- Я пытаюсь найти ее.- Возможно, я перебила девушку не самым вежливым образом, но она, похоже, не заметила резкости моего тона.- Ты не знаешь, где она остановилась в Лондоне?
- О, так тебе известно, что она в Лондоне! Она только вчера решила...
- Ты знаешь, где она остановилась там?
- Нет, к сожалению... Она отправилась туда со своим другом, он просто потрясающий мужчина и. несомненно, очень понравился бы тебе...
- С Гартом Купером?
- А, да ты его знаешь! Правда, он - самый...
- Нет, я с ним не знакома. Тебе известен его лондонский адрес?
- Нет... это срочно? Джина вернется в понедельник, она улетела только на уикэнд и сказала...
- Она когда-нибудь упоминала Эрика Янсена?
- Эрика Янсена? Дорогая, я не помню! Если бы ты знала, какую массу потрясающих поклонников собрала Джина у нашей двери...
В слащавом голосе девушки на мгновение появились завистливые ноты.
- Извини, честное слово, не могу вспомнить. Мне кажется, она никогда не говорила ни о каком Эрике, хотя я могла забыть. У меня ужасная память. Ты просто не представляешь, с какой легкостью я все забываю... Как там Нью-Йорк? Который у вас час? Расскажи мне все!
Только не за три доллара в минуту, мысленно улыбнулась я, однако вежливо ответила, что в Нью-Йорке сейчас день, погода стоит хорошая; я поблагодарила Кэкди-Анну за помощь и сказала, что надеюсь когда-нибудь встретиться с ней. С максимальной корректностью закончив разговор, я встала и подошла к окну. Я просто не знала, что мне делать. Я посмотрела на часы. Стрелки показывали половину шестого. В Англии сейчас десять тридцать. Через полчаса телефонистка снова наберет номер Янсена. По меньшей мере до шести часов я могу размышлять о том, как мне следует поступить в том случае, если я не сумею связаться с Джиной.
Я попыталась оценить ситуацию бесстрастно. Что могло случиться на самом деле? По правде говоря, я считала, что Джина скорее всего запуталась в своих отношениях с Гартом Купером и Эриком Янсеном. Я знала по прошлому опыту, что Джина обладает талантом вязать самые невообразимые узлы из своей личной жизни. Возможно, она отправилась в Лондон с Купером, а затем узнала от Эрика Янсена о том, что ее кавалер все же женат. Испытав шок, Джина драматизировала ситуацию; ей, похоже, показалось, что ее сердце разбито навсегда; охваченная ощущением трагедии, она позвонила мне. Тогда почему она положила трубку в середине разговора?
В шесть часов, когда зазвонил телефон, я еще размышляла над этим вопросом.
- Лондонский номер не отвечает,- сообщила телефонистка.- Перезвонить в семь?
- Нет.- Я внезапно приняла новое решение.- Пожалуйста, соедините меня со Скотланд-Ярдом.
Я заподозрила, что невозмутимая телефонистка, напоминавшая автомат, усомнилась в моем психическом здоровье.
- Скотланд-Ярд, Лондон?
- Да,- сказала я.- Полиция.
- Вам нужно конкретное лицо?
- Нет, кто подойдет. Я хочу сделать заявление.
- Я перезвоню,- сказала девушка тоном, которым разговаривают с душевнобольными; в трубке снова зазвучали короткие гудки.
Я принялась репетировать мой рассказ, пытаясь справиться с нарастающим волнением. Когда наконец спустя несколько минут мне пришлось заговорить, я, злясь на себя, стала запинаться; заученные слова выскочили из памяти, краска смущения залила мое лицо. К счастью, слушавший меня инспектор Фаулз проявил терпение; время от времени он вежливо задавал вопросы, внося ясность в мою путаную историю. Когда я спросила его, сможет ли полиция помочь мне чем-то, он невозмутимо заверил меня:
- Да, мы пошлем кого-нибудь на квартиру Янсена. Не волнуйтесь, мы во всем разберемся и выясним, что произошло с вашей сестрой.
- Вы сообщите мне, как только что-то узнаете? Я понимаю, что эти звонки стоят дорого, но я буду вам очень признательна, если...
- Да, конечно, мисс Салливан. Я записал номер вашего телефона. Я сам вам позвоню, как только получу рапорт.
Я поблагодарила его, положила трубку и закрыла глаза. Силы покидали меня. Через некоторое время я прошла на кухню и попыталась приготовить ужин, но обнаружила, что не в состоянии что-либо съесть. Охваченная тревогой, я зашагала по комнате, остановилась у окна, посмотрела на здание "Пан-Ам", перевела взгляд на другие небоскребы. Еще один вертолет сел на крышу и вскоре поднялся в воздух. Стрелки часов приблизились к семи вечера. В сумерках замерцали огни; ночной Нью-Йорк начал оживать; внизу засветились красные габаритные фонари машин, двигавшихся в сторону центральных ресторанов и Бродвея. Прошел еще один час, затем второй. Нетерпение дважды едва не заставило меня снять трубку телефона, но мне удалось сдержать себя: сотрудник Скотланд-Ярда позвонит сам. Бессмысленно звонить ему - у него еще нет новостей для меня. В половине двенадцатого, когда я готовила себе очередную чашку кофе, раздался звонок; от неожиданности я пролила кипящую воду на пол. Это был инспектор Фаулз. У меня обмякли ноги; мне пришлось сесть.
- Мисс Салливан, к сожалению, у нас нет для вас существенных новостей относительно вашей сестры, но там, похоже, все спокойно. Вероятно, в данном случае отсутствие новостей само похебе - хорошая новость. Мистер Янсен пригласил Джину выпить с ним, но потом понял, что не успевает. Он пытался связаться с ней, чтобы отменить встречу, но ему не удалось ее найти. Он не знал, что ваша сестра находилась в его квартире.
- Но,- я растерялась,- как она проникла туда в его отсутствие?
- Он предположил, что она могла войти в квартиру со своим другом, мистером Купером. Очевидно, у этого мистера Купера есть ключ от квартиры.
Где-то в глубине моего сознания зародился необъяснимый страх.
- Вы проверили это, связавшись с мистером Купером? - растерянно спросила я.
- До настоящего момента нам не удалось разыскать его, но на вашем месте я не стал бы так беспокоиться, мисс Салливан. Похоже, ваша сестра прибыла из Парижа с этим мистером Купером.
- Да,- сказала я,- мне это известно.
- Полагаю, сегодня вечером они отправились в город развлекаться - вероятно, ваша сестра решила насладиться каждой минутой своего пребывания в Лондоне и сейчас переживает лучшие мгновения своей жизни!
Его голос звучал успокаивающе; он убежден, почувствовала я, что с Джиной не случилось ничего плохого.
- Я скажу вам, что, по-моему, произошло: она заглянула с Купером в квартиру его друга выпить спиртного, и они повздорили из-за чего-то. Возможно, он ушел от нее. Вы знаете этих молодых девушек,- возможно, ваша сестра любит время от времени переживать маленькие драмы. Она позвонила вам, чтобы поплакать на вашем плече,- тут он возвращается, приносит извинения, и они отправляются в город, словно ничего и не случилось. Запомните мои слова - завтра она позвонит вам и извинится за то, что напугала вас.
- А если она не позвонит? - Вот все, что я смогла сказать.
- Ну, если не позвонит...
Он помолчал, обдумывая такую возможность.
- Подождите до понедельника, проверьте, не вернулась ли она в Париж. Если окажется, что ее там нет, и она не даст о себе знать, свяжитесь снова со мной.
- Хорошо,- медленно произнесла я.- Хорошо, я это сделаю. Спасибо вам за ваши хлопоты.
- Пустяки, мисс Салливан.
Мы попрощались, его голос звучал очень тепло и приветливо, мой - растерянно, обеспокоенно. Я села на диван. Чем больше я твердила себе, что волноваться глупо, тем сильнее охватывала меня тревога. Мысль о том, что мне предстоит ждать в бездействии сорок восемь часов до понедельника, не радовала меня. Наконец, охваченная агонией нерешительности и волнения, я встала, подошла к моей сумочке и заглянула в чековую книжку. Проделав ряд простых арифметических действий с моим балансом, я задумалась. Я снова вспомнила о маленьком красном "фольксвагене", терпеливо ждавшем, когда я накоплю нужную для его покупки сумму. Я подумала о запланированных мною путешествиях, о приятных поездках на пляж, не омраченных долгим тягостным сидением в вагоне метро, о полуторамесячной экспедиции на Запад, которую я собиралась устроить следующим летом. Я размышляла долго.
- Ну,- наконец произнесла я вслух, обращаясь к самой себе,- возможно, все это - излишнее расточительство. Все говорят, личный автомобиль в Манхэттене - скорее обуза, нежели удобство. Я могу еще немного подождать подобную роскошь. Я всегда хотела побывать в Европе.
Приняв решение, я почувствовала себя значительно лучше. Я легла в постель и проспала несколько часов. Проснувшись утром, я позвонила в "Пан-Ам", чтобы узнать, как быстро я смогу вылететь из Нью-Йорка в Лондон.
В дальнейшее развитие событий вмешался рок; я узнала, что все билеты на ближайшие лондонские авиарейсы проданы - летний туристский сезон был в самом разгаре. Я внесла мою фамилию в несколько списков и, изнемогая от разочарования, принялась обдумывать ситуацию. Даже если мне удастся приобрести билет на сегодня, то есть на воскресенье, вряд ли я попаду в Лондон до отбытия Джины в Париж - разумеется, при условии, что она жива и невредима. Поэтому гораздо разумнее пытаться получить билет на самолет, следующий в Париж, а не в Лондон. Я снова подошла к телефону. Удача улыбнулась мне - кто-то вернул билет на парижский рейс компании "ТВА". Самолет вылетал в понедельник. Сделав заказ и окончательно укрепившись в своем решении отправиться в Европу, я наконец немного расслабилась, но долго отдыхать я не могла - меня ждала масса дел. Я отправилась на Сорок Вторую улицу за авиабилетом. Шагая по тротуару, я обнаружила, что снова думаю о Джине, о ее обворожительном англичанине Гарте Купере, о Кэнди-Анне, произносящей с тягучим южным акцентом в голосе: "Он просто потрясающий мужчина..."
Я снова стала нервничать и еще быстрее зашагала к зданию авиакомпании, расположенному на Сорок Второй улице.
Спустя полчаса, вернувшись домой с билетом в сумочке, я попыталась спокойно собраться в дорогу, но обнаружила, что смятение мешает мне сделать это надлежащим образом. Я проверила мой паспорт и справку о вакцинации от оспы; я всегда следила за тем, чтобы оба документа были постоянно в порядке. Мне предстояли скучные сборы. Замкнув наконец чемоданы, я позвонила двум моим подругам и сообщила им, что я неожиданно решила отправиться в Европу. Обе девушки очень удивились. Я задумалась о том, все ли в порядке с моей головой; прогнав эту мысль из моего сознания, я отправила телеграмму Джине в Париж, предупреждая ее о моем прибытии.
Возможно, подумала я, решив не терять оптимизма и верить в лучшее, Джина встретит меня в аэропорту. Но все же в глубине души я сомневалась в этом. Скорее всего, когда мой самолет приземлится в Орли, никто не будет ждать меня там. Я снова забеспокоилась, провела в тревоге весь воскресный вечер; наконец наступил понедельник. Я поспешила в банк, чтобы приобрести аккредитив до того, как я сяду в такси и поеду в аэропорт Кеннеди. К счастью, все прошло гладко; в последнюю минуту не случилось никакого несчастья, я не опоздала к отлету. Меньше чем через сорок восемь часов после звонка Джины я летела в Европу на поиски сестры.Полет казался бесконечным. Самолет на долгие часы завис в голубом вакууме; различие в часовых поясах между Америкой и Европой проявилось впечатляющим закатом и ранними сумерками. В Париж мы прибыли ночью, хотя мои часы показывали, что в Нью-Йорке вечер только приближается. Я подумала о длинных авеню, дрожащих в знойном мареве, о раскаленных тротуарах, о шелесте миллионов кондиционеров; внезапно все это оказалось на другой стороне планеты. Самолет начал снижаться над французской землей.
Я вышла из оцепенения долгого полета, убрала книгу, забыла о своих тревогах. Подо мной в летней ночи мерцали огни Европы. Меня охватило такое волнение, что я совсем забыла о Джине. Самолет продолжал снижаться; огни уходили в бесконечность. Наконец я увидела фонари посадочной полосы; самолет устремился к ним, и я вспомнила о том, что следует пристегнуть ремни. Через четверть часа я ступила на землю новой для меня страны.
Мое радостное возбуждение достигло апогея и резко спало. Я слегка владела французским, но пулеметные очереди из слов, затрещавшие вокруг меня, слабо напоминали простые фразы, которые я учила в школе. Одинокая и беспомощная, я миновала таможню и иммиграционный контроль; двуязычные указатели вывели меня к автобусной остановке. Я постоянно оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть Джину, но возле меня не было знакомых лиц; я находилась среди чужих мне людей, аэропорт казался мне бездушным, холодным.
Наконец мне удалось обменять аккредитив на наличные, оплатить проезд и сесть в автобус. Начался второй этап моего путешествия; автобус ехал через парижский пригород, по булыжным мостовым, мимо уличных кафе и старых зданий. Внезапно убожество окраин кончилось, я увидела широкие бульвары, освещенные фонарями аллеи, залитые светом здания, знакомые по снимкам достопримечательности. Похоже, мы ехали через центр города; вскоре мое возбуждение стало таким сильным, что я забыла о своем одиночестве. Передо мной простирался Париж, и я, Клэр Салливан, видела его своими собственными глазами.
На конечной остановке я снова нашла свой багаж и махнула рукой таксисту. Водитель кивнул; его лицо выражало то, что показалось мне чисто парижской скукой - ennui. Автомобиль понесся вперед, точно пуля, выпущенная из ружья, запрыгал по булыжнику, с визгом остановился возле перекрестка. Когда мы снова помчались вперед, я начала привыкать к такому судорожному стилю вождения и заволновалась - вдруг мою телеграмму не доставили на квартиру Джины?
Но оказалось, что она благополучно попала туда. Расплатившись с шофером и покинув машину, я внесла мой багаж в дом и шагнула; тесный, но вполне современный лифт. Джина жила на третьем этаже. В коридоре было темно, мне пришлось зажечь спичку; наконец я оказалась возле нужной мне двери и прочитала фамилию сестры, выведенную на табличке над фамилией Кэнди-Анны.
Я испытала одновременно огромное облегчение и жуткую усталость. Я нажала кнопку звонка, подождала; наконец дверь открылась. Я увидела стройную, гибкую девушку с золотистыми волосами и бледно-голубыми глазами.
- О, привет! - радушно произнесла Кэнди-Анна.- Добро пожаловать в Европу! Как здорово увидеть тебя! Надеюсь, ты не будешь очень разочарована. Похоже, Джина решила продлить этот лондонский уикэнд - она еще не вернулась домой, и я не имею понятия о том, где она сейчас находится...
Глава 3
- Кто этот Гарт Купер?- спросила я.- Ты с ним знакома? С момента моего прибытия в квартиру прошло полчаса; мы пили швейцарский кофе в просторной неубранной гостиной. Кэнди-Анна проявила понятное любопытство в отношении моего внезапного появления в Европе и беспокойства по поводу Джины, но я не имею склонности доверять совершенно чужим людям, поэтому я сделала значительные купюры в моей истории.
- Джина уговаривала меня провести отпуск в Европе, и я в конце концов согласилась с ней,- сказала я.- В субботу вечером она позвонила мне из Лондона; ее голос звучал по меньшей мере странно; я перезвонила Джине, но не смогла связаться с ней. Захотев узнать, что она делает в Лондоне и с кем туда отправилась, я позвонила тебе.
- Она полетела с Гартом,- сказала Кэнди-Анна.- Но это вовсе не было каким-то безумным романтическим уикэндом - не думай так!
Она умело придала своим ясным глазам невинное выражение.
- Гарт возвращался в Лондон, завершив свои дела в Париже, и Джина решила полететь туда, чтобы посмотреть Англию. Видно, уикэнд удался на славу и она решила задержаться там. Почему ее звонок показался тебе странным? Ты не думаешь, что с ней что-то случилось?
- Она была словно не в себе.
Я допила кофе и задала вопрос о Гарте Купере.
- Кажется, ты сказала мне по телефону, что видела его. Что он за человек, по-твоему?
Мне следовало предвидеть, что Кэнди-Анна не сумеет дать прямой, лаконичный ответ на подобный вопрос.
- Гарт? Он замечательный человек! Мы обе буквально в восторге от него...
- Да,- я постаралась скрыть свое раздражение,- но чем он занимается? Что делает в Париже? Он живет в Лондоне?
- Понятия не имею! Наверно, да. Хотя, возможно, в Париже у него тоже есть небольшая квартира - помню, он сказал, что постоянно путешествует из одного города в другой и обратно. Это чудесно! - Она вздохнула.- Представляешь, жить и работать в Лондоне и Париже...
- Да,- согласилась я, вонзив ногти в ладони моих рук.- Но чем он занимается?
Кэнди-Анна нахмурилась - вероятно, от попытки мобилизовать свои редко используемые мыслительные способности.
- Ну,- растерянно произнесла она наконец,- надо же, как странно! Мне об этом ничего не известно.
- Он производит впечатление состоятельного человека?
- О да! Он постоянно ездит на такси, никогда не пользуется метро. Он водил Джину в шикарные рестораны, оперу, театры. Джине повезло! Я радовалась за нее!
Я усомнилась в ее искренности.
- Давно Джина знает его?
- О... думаю, месяца полтора. Но он провел в Париже часть этого времени. Последнюю неделю он находился здесь, и они виделись почти каждый вечер. В пятницу они вместе полетели в Лондон.
- Наверно, ты не в курсе, когда он собирался вернуться в Париж?
- О, понятия не имею. Возможно, он задержится в Лондоне. Не знаю.
Я задумалась, что мне делать. Похоже, мне следовало как можно быстрее вылететь в Лондон, найти этого Купера и спросить его напрямик, что случилось с Джиной. Но тогда... Я вздохнула. Несомненно, я повела себя глупо. Скорее всего, Джина сильно увлеклась им и не собирается прерывать их роман возвращением в Париж. Она не поблагодарит меня за мое вмешательство. Я почувствовала себя круглой идиоткой. Я пренебрегла советом сотрудника Скотланд-Ярда и драматизировала ситуацию с телефонным звонком, а сейчас точно так же напрасно волнуюсь из-за задержки с возвращением Джины в Париж. Я с горечью говорила себе, что разумнее было бы остаться в Нью-Йорке, а не мчаться в панике через Атлантический океан, когда зазвонил телефон. Мы обе вздрогнули.
- Это Джина,- сказала я.- Ну конечно. Она вернулась. Кэнди-Анна схватила трубку.
- Алло?
Я подалась вперед, сидя на краю дивана; мои ноги заныли от напряжения. Глаза девушки изумленно округлились.
- О, Уоррен! Как твои дела? Что? Нет, ее сейчас нет - она еще не вернулась. Да, верно... Нет, у меня нет вестей от Джины...
- Это Уоррен Мэйн, бывший жених Джины? - вмешалась я и вспомнила письмо сестры, полученное мною незадолго до того телефонного звонка.
- Одну минуту, дорогой,- сказала в трубку Кэнди-Анна и обратилась ко мне: - Да, это он - ты его знаешь?
- Могу я поговорить с ним?
- Конечно.
Вид у нее был удивленный. Она снова заговорила в трубку.
- Дорогой, угадай, кто хочет поговорить с тобой! Некто из твоего прошлого!
Верная своему обету быть всегда загадочной и интригующей, она с довольной улыбкой протянула мне трубку и взяла новую сигарету.
- Уоррен? - торопливо произнесла я.- Это Клэр Салливан, сестра...
- Клэр! - удивился Уоррен.
Он тотчас появился у меня перед глазами - очень молодой, тщательно выбритый, коротко постриженный, с серьезным мужественным лицом и карими глазами, в которых светилась преданность хорошо обученного спаниеля. В прошлом году Джина изрядно потрепала ему нервы в Нью-Йорке; я тогда постоянно испытывала к Уоррену жалость.