привкус пыли и пота, услышал крики и стоны раненых на поле битвы - той самой, проигранной повстанцами битвы.
Жюли отбросило к Адаму. Над толпою слуг раздался оглушительный женский визг. В следующее мгновение все потонуло в криках и воплях. Но очень скоро голоса перекрыл новый взрыв.
Адам судорожно привлек к себе Жюли, пытаясь защитить ее своим телом. Над одним из военных кораблей, стоявших на якоре на другой стороне залива, взметнулись языки пламени. Еще минута - и заполыхали все семь боевых кораблей. Когда последний крейсер превратился в сгусток огня, первый уже лег на бок, медленно погружаясь в морскую пучину.
- Что происходит? - Голос Жюли звучал глухо. - Союзники пошли в наступление?
- Нет, - догадался Адам. - Русские решили затопить свои корабли, чтобы блокировать вход в гавань. А это значит, что мы в ловушке.
Он нервно огляделся вокруг. Генерал стоял у бортика, золотистые глаза хищно поблескивали, точно у кошки, углядевшей добычу. Взгляды противников встретились, и губы Муромского изогнулись в ухмылке. Адам понял, что тот не забыл о подслушанном разговоре.
Почувствовав, как сердце Адама учащенно забилось и как напряглись его мускулы, Жюли приподняла голову, но молодой человек снова привлек ее к своей груди.
- Все в порядке. - Он вызывающе взглянул на Муромского, давая понять, что вызов принят.
Жюли видела: Адам лжет, но притворилась, что верит ему. Притворилась, чтобы еще мгновение наслаждаться теплом его тела и слушать биение его сердца.
Пронзительный скрежет металла пробудил ее от раздумий. Матросы спустили сходни, и пассажиры вереницей потянулись на берег.
Повинуясь отрывистому приказу Муромского, солдаты поспешили на свое посты, едва маленький отряд достиг особняка. Поручив Жюли заботам Яноша, Адам проследовал за комендантом крепости в библиотеку.
- Вы проиграли, месье де Карт, или как вас там!
Хотя страх за Жюли по-прежнему терзал его, Адам позволил себе расслабиться. Настал долгожданный миг - время свести счеты. Странное спокойствие снизошло на него, остужая кровь, замедляя пульс. Даже ненависть, что огнем полыхала в крови на протяжении последних недель, превратилась в тлеющие угли.
Незаметным движением убедившись, что смертоносный кинжал висит у бедра, Адам насмешливо изогнул бровь и облокотился о спинку кресла, дожидаясь продолжения.
- Кто вы?
- Я полагал, вы сами знаете.
Муромский с размаху ударил кулаком по столу.
- Разумеется, знаю! Как только я понял, что вы знали Илону еще в Венгрии, сразу обо всем догадался. Вы, должно быть, тот недобитый червяк, которого я имел удовольствие пнуть под ребра. - Генерал наклонился вперед. - Мне нужно ваше имя. Как вас зовут? - заорал он, брызгая слюной.
- Я бы сказал, что это к делу не относится, но, если вас снедает любопытство… - Он иронически поклонился. - Граф Адам Батьяни, к вашим услугам. - Голос его звучал почти дружелюбно.
Муромский сощурился.
- Среди главарей восстания числился некто под такой фамилией. Ему удалось скрыться, если не ошибаюсь.
- Это мой брат.
- Жаль, что в свое время я этого не знал. - Искалеченные губы сложились в ухмылку. - Вы бы послужили отличной приманкой.
- Не сомневаюсь. - Ненависть пробудилась в сердце с новой силой, но Адам безжалостно обуздал порыв: нельзя, чтобы эмоции возобладали над рассудком.
- Кем вам приходится Илона? Она ваша жена? Любовница? - потребовал ответа Муромский. - И кто та женщина, что приехала сюда с вами? - Глаза Адама вспыхнули гневом, и генерал злобно оскалился. - Не хотите отвечать? Пустое. Ахмед умеет развязывать языки!
- Ладно, скажу. - Изображая уступчивость, Адам незаметно переместился за спинку кресла. Для того чтобы извлечь кинжал, ему требовалось прикрытие. - Мы с Илоной любим друг друга. Женщина, которая путешествует со мной - не более чем ширма. - Он презрительно пожал плечами, надеясь отвлечь внимание Муромского от Жюли.
- И вы полагаете, я этому поверю? - Генерал хрипло расхохотался. - Да между вами искры проскакивают, стоит вам поглядеть друг на друга! Кто она такая? - Вскочив, Муромской шагнул к Адаму. - И с какой стати она зыркает на меня колдовскими желтыми глазищами?
- Не понимаю, о чем вы?..
- Так и ест меня взглядом, так и ест! - прошептал Муромский отрешенно. - Она мне напоминает… Кого же она мне напоминает?..
Опасаясь, что противник вот-вот угадает правду, Адам рванул его за руку.
- Послушайте, я предлагаю вам сделку. Дайте женщине возможность уехать. Уладим наш спор промеж себя, как подобает мужчинам.
Взгляд Муромского сфокусировался. Несколько минут генерал молча разглядывал Адама, а затем снова расхохотался: смех переходил в икоту, гранича с истерикой.
- Вы это всерьез? Вы и впрямь думаете, что я соглашусь?
- Если вы человек чести, то вспомните о своем обещании.
- Честь? - Голос его сорвался на крик. - Вы смеете говорить мне о чести, в то время как сами пытались втереться ко мне в доверие под чужим именем и лгали на каждом шагу!
- Я в последний раз повторяю свое предложение.
- Предложение? - задохнулся Муромский. - Какое еще предложение? Вы проиграли. Вы - жалкий неудачник, у меня под началом полным-полно людей, которые по моему приказу превратят вас в фарш. Вы слышите? В фарш! - На губах его выступила пена. - Вас обоих изрежут так мелко, что кусочки и на наживку для рыб не сгодятся!
Глаза Муромского выкатывались из орбит: Адам в очередной раз подумал, что этот человек безумен. Глухо хлопнула дверь, и на пороге возник лейтенант Наумов.
- Ваше превосходительство… - Лейтенант задыхался от быстрого бега. - Битва на Альме проиграна. В город прибывают раненые…
Потрясенный Адам следил, как все признаки душевного расстройства исчезли, словно по волшебству. Генерал подробно расспросил Наумова и отдал разумные распоряжения. А затем снова обернулся к Адаму.
В своих покоях Жюли задержалась ровно настолько, чтобы извлечь из чемодана крохотный, отделанный перламутром пистолет, купленный Адамом в Венеции. Дала знак Яношу следовать за ней и опрометью выбежала из комнаты.