Они спустились по лестнице вниз, к подножию башни управления полетами, и отошли в сторону.
- Ну что ж, сынок, расскажи, как дела идут, - начал издалека старый воздушный волк.
- В целом нормально, если не считать последнего происшествия.
- А по внешнему виду не скажешь. Может, все же скажешь, что тебя мучает. Я же вижу. И могу предположить, о чем ты думаешь. У меня у самого были такие периоды, когда хотелось бросить все к черту. В том числе и после гибели твоего отца. Извини, что напомнил об этом.
- Да нет, ничего. Я тоже понимаю вашу озабоченность. Если откровенно, то, действительно, появились определенные сомнения в целесообразности продолжения такой работы. Я устал от работы с людьми, от переживаний за их жизнь и судьбу. Мне нужно что-то более нейтральное, хотя бы на какое-то время.
- Но ты же пилот. Ты родился летчиком. Я могу тебя перевести на административную должность в штаб базы. Но ты же там долго не выдержишь.
- Да, это не решение проблемы. У меня в голове бродят другие идеи. Например, стать летчиком-испытателем где-то на фирме.
- Хочешь вообще уйти из вооруженных сил? И ты сможешь жить без армии?
- Чтобы узнать, надо попробовать. Пока трудно сказать что-то определенное. Конечно, это будет непростой шаг для меня. Это ведь переход в совершенно другой мир. Как переезд на постоянное жительство в другую страну. Но мы ведь страна эмигрантов, нам не привыкать. Наши предки тоже когда-то принимали непростое решение покинуть родину, чтобы обрести будущее для себя и своих детей. Может, и мне удастся сделать такой шаг. И в перспективе он окажется более разумным.
- А мне кажется, это у тебя временное состояние. Просто затянувшийся приступ хандры, который бывает у каждого. Ты ведь бывал в гораздо худшем положении во Вьетнаме. И, насколько я помню, у тебя тогда не возникали сомнения о целесообразности продолжения службы в военной авиации. Поэтому я тебя просто прошу, прошу об одном. Не торопись с решением. Подумай еще раз, взвесь все как следует. Мне кажется, тебе просто надо как следует отдохнуть.
Он задумался на секунду, пожевав губами, но потом продолжил:
- К сожалению, сейчас я не могу отпустить тебя. Так что отпуск придется отложить. Мне тебя просто некем заменить. Так что потерпи немного, до завершения учебного курса у твоих питомцев. А потом съездишь куда-нибудь, чтобы сменить обстановку. Лучше на море. Оно и здесь неплохое, но лучше все же подальше отсюда, чтобы над головой постоянно не летали боевые самолеты. Ты был, например, в Мексике, в Акапулько? Найдешь себе смуглую, кудрявую девчонку без комплексов, расслабишься с ней как следует, текилы с солью и лимоном попьешь, и всю твою хандру как рукой снимет. Как ты смотришь на мое предложение?
- Спасибо за заботу и за то, что вы пытаетесь заменить мне отца. Но, боюсь, текила и морские волны в Акапулько в данной ситуации не помогут. Все намного сложнее.
- А ты не торопись с выводами. Ты хороший летчик, а вот в твоих аналитических способностях я не уверен. Да, кстати, ты уже познакомился с новым психологом?
Стивен подозрительно посмотрел на чрезмерно проницательного Старика. Что-то чувствует, или узнал по своим тайным каналам? На всякий случай Стив занял оборонительную позицию и нарочито безразличным голосом проинформировал:
- Я ее видел во время общей встречи, как и все. Когда вы проводили инструктаж.
- Ну и как она тебе показалась?
- В каком смысле? Как женщина?
- Да нет. Разве я похож на сводника?
- Ну что вы. Больше всего вы похожи на командира военно-воздушной базы США. А как специалиста в области психологии я ее не могу оценить.
- А ты попробуй. Сходи к ней на прием, тебе это не помешает. Честно говоря, я в эти новомодные теории не очень верю. Но это может быть из-за возраста. Старческий скептицизм и цинизм. Или рецепторы уже ослабли. Вкус к новизне пропал.
- Ну, не надо на себя наговаривать. До старости вам еще далеко. И в воздушном бою вам по-прежнему нет равных.
- Не надо мне так грубо льстить. Я не женщина, в комплиментах не нуждаюсь. Лучше прислушайся к моему совету. А если хочешь, то это приказ. Я все же не только твой покровитель, но еще и твой начальник, если ты это еще помнишь. Вижу, с тобой что-то происходит. У тебя типичная психологическая травма. Полагаю, что временная. Ты не безнадежен, а я не хочу терять такого подчиненного. Твой отец мне этого не простит, когда я предстану перед ним на небесах для отчета. Тебе надо пообщаться со специалистом. Надеюсь, что она сможет тебе помочь выйти из депрессивного состояния. Как специалист, конечно, а не как женщина. Надеюсь, ты понимаешь эту разницу?
- Между психологом и женщиной? Надеюсь, что да. Во всяком случае, я постараюсь это учесть при общении. Да, кстати. Насколько мне помнится, она выразила желание полетать на боевом самолете. На учебной спарке, естественно, в качестве пассажира. Как вы к этому отнесетесь?
- А ты что, решил выступить ходатаем за нее? Вообще-то, на мой взгляд, обычная женская блажь. Мадам полетала немного на своем фанерном аэропланчике и решила, что она теперь великий пилот и гроза неба. Но ты же знаешь этих женщин. Если им что-то запало в голову, то их не переубедишь. Знаю это по своей жене. Так что проще будет пойти ей навстречу. Прокатить, как следует, с ветерком, заложить пару крутых виражей, чтобы у нее внутренности с мозгами перемешались, и всю эту блажь как рукой снимет. Будешь ее официальным инструктором.
- Вообще-то это не по-джентльменски. Я полагал, что это будет что-то вроде сделки. Мисс Локсли работает со мной как психолог, а я - как ее тренер.
- Это для ее же блага. И как тренер ты должен ее убедить, что серьезное знакомство с небом требует совсем не женских качеств. Реактивный истребитель - это не ее винтомоторный велосипед.
- Ну что ж, убедили. Я понял свою задачу. Но даже для одного полета требуется предварительная подготовка.
- Хорошо. Я даю тебе санкцию на эту работу. Но и все, только это. Ничего лишнего. Никаких ухаживаний. Надеюсь, что мы поняли друг друга. Ладно, возвращайся на вышку, а у меня еще много дел. - И полковник направился к своему джипу, который предпочитал водить сам.
Стивен некоторое время стоял, глядя ему вслед. Интересно все же, куда он клонит. У Старика мудрая голова и иезуитское мышление. Он может рассчитать комбинацию на много ходов вперед. И потом окажешься в таких сетях, из которых не выпутаться. Хитрая, изощренная бестия, таящаяся под обличьем простого, прямолинейного служаки. А как прекрасно владеет своим лицом! И по глазам никогда ничего не прочтешь. Из него получился бы неплохой шахматист или игрок в покер.
А идея в отношении похода прямо в "логово противника", пожалуй, имеет смысл. Нельзя же сразу сдаваться, после небольшого фиаско на пробежке. Со всяким может случиться. Пускай он хуже нее бегает, зато гораздо лучше летает. И может продемонстрировать ей это наглядно, обеспечив вывоз в небо в своей пилотской кабине. Как раз в соответствии с ее пожеланиями и указаниями полковника Паттерсона. Неплохая наживка для золотой рыбки. И вполне легальные возможности для контактов. Так что есть целый комплекс причин и поводов для продолжения встреч и развития отношений.
Бескорыстный патронаж над женщиной - что может быть благороднее для офицера и джентльмена? Ну, может, не совсем бескорыстный. Кое-какие мысли на этот счет есть, совсем не платонического плана. Но только по обоюдному согласию. Она сама должна для этого созреть. А мы в этом ей поможем, так сказать, в плане ускорения процесса. И алиби стопроцентное есть. Не по своей прихоти действую, а выполняю прямое указание руководства. Как было четко сказано, это приказ. А приказы не обсуждаются, а выполняются. Четко и точно.
Дженифер решила сегодня воздержаться от пробежек, ограничившись легкой зарядкой в гостиной коттеджа и комплексом упражнений из китайской дыхательной гимнастики "тайцзицюань". А вместо пробежки решила пораньше прийти к себе в кабинет, чтобы подготовиться к приему очередной группы посетителей. Для ведения бесед по душам, в которых почему-то звучал один и тот же мотив - взаимоотношения между мужчиной и женщиной. И не она выбирала эту тематику. Ее посещала, в основном, офицерская молодежь, видевшая в ней не специалиста, а красивую, молодую и свободную девицу. Столь редкое украшение на военном объекте, целое сокровище, за которым не грех приударить в свободное и даже в рабочее время. А вдруг повезет, несмотря на сильную конкуренцию. И ходить далеко не надо, очень удобно. И повод для встреч в ее кабинете легко найти. И общаться можно с комфортом. Даже диванчик есть, чтобы пациент мог расслабиться и чувствовать себя непринужденно.
Вечером Дженифер сидела у себя дома, перебирая перед сном папку с материалами для тестов и записями бесед с пациентами, с соответствующими выводами, рекомендациями и наметками по дальнейшей работе. Она подумала о том, что до сих пор среди ее пациентов так и не появился протеже полковника Паттерсона. Может быть, специально скрывается от нее, несмотря на то, что наверняка получил распоряжение от командира базы. Наверное, стесняется зайти после фиаско на беговой дорожке. Или на него ледяным душем подействовала ее холодность при встрече. А что же еще он хотел в этих условиях и при такой неожиданности? Что она прямо при всех бросится к нему в объятия? Разрыдается от счастья?
Дженифер вспомнила их первую встречу в отеле. Она до сих пор не могла понять, как это могло случиться. Просто какое-то временное помутнение сознания. При своем рационализме вдруг пойти на такую авантюру. Согласиться на интимную связь с незнакомцем. Конечно, это он во многом виноват. Умело воспользовался ее временной слабостью и "благоприятными" погодными условиями. Злосчастное стечение обстоятельств.
Эта встреча не давала Дженифер покоя и по другой, вполне понятной причине. По вечерам, в спальне, как только она закрывала глаза, пытаясь уснуть, сразу представляла его, лежащего рядом. Явственно вспоминались прикосновения его тела, его рук, его языка и губ. Вновь обволакивал его ароматный сексуальный запах. А как сладостно он стонал, когда входил раз за разом в ее тело. Да, при таких воспоминаниях нелегко заснуть. У нее явно хроническое недосыпание. И нервное раздражение из-за незавершенности ночных видений. Некоторые процессы в жизни женщины работой не заменишь.
Ее вдруг охватило невыносимое чувство одиночества. Чувство женщины, затерявшейся в этом жестоком мире, где доминируют мужчины. Где идет постоянная борьба за выживание, за первенство, где ломается твое личное "я" и приносится в жертву обстоятельствам. Где нет права на личную жизнь и на обычные женские слабости. Где не с кем даже поболтать на женские темы. Общение с женами офицеров в соседних коттеджах ее не прельщало. Слава богу, пока они еще не протоптали дорогу в ее кабинет.
Но ей не на кого жаловаться. Она сама выбрала эту жизнь и этот военный мир с его мужскими законами. Она хорошо знала, на что идет. В ее выборе не было ошибок и недомыслия. Она знала, что придется пожертвовать частично своим женским началом. Хотя уже начинает жалеть о потерях. Хочется порой почувствовать себя мягкой и уязвимой, любимой другим человеком, заботящимся о тебе.
Например, Стивеном.
Эта внезапная ассоциация поразила ее. К тому же в этот миг в памяти всплыл эпизод их встречи в баре. Стройный, высокий, мускулистый мужчина, с мужественным лицом и короткой стрижкой, с едва заметной усмешкой. Как он выразительно смотрел на нее, произнося свое сакраментальное и лживое "у меня вообще не было намерений соблазнять вас". А глаза и лицо недвусмысленно выражали совершенно противоположное. В нем уже разгоралось желание и азарт хищника, почуявшего добычу. И нетерпение обладания. А также характерная в такой момент для мужчин самодовольная рисовка, как у петуха перед атакой на очередную курочку из своего гарема: "Смотри на меня, крошка. Как тебе повезло".
Нет, надо прекратить это самоедство. Будем считать, что это был эксперимент. Наверное, не самый удачный в ее жизни. Но тут ничего не поделаешь. Далеко не все эксперименты должны заканчиваться благополучно. Можно представить себя в роли гурмана. Попробовала это новое для себя блюдо. Оно тебе понравилось. Ну и прекрасно. Но не обязательно замыкаться на нем. Есть и другие изыски в кулинарии. Надо просто закрыть эту страничку биографии и начать с нового листа. И спокойно, по-деловому, воспринимать этого мужчину. Это просто новый сослуживец, о котором знаешь кое-что из его прошлого.
Но вот забыть это "кое-что" было как раз наиболее трудным. Это бесило ее больше всего.
Интересно, а что бы он чувствовал, как бы вел себя, если бы служил под ее началом? Есть же женщины - военные летчицы. Вот и она могла бы летать не на своем тихоходном аэроплане, а на настоящем боевом истребителе. И дослужилась бы до должности командира эскадрильи, а может быть и выше. А Брайтона в чине лейтенанта прислали бы в ее подчинение. И вот они встречаются неожиданно у нее в канцелярии, после того, как "по ошибке" провели вместе ночь. Что бы он тогда делал в этой ситуации, явившись доложить о своем прибытии и увидев, под чьим началом ему придется служить?
Наверняка, для него это было бы вообще концом света. Все равно, что попасть в совершенно чуждый и незнакомый ему мир. Большое белое пятно на карте его мужского мироздания. Да еще при этом быть в подчинении у девицы, с которой только что переспал, которая стонала и извивалась под тобой всю ночь и умоляла добавить еще жару. А утром вдруг такая резкая смена ролей. Просто непереносимый удар по психике, по его эго самца и победителя. Крушение всех устоев его мужского мироздания.
Ладно, хватит фантазировать. Надо что-то делать в сложившейся ситуации, хотя и несложной, но какой-то нелепой и неопределенной. Искать приемлемый для обоих выход. Вот только непонятно - какой? Будь оно все проклято, все эти хитросплетения на пустом месте. Как она это все ненавидит. И зря она погрузилась в эти тяжелые раздумья на сон грядущий. Теперь уж точно не уснуть.
Пожалуй, придется еще раз пойти в душ, смыть с себя бремя и хлам ненужных переживаний и мыслей. Особенно помогает контрастный душ. В суматошной новой жизни это, пожалуй, может войти в привычку. Эти регулярные полуночные омовения под тугими струями, с чередованием горячей и холодной воды. Или вначале выйти наружу, подышать свежим, прохладным вечерним воздухом? Хотя бы на пару минут. Надо только накинуть халат. Можно прямо на голое тело. Все равно потом сразу в душ.
9
Дженифер открыла входную дверь и вышла на улицу. Военный городок давно спал, было пустынно и тихо. Пожалуй, среди офицерских коттеджей только у нее еще горел в окне свет. Она сделала несколько шагов вперед и чуть не закричала, когда в темноте вдруг наткнулась на чью-то железобетонную грудь. А когда ее обняли чьи-то руки, удерживая от падения, она сразу поняла, в кого она угодила. Надо же, опять угораздило. Над ее головой певуче прозвучал знакомый сексуальный голос:
- Как приятно снова встретить тебя.
- А мне не очень. Это у тебя такое хобби? Подкарауливать и пугать женщин по ночам? - быстро пришла в себя Дженифер, начиная злиться. - Или бессонница стала мучить? Совесть грызет?
- Извини. Я не хотел тебя напугать. Не рассчитывал тебя встретить. Просто случайно проходил мимо. Задержался на работе.
- И давно ты здесь случайно проходишь? Весь городок уже часа два как спит.
- Ну а у меня как-то со сном не получается. Вот и решил немного прогуляться. А тут смотрю, у тебя тоже свет горит. Хотел постучаться, но потом передумал. Все-таки уже поздно. Не хотел тебя компрометировать. Да и предполагал, что прием будет не слишком радушным. - Он протянул руку в темноте и аккуратно потрогал ее за волосы, стянутые в узел строгой прически. - А если честно, не спится потому, что не хватает тебя. Хотел попасть к тебе на прием. Но у тебя слишком много посетителей. Не хотелось смешиваться со всеми. Поэтому решил встретиться с тобой в других условиях. Мне казалось, что если я буду ждать у твоего дома, то ты обязательно выйдешь. И я все время, все эти дни думал о тебе. По ночам мне снятся длинные, белокурые пряди, свободно разбросанные по твоим красивым плечам. Мне не хватает твоих полуночных глаз, сгорающих от желания, - мечтательно и с горечью прошептал он.
- Ты красиво говоришь, но не очень убедительно. Давай отложим беседы на дневное время. Так и быть, я запишу тебя на прием в любое удобное для тебя время. Даже без очереди. А сейчас я пойду спать. - Дженифер попыталась освободиться из его объятий, правда, довольно слабо и нерешительно.
- Нам надо поговорить. Именно сейчас. Поверь, мне было трудно решиться на эту встречу. Дженифер… Я понял, что не могу без тебя.
- Я не против поговорить о чем угодно, но не сейчас. Уже поздно. Мне завтра рано вставать, и у меня масса дел.
Он нажал кнопку на часах, высветив циферблат.
- До рассвета далеко. И ты еще можешь оторвать несколько минут от сна.
- Может, в таком случае, лучше опять встретимся на утренней пробежке? Если ты обгонишь меня, тогда и поговорим, - поддела она его.
- Не надо язвить. Просто я недооценил твою спортивную форму.
- Принял меня за изнеженную куколку?
- Это не та тема, которую я хотел бы обсудить с тобой сейчас. Я не люблю обсуждать спортивные темы по ночам.
- Возможно. Охотно верю в то, что со своими женщинами ты предпочитаешь обсуждать далекие от спорта темы. Но твои традиционные подходы к женщинам со мной не пройдут.
- Ты хочешь сказать, что то, что было между нами, не имеет никакого значения? То, что мы провели вместе ночь? То, что мы всю ночь занимались любовью? То, что…
В гневе он машинально повысил голос, и она мгновенно запечатала ему рот ладонью, оглядываясь при этом по сторонам. Похоже, никого поблизости не было.
- Черт побери. Ты можешь вообще перестать говорить на эту тему? Тебя что, заклинило на ней?
Стив молча убрал ее руку ото рта, затем завел ей обе руки за спину и притянул Дженифер к себе. Она попятилась, и после нескольких неловких шагов оказалась прижатой спиной к стене. Теперь она была распластана между нагретым за день деревом обшивки и его горячей, мускулистой грудью. Их тела разделял только ее тонкий фланелевый халат. Тонкий настолько, что позволял чувствовать каждый дюйм его тела, вызывавшего прилив сладостных эмоций. Она даже закрыла глаза, чтобы лучше их ощущать.
- Дженифер, - прошептал ей прямо в ухо ласковый, вкрадчивый, заглушающий все доводы рассудка голос, - я не понимаю тебя. Объясни, почему мы не можем быть вместе, хотя бы иногда? Почему мы должны игнорировать наши чувства?
Странный вопрос. Почему? Да для этого существуют десятки, сотни причин. Но вслух она сказала только одно.
- В этой жизни нет места для "наших чувств".
Он провел пальцем по ее губам, затем спустился вниз, по горлу, к тому месту, где бился пульс, потом ниже, к ложбинке между грудей, туда, где из-под ткани упруго выпирали соски.
- Ты лжешь, - мягко упрекнул он. - Мы нужны друг другу.
Изнутри, из ее горла, как стон вырвалось его имя. Почему она не может его забыть? Что произошло между ними той ночью, что так могло ее околдовать? Она чувствует себя завороженной, опоенной каким-то волшебным любовным зельем. Той темной, беззвездной ночью, когда в комнате не горели свечи, не играла музыка, не пенилось шампанское, не звучали красивые, замысловатые комплименты…
В ней не было ничего традиционно романтического, что так притягивает женщин, без чего не может быть красивой любви и высоких чувств.