- Вот как? - чуть слышно пролепетала Артемис, смущенно раздумывая над тем, как увязать желание Френсиса жениться на Джералдин с картиной, которую только что нарисовал Руперт. Не смея задать подобный вопрос, она предпочла перевести разговор на менее щекотливую тему: - А чем занимаетесь вы, Руперт?
- Я работаю в банке, основанном моим отцом. Могу я предложить вам десерт? Меренги и еще немного шампанского? Абрикосовое пирожное?
- Меренги, пожалуйста, - попросила Артемис, вспомнив о диете. Полученная информация позволила ей облегченно перевести дух и расправить плечи. Банк! Основан его отцом! Этого вполне достаточно. Может, Руперт и не наследует титул, но в данном случае это уже не важно. Она пришла сюда с твердым намерением найти себе подходящего молодого человека, друга, который мог бы в дальнейшем стать ее мужем, и Руперт Гауэр, товарищ Френсиса по Итону, высокий темноволосый красавец, полностью отвечал ее требованиям.
Раздался гром аплодисментов, и Кики запела знаменитый хит Марты Ривз и "Ванделлас" "Я готова к любви".
- Я тоже, Кики, - прошептала Артемис, когда Руперт направился к огромному столу за десертом. - Я тоже!
- Ты хоть знаешь, что твой южнолондонский акцент теперь стал очень модным, Примми? - спросила Кики. Был вечер понедельника, и все четыре подруги собрались дома. После приема по случаю помолвки Джералдин прошло три недели. - Я бы все на свете отдала, чтобы иметь настоящий, всамделишный простецкий выговор, - добавила Кики, растянувшись на диване в неряшливом халате, с грязевой маской на лице и ломтиками огурца на веках. - В музыкальном бизнесе это почти непременное условие. Если хочешь добиться успеха, нужен южнолондонский или ливерпульский акцент.
Артемис в белом махровом халате и с таким же белоснежным махровым полотенцем, обернутым наподобие тюрбана вокруг только что вымытой головы, недоуменно пожала плечами.
- Ну а я ни за что не стала бы копировать южнолондонский выговор, - твердо сказала она, полируя ногти пилочкой. - Руперту бы это не понравилось.
- Можно подумать, тебе самой понравилось бы, Артемис, - сухо заметила Кики. - Ты ведь в этом ничего не смыслишь.
Артемис возмущенно вздохнула, готовясь возразить Кики, но Джералдин поспешила предотвратить ссору.
- Как у тебя дела с Рупертом? - поинтересовалась она, отбросив в сторону свежий номер журнала. - Он дважды на этой неделе приглашал тебя в ночной клуб. Похоже, все идет отлично?
- Да. - Артемис вспыхнула от удовольствия.
- А в какие клубы вы ходили? - Кики сняла с век ломтики огурца и бросила их в чашку с остывшим кофе.
- В "Аннабелз". - В голосе Артемис звучало неприкрытое торжество. "Аннабелз" считался одним из самых аристократических ночных клубов Лондона - однажды Артемис с Рупертом встретили там самого принца Чарлза.
Кики презрительно фыркнула и села, скрестив ноги в позе Будды.
- Не сомневаюсь, что вы выбрали "Аннабелз"! А почему бы вам не найти местечко поинтереснее, не такое скучное?
- Потому что мне нравится "Аннабелз". И кроме того, все друзья Руперта ходят туда. Это модный клуб.
- Скажи лучше, элитарный. Там полным-полно аристократов, любителей светской жизни и офицеров службы безопасности. Вы бы гораздо лучше провели время в клубе "Фламинго", где можно послушать настоящий блюз и музыку соул.
Артемис поняла, что попалась в ловушку. Если она скажет, что не любит блюз и соул, Кики немедленно впадет в раж, начнет разглагольствовать о ее дурном вкусе, и это продлится весь вечер.
- Кстати о блюзе, - вмешалась Джералдин, придя на помощь Артемис. - Давайте поставим пластинку Билли Холидей и откроем бутылочку шабли, раз уж мы сегодня собрались все вместе. - Она поднялась с кресла и босиком отправилась на кухню, к холодильнику, стройная и изящная, в бархатных брюках цвета красного вина и свободной шелковой блузе.
Кики просительно посмотрела на Примми, пытавшуюся читать "Доктора Живаго" Бориса Пастернака:
- Ты ближе всех к патефону, Примми. Поставь, пожалуйста, Билли.
Примми с привычной готовностью отложила книгу и достала пластинку. Артемис перестала подпиливать ногти и пригляделась к подруге. В последнее время Примми вела себя как-то странно. Обычно она щебетала без умолку, но с того времени, как переехала в кенсингтонскую квартиру, стала удивительно молчаливой. Выспросить у Примми хоть что-нибудь про ее коллег из Би-би-ди-оу - тех самых, с которыми она проводила теперь почти все свое свободное время, - оказалось занятием безнадежным. Легче выдавить слезы из камня.
- А где любят бывать твои новые приятели, Примми? - спросила Артемис, когда комнату заполнили звуки "Прощального блюза" Билли Холидей.
Примми слегка покраснела.
- В маленьком винном баре неподалеку от агентства.
- Как? Каждый вечер? - удивленно воскликнула Джералдин, входя в комнату с бутылкой шабли и бокалами.
- Я провожу вне дома далеко не каждый вечер. Вчера, например, я до ночи занималась стиркой - Кики сваливает грязные вещи в кучу, так что пол в ванной уже невозможно разглядеть. А в субботу я навещала маму и папу.
- Если ты провела субботний вечер в своем расчудесном Ротерхите, я тебя нисколечко не ревную. - Кики встала с дивана. - Как ты думаешь - может, пора снять эту маску? У меня уже лицо жжет.
Божественный, завораживающий голос Билли Холидей лился легко и свободно, и Артемис продолжала задумчиво разглядывать Примми.
Ее щеки по-прежнему покрывал легкий румянец, но вряд ли из-за веселого подтрунивания Кики над ее любовью к Ротерхиту. Примми казалась скорее смущенной, чем обиженной. Похоже, она что-то скрывала. Возможно, Примми и в самом деле ездила в субботу к родителям в Ротерхит, но вот насчет вечерних походов в бар на Хановер-сквер с приятелями из агентства она явно темнила. Внезапное озарение заставило Артемис внимательнее присмотреться к подруге. Должно быть, у Примми завелся приятель и она не хочет, чтобы кто-нибудь об этом знал.
Артемис взяла бокал вина из рук Джералдин. Может, Примми так скрытничает из-за того, что ее дружок - простой рабочий, а не сотрудник агентства? Наверное, это какой-нибудь плотник, ремонтирующий мебель у них в офисе, или электрик. Или - Артемис в ужасе округлила глаза - это все-таки ее коллега, но он женат!
- Примми, ты ведь не связалась с же… - взволнованно воскликнула она и осеклась.
Тут в разговор вмешалась Кики, которая вечно всех перебивала:
- Неужели никто не засек время? Эту маску надо держать полчаса. Я надеялась, что вы мне скажете, когда пора будет ее смывать.
- Сейчас самое время. - Примми быстро поднялась на ноги. - Раз мы все сегодня дома, я приготовлю что-нибудь поесть. Как насчет яиц "бенедикт"?
С напряженным, застывшим лицом она поспешно выскользнула из комнаты. Артемис закусила губу. Теперь она встревожилась не на шутку. Примми отлично поняла ее намек и специально сбежала на кухню, чтобы не отвечать на вопросы.
Когда из кухни послышался грохот кастрюль и стук выдвигаемых ящиков, Артемис робко обратилась к Джералдин:
- Я немного волнуюсь за Примми. По-моему, у нее появился приятель.
- Что ж, мне кажется, давно пора. Разве нет? - Джералдин поднесла к губам бокал с вином и сделала глоток. - Для меня существует только один мужчина, и мы неразлучны с самого детства. Кики было пятнадцать, когда она начала встречаться с Таем. Вы с Примми здорово отстали и поздновато стали задумываться о мужчинах, и если у Примми наконец кто-то появился, то правильнее было бы порадоваться за нее, а не тревожиться.
- Да-а, - неуверенно протянула Артемис. Ей совсем не понравилось, что ее вместе с Примми отнесли к числу "отстающих". - Но что, если он совсем ей не подходит?
- В чем не подходит, скажи на милость? Пойми, Примми не ты, Артемис. Если ей кто-то понравится, она не станет интересоваться социальным положением его семьи, счетом в банке или карьерными перспективами. Для нее будет иметь значение только одно - что он за человек и любит ли она его.
- Но что, если он… вдруг он… - Артемис заколебалась. Не могла же она прямо сказать: "Что, если он плотник или электрик?" - ведь Джералдин наверняка рассердилась бы. - Что, если он женат? - осторожно предположила она.
Потрясенная Джералдин изумленно подняла брови:
- Женат? - Она поставила бокал с вином на кофейный столик. - Господи, да как тебе пришло такое в голову? Примми слишком открытая и прямая, чтобы связаться с женатым мужчиной. Перестань тревожиться за нее, Артемис. Ты бы лучше подумала о своей собственной любовной истории. Если верить Френсису, Руперт считает тебя опытной и искушенной женщиной-вамп. Это наводит на мысль, что он влюблен в некую вымышленную особу, а не в тебя настоящую.
- Но я теперь достаточно искушенная! На прошлой неделе я в первый раз вышла на подиум и получила целых три предложения участвовать в показах.
- И на подиуме ты была просто бесподобна, - искренне восхитилась Джералдин. - Я тебя едва узнала. Ты выглядела такой элегантной и уверенной в себе.
- Вот видишь!
- Но это всего лишь видимость, защитная маска, которую ты приобрела в школе Люси Клейтон, и если Руперта восхищает в тебе показной лоск, что же будет, когда он узнает, какая ты на самом деле? У вас неизбежно возникнут сложности!
- Сложности? - переспросила Кики, входя в комнату. - О ком и о чем вы тут разговариваете?
- Джералдин считает, что Руперт не смог бы любить меня такой, какая я есть, и стоит ему ближе познакомиться со мной, он непременно меня бросит! - Хотя голос Артемис предательски дрожал, ей все-таки удалось сдержать слезы. - А по-моему, это очень жестоко и несправедливо!
- Я просто хотела подчеркнуть, что ты добилась потрясающих успехов, создавая себе имидж холодной, умудренной жизнью женщины, - возразила Джералдин примирительным тоном. - Тебе так здорово это удалось, что, по словам Френсиса, Руперт считает тебя именно такой.
- Я призналась Руперту, что Френсис приврал насчет любимой модели Дэвида Бейли. Если бы я собиралась водить Руперта за нос, я ни за что бы этого не сделала, верно? А он даже бровью не повел. Сказал, что я еще непременно стану одной из любимых моделей Бейли и что я гораздо красивее Джин Шримптон.
- Это потому, что хоть ты и потеряла так много веса, у тебя все еще есть сиськи, а у Джин Шримптон их нет, - веско заявила Кики и снова уселась на диван, поджав под себя ноги.
- Ладно, я сдаюсь. - Джералдин потянулась за бокалом. - Руперт знает, какая ты на самом деле, и хотя мне чертовски трудно представить вас двоих в одной упряжке, я готова согласиться, что противоположности часто сходятся. Куда он пригласит тебя в выходные? Снова в "Аннабелз"?
- В "Херлингем". Он собирается играть в поло.
Кики презрительно фыркнула.
Артемис оставила это без внимания. Противоположности часто сходятся. Руперт от нее без ума, а остальное не важно.
- Я никогда раньше не видела, как играют в поло. - В голосе Артемис послышались привычные неуверенные нотки. - Что бы мне такое надеть?
- Твое шелковое плиссированное платье кофейного цвета будет в самый раз. И не забудь белую соломенную шляпу с мягкими полями. Поло требует элегантности.
- И стоит недешево, - добавила Кики.
В комнату вошла Примми с подносом в руках.
- Яйца "бенедикт" готовы. Будем есть здесь или на кухне? И что стоит недешево?
- Поло. А есть будем здесь. - Джералдин поспешно убрала газеты и журналы с низкого стеклянного столика.
- А почему поло - дорогой спорт? - поинтересовалась Примми, поставив поднос на стол. - Потому что надо иметь собственную лошадь?
- Пони, Примми, - с веселой усмешкой поправила ее Джералдин. - Лошади для поло по традиции именуются пони. И одним поло-пони тут не обойдешься. Каждые два или три чаккера следует менять пони, и хорошо бы еще держать парочку в запасе.
- А сколько же пони у Руперта? - Артемис сняла с головы полотенце и тряхнула влажными волосами. - И много ли чаккеров в одной игре?
- Представления не имею, сколько у Руперта пони, а игра состоит из шести чаккеров. - Джералдин с удовольствием положила в рот кусочек яйца. - В игре участвуют восемь всадников, и здесь нужно быть очень-очень опытным наездником.
- А Руперт - опытный наездник? - Помня о своей диете, Артемис отказалась от аппетитных яиц под голландским соусом и съела крохотный хрустящий ломтик панчетты.
- У него гандикап в шесть голов.
- А это хорошо?
Джералдин весело расхохоталась:
- Да, Артемис. Это очень хорошо. Просто превосходно. Руперта смело можно назвать одним из лучших игроков в стране.
Артемис радостно просияла, недавняя обида была полностью забыта.
- Великолепно, - мечтательно протянула она. - Просто замечательно!
Глава 12
Май 1972 года
Примми весело шагала по Сохо, сердце ее пело. День выдался чудесный. На голубом небе не единого облачка. Она собиралась пообедать вместе с Саймоном.
Она взглянула на часики - подарок родителей на двадцать первый день рождения - и обнаружила, что еще довольно рано и, вместо того чтобы, как обычно, опоздать, она придет в ресторан даже раньше назначенного срока. Не важно. В этот удивительный день Примми была счастлива, как никогда.
В апреле, после дня рождения Примми, состоялась их с Саймоном неофициальная помолвка. Официальное оглашение пришлось отложить, потому что Кики отправилась в турне по Австралии, а Саймону не хотелось сообщать дочери такую новость по телефону. Кики должна была вернуться домой уже в конце недели, и Саймон собирался поговорить с ней по душам. Собственно, этот разговор мог бы состояться давным-давно, но Саймон его откладывал.
Нежелание Саймона посвящать дочь в историю своего романа поставило Примми в чрезвычайно щекотливое положение. Все три ее подруги, разумеется, знали, что, с тех пор как брак родителей Кики распался, Саймон с Примми стали очень близки. Как-то раз Кики призналась, что ей кажется странной тесная дружба отца с одной из ее лучших подруг, но больше разговор об этом не заходил. Ни Джералдин, ни Артемис, которым всегда нравился Саймон, не находили в его дружбе с Примми ничего необычного. Они не знали, что Примми была безумно влюблена в отца Кики еще с восемнадцати лет, что она сходила по нему с ума и из-за него осталась в Би-би-ди-оу, вместо того чтобы занять свое место в университете.
Деревья на Сохо-сквер уже покрылись пышной зеленой листвой, а все скамейки в парке были заняты конторскими служащими, радующимися весеннему солнцу и бутербродам с кофе. Примми не без труда нашла себе местечко на одной из скамеек, села и подняла голову, подставив лицо жарким лучам солнца. Конечно, она понимала, почему Саймону не хочется рассказывать Кики о своих чувствах. По этой же причине он был так нерешителен, когда они в первый раз занимались любовью. Он на двадцать один год старше Примми, он отец ее подруги.
- С одиннадцати лет ты жила у меня в доме. Проводила здесь большую часть недели - с понедельника по пятницу, - до тех пор пока не закончила школу, - начал он однажды, когда Примми готова была рассказать всем на свете об их любви. - Разве ты не понимаешь, как люди могут это истолковать, Примми? Они тут же зададутся вопросом, когда я впервые увидел в тебе женщину. Я семейный врач и не могу позволить себе даже малейшего намека на скандал. Если пойдут слухи, что я интересуюсь маленькими девочками, на моей карьере можно будет поставить крест.
Примми все поняла, но скрывать свою любовь от Джералдин, Артемис и Кики оказалось необычайно трудно. Иногда Примми казалось, что Джералдин давно догадывается об истинной природе их отношений с Саймоном, но как бы то ни было, подруга ни разу не заговорила об этом.
И вот через несколько дней, когда вернется Кики и Саймон поговорит с ней, можно будет поделиться со всеми своей радостью и услышать поздравления, в том числе и от родителей.
- Но это убьет их! - воскликнул Саймон, взволнованно взъерошив свои светлые волосы, когда Примми спросила, нельзя ли по крайней мере рассказать все родителям. - Они доверяли мне все семь лет, что ты провела в моем доме. Они рассчитывали на мою порядочность. И теперь они неизбежно задумаются, что я за человек и как давно испытываю вожделение к их дочери.
- Ты хороший, добрый, нежный, чудесный человек! - воскликнула Примми, уткнувшись головой в его плечо. - И никому не придет в голову сказать о тебе что-то дурное. Ты просто не способен совершить что-то постыдное, ты не позволял себе никаких нечистых мыслей, когда я была ребенком. Никто и не станет подозревать тебя в этом. - Только через два бесконечно долгих года после разрыва с Евой Саймон и Примми стали любовниками. - А если не поверят, придется признаться, что это я тебя соблазнила!
Последнее утверждение кто угодно счел бы неправдоподобным, хотя Примми сказала чистую правду. Вот поразятся Джералдин и Артемис, когда узнают о ее романе с Саймоном! Лицо Примми осветилось улыбкой. Они вечно подшучивали над ней из-за того, что у нее нет парня.
Примми снова посмотрела на часики. До условленной встречи оставалось пять минут. Она поднялась со скамейки и неторопливо направилась на другую сторону площади, к Грик-стрит.
Примми так долго мечтала о том дне, когда сообщит новости Джералдин, Артемис и Кики - в первую очередь Кики, - что теперь, когда ждать оставалось совсем недолго, ее охватило лихорадочное нетерпение.
Получается, что она приберегала свою великую новость до того дня, когда после долгой разлуки состоится всеобщее воссоединение. Кики вот уже два месяца находилась в гастрольном турне по Австралии, а Джералдин покинула Лондон девять месяцев назад, чтобы вместе с Френсисом совершить путешествие по северной Индии и Кашмиру. Артемис тоже давно не давала о себе знать. Выйдя замуж за Руперта, она поселилась в Котсуолде и лишь время от времени появлялась в кенсингтонской квартире. Кики почти все свое время проводила теперь в заграничных турне. Френсис оставил работу продюсера, так что теперь Джералдин могла беспрепятственно предаваться путешествиям. И единственной постоянной обитательницей лондонской квартиры, где когда-то жили вместе все четыре подруги, оказалась Примми.
Погрузившись в свои мысли, Примми медленно пересекла площадь. Возможно, очень скоро она и сама сменит жилье. Как только состоится официальное оглашение помолвки - в том, что все с восторгом встретят эту новость, Примми ни минуты не сомневалась, - можно будет назначить дату свадьбы. К чему откладывать? В отличие от других пар им с Саймоном не нужно беспокоиться о будущем доме и откладывать каждый грош. Саймон не хотел расставаться с Петтс-Вудом, и Примми всегда любила этот дом. Ее нисколько не смущало, что когда-то Саймон жил здесь с Евой, поэтому она вовсе не собиралась настаивать на переезде.
Ступив на Грик-стрит, Примми сразу же заметила на другом конце улицы знакомую фигуру, шагавшую ей навстречу. Серые фланелевые брюки и твидовая куртка. Именно таким Примми увидела Саймона в первый раз. Ее вдруг охватило пронзительное ощущение, что все это уже когда-то было - дежа-вю. Она вспомнила, как вместе с Джералдин стояла на лестнице у входа в школу Бикли и со смесью ужаса и восхищения наблюдала за сценой, разыгрывающейся внизу.