– Ага, – согласилась Давыдова.
– Может, и правда принц? – задумчиво произнес Шестопалов.
Вечером, когда Шестопалов уже отправился домой к своей любимой Лиле, Давыдова тоже засобиралась. Она успела надеть сапоги и искала в груде бумаг на столе свои модные солнечные очки. В этот момент к ней в кабинет ввалился Шестопалов.
– Ты ж вроде ушел? – удивилась Давыдова.
– Ага, только там не выйти. Принц твой на этот раз на коне приехал. Перегородил выход и требует тетю Нюсю. Давай пошевеливайся, а то меня Лилька ругать будет.
Давыдова накинула пальто, схватила сумку и заспешила к выходу. Сотрудники фирмы толпились в прихожей и вовсю веселились. На выходе, прямо у дверей, на тротуаре стоял черный автомобиль марки "Вольво" с открытой пассажирской дверцей. Из машины раздавалась песня "Вот перед нами лежит голубой Эльдорадо, и всего только надо – поднять паруса!". Рядом с дверцей стоял невозмутимый дядя Гарик. Любой выходящий из офиса попадал прямо на пассажирское сиденье либо вынужден был возвратиться назад. Давыдова плюхнулась на сиденье "вольво", дядя Гарик захлопнул дверь, сел на водительское место, и они отъехали.
– Ну и что это за концерт вы тут учинили? – поинтересовалась Давыдова. Как ни странно, она ни капельки не разозлилась. Очень давно ей не было так весело и интересно.
– Цыганочка с выходом. Иначе вы бы начали отказываться, тогда мне пришлось бы бить чечетку. Я не могу позволить вам на таких ногах по улицам болтаться да по лужам лежать. Такие ноги надо беречь. Куда едем?
Давыдова послушно назвала адрес.
– Отлично, – сказал дядя Гарик. – Я теперь вас буду по вечерам возить домой. К сожалению, с утра никак не смогу, у нас, у торгашей, рабочий день начинается ни свет ни заря.
– И что на это скажет ваша жена?
– А что она должна сказать?
– Ну, ей вряд ли понравится, что вы будете чужие ноги туда-сюда по городу возить.
– Это точно. Не понравится. Но я с собой ничего поделать не могу. Я ценитель прекрасного. А ваши ноги на сегодняшний день являются самым прекрасным из того, что я видел в жизни.
Давыдова промолчала, она огорчилась и подумала, что ей только шашней с женатым человеком не хватает.
– Чего притихли? – поинтересовался дядя Гарик.
– Расстроилась, – честно сказала Давыдова.
– По поводу чего?
– По поводу того самого. Я шуры-муры с женатым дяденькой крутить не буду.
– Ну и на здоровье! Вас никто на шуры-муры не склоняет. Я же сказал, что буду возить ваши ноги. Ну и вас с ними вместе. Куда ж деваться?
– Это точно, деваться некуда.
С того дня так и повелось. Утром Давыдова добиралась до офиса сама, а вечером ее вез домой дядя Гарик. С шурами-мурами он к ней действительно не приставал. Ее это даже начинало беспокоить. Правда, на все праздники он обязательно дарил ей цветы. Большие букеты и всегда разные. А потом перешел исключительно на белые тюльпаны. Где он их доставал в любое время года, для Давыдовой оставалось загадкой.
– Я долго подыскивал для вас, тетенька, подходящий цветок, пока не понял, что это должен быть тюльпан и непременно белый.
– Почему тюльпан? – поинтересовалась Давыдова.
– А он такой же беззащитный, как вы. При этом он, однако, морозоустойчив. И нога у него хрупкая и длинная. В точности как ваши. А белый, потому что цвет этот вам несказанно идет. Я вас как увидел во всем белом, обомлел сначала, а потом сразу понял, что сейчас тетенька ляпнется! Слегка не успел поймать.
– Так вот из-за чего я тогда увалилась! Очень уж вам этого захотелось. Силой мысли на меня воздействовали. Все вы, дяденьки, гады!
– Это точно! – согласился дядя Гарик. – Гады и сволочи, а я – гад самый главный!
Конечно, гадом он прикидывался. Наговаривал на себя всячески. Дядя Гарик оказался очень даже приличным человеком. Давыдовой было с ним не просто хорошо, а весело и интересно. Они по-настоящему подружились. И так бы все это, наверное, и продолжалось без всяких там шуров-муров и коварных измен, да в дело вмешалась жена дяди Гарика.
Однажды он появился в офисе Давыдовой в совершенно безобразном виде, с подбитым глазом и расцарапанным лицом. Шестопалов, успевший уже тоже подружиться с дядей Гариком, пожал ему руку, но вопросов задавать не стал. Гарик расположился на диване в приемной, куртку он кинул рядом с собой и положил на нее сверху свою любимую кепку. Давыдова стояла посреди приемной, уперев руки в бока и ожидая продолжения. Катя кинулась варить дяде Гарику кофе. При этом она жалостно заглядывала ему в глаза.
– Да, Екатерина, все вы правильно поняли, меня избила жена и выгнала из дома! – заявил он, принимая чашку кофе из рук Кати.
– Опаньки! – удивилась Давыдова. – Чего же это вы отчебучили?
– Переоценил ваши ноги. – Дядя Гарик шумно прихлебывал кофе и пристально разглядывал ноги Давыдовой.
– При чем тут мои ноги? – поинтересовалась Давыдова, одергивая свою юбку.
– При всем! Жена моя женщина энергичная и любознательная. Наняла детективов за мной шпионить. Они все зафиксировали и представили ей отчет в виде фотографий. А на всех фотографиях, тетя Нюся, только представьте, ваши ноги! Правильно, чего там еще фотографировать? Только как ваши ноги ко мне в машину садятся. А еще интересней, как они выходят!
– Подумаешь, ноги! Ничего, помиритесь. Объясните женщине, что ничего такого не было, только перевозка ног. Хотя, надо сказать, я вас предупреждала сразу, что ей это вряд ли понравится. И, вообще, дядя Гарик, у вас самый настоящий переходный возраст. У мужчин в районе сорока (плюс-минус) такое бывает. Начинают дурью маяться, и жена у них все делает не так. И летает-то она не как Змей Горыныч, и свистит совсем не как Соловей-разбойник! Некоторые даже из дома уходят. Ничего, потом возвращаются как миленькие! Статистика есть такая. Научная, между прочим. Из ста процентов товарищей, ушедших из дома в кризисе среднего возраста, девяносто процентов возвращаются. И только десять! – слышите? – только десять процентов начинают новую жизнь. И жизнь эта не всегда хорошо заканчивается. Согласитесь, на пятом десятке увлекаться роликовыми коньками, прыжками с парашютом и разными сексуальными излишествами не слишком хорошо для изношенного мужского организма.
– Видите ли, тетя Нюся, разница есть большая, когда дяденьки из дома сами уходят и когда их выгоняют! И кризис среднего возраста тут совершенно ни при чем.
– Ну и какая в этом разница?
– Уйти самостоятельно из дома мужик может, когда, как вы правильно заметили, бес его стукнет в ребро. А вот когда его из дома выгоняют, тут дело гораздо серьезнее обстоит. Это говорит о том, что дяденька проделал большую работу, чтобы из дома уйти и при этом выглядеть еще и обиженным. Это самый что ни на есть трезвый расчет, потому что я возвращаться не собираюсь. Я теперь, тетя Нюся, буду с вами шуры-муры крутить на полном основании!
– Ах вы, интриган! Хитрый манипулятор и обманщик! Я с такими ничего никогда не крутила и не собираюсь!
– Врете вы все, тетенька! Ну да ладно, я поеду сейчас квартиру снимать, а то у меня вся машина забита трусами и зубными щетками. Вечером я вас приглашаю в ресторацию отмечать мой выход в свободное плавание.
Конечно, шуры-муры у Давыдовой и дяди Гарика получились прямо на следующий день, причем по полной программе. Видать, есть все-таки кое-что во всех этих долговременных ухаживаниях. Кроме того, у Давыдовой возникло ощущение, что она, наконец, после долгих и одиноких мытарств вернулась домой и теперь все ее проблемы будет решать кто-то другой. Вернее, не кто-то, а именно дядя Гарик. Он же знает, как лучше делать и что нужно делать. Он даже знает, что и когда Давыдовой надеть. В Давыдову вселилась уверенность, что теперь у нее будет все, что она захочет, все, что ей нужно и полезно. Как в детстве, когда папа подкидывал ее к самому синему небу. Дай дяде Гарику волю, он тоже ее подкидывать начнет.
В его день рождения, который они отмечали уже вместе, дядя Гарик пришел к Давыдовой в офис и объявил собравшимся в приемной Шестопалову, Давыдовой и Екатерине, что решил сделать себе важный подарок, на который желающие могут посмотреть из окна. Желающие тут же кинулись к окнам и увидели стоящую на тротуаре, на месте злополучной лужи, маленькую красную машину марки "Пежо".
– Странно! – Екатерина высказала общее мнение. – А зачем вам маленькая красная машинка, когда у вас уже есть большой черный автомобиль?
– Так эту красную маленькую машинку я купил не себе, а тете Нюсе! – пояснил свои странные действия дядя Гарик.
– Дяденька, а почему это подарок вам, а не мне? – поинтересовалась совершенно счастливая Давыдова.
– Да мне надоело вас, тетенька, с работы возить. Одну вас к частникам отпускать опасно. Приклеется кто-нибудь и уведет вас от меня, а так будете сама на машине туда-сюда ездить. Новую и дорогую машину вам пока еще рано, а эту будете бить-колотить в свое удовольствие. Только не увлекайтесь, помните про ноги, которые надо беречь.
– А вы, однако, дяденька, джентльмен! – заметил Шестопалов. – Примите мои самые искренние поздравления. Я обязан сказать, что теперь могу смело доверить вам нашу тетю Нюсю.
– Весьма польщен, – ответил Гарик и шаркнул ножкой.
– Ох, мужчины, что же вы делаете! – запричитала Екатерина. – Как же нам, остальным, дальше жить? Ведь нам никто машины не дарит! Да что там машины! Колготок никто никогда не купит!
– Ничего вам делать не надо, надо только кавалера себе нормального найти, а не тратить время со шпаной всякой, с шантрапой и прочими свинопасами, – поучительно заявил Шестопалов.
– Верно сказано, – согласился с ним Гарик.
– Ага! Где ж его, нормального-то, взять? – поинтересовалась Екатерина.
– Ну, кто где находит, некоторые вон прямо в луже! – ответила довольная Давыдова. – Только ты определись сначала, кто именно тебе нужен.
– Спасибо вам, Надежда Михайловна, за науку! – Катя поклонилась в пояс. – Пойдемте уже ваш новый автомобиль рассматривать. Нет ли там каких изъянов.
Все дружно высыпали на улицу и изъянов не обнаружили.
Автомобиль как следует обмыли, и Давыдова на следующий день села за руль. Сначала она от этого вождения похудела на десять килограммов, так ей было страшно, а потом освоилась и даже стала слегка лихачить. Она полюбила кататься по вечернему Питеру. Брала с собой Степку, и они катались по набережным, прыгая по горбатым питерским мостам.
Ездить на своей машине вместе с Гариком у нее никак не получалось. Для начала он садился только на заднее сиденье.
– А то убьете ненароком! – говорил он каждый раз, с большим трудом втискиваясь в маленький автомобиль.
Затем всю дорогу Гарик пытался руководить Давыдовой. Он рассказывал ей, какую передачу включать, где тормозить, куда поворачивать и где прибавить газку, а когда она не слушалась, начинал яростно ругаться.
– Мужчина! – объявляла Давыдова бушующему Гарику. – Вон видите столб у дороги? Вы очень хорошо будете смотреться рядом, когда я вас высажу!
– Пригрел змеюку! – Гарик моментально успокаивался. – Везите меня в обратный зад. Срочно. Пусть с вами самоубивцы ездят!
Несмотря на их уже более чем дружеские отношения, несмотря на самые настоящие шуры-муры, они продолжали называть друг друга на "вы". Это было весело.
Через полгода после того, как Гарик ушел из дома, он предложил Давыдовой переехать к нему, для чего необходимо было снять новую большую квартиру. Они вместе ездили по объявлениям, пока не нашли себе замечательную трехкомнатную квартиру в новом доме.
– Тетенька! Только гляньте, тут все прямо для нас! – радовался Гарик, обходя предлагаемые к сдаче площади. – Во! Даже угол есть, куда Степку ставить. И кухня вместе с гостиной в одном флаконе! Я буду на диване, вот здесь, с газеткой полеживать, а вы со своими ногами у плиты стоять будете. Класс! А телик в это время "бу-бу-бу" делать будет. Все, берем!
Хозяйка квартиры глядела на Гарика испуганными глазами.
– Не бойтесь, женщина, мы к вам надолго заедем. Вот вам залог, а вот оплата за полгода вперед. – Гарик полез в карман штанов и вытащил толстую пачку денег.
Лицо квартирной хозяйки просветлело.
– Вы, ребята, только котов и собак здесь не заводите, – сказала она, написав расписку и спрятав деньги в сумку.
– Не, не заведем. У нас только мальчик Степан школьного возраста! А если еще какой заведется, то места нам пока хватит. Иэх-х! – С этими словами Гарик хлопнул Давыдову по заднице.
"А чего? – подумала Давыдова, пихнув Гарика в живот, отчего тот сложился пополам, притворяясь, что ему больно. – Можно и еще одного мальчика завести. Даже двух".
Ей казалось, что теперь, наконец, можно все.
Гарик
Гарик, сколько себя помнил, всегда выглядел упитанным ребенком. Он был выше всех и шире всех. Это его сильно угнетало. Приходилось постоянно доказывать окружающим, что он еще и сильнее всех. Сильнее, быстрее, умнее и лучше. Почему-то в народе бытует мнение, что большие люди добрее маленьких. Конечно, мальцы со своими наполеоновскими комплексами – те еще штучки, но и большие парни тоже могут содрать с вас три шкуры. Так что в деле покорения окружающего пространства размер уж точно не имеет никакого значения. Легко пространство не отдается никому, ни маленькому, ни большому, ни красавцу, ни уроду. Так уж оно устроено, что у каждого вновь прибывшего покорителя возмущенно спрашивают: "Да ты кто такой, вообще? Ишь, покоритель выискался!" И по морде его бамс, бамс. А чтоб по морде человеку настучать – тут уж все средства хороши. И детишки окружающие могут "пухляком" прозвать, а то и вовсе скажут – "жиро-мясокомбинат, промсосиска, лимонад!", и мама родная оладушками закормить, да "сюсюками" разными при посторонних засюсюкать. А уж папаша, тот вообще – просто скажет "тюфяк" и как отрежет. Вот и приходится претенденту в покорители вертеться, как ужу на сковородке, чтобы всем окружающим доказать, что он достоин исключительно первого места. И Гарик вертелся. Для начала решил свои невиданные размеры обратить себе на пользу и пошел заниматься гандболом. Там его пухлость очень быстро переросла в мощь, и эта мощь распространялась от него волнами, после чего про "промсосиску" в школе забыли начисто. Мамины плюшки с их калориями перегорали на тренировках моментально, а папин "тюфяк" утерся после твердых пятерок по основным предметам. Гарик очень рано понял, что нельзя давать себе спуску и останавливаться на достигнутом. Он поступил в университет, закончил его с красным дипломом, поступил в аспирантуру и защитил диссертацию. После этого он слегка притормозил, огляделся и обнаружил, что наукой выбиться в люди не так-то просто, да и, собственно говоря, не особо интересно. Ему нужны были приключения, а какие уж там приключения на университетской кафедре.
"Это развлечения все больше бабские", – решил Гарик и круто поменял свою жизнь. Он поступил в мореходку. Это было гораздо интересней, но к тому моменту, когда он только развернулся и начал уже возить в страну большие партии джинсов и ткани с люрексом, началась перестройка и морская профессия перестала быть актуальной. Драйв без денег Гарика не интересовал. Он опять круто поменял свою жизнь и пошел ловить расхитителей социалистической собственности. В результате непримиримой борьбы с расхитителями Гарик прирос собственным бизнесом в виде пары продовольственных магазинов, двух кофеен и ресторана. Практически безотходное производство. Но этого было мало, все вокруг бурлило и из ничего производило нечто, и Гарик ввязался в производство ликеро-водочных изделий. Спирт возили из Белоруссии и путем нехитрых манипуляций превращали его в водку и разные настойки. К тому моменту, когда он в первый раз увидел Давыдову, Гарик был очень доволен собой и считал, что окружающее пространство у него прямо-таки в кулаке.
Он увидел Давыдову из окна своего кабинета, она шла по противоположной стороне улицы и олицетворяла собой некий Монблан, требующий срочного покорения. Такие женщины были только в кино, причем исключительно иностранном. Сначала он решил, что ему все показалось и эта красота просто случайно промелькнула мимо. Типа спустилась с небес на питерскую тихую улицу, посмотрела под ноги, сказала "Фу, какая гадость!" и исчезла навсегда. Вернулась в мир, где синее небо, синее море и вечно зеленые пальмы. Только там, в этих райских кущах, и место для таких красоток. Однако, когда он увидел ее на следующий день, выходящую из машины у дверей какой-то конторы напротив его магазина, Гарик сначала не поверил своим глазам, а потом сделал охотничью стойку. Со своего наблюдательного поста из окна кабинета он определил, что красотка появляется в офисе напротив в районе десяти часов утра, а потом сидит безвылазно до шести вечера. И он стал поджидать ее, слоняясь по тротуару у дверей своего магазина. Познакомиться никак не удавалось. Она приезжала все время на разных автомобилях, подкатывала к самым дверям, быстро заходила в офис и исчезала. Вечером она выходила обычно в компании каких-то людей, что тоже никак не способствовало случайному знакомству. В том, что знакомство должно быть именно случайным, Гарик ни минуты не сомневался. Еще бы! Не подойдешь же к девушке, гуляющей в компании своих сотрудников, и не скажешь:
– Я тут, дамочка, за вами давно слежу, так что разрешите познакомиться. Гарик!
Или поймать ее на выходе из машины, перекрыть подходы к офису:
– Здравствуйте, тетя! Я дядя Гарик из магазина напротив.
Этак недолго и сумкой по балде получить.
Гарик долго ломал голову над тем, как обставить это случайное знакомство, и чуть было не упустил момент, когда судьба сама принесла ему Давыдову на блюдечке с голубой каемочкой. Он стоял около дверей магазина, кроя на чем свет стоит своих грузчиков, которые разбили ящик водки. Грузчикам и самим было невмоготу от содеянного. Все взгляды были прикованы к водке, разливающейся по грязному апрельскому асфальту, и в этот момент Гарик краем глаза уловил нечто белоснежное на противоположном тротуаре. Это была она. Вся в белом. Гарик еще не отошел от скандала с грузчиками и злобно ухмыльнулся.
"У нас тут не Рио-де-Жанейро, чтоб во всем белом гулять! Ведь ляпнется же сейчас, ей-богу, ляпнется!" – подумал он.
И дамочка ляпнулась. Со всего размаху. Гарик аж рот открыл от такого совпадения. Ему стало безумно стыдно за свои злые мысли, и он в три прыжка оказался рядом с красоткой. Схватил ее за шкирку и поставил на ноги. Как только воротник не оторвал?