Будучи не в силах одолеть раздирающие его противоречия, Зак пытался найти нечто среднее, примирить собственные моральные принципы с безуспешно подавляемым вожделением. Пока все складывалось как нельзя лучше: он наконец увидит эту женщину, но увидит в ее доме, с мужем. Ведь они встретились совершенно случайно, и, следовательно, эта безрассудная страсть тоже возникла случайно и наверняка была мимолетной. Там, в Аризоне, эта женщина была одна и выглядела одинокой. Здесь, в ее собственном городе, она могла оказаться другой. "Скорее всего, так и произойдет", – говорил сам себе Зак, но догадывался, что ничто не сможет изменить одного конкретного обстоятельства – он влюбился в эту женщину.
Измученный собственным ханжеством, Зак решил упростить для себя задачу хотя бы на день приезда. Ему предстояло выполнить работу, на которую он подрядился, – и не более того. Все свободное время он будет проводить с сестрой, по которой так соскучился и о которой так беспокоился. Он должен был получше рассмотреть этот город и познакомиться с той работой, которая завлекла его сестру, выманив ее из дома, из семьи.
А город, как теперь вынужден был признаться себе Зак, заворожил и его.
Вытершись полотенцем, он посмотрел в узкое запотевшее окно ванной комнаты на улицу, и сердце его вновь заколотилось в неясном ожидании чего-то волнующего. В этом небольшом фрагменте городского пейзажа для Зака заключалось очень много. Здесь не было пустынных просторов, величественных гор или бескрайних полей – того, к чему Зак с детства привык в Аризоне. И все же в этом живом рисунке, ограниченном рамками маленького окна, ему грезилось нечто куда большее, чем нагромождение безликих домов на фоне пасмурного неба.
Ему так много хотелось увидеть, так много сделать! Надевая чистую рубашку и джинсы, он уже начал что-то планировать, замышлять, чувствуя, как разыгралось его воображение. А когда Зак вернулся из ванной, он был готов начать действовать.
К тому времени Пибоди убрала с глаз долой все лишнее, спрятала секретные диски и детективы и хлопотала на кухне. Увидев сестру, Зак не удержался от улыбки:
– Ну, теперь я начинаю чувствовать себя внезапно нагрянувшим гостем.
А Пибоди, глядя на посвежевшего брата, поняла, что в порыве восторга при встрече в кабинете Евы не разглядела Зака как следует. Только теперь она обнаружила, как он вырос и каким стал красивым.
– Ты выглядишь просто замечательно – окреп, возмужал, совсем мужчина! – восхищенно произнесла Пибоди.
– Просто надел чистую рубашку.
– Хорошо, пусть будет так. Выпьешь соку? Или, может быть, чаю?
– Хм… Вообще-то я хотел бы сходить куда-нибудь. Я прихватил с собой путеводитель и изучал его всю дорогу. Знаешь, сколько музеев только на Манхэттене?
– Нет, но ты-то наверняка знаешь! – Ноги Пибоди ныли от ходьбы в уставных ботинках, и ей захотелось побыстрее от них избавиться. – Тебе придется немного подождать, пока я переоденусь, и мы пойдем пересчитывать эти музеи.
Спустя час, наслаждаясь легкой цивильной одеждой, Пибоди была готова идти с Заком куда угодно. Ему же хотелось видеть не только музеи, а все подряд. Зак взял с собой видеокамеру – в основном чтобы попижонить, как он признался сестре, и эту камеру за время прогулки по городу могли бы у него украсть не один раз, если бы Пибоди не следила за мелькавшими в толпе уличными воришками. Сам Зак в ответ на все поучения сестры о том, как распознавать на улице опасность, лишь улыбался и кивал.
Они поднялись на Эмпайр стейт билдинг и простояли там на суровом ветру, пока у Пибоди не онемели уши; прошлись по "Метрополитэн"; поглазели на витрины на Пятой авеню. И только всепрощающая любовь к брату могла заставить Пибоди еще и покататься на салазках на катке в Центре Рокфеллера после трех часов блуждания по городу. Однако Зак был так ошеломлен впечатлениями, которые мог предложить ему огромный город, и с таким благоговением засматривался на очередную диковину, что Пибоди стало неловко. Она поняла, что давно уже разучилась смотреть.
К тому времени, когда ей наконец удалось уговорить брата сделать остановку, чтобы выпить чего-нибудь горячего и перекусить, Пибоди решила, что необходимо очертить Заку какие-то конкретные "рамки дозволенного". Ведь он будет распоряжаться свободным от работы временем как ему заблагорассудится, но в нем, двадцатитрехлетнем мужчине, сидела неуемная наивная энергия любознательного, беззащитного пятилетнего ребенка. Пибоди опасалась, что в условиях Нью-Йорка это сочетание могло сыграть роковую роль.
– Зак, – начала Пибоди, грея пальцы о кружку горячего чечевичного супа, – нам нужно поговорить о том, чем ты будешь заниматься, пока я на службе.
– Буду работать над заказом, – пожал плечами Зак.
– Видишь ли, я иногда задерживаюсь на службе допоздна. – Пибоди сделала неопределенный жест. – У тебя останется много времени на себя, поэтому…
– Тебе не нужно беспокоиться обо мне, – улыбнулся он. – Я давно вырос из коротких штанишек.
– Но ты никогда раньше не бывал здесь!
Зак вздохнул и посмотрел на нее тем взглядом, каким обычно смотрят на занудливых сестер уставшие от их нотаций младшие братья:
– Я ношу деньги в нагрудном кармане. Я не заговариваю с людьми, которые катают тележки с электронными браслетами и карманными компьютерами. Я не собираюсь играть в карточные игры, которые устраивают на Пятой авеню, даже если эти игры кажутся просто забавой.
– Ни в коем случае! Ты всегда проиграешь.
– Конечно. А все равно это выглядит забавно! – Зак бросил на сестру озорной взгляд, но, увидев хмурую складку у Пибоди на лбу, решил больше не подтрунивать над ней. – И я не завожу разговоров в подземке.
– И никаких бесед с лохотронщиками! Зак, пойми, я не жду, что ты будешь запираться в квартире на все свое свободное время. Я только хочу, чтобы ты был осторожен. Это огромный город, и он ежедневно пожирает наивных людей. Мне не хочется, чтобы ты оказался одним из них.
– Я буду осторожен.
– И обещай мне, что не будешь выходить на улицу без мобильника!
– Да, мамочка. – Он подчеркнуто смиренно посмотрел на нее и, выждав паузу, спросил: – А теперь как ты насчет полета над Манхэттеном?
– Так и быть. – Пибоди подавила тяжелый вздох и улыбнулась. – Твоя взяла. Вот только покончим с едой. Когда ты приступаешь к работе?
– Завтра. Мы обо всем договорились еще перед моим отъездом сюда. Согласовали планы, расценки… Они оплатили мне дорогу и все связанные с ней расходы.
– Ты говорил, что они видели твои изделия, когда были в отпуске в Аризоне?
– Она видела, – уточнил Зак и тут же почувствовал прилив крови к голове. – Она купила одну из моих резных работ, которую я сделал для кооперативного художественного салона. В тот день в салоне дежурила Сильви. Ты вряд ли ее знаешь. Она – художник по стеклу. Покупательница стала интересоваться автором, и Сильви рассказала ей, что я занимаюсь отделкой кабинетов, прилавков, витрин, выставочных стендов. Тогда миссис Брэнсон сказала, что они с мужем как раз искали столяра, и…
– Что? – Пибоди вскинула голову.
– Они подыскивали столяра, и…
– Нет, не то! Какое имя ты назвал? – Пибоди нетерпеливо схватила его за руку. – Ты сказал "Брэнсон"?
– Ну да… Меня наняли Брэнсоны – миссис и мистер Б. Дональд Брэнсон. Ему принадлежит "Брэнсон тулз энд тойз". Это известная компания, которая выпускает хорошие инструменты…
– О, Зак! – Пибоди отставила свой суп. – О, черт возьми!..
Лавка-мастерская Наладчика казалась грязным пятном на фоне района, и без того не отличавшегося опрятностью. Она находилась неподалеку от Девятой улицы, всего в квартале от станции подземки, и занимала часть первого этажа обветшалого дома. Тонированные стекла окон смотрели на прохожих грязно-черными глазницами. Дверь была сделана из армированной стали и оборудована сложными замками, многочисленными защитными устройствами и оптическими глазками. На фоне такого укрепления бумажная наклейка с полицейской печатью выглядела печально шуточной.
Люди, которые околачивались в этом районе, в основном промышляли разовыми гонорарами сомнительной легальности, уличным жульничеством, а то и подторговывали малыми дозами наркотиков. Были здесь и домушники, которые специализировались на мелких кражах, проникая в чужие квартиры с наружных лестниц или спускаясь с крыш по веревкам и водосточным трубам. При одном мимолетном взгляде на Еву большинство из местных обитателей делали вид, что страшно заняты какими-то житейскими делами, или просто спешили уйти куда подальше.
Ева воспользовалась полицейской отмычкой, с облегчением отметив, что "чистильщики" не закрыли дверь на все замки: по крайней мере, ей не пришлось возиться с раскодированием. Войдя внутрь лавки Наладчика, она поморщилась – в нос ей ударила смесь въевшихся в стены запахов пота, каких-то смазок, паршивого кофе, застоявшейся мочи.
В полумраке лавки с трудом можно было что-либо различить. Ева включила свет и инстинктивно прикрыла глаза, ослепленная неожиданной яркостью. Внутри заведение Наладчика оказалось не более привлекательным, чем снаружи. Стулья не располагали к тому, чтобы на них присесть и отдохнуть; состояние пола указывало на то, что уборка не являлась одной из основных забот покойного хозяина.
Одна стена была уставлена серыми металлическими полками, заваленными всякой всячиной по системе, не поддающейся логике постороннего. Здесь лежали находившиеся в разной стадии ремонта мини-экраны, камеры охранных устройств, различные аппараты связи, настольные приборы для рабочих записей, электронные игры.
У другой стены располагался склад, как предположила Ева, уже готовых заказов: к приборам были прикреплены написанные от руки бумажки, из которых следовало, что заказ, не востребованный в течение тридцати дней после исполнения, переставал быть собственностью заказчика. На стенах помещения, которое в ширину не превышало четырех с половиной метров, Ева насчитала по меньшей мере пять плакатов, уведомлявших посетителей, что товар в кредит не отпускается.
Чувство юмора Наладчика нашло наглядное отражение в висевшем над кассовым аппаратом человеческом черепе, под отпавшей челюстью которого была прикреплена надпись: "Последний магазинный налетчик".
"Да-а, хохмач", – усмехнулась про себя Ева. Ей вдруг стало казаться, что осмотр этого места ничего не даст. Окно было закрыто решеткой, на двери не оставалось места, свободного от замков. Ева взглянула на монитор: камера внешнего наблюдения давала полный обзор прилегающей улицы. На другом мониторе Ева увидела себя внутри лавки. Похоже было, что никто не мог проникнуть сюда, кроме тех, кого захотел впустить сам Наладчик.
Она сделала у себя пометку: запросить у детектива Салли из Нью-Джерси видеозаписи системы безопасности, изъятые в лавке Наладчика. Подойдя к прилавку, она обнаружила компьютер, представлявший собой ужасный с виду гибрид из частей разных моделей. Но Ева подумала, что это самодельное электронное чудовище наверняка имеет гораздо большую скорость и эффективность работы, чем тот компьютер, который стоял у нее в кабинете в Центральном управлении.
Ева попыталась включить его, но на мониторе высветилось предупреждение: "Система обеспечена защитой. Наберите пароль в течение тридцати секунд или отключите компьютер". Еве пришлось отказаться от своей затеи, и она решила при случае обратиться за помощью к лучшей ищейке Отдела электронного сыска – Райану Фини. Если, конечно, у него найдется время и желание позабавиться с этой игрушкой.
Не обнаружив на прилавке ничего, кроме следов снятия отпечатков пальцев, проведенного "чистильщиками", Ева прошла к двери, которая вела во внутренние помещения. Раскодировав замок и открыв дверь, она увидела собственно мастерскую Наладчика, где он, видимо, и проводил почти все свое время, работая над заказами.
У хозяина явно не было команды гномов, которые наводили бы здесь хоть какой-то порядок. Помещение являло собой свалку разрозненных деталей всяких устройств. Инструменты тоже валялись как попало. Создавалось впечатление, что Наладчик совсем не дорожил всем этим добром: разбросаны были в том числе мини-лазеры, тонкие пинцеты и отвертки для работы с деталями не толще волоска. А может быть, все это разбросали те, кто напал на него? Но Ева уже была уверена, что это произошло не здесь…
Судьба сталкивала ее с Наладчиком всего несколько раз, но она знала, что старик всегда содержал свое обиталище и самого себя в полном беспорядке. "И опять же, никто не смог бы проникнуть в эту темницу, если бы хозяин не захотел впустить его сам", – пробормотала Ева, увидев, что и здесь на нее глядят глазки нескольких камер наблюдения. "У него явно была паранойя на почве безопасности", – подумала она. Каждый уголок и каждый метр лавки-мастерской просматривались круглые сутки.
Вряд ли его могли так запросто скрутить здесь. Если, как сказал Рацо, Наладчик запаниковал, то тем более был как никогда осторожен. И если он не чувствовал себя в полной безопасности, то, забаррикадировавшись здесь, вполне мог позвать кого-то на подмогу.
Ева прошла дальше, в жилую часть помещения. В маленькой комнате она обнаружила койку с желтым покрывалом, столик с пультом аварийной связи, в углу валялась груда нестиранной одежды. Рядом находилась крохотная ванная комнатка, в которой еле помещались тощая стойка душа и туалет. Роль кухни выполнял закуток, в котором едва поместился стол и пара табуреток. Холодильник был набит до отказа, несколько банок консервов даже вывалились, когда она открыла дверцу. "Боже! Да он мог выдержать здесь долговременную осаду инопланетян, – подумала Ева. – Зачем нужно было куда-то выходить и искать еще более глубокое укрытие?"
Ева закрыла глаза и попыталась представить себе Haладчика в роковые для него часы. Тощий, седой, старый… и скупой.
Он напуган; стало быть, действует в спешке. Наладчик берет с собой только то, что ему более всего необходимо. Все-таки он в прошлом военный человек и умеет быстро сняться с места – прихватить какую-то одежду, какие-то деньги… А Ева знала, что денег у Наладчика должно быть достаточно много: он обдирал клиентов как липку, пользуясь своей репутацией высококлассного мастера на все руки. Наверняка он принимал к оплате все стоящее – наличные, кредитки, коды к банковским и маклерским операциям. Но где же была та сумка, в которую Наладчик сложил все, что успел схватить перед роковым бегством? В реке? Или эти деньги взял тот, кто его убил?..
"Итак, он кидает все в сумку, собираясь в другое, потайное место. Что он кладет в сумку? Скорее всего, он берет сотовый, ноутбук – ему нужны его записи, координаты связей – и… оружие".
Ева вернулась в переднее помещение, пошарила под прилавком и обнаружила пустой футляр с застежкой-"молнией". Был ли у этого старого хрыча тот самый, пресловутый армейский бластер? Являлся ли этот футляр емкостью для незаконного хранения оружия? Ева решила, что нужно еще раз пройтись по протоколу "чистильщиков" и посмотреть, конфисковали ли они что-нибудь огнестрельное. К сожалению, она не имела представления о том, как хотя бы приблизительно могли выглядеть старые армейские бластеры.
Ева положила футляр в свою сумку для вещдоков, решив, что знает, кто поможет ей составить такое представление.
ГЛАВА 4
Общий зал Отдела электронного сыска напоминал пчелиный улей. Некоторые сотрудники разбирались с компьютерами, только что привезенными с места происшествия, другие в отдельных кабинках просматривали конфискованные диски и снимали копии с необходимых материалов. В помещении стояла какофония зуммеров, тоновых сигналов и прочих электронных писков. Было удивительно, как в таком шуме человек мог на чем-то сосредоточиться.
Однако, несмотря на этот звуковой фон, дверь в кабинет капитана Райана Фини была открыта. Он сидел за своим столом в рубашке с закатанными до локтей рукавами, его жесткие, с ржавым отливом волосы были взъерошены. Усталые глаза за линзами спецочков казались огромными. Ева застала его за тем, что он вытаскивал из внутренностей разложенного на столе компьютера какой-то полупрозрачный чип.
– А ну-ка, иди сюда, гаденыш, – пробормотал Фини, беря чип с осторожностью хирурга и кладя его в пакет для вещдоков.
– Что это такое? – спросила Ева.
– А? – Фини поднял очки на лоб, чтобы разглядеть вошедшего. – Эй, Даллас, привет! Этот малыш – по своей сути счетчик. Какая-то кассирша в банке, обладательница таланта в электронном деле, вставила эту штуковину в свой аппарат на работе. И через каждые двадцать переводов один депозит перебрасывался на заведенный ею счет в Стокгольме. Очень ловко.
– Ну, ты-то хитрее?
– Это точно. А что тебя сюда привело? – разговаривая, он не отрывался от работы. – Решила зайти пообщаться с настоящими копами?
– Может, я соскучилась по твоей прелестной физиономии, – Ева не удержалась от ехидной улыбки. – А может, решила поинтересоваться, не найдется ли у тебя самая малость лишнего времени.
– Смотря на что.
– Помнишь Наладчика?
– Еще бы! Отвратительная жизненная позиция, но руки волшебника. Этот сукин сын почти такой же умелец, как я. Он способен взять в руки машину типа вот этой, раздеть ее догола и при помощи каких-то железок сделать еще шесть таких же машин. Он чертовски талантлив.
– Теперь он чертовски мертв.
– Наладчик мертв? – в глазах Фини появилось неподдельное сожаление. – Что случилось?
– Он последний раз в жизни искупался.
Ева рассказала ему вкратце историю, начиная с сообщения Рацо и кончая своим посещением лавки Наладчика.
– Такого старого бойца, как Наладчик, могло напугать только что-то очень существенное – и очень поганое. – Фини задумался. – Говоришь, его не могли достать внутри мастерской?
– Я бы сказала, что это было почти невозможно сделать. У него там полно камер слежения и всяких защитных устройств. На окнах – тонированное стекло, решетки… А ты бы видел его припасы! Он мог бы целый месяц никуда не выходить.
– Значит, Наладчик мог бы выдержать настоящую осаду?
– Вот именно. Тогда возникает вопрос: почему он сбежал?
– А что говорит следователь из Нью-Джерси?
– Насколько я поняла, у него ничего нет. Да и мне удалось прояснить для себя ненамного больше. Сведения я получила от своего агента, который со страху или спьяну мог что-то напутать. Ясно одно: Наладчик во что-то вляпался. Но эти люди не проникали к нему в лавку, не копались в его оборудовании. Кроме того, в его компьютере установлена какая-то хитрая защита. Эту штуковину вообще надо видеть! Мне показалось, что ты мог бы от души позабавиться, если бы сподобился залезть в нее.
Фини почесал за ухом, машинально сунул руку в блюдце с засахаренными орешками на своем столе и наконец изрек:
– Я мог бы сделать это, но боюсь, что Наладчик, решив залечь на дно, забрал свои деловые записи с собой. Он ведь был крутым и вряд ли оставил следы. Хотя нельзя исключать, что где-то все-таки он обронил копию последних пометок. Нужно поискать.
– Вот это мне нравится! Я ведь копаюсь во всем этом пока по своей воле, а не по приказу начальства.
– Давай-ка посмотрим, что мне удастся раскопать. Потом видно будет, что именно тащить на стол начальству.
– Давай.
Собравшись уходить, Ева взяла у него из блюдца несколько орешков,