Роксана, Юрий, котенок и Вал прятались за скалой до наступления темноты. Они видели вдалеке мерцание костра, но никто не возвратился. Когда похолодало, Роксана укрыла мальчиков одеялом и они прижались друг к другу, чтобы согреться. Котенок замурлыкал. Вышла луна, и с западной стороны послышался вой гиен.
- Мне надо было пойти вместе с ними, - прошептал Вал, нарушая молчание. - Если им пришлось сражаться, я бы помог им.
Юрий кивнул, крепко прижимая к себе котенка.
- Я тоже.
- Тихо, - прошептала Роксана. - Ты лучше положи Куи назад в корзину.
- Она замерзла.
- Возьмешь корзину с собой под одеяло. Не держи кошку на руках, иначе она убежит.
- Не убежит.
- Она может отправиться на охоту и потеряться. Ты же не хочешь потерять ее, правда?
- Нет.
- Тогда сделай, как я говорю. Положи котенка в корзину и попытайся заснуть. Не беспокойся. Отец вернется.
Она прищурилась, вглядываясь в темноту.
Прошло много времени, когда она услышала грохот камней. Она вылезла из-под одеяла, вынула стрелу из колчана и зарядила лук. Вал шевельнулся, и она затаила дыхание, надеясь, что мальчик не выдаст их присутствия.
Послышался крик совы.
Роксана почувствовала, как по спине ее побежала струйка пота.
Сова закричала снова, на этот раз громче.
- Это Кайан, - раздался голос Юрия. Он ответил писком, похожим на писк пойманного умирающего мышонка.
Вскоре высокая фигура Кайана возникла из темноты. Роксана вздохнула с облегчением.
- Кайан!
Она опустила лук. Ее заполнила небывалая радость, словно волны тепла нахлынули на нее. Она с трудом сдерживалась, чтобы не кричать от радости.
Вал вскочил и обнял отца.
- Ты их всех убил?
- Да, надо было бы, - ответил Кайан, ласково потрепав мальчика по затылку. - Юрий, где ты?
Юрий подбежал. Кайан обнял его и осторожно вручил ему что-то.
- Это мех с водой. Осторожно. Не пролей.
Роксана вышла из-за скалы.
- Мы так переживали за вас!
Она пыталась говорить обычным голосом, стараясь скрыть радость, которую испытывала от того, что видит его целым и невредимым.
- Они сказали, что ездят по торговым делам, но больше похожи на разбойников. Мы обменяли ослов на три меха с водой, немного фиников и черствые лепешки. Мы пробыли там так долго, потому что пришлось принять их гостеприимство и посидеть у костра. Потом мы ушли. Их семеро, все вооружены. Нам не хотелось, чтобы они догадались, что вы прячетесь здесь.
- Так ты не сражался с ними? - спросил Юрий. - Я бы их всех поубивал и захватил бы их…
- Ну да! - сказал Вал. - Хотелось бы мне посмотреть, как ты уложишь семерых разбойников.
- Я бы смог! Правда, Роксана?
- Каждый, кто дерется, когда не нужно, глупец, - сказал Кайан. - Дайте Роксане попить. Тиз и другие пошли вперед. Мы догоним их утром.
- А если мы не найдем их? - спросила Роксана.
- Тиз сам найдет нас. Он поседел, но все еще могучий серый волк.
- Я рад, что ты избавился от ослов, - сказал Юрий. - Я принц. Мне нужна настоящая лошадь, а не эти глупые ослы.
- Мне тоже, - согласился Вал. - Воины не ездят на ослах.
- Некоторые воины ездят на чем придется, лишь бы только не идти пешком, - сказала Роксана. - Даже на слонах ездят.
Она подняла мех и смочила язык теплой, кисловатой на вкус водой, которая показалась ей прекраснее лучшего согдианского вина.
- Сразу не пей много, - предупредил Кайан. - Желудок не выдержит, если после сильной жажды много выпить.
Роксана сделала еще глоток и передала мех Валу.
- Ты сможешь пройти еще немного? - спросил Кайан. Он притронулся к ее плечу, и она задрожала.
- Да.
Ей хотелось, чтобы он обнял ее, заключил в объятия, как своих сыновей, но сейчас было не время. Когда она думала, что он мог и не вернуться, ей становилось так страшно!
Она любила его.
Может, это была любовь, которую она испытывала к нему в детстве, которую они утратили так давно? Она не могла сказать. Она любила его как друга и как двоюродного брата. Не больше? Она слишком устала, чтобы разбираться в своих чувствах. Может, ей хотелось прильнуть к нему, потому что он вел ее домой из Египта? Или же она была из тех женщин, которые влюбляются в каждого мужчину, который рядом? Только время покажет… если оно у них будет.
На рассвете, когда небо окрасилось в лавандовый и мандариновый цвета, Роксана увидела человека, ехавшего на верблюде по сверкающему песку.
Вал закричал:
- Тиз! Тиз!
Вдали показались другие верблюды, затем на время они исчезли во впадине и снова появились.
- Это наши верблюды? - с надеждой спросила Роксана.
Кайан улыбнулся, взял ее за плечи и поцеловал.
Ее губы дрогнули, когда он прикоснулся к ней.
Юрий и Вал закричали и запрыгали, размахивая руками.
Тиз помахал им в ответ.
- Теперь Птолемей нас не поймает! - радостно воскликнул Юрий.
- Не поймает, да? - Роксана была в восторге, как и мальчики. - А почему?
Кайан прижался к ее волосам.
- Эти верблюды - помесь бактрианов и дромадеров. Они годятся для быстрых переходов по пустыням.
Она на мгновение с наслаждением закрыла глаза.
- Никто не поймает нас, - закричал Юрий. - Даже колесницы фараона не догонят нас! - Он показал на верблюдов. - Ты поедешь на верблюде, Куи. Тебе это понравится больше, чем на осле.
Птолемей поднялся по трапу на главное судно своего флота, капитаном которого был его старый друг Гектор Пелла.
- За сколько дней мы доберемся до Газы? - спросил он.
- Вы хотите знать об этом корабле или обо всех? - уточнил Гектор. Он подал Птолемею кубок вина. - Я слышал, вы играли в прятки в пустыне.
- Солдат, лошадей и колесницы надо разместить на кораблях. Я хочу прибыть в Газу раньше этого бактрнйского мерзавца.
У него раскалывалась голова. В висках стучало от боли, которая усиливалась от шума и палящего солнца. Ему хотелось укрыться в тени и выпить чего-нибудь.
- Непременно! - ответил адмирал. - Разве он мог выжить в пустыне? Если вы не нашли их, то это сделали гиены или стервятники.
- Нет, - сказал Птолемей. - Они живы. Я знаю это. Сердцем чую.
Да уж, чуешь сердцем, как же, отозвался голос Александра. Ты же не думал, что это окажется легкой, задачей? Она умнее тебя, брат. И если ты не будешь благоразумен, она превратит тебя в посмешище.
- Закрой рот, - сказал Птолемей, осушая кубок. - Я достаточно тебя наслушался.
Он боролся с желанием посмотреть через плечо. Если так будет продолжаться дальше, все поймут, что он сходит с ума.
Адмирал криво усмехнулся.
- С каких это пор вы меня записали в подхалимы? Приберегите плохое настроение для своих военачальников.
- Это относилось не к тебе, - ответил Птолемей. - Я обращался не к тебе, а к… Я думал кое о чем. Я почти не спал прошлую неделю.
Езда в пыли на колесницах под нещадным египетским солнцем, выпаривавшим мозги, не входила в его представление о хорошей жизни. Возможно, к нему подбиралась старость. Или же он сошел с ума. Интересно, сознавали ли другие сумасшедшие, что спятили?
Даже если он сошел с ума, он был не первым и не последним из умалишенных царей. Гектор засмеялся.
- Должно быть, я напомнил вам о ком-то. - Он взял сосуд с вином из рук моряка и снова наполнил чашу Птолемея. - У меня еще одна неприятная новость.
Еще одна… сказал голос Александра. А я-то думал, что у моего великого брата и так забот полон рот.
Птолемей до боли сжал зубы. Он слышал слова Александра так же отчетливо, как и слова Гектора, даже лучше, потому что Александр в юности упражнялся в дикции, чтобы воины лучше понимали его. Сердце Птолемея бешено стучало.
Все, что ему оставалось, - это не обращать внимания на голос Александра и продолжать разговор с Гектором. Он не отступит от своего решения. Он не станет оборачиваться и смотреть. Сейчас не будет.
Глубоко в душе он был уверен, что если обернется, то увидит не духа, как было в опочивальне, а самого Александра: в военных доспехах, с мечом на боку, в этой проклятой шапке из львиной шкуры. В таком виде Александр приходил к нему во снах. Он почти не спал… Брат трижды являлся ему в течение последних семи дней.
Нет, сказал себе Птолемей, глотнув неразбавленного вина. Это оттого, что он так много работал, чтобы превратить Египта в самое могущественное государство Запада. Или у него болезнь, которая со временем пройдет. Александра не было здесь, на корабле Гектора. Он не мог быть здесь. Он мертв и лежит в золотом гробу. А эти головные боли от переутомления, и ничего больше.
Ты так думаешь? Ты мерзавец, ты пытался украсть мою жену. Я просил тебя позаботиться о ней. Ты нарушил свое обещание, обещание, данное мне на смертном одре. Ты уже забыл об этом, подлец? Я просил тебя беречь ее. Где мой сын, Птолемей? Где он?
- Он умер, - ответил Птолемей. - Он мертв, как и ты сам.
Ты ошибаешься. Он не умер.
Гектор нахмурился и отступил на шаг назад.
- Подхватили в пустыне лихорадку? - Он покачал головой. - У меня есть хороший врачеватель. Он сейчас на другом судне, но я могу доставить его сюда через час.
А какая у тебя еще неприятность? Мне не терпится услышать о ней.
- О чем еще ты хотел сообщить мне? - спросил Птолемей.
- Вас ожидает царица. Я подумал, что вы не захотите с ней встречаться, и…
Которая из них? Египетская царица или греческая? У тебя столько жен, тут и запутаться недолго. Тебе незачем было посягать на мою жену.
- Это Артакама? - спросил Птолемей. Ему показалось, что кто-то проткнул копьем его затылок. От боли у него внутри все сжалось.
Гектор покачал головой.
- Нет, это царица Берениса. Она прибыла на судно час назад и настаивала, чтобы ее взяли в Грецию, хотела навестить отца. Я ответил, что пока не знаю, куда мы будем плыть, но она…
- Вышвырни ее с корабля! - приказал Птолемей.
Гектор поднял руки ладонями вверх.
- Я так и думал, что вы это скажете, но не мог прогнать ее без вашего на то указания.
- Немедленно убери ее отсюда, пока я сам не выбросил ее за борт! - закричал Птолемей.
В его голове раздался хохот Александра. Научись справляться со своими женами, прежде чем отнимать моих. Роксана уже сбежала, прихватив с собой половину твоих сокровищ.
Глава 21
Недели, прошедшие с момента встречи со всадниками Кайана, пролетели для Роксаны как сон. Она сидела на быстром светлом верблюде, ехала днем и ночью. Они останавливались лишь в жаркое полуденное время, а потом продолжали путь. Кайан стремился к Газе, не щадя ни ее, ни сыновей, ни воинов, ни верблюдов.
Она ехала вместе с людьми Кайана, и ей казалось, что прошедших лет просто не было. Она заново переживала время своей беззаботной юности! Ее как будущую царицу Бактрии и Согдианы готовили к тому, чтобы она могла управлять своим народом как в мирное, так и в военное время. Отец настоял на том, чтобы она научилась ездить верхом и стрелять из лука не хуже скифов. Мастера стрельбы и езды обучали ее, также у нее были лучшие учителя по математике, языкам и истории. Она была скорее принцем, чем принцессой, потому что охотилась, ловила рыбу, скакала по горам и равнинам. Она не была изнеженной царской наследницей, а держалась наравне с солдатами своего отца. Сейчас, в этом походе, она снова подружилась с ними. Прошлое, казалось, все меньше беспокоило ее. Вторжение Александра в ее страну, принудительный брак, заточение, даже Птолемей и Александрия постепенно утрачивали свое значение. Для нее важен был сегодняшний день и те, кто преодолевал пустыню рядом с ней.
Воины Кайана не боялись ее и относились к ней как к равной. Она лечила их недуги, делила с ними скудную походную еду и радовалась их шуткам. Слушала рассказы о выигранных сражениях и о несчастной любви, распевала веселые песни вместе с ними. Эти воины, так любившие свою родину, стали ее друзьями и братьями…
Тщательно разработанный Кайаном план спас их от гибели. По дороге в Египет он приказал своим солдатам спрятать в нескольких местах в пустыне запасы воды, пищи и зерна для верблюдов. Солнце палило нещадно, вокруг были бесконечные пески, но Кайан выбрал самых сильных животных и воинов, у которых было смелое сердце и умение выживать в любых условиях.
Кайан выехал из Бактрии в сопровождении каравана из семидесяти верблюдов, отряда из сорока двух солдат и с двумя мальчиками. Семеро воинов погибли, из верблюдов выжило пятьдесят два. Ослабевших животных закололи, а мясо их съели или засолили и высушили.
Ночь за ночью Роксана ехала по пустыне под усеянным звездами небом, и ее единственной мыслью было не отстать от остальных. На каждом верблюде ехал один всадник, остальные животные везли мехи с водой, шатры и запасы еды.
Кайан настоял на том, чтобы ее, Вала и Юрия привязали к седлам, так как была опасность упасть и потеряться в темноте или во время песчаных бурь, приходивших с севера. Сначала она заспорила, но Кайан был непреклонен, заявив, что ей придется подчиниться либо он свяжет ее.
- Ты хочешь поломать дисциплину среди солдат? - спросил он. - Или научить моих сыновей строптивости?
- Я могу ездить на верблюде так же хорошо, как и ты, - настаивала она. - Ты сам научил меня.
- Да, - согласился он. - Но ты женщина. Я не хочу потерять тебя, если ты ослабеешь и упадешь.
- Я не ослабею, - возразила она.
Кайан победил в этом споре, как и во многих перепалках, возникавших между ними в последнее время. На второй неделе перехода через пустыню она призналась себе, что он был прав. Раскачивающийся шаг верблюда усыплял, и она не могла бодрствовать в течение двадцати часов, которые ей приходилось находиться в седле.
Мальчики сильно похудели. Их светлая кожа загорела и потемнела, как у кочевников, а по глазам было видно, что они сильно устали. Валу было тяжелее всех. Его рана зажила, но ему требовался отдых и покой после всего, что он перенес, а у них не было на это времени.
Когда они останавливались, Вал ухаживал за Роксаной, приносил ей еду и питье. Он часто засыпал, крепко держась за ее руку или положив голову ей на колени. Вал не только забыл о неприязни, с которой прежде относился к ней, но и не боялся проявлять симпатию. Она не могла не полюбить всем сердцем этого мальчика, который так привязался к ней и с таким почтением говорил о своей покойной матери, лица которой даже не помнил.
Если она станет женой Кайана, думалось ей, то сможет заменить Валу мать. Она сможет стать матерью не только для Вала, но и для Юрия, а также для собственного сына. Но она все еще не готова была принять предложение Кайана. Но если она никогда не сможет стать его женой, то нехорошо позволять Валу так привязываться к ней!
Что касалось Юрия, то его настроение беспокоило ее. Шаловливый ребенок, который так очаровал ее в Александрии, исчез. Юрий замкнулся в себе и почти не разговаривал. Он держался рядом с Кайаном и, похоже, сердился на Вала за то, что тот с нежностью относился к Роксане. Казалось, солнце пустыни выжгло из него мальчишество, превратив Юрия в маленького, но решительного воина, опередившего свой возраст. Единственным признаком того, что он все еще оставался ребенком, была его трогательная привязанность к Куи.
Роксана и Кайан ни разу не оставались наедине после той ночи, когда на них напали гиены. Он следил, чтобы ей было хорошо, но у него не было возможности убедить ее стать его женой. Они могли быть лишь друзьями.
Она снова и снова припоминала переделки, в которые они попадали детьми, и то, как часто она зависела от него. Она видела, что годы изменили его, но все перемены были в лучшую сторону. Этот Кайан был мудрее, покладистее, лучше управлял людьми, был неутомим в заботах о своих сыновьях.
Она не позволяла себе думать о другом… о том возбуждении, которое испытывала в объятиях Кайана… о том сладостном ощущении, которое возникало, когда он целовал ее и прикасался к ней. Ей следовало укротить чувственность, которая просыпалась в ней при ласках зрелого мужчины. В ее жилах текла горячая кровь ее отца. Если она смогла полюбить даже такого человека, как Александр, который завоевал ее страну и убивал ее народ, то как она может доверять себе в будущем?
Нет, если она снова выйдет замуж, это произойдет не из политических соображений и не потому, что отец попросит ее об этом. Она не станет выходить замуж, чтобы выполнить обещание, данное в детстве. Или потому, что в объятиях этого человека ее сердце билось быстро, руки становились влажными, а лоно болело от желания. Если она еще раз когда-либо выйдет замуж, то только по истинной и вечной любви!
Она в тысячный раз спросила себя, не умерло ли ее сердце в той черной пропасти, или, может быть, Александр унес его с собой? Возможно, она не способна была любить мужчину всей душой. Наверное, она потому была такой своевольной и упрямой, что не знала, что такое самоотверженная любовь.
Если это так, то она будет просто искать себе любовников и никогда не выйдет замуж.
День завершился или только начался, как и все другие в этом бесконечном испытании. Когда солнце высоко поднялось над головой, Кайан приказал установить шатры, чтобы защититься от жары. Роксана накормила, напоила и стреножила своего верблюда, затем прошла в шатер, где сидели Вал, Юрий с котенком и Кайан.
- Птолемей не сможет нас догнать, - сказал Вал, передавая ей пригоршню изюма.
Она покачала головой.
- Царь Птолемей не остановится у границ Египта.
Она вздохнула и откинулась на ковер, с радостью сняв с головы повязку и прикрыв глаза. Ей так хотелось принять ванну и лечь на чистые простыни мягкого ложа!
- Птолемей контролирует все земли от Сирии до Карфагена, - сказал Кайан, - его флот величайший в мире. У него больше кораблей, чем городов в Греции.
- Он подумает, что нас склевали коршуны, - сказал Юрий.
Куи свернулся клубком на его коленях, мурлыча и прикрыв глаза.
Кайан покачал головой.
- Мы не должны рассчитывать на это. Нам нужно попасть в Газу, а оттуда в Сирию. Даже в Персии нас может настичь Птолемей.
- Или Кассандр, - сказала Роксана.
Этот македонский военачальник был очень тщеславен. Он убил мать Александра и своих соперников, пытаясь завладеть короной Александра. Кассандр пытался убить ее в Македонии. Если их поймают, солдаты Кассандра не пощадят ее.
- Я не боюсь их!
Юрий доел хлеб и финики и точил нож. Мальчик обмотал лицо и голову так, что виднелись одни глаза. На нем была мужская сорочка, подпоясанная ремнем, штаны и высокие сапоги, которые Тиз сшил из козлиной кожи.
"Такой маленький и такой свирепый", - подумала Роксана. Она не могла представить себе, каким он будет, когда вырастет.
- Я тоже не боюсь Птолемея, - сказала она, - но боюсь того, что он может сделать с нами. Нам очень важно попасть домой целыми и невредимыми.
- Даже в Бактрии и Согдиане мы не можем быть в полной безопасности, - сказал Вал. - На нас все время кто-то охотится. Скифы, греки, персы. А теперь египтяне.
- Двум Царствам удавалось защищать свои границы в течение тысячи лет, - промолвила она.