- Слушай, Стивен, я слышал, что ты меняешь красоток в своей постели каждый вечер. Или у тебя бывают перерывы, например, по воскресеньям? - И, обернувшись к даме, продолжил: - Если бы вы видели его самолет, то упали бы в обморок. Весь фюзеляж разрисован пронзенными стрелой сердцами, по числу покоренных им женщин. Даже свободного места не осталось. Теперь вот рисует их несчастные окровавленные сердца уже на крыльях. Думаю, что он рассчитывает занести и ваше сердце в этот мартиролог павших.
Последняя реплика попала точно по адресу, прямиком в уши внимательной и благодарной слушательницы. У мисс Локсли от гнева побагровели не только лицо, но и шея.
Боже, когда же этот придурок прекратит свой глупый треп. Прекратит щедро вываливать информацию, предназначенную явно не для женских ушей, особенно этих.
При такой специфичной рекламе трудно будет строить последующие отношения, даже просто дружеские. И уж тем более при удобном случае вернуться в разряд любовников.
На сороковой минуте бега он начал сдавать. Дыхание стало прерывистым, ноги стали наливаться тяжестью, появилась боль в голеностопных суставах. Однако он не мог признаться в своей слабости, особенно глядя на красавицу, равномерно и легко продолжающую отмерять дистанцию своими стройными ножками. Какая волшебная игра бедер, груди, живота. Каждое движение полно неосознанного эротизма и художественной пластики. Настоящая поэзия и музыка спортивного секса. И как все это знакомо. Всего около четырех суток назад он целовал и гладил каждый дюйм этого тела.
Но все это теперь не для него. Полное табу, даже в мечтаниях. И неважно, во что будет облачено это прекрасное тело - в вечернее платье из шифона, надетое прямо на голое тело, в строгий деловой костюм, скрывающий все ее очертания, в обтягивающие спортивные шорты и майки. Или просто в натуральном, дарованной природой виде, без всяких тряпичных излишеств и украшений… Оно теперь не для него. Руки прочь от сочной женской плоти, долой вожделение и похоть!
Сексуальные мысли помогли продержаться еще несколько минут, которые могли спасти Стивена от морального поражения. Ибо Джино внезапно прекратил бег и перешел на шаг. Сочетание болтовни и бега никогда не приводило ни к чему хорошему. Особенно, когда ведешь нехорошие речи о друге. Пусть это послужит ему небольшим уроком. Ничто не мешало Стиву присоединиться к выдохшемуся спортсмену-любителю, хотя бы из простой мужской солидарности. Но не тут-то было.
Он выразительно взглянул на Дженифер, молчаливо призывая ее присоединиться к товарищу по команде, но, похоже, допустил тактический просчет. Видимо, на его лице была написана откровенная мольба о снисхождении. Это вызвало обратный эффект. На ее лице появилось злорадство и явственное понимание прекрасной возможности отомстить. Этот раунд она была намерена выиграть.
- Каждый свободен выбирать свой путь. Особенно, если он устал, - спокойно промолвила она.
Она даже не запыхалась, и на лице не блестели жгучие капли пота. Не то, что у него, просто потоком лились. Еще бы. Можно сказать, всю ночь почти не спал, мучаясь кошмарами, а до этого все время в трудах, то в постельных, то в полетных.
Дженифер отвернулась и устремилась вперед, еще быстрее заработав руками и ногами, не оглядываясь и не пытаясь узнать, сопровождает ли ее кто-нибудь. Не бег, а настоящий полет валькирии, божественной женщины-воительницы, забирающей в Валгаллу души убитых воинов. Вот сейчас и его загоняет до смерти, а потом тоже доставит прямо в рай для павших викингов, за пиршественный стол, в священную дружину Одина.
Он не мог отстать, когда ему бросили прямой вызов. Он даже не смог выругаться. Не смог плюнуть со злости. Не было сил, и рот совершенно пересох. Все, что он смог - это включить повышенную скорость в своей телесной коробке передач. Организм явно пошел вразнос, оставшись почти с пустым топливным баком и отваливающимися колесами.
Ему суждено погибнуть на этой марафонской трассе. Солдат должен драться до последнего и умереть красиво и достойно, на глазах своих боевых товарищей у прекрасных ног леди Дженифер Локсли. Она лично закроет своей недрогнувшей рукой его застывшие навечно глаза, в которых будет отражаться ее портрет. Она примет его последний вздох и последние слова: "Я любил тебя, Дженни". И, может быть, даже тайно всплакнет потом, когда этого не будут видеть другие. И каждый год в этот день она будет мысленно возлагать венок на его могилу на Арлингтонском кладбище для воинов, погибших в боях за Америку, свободу и мировую демократию.
В этот момент амазонка слегка повернула голову и, не сбавляя темпа, бросила на ходу:
- Не надо убиваться, чтобы что-то мне доказать. - Голос был столь же спокойным и ровным, как и в начале дистанции.
В ответ он смог только прохрипеть:
- Со мной все нормально.
- Ну, как хочешь.
Они пробежали еще одну милю, молча и сосредоточенно. Почему-то в этот момент вспомнилось, как он периодически предлагал ей передохнуть во время их пешего похода по лестнице в отеле. Какая наивность. И как ей было тогда смешно это слышать. Но, по крайней мере, он вел себя по отношению к ней как джентльмен. Проявлял гуманизм и милосердие. Чего не скажешь теперь о ней. Никакой взаимности и такта, никакого сострадания к лицам противоположного пола. Пришло время борьбы за права мужчины и человека.
Она вновь повернулась, чтобы увидеть то, что еще осталось от умирающего спутника.
- Ради бога, капитан, не упрямься. Ты плохо кончишь.
- Нет! - Каждое слово давалось ему с огромным трудом, вырываясь с хрипом из раскаленных легких.
Наверное, она специально втягивает его в беседу, чтобы окончательно сбить дыхание. Чтобы он задохнулся и потерял сознание. И тогда она отнесет его бездыханную агонизирующую тушку обратно на своих плечах, не замечая тяжести, также легко и грациозно, как бежала до сих пор. И горделиво сбросит как охотничий трофей к ногам его товарищей и коллег. Вот, мол, полюбуйтесь на то, что осталось от хваленого летчика-аса после небольшой совместной тренировки.
Наконец она замедлила бег и потом перешла на шаг. Затем повернула голову, и он увидел ее кристально чистые глаза редкого темно-синего цвета, цвета полуночного неба. Тогда ночью они были опалового оттенка, затуманенные страстью и вожделением.
- Ты просто не хочешь ни в чем уступить женщине. Не можешь подчиняться ее воле и признать ее преимущество. Ты просто грязная, мужская, шовинистическая свинья. Привыкшая смотреть на женщину как на шлюху, как на забаву в постели.
- Что ты сказала?
- Что слышал. Не можешь общаться с женщиной на равных?
- Могу. И я не свинья.
- Ха, еще какая. - Она с удовольствием еще раз процедила сквозь зубы: - Грязный, порочный и подлый хряк-шовинист. Пожиратель дамских сердец. Но мое сердце с фюзеляжа сотри.
Демонстративно повернувшись к нему спиной, Дженифер проделала ряд дыхательных упражнений и упражнений на релаксацию. Стивен в это время концентрировал усилия на том, чтобы не упасть замертво и хотя бы слегка отдышаться.
Видимо, попытка восстановить контроль над телом удалась. Появился даже некоторый интерес к жизни. Во всяком случае, он с удовлетворением заметил, что Дженифер расставила пошире ноги и начала делать наклоны вперед, касаясь ладонями земли. При каждом наклоне шорты пикантно натягивались на ягодицах, рельефно обрисовывая их красивые очертания. Руки просто сами по себе тянулись пощупать столь великолепное порождение природы.
То, что она делала в данный момент, можно было бы четко квалифицировать как сексуальную провокацию. Вначале женщины облачаются так, чтобы сразу привлечь мужской глаз, зафиксировать его на достопримечательностях фигуры, чтобы мгновенно сработали самые низменные, животные инстинкты. А потом жалуются, что к ним пристают на улице грубые мужланы. Ну как тут не пристать при виде столь пышного цветения плоти, причем в доступной близости? Все же не из железа сотворен человек и не из камня. Может, все-таки, слегка ущипнуть или погладить эту тугую, аппетитную выпуклость в знак примирения и будущих серьезных намерений?
Дженифер активно продолжала наклоны, потом перешла к упражнениям на растяжку. Она была в лучшей спортивной форме, чем он. Надо было в постели поменяться ролями, предоставить ей взять на себя основные физические нагрузки.
Внезапно она остановилась и повернулась к нему лицом и решительно выставленной вперед грудью. Затем выразительно посмотрела ему прямо в глаза, причем каким-то образом умудряясь смотреть сверху вниз, хотя была на целый фут меньше ростом.
- Я вижу, что у нас могут возникнуть проблемы при дальнейшем общении. Но другого выхода нет. Я не собираюсь бросать свою работу. Я вижу ее перспективы. У меня удачное начало, и я рассчитываю на столь же удачное продолжение. Но приходится учитывать то, что мы постоянно на виду, и следует соблюдать определенные правила игры. Не я их придумала, не я их определяю. Так что придется смириться. Мне бы не хотелось осложнять свою жизнь из-за такой мелочи, как наши личные взаимоотношения в прошлом.
После таких слов Стивен даже не знал, как надо себя чувствовать. Наверное, оскорбленным. Он просто молча стоял как идиот, с открытым ртом, из которого все еще вырывались хриплые вздохи и жалобные всхлипывания измученного организма.
- Твой любовный опыт и заслуженная репутация у сослуживцев в этой области, как я уже поняла, вполне позволят тебе забыть этот эпизод, быстро утешиться и пережить некоторые неудобства последующего общения со мной на служебной почве.
От негодования у него мгновенно восстановились дыхание и голос.
- Какие еще проблемы? Ты имеешь в виду нашу совместно проведенную ночь? Когда мы лежали рядом, совершенно обнаженные? Когда занимались сексом?
Она гордо вскинула подбородок и надменно процедила:
- Во-первых, прекрати упоминать об этом недоразумении. Мне было приятно с тобой, но это была ошибка, причем с обеих сторон. Ошибки надо исправлять. Особенно, если они мешают работе. А, во-вторых, никакого секса больше не будет. И не надейся. Я не хочу ничего личного между нами. Не хочу, чтобы у нас были проблемы в служебных взаимоотношениях. Постарайтесь это усвоить хотя бы на ближайшие несколько месяцев, мистер Брайтон.
Дженифер развернулась и решительно зашагала прочь. Он попытался последовать за ней, но ноги держали его с трудом. Одну даже начало сводить судорогой, и ему оставалось только не спеша, ковыляя и прихрамывая, тащиться следом за ее удаляющейся фигуркой, сексуальной и агрессивной.
Ничего, утешал он себя. Еще не вечер.
8
На следующий день Дженифер опять проснулась рано. И совсем не по привычке. По своим биоритмам она была совой, а не жаворонком, и любила поспать или даже просто поваляться и помечтать о чем-нибудь хорошем по утрам, завернувшись в одеяло. Сказалось обычное неудобство проживания на территории военной базы с ее жестким регламентом распорядка жизни и постоянным шумовым фоном.
Уже с пяти утра начинается побудка и передвижения личного состава и техники, создающие целую какофонию сильных, резких и разнообразных звуков. Дженни к этому привыкла еще в детстве, которое прошло вместе с матерью и отцом в таких военных городках. Потом несколько отвыкла от этого за время учебы в университете, проживая на территории студенческого городка. А теперь происходит возвращение в прошлое, которое, впрочем, совсем не пробуждает чувство ностальгии. Скорее наоборот. Вызывает вполне понятное раздражение.
Просто это временная мера. Расставшись после первой встречи с командиром базы, она договорилась с его адъютантом о том, что пока разместится непосредственно на базе. Для нее нашлось жилье в офицерском коттедже, временно не занятом. Это и привело к нежелательной встрече с бывшим возлюбленным на одну ночь. Черт, вот уж чего не хотелось бы, так это столкнуться с ним именно здесь. Вот если бы на нейтральной почве… Где-то в городе… Если бы он был хотя бы каким-нибудь диспетчером в гражданском аэропорту. Или финансовым директором на фирме по производству женского белья. Все было бы намного проще и элегантнее, и с должным развитием отношений в перспективе. Жаль, конечно, терять такого обаятельного и сексуального парня.
Но из-за него все может полететь кувырком. Наверняка начнет рассказывать всем и каждому об одержанной победе, со всеми подробностями, с собственными измышлениями, дополнениями и комментариями. Может, конечно, и не нарисует ее окровавленное сердце на крыле самолета, но от этого не легче. Не хочется стать простым узелком на память в этом бесконечном ряду. Интересно, а он подписывает рядом с сердцами имена упавших в его постель женщин? И ее доброе, незапятнанное имя будет красоваться рядом с кличкой какой-нибудь Пышечки Нанетт или Крошки Сюзи?
А потом этот снежный ком искаженной информации, с каждым оборотом все более и более разрастаясь, превратится в целую гору инсинуаций и сплетен и похоронит ее под собой.
Нет, так не пойдет. Надо как можно быстрее перебираться отсюда, чтобы спокойно просыпаться по утрам, а главное, чтобы можно было избежать нежелательных контактов со всякими сомнительными личностями, хотя и очень обаятельными. Такие типы еще более опасны для бедной, наивной и неискушенной девушки с дипломом психолога.
Хотя, если честно, в этой случайной встрече есть какая-то мистическая предопределенность. Той ночью ей как раз снилась их встреча в баре и потом ее блестящее продолжение в номере отеля. Она явственно ощущала их поцелуи, его жаркие, нетерпеливые руки и пылающие губы, зажигающие огонь страсти по всему ее телу, по всем его потаенным местам. Все было почти так же, как наяву, только концовка была гораздо оптимистичнее. Она даже успела увидеть себя в белом подвенечном платье с огромным букетом красных роз в руках, прежде чем проснулась от звука армейского горна.
Нет, надо поменять жилье. Чтобы из окна домика были видны серо-голубые морские волны с белыми барашками пены и глянцевые листья пальм, а не серые бетонные плиты военного плаца и такие же мрачные стены казарм. Так хочется иметь свой собственный уютный коттедж, с белыми деревянными стенами, с невысоким белым штакетником, с маленьким зеленым газоном и цветником с георгинами перед входом. А на заднем дворе садик с апельсиновыми и лимонными деревьями.
Мебель в доме тоже будет легкой, светлых и нарядных тонов. Ей, например, очень импонировал розовый цвет. Легкие стулья из розовой пластмассы на веранде дома вокруг такого же стола хорошо бы гармонировали с белым фарфором чайного сервиза. Ковер на полу пусть будет белого цвета, естественно, с длинным пушистым ворсом, в котором ноги будут тонуть по самые щиколотки.
На ней будет длинный, до пят, белый махровый или шелковый халат. Она расположится на диване, покрытом розовым шелком, поджав под себя стройные ноги, а муж в белой морской форме будет сидеть напротив. Из окна будут слышны голоса играющих детей, их детей, и пение птиц. Две девочки и два мальчика. Возможно, это будут близнецы.
Черт, почему-то у будущего мужа лицо казалось слишком знакомым. По номеру в гостинице и по совместной утренней пробежке. Прямо какое-то наваждение. Так и лезет, куда не просят, даже в ее мечты. Нет, надо срочно переезжать. Хотя, конечно, это не решит проблему, но хотя бы частично ослабит ее остроту.
Дженифер уже предчувствовала, что так просто ей теперь не отделаться. Теперь надо ждать визита в свой кабинет. Как бы на консультацию. Боже! Только сейчас до нее дошло. Ведь коллега назвал его фамилию и звание перед тем, как они начали свой соревновательный бег. Да, от судьбы не убежишь. Она все равно тебя нагонит. Он назвал фамилию как раз того офицера, с которым она должна работать по индивидуальной программе психотерапии, по настоянию командира базы. С человеком, травмированным летным происшествием. С капитаном Стивеном Брайтоном. Прекрасный незнакомец теперь обрел не только плоть, но и имя.
Но, с другой стороны, нет худа без добра. Просто на все надо смотреть с двух сторон, уметь видеть не только плохое, но и хорошее. Любой анализ ситуации должен носить двусторонний характер, как учили в университете. С этой точки зрения, пожалуй, это будет интересный эксперимент. Первая серьезная практика и проверка ее теоретических знаний. Дверь в ее будущее, в том числе к успешной разработке и защите докторской диссертации.
Доктор психологических наук - это звучит красиво и выразительно. Ради этого можно потерпеть, даже некоторое время пообщаться с таким любвеобильным красавчиком.
Конечно, если верить его "другу". Впрочем, это чувствовалось и без таких характеристик и рекомендаций. А что, если рискнуть и еще раз попробовать пообщаться с летчиком-асом в постели? Закрыть глаза на его прошлое и посмотреть в будущее? Почему-то сегодня утром она проснулась, чувствуя жар внизу живота и липкую влажность между ногами. Потому что опять видела его во сне. И это происходит каждый раз, когда она начинает думать о нем. Просто какое-то сексуальное наваждение, сбой в биологических функциях организма. Или это он обладает парапсихологическими способностями и способен зомбировать ее на расстоянии?
Может быть, Стив тоже постоянно думает о ней. Интересно, а что он чувствует после каждого такого сеанса заочного общения? И в каком виде представляет это общение? Видимо, тоже сексуальная фантазия разыгрывается.
Ну что ж, поживем - увидим. Еще не вечер, и у нас будет много возможностей посоревноваться. Так что я жду вас, капитан Стивен Брайтон, к себе на прием. И посмотрим, кто кем будет командовать. И за кем будет окончательная победа.
Стивен провел почти весь день на командном пункте, отслеживая действия в воздухе своих питомцев и курсантов из других групп. Отрабатывалась техника выполнения отдельных элементов высшего пилотажа. Близилось время выпуска очередной партии специалистов в области современного воздушного боя, и интенсивность учебного процесса резко возросла.
После последней аварии в его учебной группе такая работа вызывала у него повышенное нервное напряжение. Порой он чувствовал себя так, как будто сам сидел за штурвалом самолета, испытывая перегрузки при очередном лихом развороте или уходя в пике. Пожалуй, если так будет и дальше продолжаться, то придется сменить характер работы. Летчик-инструктор, как и врач, не имеет право на излишнюю чувствительность. Он не может переживать вместе со своим обучаемым или пациентом, иначе утратит контроль над собой. Сострадание и милосердие должны присутствовать, конечно, но в разумных пределах. Нужна внешняя беспристрастность, хладнокровие и высокий уровень профессионализма, чему мешают излишние эмоции.
Перейти на работу в обычное летное подразделение тоже не выход. Все равно будут подчиненные, и все равно он будет за них переживать. Лучше демобилизоваться и перейти на работу в крупную авиационную компанию, занимающуюся разработкой и производством боевых самолетов. В качестве летчика-испытателя, естественно. Отвечаешь только за себя, ну и за машину, конечно. С его послужным списком это вполне реально. Возьмут с руками и ногами. Да и связи в этой области уже есть.
В этот момент прозвучала команда и все присутствующие, за исключением дежурного оператора у радара, обернулись. Появился командир базы, заслушавший доклад руководителя полетов и общие замечания со стороны инструкторов. Пока все шло гладко, и удовлетворенный этим полковник уже собрался удалиться. Однако вдруг передумал и обратился к Стивену:
- Капитан Брайтон, я могу вас отвлечь ненадолго от полетов? Пойдемте на свежий воздух, проводите немного старика.