- Это отчаянный шаг! - бросила Дона.
- Не более отчаянный, чем дело в целом, - безразлично пожал он плечами и, улыбнувшись, спросил: - Могла бы ты отважиться на рискованный поступок?
- Да, - сразу согласилась Дона. - Скажи, что мне делать.
- Я хочу, чтобы ты и Пьер Бланк подыскали себе лодку, - быстро заговорил он. - У выхода из бухты, в гавани, вы увидите на склоне холма несколько домов, а внизу - причал, к которому всегда привязано несколько лодок. Вы сядете в ближайшую лодку, пройдете гавань и сойдете на берег в форту Фой. Там ты вызовешь Филиппа Рэшли.
- Понятно, - шепнула Дона.
- Его дом соседний с церковью, обращенной фасадом к причалу. Часть причала видна отсюда - над ним горит фонарь.
- Ясно, - кивнула Дона.
- Я хочу, чтобы ты передала ему, что он должен срочно прибыть на борт своего корабля. Сочини любую историю, которая придет в голову, сыграй любую подходящую роль, но держись в тени. В темноте ты еще сойдешь за юнгу, но при свете сразу видно женщину.
- Предположим, он откажется.
- Он не откажется, если ты будешь умна.
- А если он что-то заподозрит и задержит меня?
- Тогда с ним буду иметь дело я.
С этими словами он повернулся и пошел к воде, матросы потянулись за ним. И тут Дону осенило, почему на них не было ни курток, ни шляп, почему они скинули туфли и с помощью шнурков, пропущенных через пряжки, повесили их на шею. Корабль в бухте по-прежнему поскрипывал на своих якорных цепях. Сигнальный фонарь раскачивался на ветру, люди на борту крепко спали.
Дона подумала о том, как бесшумно налетчики пробираются к судну. Ни скрипа весел в ночи, ни теней от лодок. Из воды показались руки, они вцепились в канаты… Вот по полубаку пролегли следы морских босых ног, с палубы вниз летят беспомощно барахтающиеся люди, слышны шепот, тихий свист и придушенный оборвавшийся крик… Дона задрожала с головы до ног и без всякой причины, кроме той, что она была женщиной. Словно почувствовав это, Француз обернулся к ней уже из воды и нежно, но настойчиво сказал:
- Иди. Повернись к нам спиной и иди.
Дона слепо повиновалась. Она пошла, натыкаясь на валуны и кучи водорослей, а за ней по пятам, словно пес, трусил Пьер Бланк. Она ни разу не обернулась, зная и без того, что они уже плывут к судну, что ветер крепчает с каждой минутой и быстро прибывает вода. Тяжелые, частые капли дождя упали на ее лицо.
Глава 13
Дона сжалась в комок на корме маленькой лодки, косые струи дождя хлестали ее по плечам. Нащупав в темноте короткие весла, Пьер Бланк начал осторожно грести от берега. В заводи, где они отыскали лодку, стеной лил дождь. Волны прибоя смыли их следы на молу. Из коттеджей на склоне холма не доносилось ни звука, так что первая попавшаяся лодка досталась им без всяких затруднений. Пьер Бланк вытолкнул ее на середину бухты, и они устремились к выходу в гавань. Ветер крепчал, поднимая частые злые волны, которые перекатывались через низкий планшир лодки. В сердце насквозь промокшей Доны закралась тоска. Это она виновата в том, что удача отвернулась от "La Mouette". Она, женщина, осмелилась ступить на борт судна, и теперь для его команды это приключение может оказаться последним.
Пьер Бланк изо всех сил налегал на весла. Он больше не улыбался, лишь часто и с тревогой поглядывал через плечо на узкий пролив в гавань. Они приближались к городку Фой - уже обозначилась кучка домов в стороне от пристани и церковь, возвышающаяся над остальными зданиями.
Все происходящее напоминало Доне кошмарный сон, из которого нет выхода, и подвижный, как обезьянка, Пьер Бланк казался ей частью этого сна. Дона даже наклонилась к нему вперед, чтобы развеять болезненное впечатление, а он, по-своему истолковав ее движение, поднял на минуту весла, чтобы передохнуть. Лодка судорожно переваливалась на низких крутых волнах.
- Искать дом я буду одна, - сказала Дона, когда они причалили. - Вы подождите меня в лодке неподалеку от причала.
В глазах Пьера Бланка отразилось неодобрение.
- Поверьте, другого выхода нет, - настойчиво повторила она, для пущей убедительности положив ему ладонь на колено. - Если я не вернусь через полчаса, немедленно возвращайтесь на корабль.
Подумав, он кивнул головой, но не подкрепил свое согласие обычной улыбкой. Бедный Пьер Бланк, серьезность совсем не вязалась с ним. Возможно, он тоже чувствовал всю безнадежность их затеи.
Он подвел лодку вплотную к причалу. Тусклый свет фонаря сверху осветил их лица. Вокруг лесенки на причал бурунами вихрились волны. Балансируя на корме лодки, Дона всеми силами вцепилась руками в перекладину лестницы.
- Не забудьте, Пьер Бланк, - напоследок бросила она. - Вы не должны ждать меня дольше получаса. Слышите?
И чтобы не видеть его встревоженного лица, она начала быстро подниматься. Миновав несколько коттеджей, Дона подошла к церкви, вблизи которой на склоне холма стоял нужный ей дом. В нижнем этаже горел огонь - полоска света пробивалась через задернутые портьеры. Дона топталась на пустынной улице под окном дома и тщетно пыталась отогреть дыханием свои закоченевшие пальцы. Весь их замысел заманить на корабль Филиппа Рэшли представлялся ей теперь еще более рискованным и безрассудным. Наверняка он сейчас видит десятый сон и не сможет причинить им вреда. Дождь обрушивал на нее потоки воды. Дона чувствовала себя одинокой, беспомощной и совершенно неспособной действовать. Вдруг окно над ее головой распахнулось, и Дона в панике прижалась к стене. На подоконник грузно опустились чьи-то локти, кто-то, тяжело дыша, стряхнул пепел прямо на плечо Доны и зевнул. Внутри комнаты скрипнул стул. Человек у окна обратился к другому, тому, что был в комнате, до боли знакомым голосом.
- С юго-запада надвигается настоящая буря, - сказал Годолфин (да, это был он!). - Зря ты не перевел судно выше по реке. Утром команде придется с ним изрядно помучиться, если погода не переменится.
Снова все смолкло. Сердце Доны колотилось так сильно, что ей казалось, оно выдаст ее. Мысль о Годолфине и о том, что он приходится шурином Филиппу Рэшли, совершенно вылетела у нее из головы. Подумать только, меньше недели назад она пила у него чай! А теперь он здесь, в трех футах от нее и даже стряхнул пепел из трубки ей на плечо. Доне вспомнилось глупое пари насчет его парика. Значит, Француз знал, что этой ночью Годолфин будет гостить у Филиппа Рэшли, и намеревался захватить не только корабль, но и этот злополучный парик. Взбалмошность этой поистине безумной затеи заставила Дону невольно улыбнуться. Рисковать жизнью ради вздорного пари мог только незаурядный человек. Ей казалось, что теперь она любит его еще сильнее. Если раньше ее привлекали незаурядность его натуры, умение понять ее, то теперь к ним прибавилось обаяние его безрассудства.
Годолфин все еще стоял у окна. Его тяжелое дыхание перемежалось с приступами зевоты. Доне вспомнилась фраза, только что произнесенная им: нужно передвинуть корабль вверх по реке.
Дона думала, как ей заманить на корабль его владельца, не вызвав излишних подозрений.
Из комнаты послышался хриплый отрывистый голос, и окно с треском затворилось. Но вихрь безрассудства уже захватил Дону, она почувствовала примерно то же, что в Лондоне, когда, изрядно выпив, гнала верхом по улицам, не разбирая пути, и ей было наплевать, что думают о ней люди, лишь бы скоротать душную бессонную ночь и избавиться от надоедливых домогательств Гарри. Но сейчас опасность была настоящей…
Дона подошла к двери и решительно дернула колокольчик. Залаяли собаки, затем послышалось шарканье ног и звук отодвигаемого засова. Дверь отворилась, и на пороге предстал Годолфин с тонкой свечой в руках. Его огромная туша заслонила собой весь проем.
- Что тебе надо? - недовольно прикрикнул он. - Не знаешь, что ли, который час? Так я тебе напомню - уже полночь, все спят.
Дона отпрянула из полосы света, будто напуганная оказанным приемом.
- Я ищу мистера Рэшли, - робким голосом проговорила она. - Капитан в тревоге. Он спрашивает, не переправить ли ему судно сейчас, до того, как разразится шторм?
- Кто это? - крикнул из комнаты Филипп Рэшли.
Собаки залились лаем и запрыгали у ее ног, а Годолфин пытался ногой затолкнуть их снова в дом.
- Назад, Рэнджер, вот дьявол! Давай назад, Танкред, - раздраженно кричал он. - Заходи, мальчик, что ты стоишь?
- Нет, сэр. С меня ручьем льет вода. Будьте добры, передайте мистеру Рэшли, что за ним посылали с корабля, - протараторила Дона, бочком отодвигаясь от дверей.
Брови Годолфина недоуменно сдвинулись: казалось, что-то, не вязавшееся с его представлениями, насторожило его в наружности мнимого паренька. Филипп Рэшли крикнул из глубины дома:
- К дьяволу, кто там? Мальчишка от Дэна Томаса из Полриана, что ли? Это ты, Джим?
- Не спеши-ка, - схватил за плечо Дону Годолфин. - Мистер Рэшли сам хочет поговорить с тобой. Тебя зовут Джим Томас?
- Да, сэр, - отчаянно вырываясь, пробормотала Дона. - Хозяин сказал: пусть мистер Рэшли сразу идет на корабль - он в опасности, нельзя терять время. Позвольте мне уйти, сэр. У меня неотложное дело: мама тяжело больна, и я должен бежать за доктором.
Но Годолфин, вместо того чтобы выпустить ее, с подозрением поднес свечку к самому лицу Доны.
- Что это намотано у тебя вокруг головы? - спросил он. - Ты что - тоже болен, как и твоя мать?
- Что за ерунда? - прогремел Рэшли, выходя в зал. - Мать Джима Томаса уже десять лет как в могиле. Кто это? Что случилось с кораблем?
Тут Дона рванулась изо всех сил и уже на бегу, призвав их поспешить к кораблю, пулей полетела через площадь вниз к пристани. Ее трясло от истерического хохота. Одна из собак Рэшли, рыча, гналась за ней по пятам. Почти поравнявшись с причалом, Дона вдруг резко затормозила и, оглядевшись в поисках укрытия, метнулась к ближайшему дому, притаившись в его дверях. На причале у лестницы кто-то стоял, устремив взгляд через гавань в направлении бухты, в руках он держал фонарь. Дона предположила, что это ночной сторож совершает свой обход. Казалось, он нарочно застрял на причале и не собирался двигаться с места. Мысленно осыпая его проклятиями, Дона не решалась покинуть свое укрытие, пока он не уйдет. К тому же Пьер Бланк наверняка отогнал лодку подальше от глаз сторожа. Нервно обкусывая ногти, Дона следила за ним из своей ниши: сторож не сводил глаз с бухты, как будто что-то привлекло его внимание. Дурное предчувствие кольнуло Дону: вероятно, высадка на корабль прошла неудачно, и капитан "La Mouette" вместе с командой теперь сражаются прямо на воде, или сопротивление оказалось слишком упорным, и на палубе идет кровопролитный бой, который и заметил с причала ночной сторож. Она же не сделала ничего, чтобы помочь им. Скорее наоборот, только вызвала подозрение. Послышались гул голосов, приближающиеся шаги. Из-за угла вынырнули Рэшли и Годолфин, оба в пальто, Рэшли - с фонарем в руках.
- Эй, там, на причале! - громко позвал Рэшли. Ночной сторож повернулся и, узнав господ, поспешил им навстречу.
- Вы не заметили - не пробегал здесь мимо один паренек? - спросил Рэшли.
- Нет, здесь никого не было, - покачал головой сторож. - Но мне показалось, что-то неладно вон там, сэр. Похоже на то, что ваш корабль сорвался с буя.
- Что за чертовщина, - подскочил Рэшли, бросаясь к причалу, Годолфин - за ним. - Выходит, мальчишка не врал, - запыхавшись, пробормотал он, пробегая мимо Доны, забившейся в самый угол дверной ниши.
Чересчур взволнованные, они слишком торопились на причал и не заметили ее. Теперь они стояли к ней спиной, вглядываясь в направлении бухты, куда указывал сторож. Пелерина Годолфина волнами колыхалась на порывистом ветру.
- Смотрите, сэр! - воскликнул сторож. - Корабль готовится отплыть. Капитан, должно быть, собирается переставить его выше по реке.
- Этот кретин совсем спятил! - взревел Рэшли. - У него на борту нет и дюжины матросов. Три четверти этих лентяев сейчас дрыхнут на берегу. Он угробит судно! Беги, Джой! Беги, поднимай их. Нужно собрать побольше людей. Боже всевышний, что еще выкинет этот проклятый олух Дэн Томас? - Вне себя от гнева он вскинул руки рупором и заревел через весь залив: - Э-эй, там! На "Мерри Форчун"!
Ночной сторож ринулся через причал к судовому колоколу, висевшему рядом с фонарем, и схватился за его веревку. Медный гудящий звон с такой настойчивостью сотрясал воздух, что в городке Фой, наверно, не осталось ни одной спящей души. Почти сразу распахнулось окно в доме неподалеку, и высунувшийся оттуда человек спросил:
- Чего трезвонишь, Джой? Что случилось?
Рэшли, топая ногами в бессильной ярости, взревел:
- Одевайся, черт тебя подери, а заодно буди брата. "Мерри Форчун" сорвалась с якоря.
Из соседнего дома выскочил человек, на бегу пытаясь попасть рукой в рукав куртки, другой спешил из конца улицы. Все время тревожно звенел судовой колокол, вопил Рэшли. Дождь и ветер трепали его плащ и раскачивали фонарь, который он держал в руке. Во многих домах засветились окна, отовсюду на пристань спешили люди, раздавались их голоса, они кричали, звали кого-то, поторапливали.
- Достаньте мне лодку, не ясно, что ли! - бесновался Рэшли. - Дайте мне добраться до моего корабля!
Внутри коттеджа, у которого пряталась Дона, послышался шум, дробный топот ног по лестнице. Не дожидаясь, пока откроется дверь, Дона вышла на причал. В темноте и неразберихе, усиливающейся от ветра и дождя, она незаметно смешалась с толпой. Вместе со всеми она вглядывалась в корабль, который, подняв паруса, пробивался сквозь непогоду в гавань.
- Судно-то совсем беспомощно! - закричал кто-то. - Его выбросит на скалы. Там, на борту, они, должно быть, сошли с ума или мертвецки пьяны, все как один.
- Отчего он не делает поворота через фордевинд и не уходит вверх по реке, подальше отсюда? - тревожно спросил другой.
- Им не одолеть отлива! - завопил кто-то в самое ухо Доне. - Отлив сильнее, чем ветер.
Несколько мужчин возились с лодками, привязанными под причалом, снизу то и дело доносилась их раздраженная ругань. Рэшли и Годолфин, свесившись с причала, на чем свет стоит проклинали их за нерасторопность.
- Кто-то подложил нам свинью! - удивленно воскликнул один из мужчин. - Канат перерезан ножом.
Дона представила, как тщедушный Пьер Бланк усмехается где-то в темноте под звон судового колокола.
- Эй, вы, ротозеи, полезайте в воду и подгоните мне лодку! - истошно вопил Рэшли. - Клянусь господом, я прибью мерзавца, который выкинул эту подлую шутку, я вздерну его на рее!
Корабль подошел ближе, на реях были видны матросы, устанавливающие марсель, а за штурвалом стоял человек с гордо откинутой головой.
- Эй, на корабле! Э-ге-гей! - с новой силой взвыл Рэшли, ему вторил Годолфин. - Разверни корабль, олух! Разверни корабль, пока не поздно.
Но "Мерри Форчун" упорно держалась курса вниз по каналу, а вода кипела под ее килем.
- Он чокнутый! Он идет к выходу из бухты, - догадался кто-то. - Глядите! Глядите туда!
Корабль подошел совсем близко к берегу - на расстояние слышимости. Дона увидела, что впереди него на одном уровне двигались три лодки, соединенные с судном тросом. Матросы в лодках дружно вскидывали веслами. Надуваясь, рвались вперед паруса. Корабль шел вопреки всему, кренясь под порывами ветра.
- Он уходит в море! - догадался Рэшли. - Ей-богу, они уводят шхуну в открытое море!
Годолфин внезапно обернулся, и его тяжелые навыкате глаза остановились на Доне, которая от возбуждения забыла об осторожности и протиснулась к самому краю причала.
- Вон тот мальчишка, - подпрыгнул Годолфин. - Он ответит за все. Хватай его! Эй, кто-нибудь - лови этого мальца!
Дона мгновенно нырнула под руку какого-то старика, тупо уставившегося на нее, и ринулась бежать - прочь от церкви, от города, вперед - к спасительным холмам. За спиной она слышала людские крики, топот множества ног и знакомый голос, приказывавший: "Вернись, кому сказано - вернись!"
Боковая дорожка уводила влево через заросли подлеска и папоротника. Дона стремглав свернула с нее, спотыкаясь о кочки в своих неуклюжих башмаках. В глазах у нее было темно - от усталости и от застилающих лицо струй дождя. Наконец внизу ей почудился блеск залива и послышался рокот волн, набегающих на скалы. Только бы исчезнуть, спрятаться от погони, от рыскающих глаз Годолфина. Пьер Бланк теперь ничем не сможет ей помочь. Она неслась как в бреду, не замечая ни ветра, ни темноты. Тропинка обогнула склон холма и вывела ее к самому входу в гавань. А Дона все не могла избавиться от ощущения, что ее догоняют, что она слышит страшный звон колокола, всполошивший городок Фой, и видит рассвирепевшую физиономию Филиппа Рэшли, проклинающего моряков. Заметив, что тропинка круто повернула вниз, Дона замедлила ход и огляделась. Тропинка подходила к маленькой бухточке у самого входа в залив, затем снова забирала вверх и вела на мыс к форту. У берега плескались волны. Дона напряженно всматривалась, не появится ли на воде "Мерри Форчун". На всякий случай оглянувшись через плечо, она заметила вдалеке огонек величиной с булавочную головку, который неуклонно двигался за ней вниз по тропинке. Через какое-то время послышался приближающийся шорох шагов.
Дона бросилась ничком на землю, укрывшись в зарослях папоротника, и стала ждать. Звуки шагов усилились, и наконец, появился человек с фонарем в руке. Он шагал быстро, не глядя по сторонам, спустился к бухточке, а затем начал забираться на мыс. Дона задумчиво провожала глазами мигающий свет его фонаря - теперь она знала, куда он держал путь. Наверняка его послал Рэшли, чтобы поднять солдат в форту. Может быть, страшное подозрение шевельнулось в мозгу Рэшли, или он подумал, что капитан "Мерри Форчун" потерял рассудок и повел корабль к верной гибели, но какое это теперь имело значение. Результат будет один - корабль обстреляют из форта.
В одно мгновение Дона решила, что делать. Она тоже спустилась в бухточку вниз по тропинке, но в отличие от вестового не стала взбираться на мыс, а начала пробираться к воде, карабкаясь по мокрым, скользким от водорослей валунам к самому выходу из гавани. Доне вспомнилась карта гавани Фой, на которой были обозначены узкий пролив, форт и гряда невысоких скал, выступающих в море от бухточки, где она сейчас находилась. Ее занимала одна-единственная мысль - добраться до гряды скал прежде, чем корабль успеет подойти к выходу из гавани, и предупредить Француза, что форт поднят по тревоге.
Выступающий мыс немного сдерживал натиск дождя и ветра, но у Доны уже подкашивались ноги, рука и подбородок были ободраны, волосы вылезли из-под пояса и развевались вокруг головы.
Где-то не переставая кричала чайка, и эхо многократно повторяло ее резкий назойливый вопль. Вся злоба Доны обратилась сейчас против этой птицы, словно пророчившей беду ей и ее друзьям. Дона проклинала ее, бессмысленно и свирепо, а чайка кричала, словно передразнивая, словно предсказывая, что все попытки достичь корабля обречены на провал.