Когда поминки начали медленно сворачиваться, дальше по коридору начали разноситься разные звуки. Был слышен звон тарелок и как складывали столовые приборы. И то, как с кем-то прощался Мал с последующим хлопком входной двери, после которого волосы встали дыбом. Наверное, меня настиг холодный ветер. И на фоне всего этого играл какой-то старый мотив из репертуара Боба Дилана.
- Не стоит благодарности, кстати, - сказала я, смягчая голос, тем самым давая ему передышку. В конце концов, денек у него выдался намного хуже моего. К тому же, ему было нелегко сказать спасибо. Не то чтобы он так и сделал. - Я рада, что помогла.
Он посмотрел на меня, в его глазах не было преград. Ну, хотя бы в этот раз они не были холодными и жестокими.
- Я тоже, - тихо ответил он.
На какой-то миг я на самом деле потерялась. Мы просто уставились друг на друга в тишине, как будто ждали чего-то или пытались что-нибудь понять. Не знаю. Это было странно.
А затем он отвернулся.
- Прием, Лена? - он указал на свою щеку. - Я все еще истекаю кровью.
- Точно, - я оторвала свежий слой марли, после чего начала бороться с крышкой дезинфицирующего средства. Дурацкие замки с блокировкой. - Посмотрим, смогу ли я залатать тебя. - Когда я украдкой посмотрела на него, то увидела, что он опять уставился в бесконечность. По-видимому, от меня отключились.
- Будет жечь, - сказала я, обильно смачивая марлю. - Кто знает, насколько грязными были у нее ногти. Поэтому нужно будет хорошенько обработать раны.
Он сморщил нос от запаха.
- Только не притворяйся, что не получишь от этого удовольствия.
- Ты задел меня. Можно подумать, я только и занимаюсь тем, что получаю удовольствие от причинения тебе умеренной боли или дискомфорта.
Я не могла убрать с лица улыбку. Хотя не особо и старалась. Словесные перепалки с Джимми были куда веселее, чем то, что я вытворяла с большинством обнаженных мужчин. Что печально.
Очень печально.
Осторожно я начала промывать его рану, вытирая кровь со щеки. Я старалась не особо раздумывать о случившемся, но мысли отказывались замедлять ход. За один день мы прикоснулись друг к другу больше, чем я могла себе представить. И судя по болезненному состоянию моего сердца, это было не к добру. Я нахмурилась, сосредотачиваясь на задаче. Это новое повышенное внимание к его персоне сводило меня с ума. Мы не связаны, не совсем. Все это из-за того, что день вышел столь переполненным эмоций и т.п. Было столько драмы, взлетов и падений, сколько я не переживала годами, и на то, чтобы предсказать, к чему все это приведет, уйдет некоторое время. Завтра мы вернемся в Портленд, и все вернется на свои места, Джимми будет игнорировать мое существование. Так что не стоит себя накручивать.
Во всяком случае, я не могла сейчас его бросить. Это все равно, что ударить упавшего духом человека.
Он поморщился.
- Ауч.
- Не будь таким ребенком.
Если бы еще мои дурацкие руки перестали дрожать, выдавая меня. К счастью Джимми вроде бы не заметил. Чем больше я хлопотала над его лицом, тем злее становилась. Нет, ну правда, не день, а сплошное дерьмо. Мал потерял чудесную мать, в то время как Джимми и Дэвид пострадали от встречи со своей очень даже живой и долбанутой до мозга костей мамашей. Где, черт возьми, в этом была справедливость?
После нескольких использованных пакетов марлевых салфеток и моря дезинфицирующего средства мы закончили. Если стерва оставила ему шрамы, то в следующий раз я сделаю кое-что похуже, чем просто толкну ее задницу. На всякий случай я тщательно смазала кремом с антибиотиками открытые раны, пока его щека не стала выглядеть белой, как у снеговика.
- Нужно было толкнуть ее сильнее, - сказала я. - Прости, я знаю, она твоя мама, но...
- Больше не вытворяй подобное дерьмо, - сказал он. - Она неадекватна, Лена. Ты могла бы пострадать.
- Ха. Тогда тебе пришлось бы слушать мое нытье.
- Черта с два.
- Что, ради меня не сыграешь медбрата Джимми? Я сейчас расплачусь.
Я тихонько засмеялась. Если я смогу сохранить легкий и непринужденный настрой, то все будет хорошо. Или по крайне мере, сохранить его легким и непринужденным, насколько это между нами возможно. Вот только из-за ауры страдания, что витала вокруг него, было невозможно держаться на расстоянии.
- В этом нет твоей вины, - сказала я.
Он отвернулся; его руки крепко обернулись вокруг аптечки, от чего та снова заскрипела.
- Закончила?
Осторожно я продолжила наносить крем. Моей главной проблемой был рот. Точнее то, что я использовала его гораздо чаще, чем следовало. Больше всего это раздражало, когда он как одержимый начинал разбрасываться информацией, не принося никакой пользы, а только заставляя выглядеть глупой.
- Как-то я встречалась с парнем, который продал мою машину ради травки.
Джимми откинулся назад, подальше от моих пальцев.
- Дохренища травки.
- Да уж, - я уперла кулаки в бедра, удерживая жирные от крема пальцы подальше от тела. - Иногда просто необходимо обрывать все связи с некоторыми личностями, ради собственного блага.
- Думаешь, я об этом не знаю? - спросил он обманчиво спокойным голосом.
- Тогда, на улице, ты не мог задеть ее, - сказала я. - Но ей нужно было уйти. Мне показалось, что последнее, что я могу сделать - это подтолкнуть ее в правильном направлении. И я не жалею об этом.
- В следующий раз не вмешивайся.
- А будет следующий раз?
- Надеюсь, что нет.
От боли в его глазах разрывалось сердце. Боже мой, он убивал меня. Это должно прекратиться.
- Все готово, - заявила я и отвернулась, чтобы помыть в раковине руки. С прикосновениями более чем достаточно. Они подпитывали ту нелепую идею, в которой мы с Джимми были близки, как друзья или вроде того. Но мы ими не были, так что нужно выбросить это из головы. История гласила так: только глупышка могла позволить себе испытывать чувства к парням; мое же сердце до самого конца оставалось закрытым. Моя коллекция из бывших идиотов была эпичной. Когда дело доходило до смешивания пенисов и чувств, я себе не доверяла. Он просто был моим боссом - ни больше ни меньше.
Джимми стоял позади меня и потягивался.
- Паршивый выдался день.
- Ага.
- Жду не дождусь, когда он закончится, и мы сможем поехать домой.
Он посмотрел через мое плечо на свое отражение в зеркале.
- Лена, я не могу выйти в таком виде! Господи.
- В аптечке не было подходящей повязки, чтобы покрыть твою щеку. Я сделала все, что могла из того, что было под рукой.
- Я по-идиотски выгляжу.
- Нормально ты выглядишь, - поиздевалась я.
Он пробормотал под нос ругательства.
- Может, успокоишься?
- Я не с тобой разговаривал, - проворчал он.
Он наклонился, и я двинулась вперед, только места больше не было. Нужно избегать любого соприкосновения с его передом и моей спиной любой ценой. Но в этой комнате было практически невозможно избежать прикосновения к своему заду. Уж поверьте мне, я пыталась. Так что я перестала протискиваться дальше, чтобы освободить ему дорогу. Вряд ли мне удастся уменьшить себя до размеров, о которых девушке можно только мечтать.
Стоя за мной он начал тыкать пальцем в свою щеку, строя странные рожицы.
- Прекрати, - сказала я. - А то у тебя снова пойдет кровь.
Ледяные голубые глаза сузились, глядя на меня в зеркале.
- Почему бы мне не пойти к мистеру Эриксону и спросить, сможет ли он одолжить тебе рубашку?
В знак согласия он кивнул подбородком. В девяти случаях из десяти Джимми предпочитал использовать этот метод вместо разговоров. Ведь это куда эффективнее, чем тратить время на настоящие слова.
- Эм, Джимми? Ты бы не мог перестать разглядывать себя в зеркале на минутку...
- Что?
- Здесь мало места. Ты бы не мог подвинуться, чтобы я вышла, пожалуйста?
Он окинул мою спину взглядом, затем изгиб моей пышной задницы, и то маленькое пространство, не больше волоска, что осталось между нами. Без комментариев он шагнул влево, чтобы я смогла пройти вправо.
- Спасибо, - сказала я.
- Спросишь, есть ли у него простая белая рубашка, ладно?
- Конечно.
- И поторопись.
Ни тебе пожалуйста. Ни спасибо. Ни хоть чего-нибудь.
Как типично.
Мистера Эриксона я обнаружила у кухонной раковины, он стоял там и смотрел в окно. Из гостиной доносилась музыка и разговоры, но он оставался вдалеке, один. Никто не мог помочь ему пройти через это. Разбить свое сердце и потерять своего партнера, свою вторую половинку, - это почти одно и то же.
А что если бы это случилось с моими мамой или папой?
Черт. В горле пересохло. Я отбросила ужасную мысль подальше. С ними было все хорошо, только на днях с ними разговаривала. Но все же это случится, они постареют. Пора покончить с моими бесцельными скитаниями. Нужно отправиться домой и повидаться с ними. Уж лучше рано, чем поздно, потому что, если что-нибудь произойдет, то я никогда себе этого не прощу.
Казалось неправильным тревожить мистера Эриксона. Так что Джимми перебьется.
Я шагнула назад, мой локоть задел стоящую на стойке миску с фруктами. Удар о стекло выдался шумным, предупреждая всех в радиусе двенадцати миль о моем присутствии. Мистер Эриксон обернулся, удивленно смотря на меня.
- Лена. Ты ведь Лена, да?
- Да, мистер Эриксон. Простите, что потревожила.
- Пожалуйста, зови меня Нейл. Джимми в порядке? - от беспокойства на его лице появились морщинки.
- В порядке, - улыбнулась я. - Но ничего страшного, если он одолжит рубашку? Его испачкалась от крови.
- Конечно. Иди за мной, - он повел меня по оббитой ковром лестнице на второй этаж, в комнату с цветочными обоями. Запах лилий задержался и здесь. На туалетном столике стояла свадебная фотография, рядом с ним - их более неформальный снимок, наверное, из 70-х годов.
- Ваша супруга отлично выглядела в белых сапогах по колено, - сказала я, немного наклоняясь вперед, чтобы лучше рассмотреть. Свою улыбку Мал, по-видимому, унаследовал от нее, вместе с озорным огоньком в глазах. "Не важно, какие деньги зарабатывались в былые времена, - говорила миссис Эриксон, - главное - брать от жизни все".
Надеюсь, у нее так и было.
- Она была отлична во всем, Лена. - Глубина грусти в голосе мистера Эриксона неподвластна измерениям. Как и любовь к его жене. - Она была самой прекрасной женщиной из всех, кого я встречал.
Слезы обжигали мои глаза.
- Какая рубашка, на твой взгляд, лучше подойдет? - он стоял напротив открытого шкафа. В половине которого до сих пор лежали вещи Лори. Аккуратные ряды юбок, брюк и блузок. Несколько платьев. Как же двигаться дальше, если половинки твоей жизни больше нет?
Я схватила первую увиденную рубашку, пытаясь сбежать побыстрее.
- Эта подойдет. Спасибо.
- Ты уверена? - спросил он, подняв брови.
- Ага. Джимми будет в восторге. Спасибо!
Я выбежала из их спальни, прежде чем залиться слезами и смутить нас обоих. У него и без меня забот хватало. Тяжело дыша, я потопала обратно вниз по лестнице.
- Держи, - я протянула Джимми рубашку.
Он замер, склонив голову на бок.
- Ты уволена.
- Что?
- Лена, посмотри на нее.
Я так и сделала.
- Ха-х. Ну, она очень яркая и радостная. Никто не будет смотреть на твое лицо, это точно.
- Да. Именно поэтому ты уволена.
- Мне кажется, что дисгармония розовых и красных рождественских елок носит определенный подтекст. А резвящийся олень довольно крут... погоди-ка, а вот этот просто прыгает или на самом деле взобрался на спину другого?
Его разозленные пальцы начали расстегивать пуговицы на испорченной рубашке. Последние он вообще сорвал, отправляя их в вечные скитания в четырех стенах ванной комнаты.
- Ох, божечки ты мой. На спине даже есть оленья групповушка. Да на этой рубашке этого добра полным полно. Но мне кажется, что если кто и достоин носить ее, так это ты. - Мне стоило замолчать. Правда стоило. Но я просто не могла остановиться. - Сам Джимми Феррис. То есть, ничего себе. Ты же по сути законодатель стиля.
- Понятия не имею, какого хера я терплю тебя.
Я пожала плечами.
- Я тоже. Но ты платишь мне, поэтому я продолжаю слоняться рядом.
- Офигенно. Уходи.
- Как скажешь, босс.
Я замешкалась в дверном проеме, стараясь не засмеяться.
- Так ты действительно собираешься ее надеть?
Он бросил свою запачканную рубашку на пол; челюсть ходила ходуном.
- У меня разве есть выбор? Я не могу обидеть Нейла.
- Мне жаль.
- Ага. Это прозвучало куда убедительнее, если бы ты не смеялась.
Что есть, то есть. Меня распирало от смеха. Наверное, это все из-за сегодняшнего стресса. Хотя от одного выражения на лице Джимми можно было обхохотаться. И то, как он держал рубашку, словно это было собачье дерьмо, и как искривился его рот в отвращении, добавили масла в огонь.
- Я на самом деле уволена? - спросила я, вытирая слезящиеся глаза. Если так, то это решило бы кучу моих проблем. Или может только одну - связанную с ним. Если мне не придется видеться с ним каждый день, то мои несчастные новые чувства сойдут на нет и исчезнут, правильно? Правильно.
Ну, скорее всего.
- Что происходит? - Дэвид в своей крутой рокерской манере неторопливо подошел к комнате из коридора. Я немного отошла, чтобы дать ему заглянуть внутрь. - Как твое лицо и что, мать твою, на тебе?
- У Лены спроси, - процедил Джимми.
- Не могу. Твоя рубашка настолько отвратна, что она рыдает.
Я засмеялась еще сильнее. Что-то подергало меня за штанину, а затем раздался рык.
- О-у, Киллер. Что скажешь по поводу рубашки дядюшки Джимми, а? - я взяла на руки великолепного щеночка, пока он не прогрыз в брюках дырку. - Она изумительна, не так ли?
- Эй, - позади меня и Дэвида втиснулся Мал, заглядывая за наши плечи. - Это что, ванное собрание? Мне поискать Бена?
Джимми выпалил еще парочку ругательств и поспешно надел свой пиджак.
- О, так на тебе рубашка с оленьими перепихушками, - сказал Мал, почесывая Киллера по голове и, по сути, дразня его. - Классно, чувак. Я подарил ее отцу в качестве прикола несколько лет назад. Но знаешь, как по мне, это офигенно здорово, что ты так уверен в себе и своей мужественности, чтобы выйти туда в таком виде.
- Мне кажется, ему идет, - улыбнулась я. - Она отражает его душевную красоту, что удается далеко не каждой рубашке.
- Верно, верно, - на этот раз Мал улыбнулся, и эта улыбка была больше похожей на привычную. Это определенно лучшая попытка за сегодня. - Мне нужно вернуть этого паренька его маме. Его пора укладывать.
Я протянула щенка.
- Пока, Киллер.
Держа щенка на высоко поднятой руке, Мал пошел вниз по коридору.
- Ты заставил его улыбнуться, - сказал Дэвид.
Джимми перестал хмуриться и вертеть пуговицы на пиджаке.
- Хоть кому-то это принесло пользу.
- Ты был молодцом на похоронах, - Дэвид скрестил руки на груди, облокотившись о дверной косяк. - Действительно молодцом. Речь была прекрасная.
Джимми потер затылок.
- Как думаешь, мы уже можем отправиться в отель? Хочу в качалку.
Абсолютное уклонение от слов брата, что, видимо, было сделано с целью избежать смущения, словно в мире Джимми не было места для такой вещи как похвалы. Что странно для рок-звезд. Учитывая то, каким суетливым он становился при появлении брата, можно было бы подумать, что он греется в любом внимании со стороны Дэвида. Этот парень был ходячим противоречием.
Неудивительно, если бы ответ Джимми повлиял на выражение лица Дэвида. Но тот всего лишь улыбнулся.
- Конечно. Найду Эв и Бена.
- Хорошо.
Дэвид не сдвинулся.
- Слушай, по поводу недавнего с мамой. Я не хотел...
- Все нормально, - оборвал его Джимми. - Не парься.
- Просто я... я не перестал в тебя верить. Кажется жестоким не предоставить ей такого же шанса.
Джимми резко втянул воздух.
- Ты был готов бросить меня. Черт, ты угрожал это сделать, помнишь? Да все вы. Но я не об этом. Последние несколько лет я предоставлял ей столько возможностей. А все, что она делала - выжимала из меня деньги при каждой гребаной возможности. Ей не нужна помощь. Она счастлива жить в сточной канаве.
Дэвид вздрогнул.
Я уставилась в пол и стояла молча. Разрезать ножом воздух не получится: для этого, по меньшей мере, потребуется цепная пила.
Чертовски неловко.
Если бы Дэвид не стоял в проходе, то я бы быстренько удалилась, давая им личное пространство, чтобы выяснить отношения. Но я застряла, поневоле неся бремя свидетеля. Вряд ли Джимми оценит, что я столько узнала о нем за один день. Не в физическом плане, а в смысле его секретов, его прошлого. Такая информация связывает людей, и мой босс относился к тем, кто меньше всего желает чего-то подобного. Смотря на него, понимаешь, что мои попытки не заводить отношения и оставаться одной кажутся детской игрой. И напряженные отношения, которые он завязал со своим братом, с которым он тоже работает вместе, были тому главным примером.
- Да, - выдохнул Дэвид, оборачиваясь, чтобы уйти. - Наверное, ей помощь ни к чему.
Я ждала, пока мы с Джимми останемся одни, чтобы поговорить. Долгое время единственным звуком была капающая вода из крана. Пришло время нарушить молчание.
- Он прав, - сказала я. - Речь получилась идеальной.
Джимми посмотрел на меня из-под своих темным бровей. В его глазах бушевал ледяной ураган, а челюсть была стиснута.
- Ты проделал превосходную работу, - сказала я, сосредотачиваясь на позитивной части его разговора с братом. - Правда, просто фантастика. Как я и говорила.
Уголок его губ дернулся. При виде этого внутри меня что-то встрепенулось от облегчения.
- Ты поняла это еще тогда, да? - спросил он.
- Да, поняла.
Он покачал головой.
- Здорово. Разве я не сказал тебе уходить?
- Ты всегда посылаешь меня. Я была бы уже на полпути к Юкону [территория на северо-западе Канады - прим. перев.], если бы на самом деле слушалась тебя, - я как следует зевнула. Если бы не было так прикольно подкалывать его, тогда я бы с большой вероятностью перестала это делать. Причем с вероятностью, близкой к нулю.
- Ты так и не сказал, действительно я уволена или еще нет.
Он изогнул брови, ожидая ответа.
- А как ты думаешь, Лена?
- Я думаю, несмотря на все то, что срывается с твоего языка, ты продолжаешь мне платить. А деньги решают все.
Он ничего не ответил.
- А еще я думаю, что если я в самом деле уйду, то ты будешь скучать по мне, Джимми Феррис.