Джесс разгорячилась от езды и поэтому быстро выкупалась. Она была уверена, что Наварро проспит до самого утра, ведь он был не только ранен, но и сильно устал. Без сомнения, прежде чем добраться до Сан-Анджело, ему пришлось проделать дальний путь. Джесс переоделась в чистые джинсы и рубашку, которые сидели на ней лучше, чем мешковатая одежда, используемая в ее маскараде. Она присела перед Наварро на колени, осторожно сняла повязку, осмотрела рану и перевязала голову снова.
Девушка разглядывала Наварро при лунном свете. Его волосы были шелковистыми и выглядели недавно подстриженными. Он зачесывал их ото лба на затылок. Одна прядь падала на лоб, что придавало его лицу игривость. Его густые брови нависали над глубоко посаженными глазами. Нос был широким и прямым. Чувственные, полные губы красиво смотрелись над массивным подбородком. На щеках были глубокие впадины до выдающихся вперед скул. Ей страшно захотелось провести рукой по этим щекам.
Джесс разглядывала его с восторгом. Наварро был высоким, мускулистым, хорошо сложенным, с красивыми руками. Его бронзовая кожа была гладкой и чисто выбритой. Белая повязка резко контрастировала с черными волосами и загорелым лицом. Джесс показалось, что в нем текла испанская или индейская кровь. Его черты подходили и той и другой расе. Хотя ей не было до этого никакого дела.
На Наварро была голубая рубашка, коричневая куртка и черные штаны. Джесс осторожно, чтобы не потревожить его, сняла с него кобуру. Потом она расстегнула ворот его рубашки. Она не могла сдержать себя и запустила руку под ткань, чтобы ощутить прикосновение его плоти. На его груди не было волос. Грудь была гладкой, но твердой, кожа была довольно прохладной по сравнению с ее горячими пальцами. Наварро был великолепен. Он ассоциировался у Джесс с диким и прекрасным жеребцом, что скачет в одиночестве по пустыне и которого нельзя поймать, пока он сам того не захочет. Наварро спал, и сон делал черты его лица гладкими и спокойными. Он был таким прекрасным, что у Джесс забилось сердце. Она почувствовала прилив желания. Он хотел быть непреклонным и жестким, но что-то в его жизни не давало ему сделаться жестоким. Джесс была рада этому.
Она снова посмотрела на его лицо. Сейчас этот человек был целиком в ее власти. Она увезет его к себе домой. Он спас ей жизнь, причем сделал это дважды.
Джесс думала о том, откажется ли снова Наварро работать на нее, когда придет в себя, как он отнесется к тому, что его ранили, а женщина спасла его. Любой мужчина мог бы обвинить женщину во всех этих злоключениях. Рассердившись, мужчины занимают круговую оборону, они становятся даже жестокими, чтобы скрыть свой стыд и проявленную слабость. Джесс не могла вообразить, как поступит в этом случае Наварро.
Она еще раз погладила пальцами его грудь и испытала наслаждение от этого прикосновения. Наварро наверняка счел бы безнравственным с ее стороны дотрагиваться до незнакомца столь интимным образом. Всю свою жизнь Джессика провела среди мужчин, но еще ни разу ее не охватывало такое страстное желание ласкать одного из них. Ее тело и разум охватили незнакомые чувства. Они не были неприятными, напротив, только немного пугали ее. Когда ее пальцы заскользили по его припухлым губам, Джессика представила, как целует эти губы, и на самом деле поцеловала их. Затем она взяла его руку и принялась разглядывать ее. Ладонь Наварро была большой и сильной, на ней виднелись следы мозолей от тяжелой работы. Ей показалось это странным для наемника, но мысли Джесс были о том, как эти руки станут ласкать ее, а не о том, как они работают.
- Опасен ли ты, Наварро? - мечтательно проговорила девушка. Она вытащила пистолет из его кобуры. Это был кольт сорок пятого калибра. - Скольких людей ты убил и за что? Кто ты? Откуда ты пришел? - Джесс погладила его темные волосы и улыбнулась. - Что ты скажешь мне утром? Ты поможешь нам? Я так надеюсь на это, правда, очень надеюсь. - Она переложила пистолет.
Джесс еще раз посмотрела на Наварро, прежде чем пойти спать. Ей очень хотелось узнать о нем побольше. Ей хотелось быть с ним вместе. Эта мысль удивила ее. Странным было то, что она чувствовала такую близость к этому незнакомцу. Но в нем было что-то такое, что притягивало ее, что-то помимо его привлекательной внешности.
- Может быть, вы опасны, мистер Наемник. Я знаю тебя всего несколько часов, но еще ни один мужчина не заставлял меня до такой степени почувствовать, что я женщина. А ведь ты думал, что я парень! От твоего взгляда сердце мое начинает прыгать, как дикий мустанг. Это безумие - привозить тебя домой.
"Успокойся, Джесси, - говорила она себе. - Это, наверное, от того, что он дважды спас тебе жизнь, и тебе требуется его помощь… Нет, дело не только в этом, и ты это знаешь. Но в чем? Откуда мне знать? Сколько мужчин, похожих на него, ты знала? Ни одного. Иди спать, девочка, а то он проснется и увидит, как ты им восхищаешься. Если он будет работать на тебя, то он должен видеть в тебе начальника, почти мужчину. Что хорошего получится из того, что он станет относиться к тебе как к женщине? Связь с наемником не для тебя. Господи, зачем ты вообще отправилась в эту дурацкую поездку?".
Джесс свернулась клубочком на своей подстилке, накрылась с головой и уснула. Она знала, что в случае опасности Бен предупредит ее.
На следующее утро Наварро проснулся рано. Голова его болела, но не очень сильно. Он знал, что нельзя потакать своей боли, поэтому постарался не обращать на нее внимания. Дотронувшись до головы, Наварро ощутил под пальцами бинт. Сначала его это смутило. Он находился на свободе, а не в грязной и темной камере. Над ним было бледно-голубое небо, его обдувал слабый ветерок. Наварро повернул голову и увидел рядом спящую красавицу. Она лежала рядом с ним, закутавшись в одеяло. У ее шеи рассыпались каштановые волосы. Они падали и на лицо. Наварро помнил, что его ранили, но не мог сообразить, как он оказался здесь. Он знал, что река, на берегу которой они были, располагалась к западу от города, а он направлялся на восток. Должно быть, эта девушка перевязала его рану и привезла сюда.
Мужчина поднял голову и огляделся. Рядом стояли два расседланных коня. Его коня, которого он, кстати, украл, рядом не было. Он понял, что Джесс отпустила его. У Наварро закружилась голова, и он был вынужден снова лечь.
С реки дул утренний ветер. Наварро не мог удержаться от того, чтобы не рассмотреть девушку. Джессика… Красивое имя для красивой женщины. Она была подобна амазонке. Утренний свет подчеркивал красоту ее рыжеватых волос и загорелой розоватой кожи. Ее рот слегка приоткрылся. Наварро захотелось тайком поцеловать эти губы, но он сдержал свой дикий порыв. Находиться рядом с такой женщиной было странным и возбуждающим. Чувствуя возбуждение от этой близости, Наварро посмотрел в небо и глубоко вздохнул.
Ему всеми силами хотелось избежать своих неприятностей, но, похоже, он попал в самую гущу неприятностей этой девушки. Он говорил себе "надо бежать", но не мог заставить себя подняться. Наварро уехал далеко от тюрьмы, но у него не было уверенности в том, что власти не станут его преследовать здесь. К тому же он не мог бежать день и ночь. Ему нужно было отдохнуть, расслабиться, насладиться свободой.
Но, решил Наварро, чем ему действительно хотелось бы насладиться, это лежащей рядом с ним женщиной. Как сладостно было бы прикоснуться к ее губам, погладить ее кожу, войти в ее плоть. Он имел возможность ограбить ее, изнасиловать или убить, как учили его апачи, но с Джесс он не мог сделать ничего подобного. И это было не потому, что она спасла его жизнь и предложила ему работу. Это было совсем по другой, весьма странной причине. И потом, она перенесла достаточно боли, а Наварро знал, что такое страдания. Он никогда не колебался, если возникали необходимость или желание совершить какой-либо поступок, но только не сейчас.
Наварро был рад, что его ранили в голову, а не в грудь. Если бы девушке пришлось снять с него рубашку, чтобы перевязать раны, она увидела бы отметины на его плечах и спине. Это были "подарки" жестоких охранников, которым нравилось избивать заключенных. Наварро было проще бросить Джесс на произвол судьбы, чем объяснять происхождение этих шрамов.
Мысли Наварро перенеслись к мрачным временам его прошлого. Он получил двадцать лет за кражу золота, совершенную бандой Брида, его отца. Наварро совершил побег, но был слишком слаб от побоев и голода, и уйти далеко ему не удалось. После этого его положение стало еще хуже. Грязная одежда, камера с неубранными нечистотами, вши, крысы. Малейшую поблажку приходилось вымаливать со слезами на глазах. Наварро морили голодом или давали еду, которую было невозможно есть, отправляли в карцер, "черную дыру", для исправления. Летом его ждала непосильная работа под палящими лучами солнца без капли питьевой воды, зимой - леденящий холод камеры. Наварро болел, но никто не лечил его. У него не было денег, чтобы подкупить охранников, не было родственников, которые могли бы позаботиться о нем. Наварро казалось, что надежда умерла навсегда.
Самым худшим было то, что его заперли в крохотном и грязном помещении. Иногда Наварро даже с нетерпением ждал, когда его поведут на работу, чтобы увидеть солнце, вдохнуть свежий воздух. Он больше никогда не вернется в эту преисподнюю. Он будет убивать, погибнет сам, но останется свободным. Если его вновь схватят, он совершит убийство, как он сделал это с охранником, чтобы совершить повторный побег. Теперь для него оставалось только одно - бежать вперед, опережая власти, ускользая от сил правосудия.
Наварро почувствовал горечь. Никто никогда не любил его, не нуждался в нем, даже мать и отец относились к нему с пренебрежением. Никто не помогал ему, когда случилась беда, никто не поддержал его, когда он порвал с прошлым. Если бы он не был связан со своим отцом! Быть полукровкой или ублюдком - достаточно плохо, но хуже всего быть и тем, и другим одновременно. От этого испытываешь стыд и ужасные муки. Для своих родителей он не значил ровным счетом ничего. Почему кто-то чужой должен испытывать к нему иные чувства?
Да, Джесс рисковала всем - своей жизнью, свободой, своим делом, чтобы спасти его. Она могла бы бросить его на произвол судьбы, но не сделала этого. Почему? Потому, что он дважды спасал ее? Потому, что он был ей нужен, чтобы помочь справиться с домашними неприятностями? Нет, Джесс спасла его от Джоша Адамса не только из благодарности. Она могла бы перевязать его раны и оставить одного. А в качестве уплаты своего долга оставить ему лошадь и седло. Да и для своей работы она могла бы найти более опытного наемника, чем Наварро. Любой согласился бы работать на нее за предлагаемую плату.
Поведение девушки озадачивало Наварро. Он не так уж много знал о дружбе, заботливости и самопожертвовании. Его родители, апачи и те белые, которые встречались на его жизненном пути, учили его, что он самый плохой, ублюдок и полукровок. И он перестал доказывать обратное. Но Джесс не оставила его, она посчитала, что рядом с ним ей хорошо. Может ли он рискнуть и помочь ей? Что ждет его на ее ранчо? Там он не сможет завести друзей, у него уже были неприятности после того, как он доверялся чужим людям. Ему надо все время быть начеку, чтобы не угодить в руки правосудия, а девушка будет отвлекать его внимание. Еще до того, как угодить в тюрьму, Наварро не рассказывал правды о своем прошлом. Он всегда чувствовал унижение, враждебность, ему приходилось обороняться от всех и вся. "Меня опять используют и причинят боль, - думал он. - Знай она правду обо мне, не стала бы со мной связываться".
Наварро до сих пор преследовали ночные кошмары о его ужасном прошлом. Иногда оно казалось ему сплошным страшным сном. А еще он понял, что хорошие сны, которые пытаешься запомнить, о воплощении которых мечтаешь, подобны воде, которая просачивается сквозь пальцы, как бы крепко ты их не сжимал. Нет, сон не может быть правдой, его нельзя удержать, все это глупость и ложь.
После второго побега Наварро спасся. Он ограбил лавку, где взял оружие, пищу и одежду, и пустил погоню по ложному следу. Он спрятался на то время, пока его разыскивали, а когда поиски поутихли, украл лошадь и уехал. Наварро стал вором, убийцей и конокрадом. Он не знал, куда ехать, что делать. Единственное, что ему оставалось, это все время находиться в пути, держать ухо востро и доверять только себе самому. Зачем он связался с этой отчаянной девушкой? Он взглянул на нее и увидел, что она просыпается. Наварро продолжал смотреть на нее, не отрывая глаз.
Джесс перевернулась на спину. Она привыкла вставать рано, даже если накануне сильно уставала. Девушка потянулась и зевнула. Открыв глаза и увидев над собой небо, она поднялась и огляделась вокруг. Ее широко открытые голубые глаза остановились на мужчине, рассматривавшем ее в упор. Джесс глубоко вздохнула и улыбнулась ему.
- Я уже было испугалась. Как ты себя чувствуешь? - спросила она, одергивая смятую рубашку и поправляя волосы.
- Как будто меня подстрелили, - ответил Наварро и улыбнулся в ответ. Улыбка вызвала у него странные ощущения. - Спасибо, что спасла меня. Зачем ты это сделала?
Увидев, что Наварро не сердится, Джессика снова улыбнулась.
- Я всегда возвращаю свои долги, Наварро. Ты дважды спас меня, так что я еще не расплатилась с тобой до конца. Я отпустила твою лошадь. Она была в не лучшей форме. Ты можешь взять гнедого, что принадлежал Большому Эду, и его седло. Папа не будет против, даже если ты откажешься работать на нас. Все твои пожитки я переложила в седельные сумки, - сказала Джессика.
Наварро заметил слева свою кобуру.
- Очень щедро с твоей стороны, Джесси. Теперь я чувствую себя твоим должником, потому что моя помощь не была такой уж большой. Теперь ты поняла, что такое быть на грани смерти. Ты все еще хочешь бороться с Флетчером и его людьми?
- Нам придется это делать, либо мы потеряем и ранчо, и наши жизни. Наварро, мы не отступим. Вряд ли тебе знакомо чувство страха. Ты сам можешь о себе позаботиться. Мы не можем. Иногда мне хочется пробраться в дом Флетчера и убить его. Но, хотя он отвратительный тип, это будет убийством. Я хочу победить его в честной схватке или добыть достаточно доказательств, чтобы передать его в руки закона. После вчерашнего я поняла, что смогу убить Флетчера, если придется.
- Тогда, думаю, мне придется помочь тебе. Но хочу, чтобы ты знала: были случаи, когда и я испытывал страх. Никто не хочет умирать. Бесстрашны только дураки. Дело в том, что страх надо использовать для того, чтобы он научил тебя осторожности, но никогда не позволяй ему одержать над тобой верх. Ты очень умная и хитрая. Твой трюк в городе мог бы сработать, если бы не Джейк.
- Он сработал еще лучше, чем надо было. Вместо Джоша я получила тебя. Джоша посоветовала мне нанять Нетти. И чтобы спасти нас, мне пришлось убить Джоша. Я оставила его лежать там, на месте перестрелки. Уверена, что тела найдут и похоронят. Мы находимся на востоке, в нескольких часах езды от города. Так что, вероятно, мы в безопасности. Сегодня тебе лучше отдохнуть, а завтра, как только рассветет, мы двинемся в путь. У тебя нехорошая Рана. Она пугает меня.
- Со мной будет все в порядке, - сказал Наварро, пытаясь подняться. - Мы можем… Ох… - пробормотал он, дотрагиваясь до головы. Он вновь почувствовал сильное головокружение. - Ого, меня будто черти кружат. На боль мне наплевать, но я не могу держать равновесие.
- Неудивительно. Сегодня тебе нужно отлежаться. Если нас и будут искать, то не здесь. Я сварю кофе и приготовлю завтрак. А ты немного полежи.
Наварро не хотел выполнять этот вежливый приказ, но тем не менее он ему подчинился. Он не заметил, как Джесс исчезла в зарослях. Она отправилась набрать хворосту и сделать свои "дела". За время ее отсутствия он сделал то же самое, превозмогая головокружение. Наварро почувствовал себя немного лучше. Люди из племени его матери учили его не обращать внимания на холод, жару, раны, жажду и голод. Воины-апачи никогда не жаловались ни на какие трудности. Утренняя Слеза учила его этому с колыбели, но его белый отец так этого и не усвоил. Только один раз в жизни силы покинули Наварро. Сидя в тюрьме, он позволил пыткам и жестокости сломить себя. Этого никогда не повторится, поклялся он сам себе, когда страшные воспоминания вновь навалились на него.
Он вдруг понял, что, если появится чужак, он сможет подняться на ноги. Наварро испытывал радость, принимая заботу и участие Джесси, ему нравилось, что она так печется о нем.
Джесс вернулась с охапкой хвороста и развела на берегу реки костер. Когда хворост немного прогорел, она поставила на него котелок с кофе. Затем она нарезала на сковородку солонины и, зачерпнув из котелка воды, замесила маисовые лепешки. Джесс готовила завтрак, а Наварро наблюдал за ней.
Она принесла ему седло, он облокотился на него. Девушка налила кофе в металлическую кружку и передала ему. Пока Наварро отхлебывал обжигающий напиток, она положила на тарелку мясо и лепешки. Джесс села на подстилку и принялась жадно есть. Она была голодна.
- Вкусно, - проговорил Наварро с набитым ртом.
- Спасибо. А теперь, раз мы стали друзьями и партнерами, может быть, ты скажешь мне свою фамилию?
- Наварро - вполне для меня достаточно. Когда люди узнают тебя слишком близко, они могут залезть в самую душу. Я никого не хочу туда впускать. Надеюсь, ты не возражаешь против этого.
- Хорошо. Наварро, так Наварро, - ответила Джесси. - Я знаю, как мужчины дорожат своей личной жизнью. Я выросла среди мужчин и знаю их очень хорошо.
- Ты замужем? - неожиданно спросил он.
- Нет. А ты женат?
- Не-а.
- Джесси, сколько тебе лет?
- Двадцать четыре. А тебе?
- Двадцать семь.
- Наварро, у тебя есть семья?
- Никого.
- А у меня, кроме папы и Тома, есть еще сестра и бабушка.
- Сколько им лет?
- Кому?
- Твоим брату и сестре.
- Ему тринадцать, а ей - двадцать. Она тоже не замужем.
Неожиданно их болтовня прервалась. Джесс отставила тарелку и взяла палочку. Она нарисовала на земле карту и сказала:
- Я живу здесь. Это хорошая земля, там много воды. Вот почему Флетчер так хочет получить ее. А сам он живет здесь, за горами, - показала Джесси. - Пока он не завладеет нашей землей, он не может расширять свои владения. Он зависит от ручьев, которые на его земле могут пересохнуть в любую минуту. Еще у него есть несколько скважин с ветряными насосами.
- Вы живете в самом центре земель, принадлежащих апачам и команчам.
- Ты бывал там? - спросила она.
- Нет.
- Команчей уже давно победили, и с ними у нас нет неприятностей. И никогда не было, потому что папа заключил с ними перемирие, как только приехал на это место. Эту мысль подсказал ему Джон Меузбэк из Фредериксбурга. В сорок седьмом году мистер Меузбэк заключил с ними мирный договор, и они никогда не нарушали его границ. Папа сразу завоевал их уважение и дружбу. Когда они приезжали к нему, он давал им табак, бусы, одежду, одеяла, посуду, но никогда виски или оружие. Он всегда держал про запас какие-нибудь вещи, чтобы дарить им. Индейцы любили его и доверяли ему. Он не был для них опасен, поэтому они никогда не были опасны для нас.
Наварро был заинтригован.