Улыбка озарила ее грустное лицо. Отныне все будет не так, как раньше.
– Шива спас нас, – сказала она. – Он не захотел, чтобы умерла наша любовь.
Теперь их жизни принадлежали Шиве. Он сам решит, когда им умереть.
Глава 36
Праздник Холи достиг апофеоза. Над дворцами, расположенными на берегу Ганга, рассыпались вспышки фейерверков. Река сверкала, и казалось, что боги спустились с небес в расцвеченные живыми огоньками храмы. В Варанаси не смолкали радостные песни горожан, шлепающих по потокам красноватой воды.
Сотня адептов Кришны прибыла в сказочную резиденцию принца Ранги. Этой чести щедрый властитель удостаивал их каждый год. Оживленная толпа – мужчины, женщины, дети – танцевала до упаду, играя на духовых инструментах, стуча в барабаны и восхваляя своего благодетеля.
Ранга одарил их рупиями и пищей. Находившиеся тут же жрецы получили из его рук нефритовые кубки. "Это – мой дар богу любви", – сказал им Ранга.
Восхвалениями проводили его гости. Множество дверей – отделанных золотом бронзовых, а также инкрустированных серебром деревянных – закрылись за принцем, его танцовщицами и придворными. Когда он проходил мимо, дрожащие слуги кланялись, а стражники превращались в каменные изваяния.
Он был принцем. Их богом. И жизнь их зависела от его настроения.
Амия куда-то шла вместе с другими девочками. Она ожидала, что за ними придет евнух, но тот так и не появился. Какая-то женщина подтолкнула ее к стайке девственниц. Девочка с беспокойством смотрела по сторонам. Она никогда прежде не бывала в этой части дворца. Такой утонченной роскоши ей видеть не доводилось.
Древние сокровища, искусно сработанные ларцы, статуи из слоновой кости, китайская и европейская мебель заполняли комнаты, украшенные фресками, изображавшими сцены из жизни богов, эпических сражений, сказок и легенд. В одной из комнат она увидела картины, прибывшие из далеких западных стран. С этих полотен на нее смотрели короли и императоры (одних художники изобразили верхом на лошади, других – восседающими на троне) в сопровождении королев и императриц с кожей белее молока. Были здесь и пейзажи, на которых резвились нимфы и ангелочки, и портреты святых с ореолом над головой, и изображения распятого Христа, и картины на библейские сюжеты, и виды городов, раскинувшихся под бархатным небом цвета охры, обрамленным прозрачными облаками. В другом зале была представлена коллекция часов – настенных, каминных, настольных; прибыв со всех уголков мира, они отсчитывали время, наполняя помещение многоголосым тиканьем. В третьей комнате сверкала металлом коллекция оружия: украшенные бриллиантами кривые сабли; алебарды из черненой стали, выкованные в прошедшие века; кинжалы в золотых ножнах; секиры с начертанными на лезвиях магическими знаками; ружья, пистолеты, рогатины, копья, дротики составлены так, что напоминали букеты из стали, серебра и меди. Следующие несколько комнат-библиотек были загромождены редкими изданиями, свитками пергамента, географическими картами, планами городов, медицинскими и магическими трактатами. Эту сокровищницу знаний составляли произведения, написанные на сотне языков, начиная от древнеегипетского, санскрита и японского и заканчивая английским. Все они ожидали своих переводчиков. Ранга же не предпринимал попыток расширить свои познания. Для этого у него не было ни времени, ни способностей. Он довольствовался тем, что пополнял коллекции, накапливал сокровища и делал вид, что прекрасно разбирается во всех науках и дисциплинах, то есть является человеком всесторонне образованным, а потому – значимым. Никому не приходило в голову копнуть поглубже и узнать, что скрывается за внешним лоском принца. Хотя нет, один все-таки нашелся, вернее, одна – этой демонице рани Джундан в беседе случалось поймать принца на банальной неосведомленности.
Но сейчас Ранге было не до рани сикхов: он покажет своим "цветочкам", что такое утонченные удовольствия…
Амия шла в хвосте вереницы девочек, желая оказаться как можно дальше от принца. Впечатлений была масса, как приятных, так и не очень. История оставила свой отпечаток на этом месте, где многие поколения людей занимались магией и приносили жертвы богам. Пространство и время растворялись в лабиринте комнат, коридоров и проходов. Ей показалось, что они давно вышли за пределы Варанаси. Амия чувствовала незримое присутствие реки. Странно, но она, похоже, была единственной, кто ощутил на себе воздействие противоречивых сил, населявших этот дворец. На лицах других девочек читались беззаботность, покорность судьбе, жадное любопытство – в зависимости от темперамента и характера. Она не заметила, чтобы кто-нибудь, кроме нее, был обеспокоен, хотя все девственницы оказались в этой части дворца впервые.
И уж точно она одна не желала смириться со своей участью. Она одна была инициирована колдуньей.
Убранство комнат понемногу менялось, становилось более женственным. Занавеси из шелка и бархата теплых и ярких тонов теперь заменяли двери. Они проходили сквозь эти ласкающие кожу занавеси, шли по комнатам с украшенными цветочными узорами и эротическими картинками потолочными балками. На стенах с отделанными мрамором оконными проемами была изображена плотская феерия Кришны и его любимицы Радхи. Эти картины, реалистические и наивные, преследовали их до просторной комнаты. Но комната ли это?
От увиденного у Амии перехватило дыхание. Фрески здесь были огромными. Каждая в мельчайших деталях отражала картины боевых и любовных подвигов Кришны. А больше всего ее поразило изображение на потолке: Кришна в окружении своих ста восьмидесяти тысяч сыновей. Он породил непобедимую армию, оставив такое обильное потомство, что многие из ныне живущих могли претендовать на то, что в его или ее жилах течет божественная кровь.
Ранга редко смотрел на этот потолок, где жизнь била ключом.
Сам он ничего и никого не породил. Его кровь превратится в дым на погребальном костре. Он не оставит потомства. То, что род на нем закончится, принца уже не беспокоило. В конце концов, не каждому выпадает честь умереть последним, поставить финальную точку в истории династии.
Он сел в центре огромного круглого ложа, диаметр которого равнялся десяти шагам. Возле ложа журчали фонтаны. Окна открывались меж соблазнительных округлостей изображенных с поднятыми вверх руками пастушек-гопи. Эти изваянные из розового камня статуи, подсвеченные светильниками, контрастировали с ночной темнотой за окнами. Вдали едва виднелись крыши храмов.
Амия смотрела как раз в том направлении, представляя себе молящихся верующих, стоящих у входа в святилище нищих, неприкасаемых и бедняков, которые, благословляя бога, едят свою горстку риса. Они были свободны.
Свободны!
Ей не хотелось оставаться в этом логове. Она вздохнула. Чудо, но принц на время потерял интерес к девственницам. По его приказу слуги привели четырех молодых куртизанок, и теперь он с удовольствием их раздевал. Когда все четверо оказались нагими, он дал им понять, что пришла их очередь снять с него одежду. Отработанными ловкими движениями они освободили повелителя от одеяний, и все увидели его безволосый торс, мускулистые ноги, вздыбившийся член. Куртизанки выразили радость, и их похотливые улыбки подстегнули желание принца.
Тихий подавленный смех прокатился по рядам зрительниц, которые расселись на ковре вокруг ложа. Господин Ранга в свою очередь разразился смехом, от которого кровь заледенела в жилах Амии. Так хохочет чудовище.
Бледная, напряженная, она смотрела, как он насыщается нежной плотью. Руки принца превратились в клещи, которыми он хватался за головы, ягодицы, груди, бедра. Его похожий на отравленный дротик член беспощадно вонзался в чашечки-лона его "цветочков". Изображая любовь, он выкрикивал непристойности.
Это был не Кришна.
Это был демон.
Амия не знала, какого бога призвать на помощь. Похоже, рассчитывать следовало только на себя. Должен, обязательно должен быть способ бежать из этого ада…
Глава 37
Других препятствий на своем пути они не встретили. Дуна безошибочно вел их на север. Их ожидали: агент-сикх выехал им навстречу в тот день, когда они уже подъезжали к реке.
– Ганг! – сказал Мишель.
Они находились на северном склоне горы. За их спинами до горящей линии горизонта простиралось иссыхающее плато Ранчи. Там крестьяне рыли растрескавшуюся землю, каждый раз вонзаясь все глубже в поисках воды – той самой воды, которая в изобилии протекала в нескольких километрах от четырех путников.
До муссонов еще нужно было дожить. Три месяца пройдет, прежде чем на землю упадут первые дожди. Весна ничего хорошего не обещала тем, кто жил далеко от больших рек. Голод и эпидемии добавятся к другим испытаниям, выпавшим на долю крестьян. Они унесут больше жизней, чем война.
Агент-сикх сообщил, что произошло несколько стычек, но без последствий. Противники пока довольствовались провокациями. Англичане осторожно продвигались вперед, пытаясь закрепиться на территории между провинцией Дели и границами Пенджаба.
Мишель и Дхама знали причину такой осторожности. Двумя годами ранее армия, насчитывавшая десять тысяч британских оккупантов, была разбита в Афганистане. Теперь англичане всячески избегали поражений, но понимали, что их будущее в Индии зависит от того, удастся ли им захватить Пенджаб. Присоединив же эту огромную территорию, они упрочат свое положение на континенте и обеспечат процветание Ост-Индской компании. Они считали своим долгом вписать новые страницы в славную историю своей страны – ради любви к королеве, ради величия Англии и ради Господа Бога.
Только Мишель представлял себе, каковы на самом деле аппетиты британцев: их конечной целью было господство над всем миром. Он сожалел о том, что Франция не была задействована напрямую в назревавшем конфликте. Франция довольствовалась малым. По мирному договору, заключенному в 1783 году в Версале, французам были возвращены индийские города Пондишери, Карикал, Шандернагор, Янам и Маэ. Кроме того, у французов были свои фактории в Балассоре, Коссимбазаре, Югдии, Дакке, Патне, Масулипатаме, Каликуте и Сурате. Но это были всего лишь булавочные головки на карте огромного Индийского континент a, особенно в сравнении с английской гидрой, которая поглощала все, что попадалось ей на пути.
Ничего, или почти ничего.
Эти французские территории, пятьсот квадратных километров в общей сложности, давали нескольким авантюристам возможность выживать. И Мишель был из их числа.
– Каков риск, что нас обнаружат? – спросил он у агента.
– Шпионов везде полно, но мы почти ничем не рискуем. Большинство из них подкуплено принцем Рангой. Богатство помогает ему покупать у людей совесть. Он – союзник нашей рани. Если с вами что-то случится, Джундан ему этого не простит.
Сикх говорил правду. Непредсказуемая Джундан никогда не откладывала исполнение наказания, и неважно, шла речь о принце или о святом. И все-таки Мишель не вполне доверял Ранге. Было в принце что-то, наводящее на мысль об опасности и вызывающее отвращение.
– Будем осторожны и впредь, пока не доберемся до Мирзапура! – сказал Дхама.
Хирал и Мишель взглядами выразили свое согласие. Ни в чем и ни в ком нельзя быть уверенным в этой части Индии, испытывавшей на себе влияние различных политических и религиозных течений. Даже в шпионах. Здешние шпионы служили своим правителям и имели к ним доступ. В их задачи входили контроль нравов и общественного мнения, слежка за чиновниками и членами благородных семейств, сбор сведений о врагах, подготовка покушений, похищение людей, упреждение ответных акций англичан и даже организация государственного переворота. У Ранги шпионов были сотни, но даже такое их количество не могло гарантировать безопасность сторонникам рани Джундан. Англичане тоже имели в этих местах значительную поддержку и тратили немалые средства на укрепление своих позиций на обоих берегах Ганга и во всем Прадеше.
Взгляд Мишеля постоянно устремлялся к северо-востоку, словно он надеялся высмотреть там своих извечных врагов в красной форме. Он мечтал завладеть английским знаменем. Мирзапура еще не было видно. Великий правитель империи Великих Моголов по имени Шах-Джахан, при котором был построен великолепный беломраморный мавзолей Тадж-Махал, основал в Мирзапуре порт. Мишель нанимал там суда, когда груз был слишком тяжел для мулов и верблюдов.
– Я не чувствую опасности, – сказала Хирал, которая смотрела в том же направлении.
Мишель знал, что на ее чутье можно положиться. Он вскинул руку, тронул коня, и маленький отряд последовал за ним по обрывистой горной дороге.
Глава 38
Их было трое, новых учениц гуру Тамонаша, Искоренителя невежества: Амия, Прелестная, из Аунраи, Анжели, Дар, из Газипура и Семантика, Маленькая белая роза, из Сасарама.
Анжели было тринадцать, Семантике – восемь. Их доставили во дворец в начале месяца магха, чуть раньше, чем Амию. Каждому гуру было поручено воспитание и обучение трех девочек. Тамонашу сразу же стало ясно, что Амия – очень одаренная, особенно в искусстве танца.
"Она способная, – сказал Тамонаш своим собратьям-гуру. – Жаль только, что уже не маленькая: скоро у нее начнутся крови. Трудно подчинить дисциплине подростка. А эта будет упрямее многих. Не тому, ох не тому учила ее Три-Глаза! Девчонка слишком много о себе возомнила. Я это чувствую, когда смотрю на нее. Боюсь, мне придется начинать сначала".
И Амия все учила наново, следуя тиранической методике гуру, который, не моргнув глазом, приказал бы запереть ее в подвале, полном крыс и тараканов, если бы она отказалась выполнить приказ. У нее болели мышцы и суставы от интенсивных нагрузок. После каждого занятия девочке казалось, что она превратилась в мертвое дерево, но гибкость и силы вскоре возвращались: организм очень быстро восстанавливался, чему не переставал удивляться евнух, делавший девочкам массаж. В отличие от остальных, чтобы снова оказаться в форме, ей не требовались ни общеукрепляющие средства, ни лекарства, ни угрозы.
Посох ударял по деревянной подставке. Костлявая рука Искоренителя невежества двигалась энергично и точно. Тамонаш был самым опытным гуру храма. В течение сорока лет ученицы перенимали у него искусство Шивы, более трех сотен танцовщиц храма в Варангале прошли его суровую школу. Во время своего шестого паломничества в Варанаси Тамонаш имел счастье быть представленным принцу Ранге, золото и слава которого послужили вескими аргументами для отказа проделать обратный путь в Южную Индию. Он поступил на службу к принцу и никогда об этом не жалел.
Его беспощадные желтые глаза неотрывно следили за ученицами.
– Thai dhi dhi thai! – пронзительно выкрикивал он. Девочки выполнили указанные движения.
– Thakadhimitakita!
Они сделали пять требуемых шагов.
– Thaiyum dhat tha!
Они подчинились новому приказу.
Движения танцовщиц менялись с каждым словесным указанием, соответствовавшим одному адаву. Три девственницы с помощью движений рук и ног изображали выразительные караны. Их, согласно методу, описанному в древнем трактате о театральных представлениях "Натьяшастра", насчитывалось сто восемь. Караны были запечатлены в виде скульптурных изображений в величайших храмах, таких, как храм Натараджа в Чидамбараме и Брихадешвара в Танджавуре.
Тамонаш сожалел, что не имеет возможности видеть, как танцует одна из божественных танцовщиц Танджавура. Однажды он побывал в великом храме Шивы на представлении с участием любимицы этого бога Хирал – Блистательной. Магия и сила ее танца навеки остались в его памяти.
Ни одна из трех его учениц никогда не достигнет уровня великих танцовщиц юга. Из самой талантливой, Амии, ему в лучшем случае удастся сделать хорошую девадаси, способную играть роли второго плана. Однако он и не стремился превратить этих малышек в подобие Блистательной. Они были куплены, чтобы стать инструментами для удовольствия. Он сделает из них настоящих мастериц в любовных делах. Камасутру можно изучать в любом возрасте.
– Titalaangu!
Девочки отреагировали синхронно, в такт. Все три взмокли и тяжело дышали. Они знали, что малейшая ошибка вызовет гнев гуру. Занятия становились все более изнурительными. Гуру заставлял их работать, отмеряя випалы. Этот промежуток времени, равный одной десятой секунды, был уже прописан в их мозгу и мышцах.
– Довольно! – неожиданно сказал Тамонаш, стукнув посохом.
Голос его смягчился. Он заметил очевидный прогресс в хореографии.
– Вы хорошо поработали и заслужили вознаграждение. Можете пойти на кухню и съесть, что вам захочется. Но помните, что переедать не следует. Вечером я проверю ваши животы.
Он обернулся к евнуху:
– Присматривай за ними, но не будь слишком суровым. Сегодня вечером у них должно быть хорошее настроение.
На лице Тамонаша появилась сардоническая усмешка. Сегодня вечером ему предстояло провести особенно деликатный урок – обучить девственниц восьми видам поцелуя. Он подумал, что надо бы пожевать листья мяты…
Из кухни приятно пахло пряностями, хлебом, спелыми фруктами, супами и соусами, вареным и жареным мясом. Идя по коридору с отштукатуренными стенами и сводом, – а это была самая старая часть дворца, когда-то помещения, где теперь находилась кухня, были частью средневековой крепости, – девочки глотали слюнки. Желудки у всех троих свело от голода. Девочек кормили в определенные часы, но еды давали ровно столько, чтобы поддерживать их в хорошей форме. Рацион был довольно скудным. Гуру строго следили за тем, чтобы его воспитанницы не полнели до достижения ими двадцати лет. После двадцатого дня рождения танцовщицам дозволялось набрать немного веса, чтобы потяжелели бедра и слегка округлился животик – это делало их еще более привлекательными в глазах мужчин.
Тамонаш второй раз дал поблажку своим ученицам. Все гуру прибегали к этой уловке. Чревоугодие, конечно, достойно осуждения, но этот грешок как нельзя лучше уживается с принципами Камасутры.
Евнух не стал входить в извилистое помещение, где, выплевывая густой дым через дыры, прорубленные в кирпичной кладке потолка, пылали очаги. Он краем глаза видел, как три новеньких вошли в кухню. Насколько он знал, в течение последних десяти лет ни одна маленькая жительница дворца не пыталась бежать. Да и куда бы она отправилась? Она была ничем; возраст и принадлежность к женскому полу не позволяли проявлять какую бы то ни было инициативу, делать что-либо вопреки желанию гуру, попирая религиозные догмы и законы касты. Все эти девочки были собственностью принца, равно как задушенные бараны и обезглавленные куры, ожидавшие своей очереди попасть в котел.
Чего ради ему беспокоиться? Евнух нашел прохладный уголок и устроился там – он честно заслужил послеобеденный отдых.
Беззаботные Анжели и Семантика тащили Амию за собой. Девочки протиснулись сквозь толпу служанок, занятых выпечкой. Тонкие круглые лепешки пекли на металлических противнях, хрустящие хлебцы – на глиняных плитах.
Кухарки привыкли к тому, что юные танцовщицы с позволения своих гуру время от времени появляются в кухне, поэтому предоставили им свободу угощаться всем, что приглянется.