- Скорее мужа! Он оказал мне честь, приняв меня в комнате... в одной из комнат, в которой собрана его коллекция предметов, принадлежавших королеве. И мы говорили именно об этом. С помощью друга мне удалось приобрести гребень из дорожного несессера Марии-Антуанетты. Я сказал хозяину дома, что купил это для моей племянницы. Он, разумеется, захотел взглянуть на вещицу. Я доставил ему удовольствие, принес ее и даже продал ему гребешок. И мы сразу же стали лучшими друзьями. Хозяйка дома предложила мне чаю, я посмотрел гостиные, прошелся по парку...
- А летний домик в глубине парка вы тоже видели?
- Разумеется. Красивое маленькое строение, которое Кроуфорд планирует превратить в музыкальный салон. Вы были правы, когда говорили мне о великолепном владении.
- Искренне рад за вас... Но вы больше ничего не хотите мне сказать?
Слуга нагнулся над круглым столиком, расставляя на нем чашку, кофейник и сахарницу.
- Оставьте, я сам налью себе кофе, - сказал Тремэн, отвечая своему визави искренней улыбкой. - К сожалению, мне больше нечего вам сообщить, - со вздохом добавил он. - Я видел индийских слуг, слуг-мулатов и многое другое. Но ничто не позволило мне предположить, что в этом доме кого-то прячут. Может быть, только в шкафах...
- Вам, я надеюсь, не показывали спальни?
- Отчего же нет? Мне продемонстрировали некоторые портреты, украшающие спальные помещения, и сердечно пригласили заходить в любое время, - на этом Гийом оставил легкомысленный тон и заговорил с тревогой: - Мне кажется, мы пошли по ложному пути, сосредоточившись на этой пожилой супружеской чете. Они живут прошлым.
- Есть ли лучший способ его воскресить, чем дать приют выжившему наследнику престола?
- Возможно, но не обязательно. Кроуфорд влюблен в Марию-Антуанетту, а не в ее сына. У меня сложилось впечатление, что он его совершенно не интересует. Я сказал, что мне предложили перчатку, которая принадлежала принцу, но шотландец жестом отмел предложение, как ненужное. Я даже подумал: уж не верит ли он в ту сказку, согласно которой дофин вовсе не сын Людовика XVI?
- У него были на это веские основания, потому что он часто бывал у Ферзена. Но это не значит, что он его любил. Что вы намерены предпринять теперь?
- Я провел часть ночи, размышляя над этим. Возможно, я вернусь на улицу Варенн завтра, перед тем как отправиться на ужин к господину Талейрану. С ним бы мне хотелось поговорить наедине. Может быть, если я ему кое в чем признаюсь...
- Будьте осторожны! Это очень ловкий и хитрый человек Он с легкостью обведет вас вокруг пальца.
- Ну, знаете, я тоже не полный остолоп, - резко парировал Тремэн. - Если я не найду другой след, то, возможно, решусь поехать в Овернь. В конце концов, нет никаких оснований считать, что молодой человек и сопровождающие его люди все еще находятся в Париже.
- Господин Фуше в этом уверен. Впрочем, я тоже, но он редко ошибается, и самые сильные наши предчувствия связаны именно с шотландцем. Возможно, что ваш первый визит спугнул наших пташек, и они сменили гнездышко. Хотя бы для того, чтобы вы могли посещать этот дом...
Гимар на несколько мгновений задумался, допивая свой кофе, потом встал, взял шляпу, стек и перчатки, оставленные им на стуле.
- Действуйте так как сочтете нужным, - посоветовал он. - Я отправляюсь на улицу Бак!
- В Министерство иностранных дел?
- Нет, но это рядом. Когда господин Фуше покинул полицию, он сначала жил на улице Бас-дю-Рампар, потом на улице Бак неподалеку от своего "друга" Талейрана. Господин Фуше покинул Ферьер и вернулся в Париж пять или шесть дней назад.
Оставшись один, Гийом долго смотрел вслед молодому человеку. Гимар машинально похлопывал хлыстом по голенищу сапога. Тремэн надеялся, что выглядел достаточно убедительно, но не был в этом уверен. Он плохо владел навыком сплетать правду с вымыслом, но надеялся, что ему это удалось.
Чтобы привести мысли в порядок, Гийом решил проехаться верхом. Он зашел к управляющему гостиницей, чтобы для него нашли верховую лошадь, и отправился переодеваться.
По широкому неровному проспекту, одна сторона которого еще оставалась нетронутой ремонтными работами и которую называли Елисейскими полями, Тремэн доехал до заставы Шайо, потом проехался по променаду Лоншан, снова вошедшему в моду, как только в страну вернулось процветание. Но в это утро там было немного народа: всего лишь несколько всадников, отважившихся бросить вызов непогоде, - всю ночь шел дождь, и временами снова начинался настоящий ливень - и редкие кареты. Гийом, как истинный нормандец, не обращал внимания на капризы погоды, когда ему хотелось сесть в седло и прокатиться верхом. Местность вокруг была, конечно, не такой красивой, как привычные для него пейзажи Котантена. И все-таки прогулка пошла ему на пользу, и, когда Гийом вернулся, промокший до нитки, но успокоившийся, он почувствовал, что разум его ясен. Увы, эта эйфория не продлилась долго, потому что в вестибюле его ждал Виктор Гимар с недовольным лицом.
- Я должен немедленно препроводить вас к господину Фуше, - объявил Гимар без всяких предисловий.
- Для чего?
- Он сам вам об этом скажет, но нам лучше не опаздывать. Я жду вас здесь уже некоторое время.
- Вам придется подождать еще. Возможно, вы этого не заметили, но я промок. И потом, я голоден.
- Вы поедите позже. Я дам вам несколько минут, чтобы вы переоделись, но при условии, что буду вас сопровождать.
- Что это значит? - взвился возмущенный Гийом. - Вы пришли меня арестовать?
- У меня нет на это полномочий. Мне приказано доставить вас как можно быстрее, и в ваших же интересах не доводить господина Фуше до крайностей, о которых потом придется пожалеть.
- Отлично. Идемте со мной, мне нужно буквально несколько минут.
Они оба поднялись в номер Гийома, но когда тот хотел оставить Гимара в маленькой гостиной, полицейский без приглашения проследовал за ним в спальню. Тремэн хотел было запротестовать, но юноша приложил палец к губам.
- Оденьтесь, как для путешествия, - сказал Гимар, - и приготовьте самую маленькую сумку с минимумом необходимого. Остальное оставьте здесь! Позже я постараюсь вам все это прислать. Оставьте мне деньги, чтобы я мог оплатить ваш счет в гостинице.
- Что все это значит? Я не собираюсь никуда уезжать!
- Я все вам объясню в карете. Мы и так потеряли слишком много времени. Если вы не уедете сейчас со мной, то рискуете ночевать в тюрьме. Итак, выбирайте, но выбирайте быстро!
Судя по всему, дело было серьезное. Тремэн поступил так, как ему посоветовали, и несколько минут спустя он отъехал от гостиницы "Курляндия" в кабриолете. За кучера был Гимар. Но вместо того чтобы проехать по мосту Согласия - самый удобный маршрут на улицу Бак, - коляска резко свернула вправо и покатилась по Елисейским полям.
- Куда вы меня везете? - встревожился Гийом.
- В Версаль, откуда вы сможете с почтовой каретой вернуться к себе или спрятаться достаточно хорошо, чтобы все решили, что вы уехали. Ради бога, сидите смирно! Что вы делаете?
Гийом схватил вожжи легкого экипажа, натянул их, заставляя лошадей остановиться.
- Вы сами видите! Милостивый государь, я не из тех, кого можно отправить, как посылку, без всяких объяснений. Или вы мне все объясните, или я вернусь пешком, чтобы встретиться с вашим бывшим министром, который, как я понимаю, меня не ждет!
- Он-то вас как раз ждет. Но он прождет вас весь день, если это будет нужно. Когда я вернусь к нему, то скажу, что вы исчезли.
- Это что еще за история? - ошеломленно выдохнул Гийом. - И почему вы не желаете везти меня на улицу Бак, если ваш начальник поручил вам это сделать?
- Потому что если вы туда поедете, то покинете дом только в тюремной карете и отправитесь прямиком в Тампль! - Молодой человек неожиданно дал волю своему гневу: - И не спрашивайте меня, почему я это делаю. Вы сами во все это вляпались, когда солгали мне сегодня утром.
- В чем же я вас обманул?
- О! Все просто: вы не только убедились в том, что те, кого мы ищем, находятся в доме Кроуфорда, но еще и виделись с вашей дочерью и принцем. Вы разговаривали с ними в парке особняка Матиньона.
- Откуда вам это известно? - прогремел Гийом, не обращая внимания на редких прохожих. - Я полагал, что у вас нет возможности проникнуть в этот дом. И потом я думал, что вы на задании!
- Я действительно уезжал. Если вы хотите все знать, Фуше посчитал, что мы с вами слишком хорошо поладили, что я... слишком вам симпатизирую. Поэтому он отправил меня на два дня в Фонтенбло. Оказалось, что я вас отвлекал, чтобы вы не заметили того, кто действительно за вами следил. А делал это инспектор Паск, самый опасный полицейский из тех, кого воспитал Фуше, - закончил Гимар с горечью, которая не укрылась от Гийома. Молодой человек осознал, что им воспользовались, и это ему не понравилось.
- И этот Паск вошел в дом Кроуфорда?
- Нет, но он нашел способ заглянуть за ограду. Вчера, когда вы были в саду, вам даже в голову не пришло, что за вами наблюдают в подзорную трубу с верхушки дерева возле особняка Рогана-Рошфора, ближайшего соседа, откуда удалось на неделю удалить всех обитателей. Фуше знал, что делает, когда отправлял вас по следу Кроуфорда. Он понимал, что вы не отступите, пока не узнаете всю правду. И вы сделали работу за Паска. Все остальное не составляло труда.
- Остальное? - Тремэн почувствовал, что бледнеет.
- Ближе к утру наши люди перелезли через общую стену, чтобы обыскать "Малый Трианон". Один из тех, кто караулил снаружи, был убит. Второй успел предупредить своих сообщников. Произошел короткий бой. Одного из слуг принца схватили.
- А он сам?
- Ускользнул, благодаря преданности этого самого слуги... и кое-кого другого. В доме, вероятно, был проход через погреб. Но не было времени осмотреть там все как следует, иначе проснулись бы люди в большом доме.
- Вы хотите сказать, что все это было проделано без ведома Кроуфорда и его слуг?
- Вы видели расстояние между двумя зданиями? И потом, действовала не официальная полиция, у нее не было ордера.
- А моя дочь? Она, конечно же, убежала с ним?
- Нет, она захотела остаться, чтобы задержать преследователей...
Гимар отвернулся, но в следующую секунду он уже задыхался от железной хватки побагровевшего Тремэна:
- Этот несчастный оставил ее одну? Где Элизабет? Что с ней?
- С ней все в порядке, успокойтесь. А у него не оставалось выбора: его сообщники оглушили его, чтобы унести. Отпустите же меня! Если вы меня задушите, вам это не поможет.
- Отпущу, когда ответите на мой вопрос. Где моя дочь?
- У господина Фуше. Во всяком случае, она была там, когда я приехал туда после нашей... беседы.
Гийом разжал пальцы, но только ради того, чтобы взяться за вожжи и развернуть экипаж.
- И вы хотели помешать мне поехать туда? - с яростью выкрикнул он - И вы хотели отправить меня домой?
На этот раз молодой человек попытался остановить экипаж, но в гневе Тремэн обладал недюжинной силой. Ему хватило одного удара, чтобы отделаться от Гимара, и тот едва не вылетел из кабриолета. Только в последний момент ему удалось удержаться.
- Ради всего святого, выслушайте меня! - воскликнул он. - Вы потеряете всякую возможность спасти вашу дочь!
- Их у меня будет больше, чем если я сяду в дилижанс и уеду отсюда!
- Я предлагал вам спрятать вас, и я знал, что вы начнете задавать вопросы. А теперь, ради бога, позвольте мне закончить!
- Говорите! Вам хватит времени, пока мы не приедем.
Молодой полицейский послушался. Он рассказал, как приехал к Фуше, намереваясь доложить ему о том, как прошел разговор с Тремэном. Но его ждал насмешливый прием. Его выслушали с любезной улыбкой, а потом бывший министр вздохнул: "Я был прав, когда не поверил этому Тремэну. Но он сыграл свою партию вполне удовлетворительно. Так как он сегодня утром бесстыдно обманул вас, нам больше незачем миндальничать ни с ним, ни... с его дочерью. А теперь вы отправитесь за ним и привезете его сюда, чтобы мы все вместе поговорили по душам!"
- Я, разумеется, ничего не понял и попросил, чтобы меня просветили. И мне в этом не отказали. Мне рассказали все, но постарались пощадить мое самолюбие. Роль, которую я играл, слишком походила на роль дурака, и я не скрывал того, что мне это не по нраву. Меня даже поздравили с тем, как хорошо я справился, и сказали, что если бы я заранее был в курсе дела, то не смог бы так хорошо действовать, - в голосе юноши звучала горечь, которой удалось пробить броню гнева Тремэна.
Последние слова юный сыщик произнес так искренне, что вызвал жалость Гийома. Он придержал лошадей.
- Я могу понять, что вы оскорблены, - сказал Тремэн. - Но это не объясняет того, что вы, вместо того чтобы отправиться вместе со мной прямиком к Фуше, захотели отвезти меня в Версаль. Неужели вы хотите меня спасти?
- В общем-то да. Если вас посадят в тюрьму - именно это с вами и произойдет, если вы будете продолжать упрямиться - у мадемуазель Тремэн не останется ни единого шанса выйти на свободу.
- И это вас мучает? Вас, полицейского? - презрительно бросил Гийом, заставив Виктора Гимара покраснеть.
- Да, меня, полицейского! Я изо всех сил стараюсь служить Первому консулу. Я выслеживаю его врагов и заговорщиков. Если бы я мог схватить принца, я бы сделал это не моргнув глазом... Но эта совсем молодая женщина, такая гордая... такая красивая! Она не совершила никакого преступления, насколько мне известно! Она не угрожает жизни генерала Бонапарта.
- Вы ее видели? - спросил начавший понимать происходящее Гийом.
- Да. Фуше показал мне ее. Ваша дочь сидела напротив Паска в маленькой комнате рядом с рабочим кабинетом. Бывший министр пользуется ею, когда нужно кого-то допросить. Она даже не взглянула на меня. Впрочем, мадемуазель Тремэн ни на кого не смотрела. И голоса ее я не услышал. На все вопросы она отвечала презрительным молчанием. Честно говоря, она держалась, как королева!
- Надеюсь, ей не причинили боли?
- Нет. Этого не стоит опасаться. Это не в духе Фуше. А потом, ваша дочь ему нужна. Он надеется, что она станет приманкой для того, за кем он охотится.
Экипаж свернул на улицу Бак На этот раз молодой человек сам придержал лошадей.
- Умоляю вас, не ходите туда! Фуше наверняка уже приказал отвезти вашу дочь в Тампль.
- Но по какому праву? Он уже не министр. Теперь не его дело арестовывать людей.
- Это сделает Паск Он не ушел из официальной полиции, что не мешает ему работать со своим бывшим патроном. Инспектор может получить любой ордер на арест, какой только пожелает. С вами будет точно так же. Теперь, если вы не передумали...
- Передумал. Но что же нам делать?
Гимар со вздохом отчаяния опустился на сиденье экипажа и закрыл глаза.
- Понятия не имею! Если бы вы только доверились мне утром, вы бы могли потребовать вернуть вашу дочь, потому что вы исполнили вашу часть договора, но теперь...
- Вы думаете, что мне вернули бы Элизабет? Вы только что сказали, что Фуше рассчитывает на нее как на приманку для ее... спутника.
Гийом чуть было не сказал "ее мужа", но вовремя спохватился. Если этот мальчик, явно влюбившийся в Элизабет с первого взгляда, узнает, что она замужем, у него может пропасть желание спасать ее.
- С другой стороны, - продолжал Тремэн, - она бы навсегда возненавидела меня, если бы сочла меня виновником событий этой ночи.
- А вы уверены, что она не станет так считать? Паск появился почти сразу же после вашего визита...
- Я дал слово. Этого для нее должно быть достаточно. Лучше бы вы сказали мне, как вытащить Элизабет из тюрьмы.
- Не знаю! Потребуется вмешательство очень высокопоставленного человека. Но позвольте вам напомнить, что вы даже не знаете, где будете сегодня ночевать. До наступления ночи я должен вернуться к моему патрону и сказать, что вы исчезли. После этого вас начнут искать.
Гийом отмахнулся от этого обстоятельства, неприятного, разумеется, но мало его заботившего. Кабриолет медленно ехал по улице Бак, и тут ему пришла в голову неплохая мысль. Идея окончательно оформилась, когда Гийом увидел знакомый подъезд Министерства иностранных дел. Ворота были широко распахнуты, куда все время въезжали и выезжали разного вида экипажи.
- Возможно, решение кроется здесь, - пробормотал он и, не раздумывая более, направил кабриолет в большой двор.
- Что вы делаете? - в ужасе воскликнул Гимар.
- Вы сами видите: я намерен повидать господина Талейрана. Он ведь враг вашего Фуше, не так ли?
- Да, но разумно ли это?
- Когда моя дочь в опасности, я готов отправиться с визитом к самому дьяволу. Ждите меня здесь!
Поставив скромный кабриолет рядом с роскошной коляской, Гийом спрыгнул на землю и бегом поднялся по ступеням лестницы к входу, возле которого дежурили два швейцара в ливреях с галунами.
Тремэну пришлось уговаривать их несколько минут, чтобы его провели к импозантному служащему, сидевшему у подножия большой лестницы. Тот объяснил, что в этот час министр обедает. Кроме того, еще нескольким посетителям было назначено на послеобеденное время. Поэтому господину Тремэну лучше было бы приехать в другой день.
- Завтра я приглашен на ужин к господину Талейрану, - нетерпеливо объяснил Гийом. - И если я хочу его увидеть сейчас, то только потому, что не смогу присутствовать на ужине по очень серьезной причине.
- Значит, вы его личный гость? В таком случае поднимитесь по лестнице и спросите господина д’Отрива. Он знает, как следует поступить.
Своим тоном служащий ясно давал понять, что не понимает, зачем беспокоить одного из главных лиц режима ради какого-то господина Тремэна. Пусть улаживает дело секретарь министра. Решив проявить чудеса терпения ради своей цели, Гийом поднялся по лестнице, назвал упомянутое имя, но отказался присесть на скамью на площадке лестницы, на которую ему указали. Его дорожный костюм указывал на то, что он торопится. Тремэн даже позволил себе недовольное восклицание, когда увидел, что служащий возвращается один. Но тот вернулся, чтобы провести его через две гостиные, уже знакомые ему, к двойным дверям библиотеки. Лакей открыл их и объявил его имя. К немалому удивлению Гийома, он оказался лицом к лицу с самим Талейраном.
- Входите, господин Тремэн! - небрежно произнес глубокий голос. - Счастлив вас видеть.
- Господин министр, я приношу вам свои извинения за то, что осмелился явиться к вам и помешать вам в столь неурочный час. Поверьте...
- Не стоит извиняться! Такой человек, как вы, не появился бы у меня нежданно без веских на то оснований. Впрочем, я был только рад прервать обед в компании швейцарского банкира, полнейшего ничтожества. Остается только надеяться, что госпоже Талейран не будет слишком скучно, э?
- Я был бы искренне опечален этим.
- Это лишнее! Если собеседник ею восхищается, она отлично справляется с подобными ситуациями. Садитесь же и расскажите, что вас привело ко мне. Я вижу по вашему костюму, что время вам дорого.