Цветок на камне - Лора Бекитт 4 стр.


- Я мечтаю, чтобы вы стали моей женой, мечтаю любить вас всю жизнь, сделать вас счастливой!

Улыбка Асмик была бесхитростной и светлой, и юноша почувствовал, как его душа наполняется радостью. Она не возмутилась и не растерялась, она приняла его признание без насмешки, высокомерия или испуга.

- И… что вы намерены делать?

Вардан решил, что она произнесла это слишком спокойно, скорее, с любопытством, чем с волнением.

- Просить у госпожи Сусанны вашей руки.

- Мама не согласится, - промолвила Асмик.

- Почему?

Асмик прикусила губу. Ей не хотелось говорить правду.

- Мне кажется, она страшится разлуки со мной. Я - единственное, что у нее осталось.

Сердце Вардана тревожно забилось. В душе юноши зрела безумная надежда. Если Сусанна увидит, как сильно он любит ее дочь, она поймет, насколько он честен, и, возможно, передумает.

Он выпрямился и расправил плечи.

- Сегодня я приду в ваш дом и поговорю с вашей матерью.

Асмик опустила ресницы; тонкие пальцы девушки теребили богато украшенный пояс.

- Мама откажет, - повторила она и добавила: - А я никогда не пойду против ее воли.

- Я должен попытаться ее уговорить, - твердо произнес юноша.

К несчастью, он не осмелился спросить, нравится ли он самой девушке и как она относится к мысли об их браке.

Собираясь к Сусанне, Вардан надел вышитую красными нитками рубашку, кожаный жилет, шаровары с обмотками, из-под которых были видны узорчатые носки, украшенный серебром пояс, когда-то купленный в городе отцом юноши за большие деньги, и войлочную шляпу.

Мать смотрела на сына с тайной жалостью, но она ничего не сказала и лишь перекрестила его, когда он выходил за порог. Каринэ вовсе не желала заполучить в невестки изнеженную горожанку; женщина мечтала о простой, здоровой и работящей девушке, а не о загадочной красавице и неисправимой белоручке. Но она молчала, потому что боялась потерять доверие сына.

Сусанна сидела в кресле с таким видом, будто находилась не в бедном, полуразрушенном доме, а в столичном особняке. Ее лицо выражало не гнев, боль или гордость, а нечто более сильное, пугающее своей властью. Юноше чудилось, будто эта женщина способна пригвоздить человека к месту одним лишь небрежно брошенным взглядом. Она не желала признавать свое поражение перед кем бы то ни было, тем более перед тем, кто в ее глазах оставался простолюдином.

- Чего ты хочешь, юноша? - спросила она, хотя ей было известно его имя.

Вардан оробел настолько, что едва сумел вымолвить:

- Я… я хочу жениться на Асмик.

Женщина не удивилась, она всего лишь спросила:

- Знаешь ли ты, какая преграда стоит между вами?

- Мне кажется, - собравшись с силами, заметил Вардан, - любовь не знает преград, как их не знают огонь, вода или ветер.

- Что твоя любовь может дать моей дочери?

- Защиту, верность, заботу! - Голос Вардана срывался от волнения. - Поверьте, я способен прокормить семью. Я готов перечислить все, чем владею, - это не так уж мало! Не беспокойтесь, я не заставлю Асмик работать, ее руки останутся такими же белыми, как сейчас!

Сусанна видела, что юноша искренен и прост, но… Женщина вспомнила горделивую грацию Тиграна, его глубокий, красивый голос, вспомнила, как билось ее сердце, когда он смотрел на нее. Их жизнь была полна лихорадочного жара, жара страсти, недаром она родила мужу шестерых красавцев сыновей и дочь, прекрасную, как сама любовь.

Сусанна не видела в глазах девушки огня, а всего лишь растерянность, тоску и робкую надежду. Асмик не любила этого человека, она просто хотела обрести надежный, благополучный мир, неважно, какой ценой.

- Жизнь не обязана давать нам то, чего мы ждем, но мы должны соответствовать тому, для чего предназначены, - загадочно промолвила она и прибавила: - Я не могу согласиться на этот брак.

- Вы не думаете, что это жестоко по отношению к Асмик? - Вардан почувствовал, как теряет почву под ногами, как из сердца уходит надежда, и осмелел. - А если в вашем теперешнем положении вы не найдете для нее подходящего жениха и ваша дочь останется одна?

- Значит, такова ее судьба, - сурово ответила женщина и поднялась, давая понять, что разговор закончен, но юноша не отступал. Он стоял перед Сусанной отчаявшийся, но гордый, похожий на плененного, но не сломленного воина.

- Что у нее останется?

- Гордость ее рода, сознание того, что она ничего не нарушила, ни через что не переступила, осталась такой, какой ей повелел оставаться Господь.

- Что ж, воля ваша. - Голос Вардана охрип от пережитого унижения. - Мне остается пожелать, чтобы судьба Асмик сложилась счастливо.

Он ушел с тайной надеждой на то, что девушка его догонит, и они вместе придумают какой-нибудь выход.

Она не догнала. Во время разговора Асмик стояла в соседней комнате и кусала пальцы. Ей было невыносимо жалко Вардана и немного жалко себя, но она понимала, что мать права. Девушка видела в юноше хорошего, честного, надежного человека, защитника, опору, но не возлюбленного. Сусанна обладала жизненным опытом, она была умна и смогла уберечь дочь от нежданного порыва, от неверного шага. Так говорила себе Асмик, не зная, что в человеческой жизни возможны такие повороты и такие порывы, от которых ничто не спасет.

Вардан понял, что девушка согласна с решением матери. Придя домой, он пролежал трое суток, отвернувшись к стене, не разговаривая и не принимая пищи. На четвертый день юноша поднялся и занялся привычными делами; не потому, что поддался на уговоры Каринэ, а из-за того, что земля, растения и животные требовали неустанной заботы.

Когда пора уборки урожая осталась позади, Вардан стал уходить в лес. Он блуждал в стороне, противоположной той, в которой обитали Сусанна и ее дочь. Забирался далеко в горы и охотился или просто любовался природой.

Юноша надеялся, что край яркого солнца и глубоких теней излечит его душу.

Здесь слышалось лишь гудение насекомых, щебетание птиц да похожий на вздох или шепот шорох в верхушках деревьев. Однажды Вардан обнаружил в дупле дерева пчелиное гнездо и обрадовался: это была ценная находка! Он сделал на стволе дерева две метки, которые означали, что у пчел уже есть хозяин и никто другой не может завладеть медом. Увлеченный своим занятием, юноша не заметил, как к нему приблизился человек, и почти испугался, когда внезапно увидел, что из-за ветвей на него внимательно смотрят два черных глаза.

- Что тебе… - начал он и тут же расслабился, узнав Гаянэ.

- Я не хотела подкрадываться, так получилось, прости, - сказала девушка.

- Что ты здесь делаешь?

- Собираю целебные травы.

Хотя Гаянэ и впрямь держала в руке корзинку с травами, Вардан заподозрил, что девушка нарочно следила за ним.

- Я и не знал, что ты тоже бродишь по лесу!

- Я делаю это изредка, когда у меня немного работы или когда Манушак чувствует себя получше.

- Как ее здоровье?

- Она сильно сдала. Не знаю, удастся ли ей пережить зиму.

- Если с ней… что-то случится, ты останешься жить в ее доме?

Гаянэ печально улыбнулась и кивнула. Юноша вспомнил, что это был за дом: маленькая глинобитная хижина с соломенной крышей, приют беспросветной бедности. Вардан слышал от матери, что зимой Гаянэ и Манушак варят похлебку из сушеной травы, в которой нет ни капли жира. Чтобы сохранить скудное тепло, они закрывают дыру в потолке хижины и задыхаются от дыма.

- Почему ты больше не приходишь в наш дом?

Девушка покраснела.

- Твоя мать сказала, что ты женишься, потому будет лучше, если я…

- Я не женюсь, это неправда, - перебил Вардан и спросил: - А у тебя есть жених?

Это было жестоко, и он знал об этом. Обычно накануне свадьбы гостям торжественно демонстрировали приданое невесты. Что могло быть у нищей сироты, живущей из милости у такой же нищей старухи? Едва ли Гаянэ пожелает взять в жены даже самый последний из бедняков!

- Нет, - прошептала девушка.

Вардан смотрел на нее и размышлял. Узкое лицо, небольшие глаза, тонкие губы, худенькие руки. Бедная одежда, незамысловатая прическа, никаких украшений. Он не находил в Гаянэ ничего привлекательного, но с другой стороны, такая девушка станет ежеминутно благодарить Бога за то, что он даровал ей красивого доброго мужа, достаток, уважение соседей.

- Ты приходила к нам, потому что я тебе нравлюсь? - внезапно спросил он.

Гаянэ сделала шаг назад, будто собираясь убежать, а потом глубоко вздохнула и просто ответила:

- Да. Но больше я не приду.

Девушка повернулась и пошла прочь.

Вардан долго смотрел ей вслед, а потому не сразу увидел, что по тропинке движутся люди, а заметив, едва успел спрятаться за стволом дерева. Судя по одежде, это были чужаки, которых он никак не ожидал увидеть в этих краях. Их было человек двадцать; вооруженные кинжалами и саблями, они вели за собой навьюченных лошадей. Сердце юноши тревожно забилось. Это были арабы! Страшное воспоминание Асмик и Сусанны внезапно воплотилось в реальность!

Они направлялись в сторону Луйса, туда, куда ушла Гаянэ. Вардан прикусил губу. Что будет, если эти мужчины догонят девушку? Не лучше ли выйти из укрытия?

Он сделал вид, что не собирался прятаться, и спокойно вышел на тропу. Завидев местного жителя, предводитель каравана в расшитом серебром синем кафтане и такого же цвета чалме остановил своих спутников повелительным жестом и обратился к юноше:

- Кто ты такой? Можешь нам помочь? Мы ищем селения… - Он вынул грамоту, развернул и прочитал названия.

Вардан молча выслушал его. У незнакомца было смуглое лицо с выразительными темными глазами, лицо, которое могло бы показаться утонченным и красивым, но только в том случае, если смотрящий на него человек не слышал о коварных и жестоких властителях, принуждавших жителей древней земли Сасанидов принимать чужую веру и преследовавших христиан.

Первым в списке был Луйс, дальше шли названия других, по большей части незнакомых Вардану селений. Юноша растерялся. А если он откажется? Его будут пытать, а потом убьют?

Вероятно, араб догадался о мыслях Вардана, потому что примирительно произнес:

- Не бойся, мы не собираемся никого трогать. Просто перепишем население, узнаем, сколько в нем взрослых мужчин, и установим новый налог.

Вардан лихорадочно размышлял. Если он выведет арабов к селению, возможно, они не заметят жилища Сусанны и Асмик. Если же чужаки сами начнут искать дорогу…

Предводитель каравана не торопил юношу, он напряженно и вместе с тем терпеливо ждал. Внезапно Вардан с удивлением понял, что этот араб, вначале показавшийся ему зрелым мужчиной, старше его на каких-нибудь четыре-пять лет. Просто в отличие от Вардана он узнал, что такое война, ощутил вкус крови и смерти.

- Идите за мной, - прошептал юноша, - я отведу вас в селение.

Они молча шли по тропинке, а вокруг возвышались нагретые солнцем, окаймленные нетронутыми лесами скалы.

Камран ибн Касир с любопытством оглядывался вокруг. Очутившись в горах, сын пустыни был вынужден признать, что в диковатом пейзаже скрывается глубокая первозданная сила. Горы представляли собой серьезное, порой непреодолимое препятствие, но они завораживали, пленяли, их было трудно не полюбить.

Камран родился в Багдаде и происходил из знатной семьи. Его отец-араб был высокопоставленным чиновником халифата, а мать - наложницей-персиянкой, потому он получил персидское имя. Юноше с детства не нравился деспотизм отца, из-за которого члены семьи, особенно женщины, чувствовали себя забитыми и униженными. Ничто не могло нарушить слепого жестокосердия, непоколебимого хладнокровия Омара ибн Дауда, его абсолютной веры в себя и свою правоту.

Будучи младшим сыном, который не мог рассчитывать на большую долю в наследстве, Камран решил добиться независимости и попытать счастья на военной службе. Именно в Персии, на родине своей матери, Камран, к тому времени дослужившийся до весьма высокого для своего возраста чина, впервые начал выказывать недовольство политикой халифа в захваченных землях.

Его чувства усилились после истории с семейством Агбалян. Камран мог хладнокровно взирать на кровь и смерть, что было привычно на поле боя, но его душа и сердце оказались бессильны перед девичьими слезами. После того как Асмик и ее мать уехали из Исфахана, он выяснил, кто они и что с ними произошло, и не стал скрывать возмущения.

Кто-то донес на него, и ослушника призвали к ответу. Камран не подумал отпираться; выслушав юношу, его начальник с усмешкой промолвил:

- Разве не военные подвиги позволили тебе возвыситься над другими!

- Сейчас мы не на войне. В мирной жизни не стоит совершать бессмысленные зверские злодеяния, нужно попытаться наладить отношения с теми, кто исповедует другую религию, - смело возразил молодой человек.

- Война за веру во имя Аллаха никогда не закончится, - назидательно произнес начальник и добавил: - Вольнодумство и непокорность сослужили тебе плохую службу. Я приму во внимание твои заслуги и знатное происхождение твоего отца и не стану тебя казнить. Я всего лишь отправлю тебя в поход по горным селениям, где живет немало армян. Надо разобраться с налогами. - Он усмехнулся. - Посмотрим, чего ты сможешь добиться мирным путем!

Когда Вардан привел отряд в Луйс, Камран спросил юношу, где можно остановиться.

- Мы не причиним вам вреда, - повторил он. - Напротив, вознаградим за гостеприимство.

Удивленный словами чужеземца, Вардан пожал плечами. Завоевателей не принимают как гостей и от них не ждут благодарности.

Камран прошел по селению и остановил свой выбор на нескольких домах, где разместил своих людей, а сам поселился в доме Вардана. Молодой араб поклонился испуганной Каринэ и вновь повторил, что ни женщине, ни ее сыну не грозит никакая опасность.

В ту ночь Вардан почти не спал. Юноша думал о том, что завтра воскресный день и Сусанна с Асмик наверняка придут в церковь. Как сделать, чтобы они не попались на глаза арабам? Гордость мешала ему отправиться в дом Сусанны, и он решил подождать женщин на окраине селения, чтобы предупредить о пришествии чужеземцев.

Однако все случилось иначе. Рано утром воины Камрана ибн Касира прошлись по домам жителей Луйса и велели всем мужчинам и юношам старше тринадцати лет собраться на площади. Вардану не удалось улизнуть, и он стоял вместе со всеми, изнывая от тревоги за Асмик и Сусанну, которые вот-вот должны были появиться на дороге.

Арабы заканчивали переписывать мужчин и юношей и уже собирались отпустить их на церковную службу, когда Вардан увидел высокую, прямую фигуру матери Асмик, напоминавшую погасшую черную свечу.

Рука Сусанны, которой она опиралась на руку дочери, напряглась и стала твердой, как железо, а глаза расширились, будто их взору внезапно открылось то, что невозможно постичь разумом. Арабы! Жестокая судьба достала ее и здесь! Погибшие надежды и страх перед будущим застыли в сердце женщины ледяным сгустком.

Асмик стояла рядом с матерью, оцепенев от страха, утратив ощущение реальности и времени. Казалось, у нее вот-вот подогнутся колени и она лишится чувств. Вардану хотелось броситься к ней, обнять, поддержать и утешить, но он не двигался с места.

Юноша едва не застонал, когда Камран приблизился к женщинам и произнес какие-то слова. Сусанна вздернула подбородок и что-то резко ответила, потом повернулась и пошла назад, ведя за собой обомлевшую дочь. Вардану захотелось закричать и закрыть лицо руками, потому что он заметил, каким долгим, жадным, жарким взглядом араб проводил Асмик.

Юноша не пошел на службу вместе с односельчанами, а отправился домой: ему не хотелось упускать Камрана из виду. Когда наступил полдень и араб, совершив свою странную молитву, собрался выйти за ворота, юноша взволнованно произнес:

- Прошу, не трогайте этих женщин. Они и без того обездолены и несчастны: их лишили всего, что они имели, выгнали из дома, убили близких!

Камран пристально посмотрел на Вардана. Юноша удивился: взгляд молодого араба был полон внимания и сочувствия.

- Что вы знаете об этом?

В душе Вардана закипел гнев, и юноша невольно сжал кулаки. Зачем он спрашивает? Хочет получить ответ, который прозвучит как пощечина?

- Я знаю, что это сделали люди вашей веры и крови. Слуги эмира.

Камран изменился в лице; его глаза стали похожи на угли, а губы задергались.

- В таком случае я принесу им свои извинения, - отрывисто произнес он и вышел из дома.

Глава 5

Легкий ветерок доносил из леса пряные ароматы осени, а многоцветный ковер поздних цветов отливал желтым, оранжевым и алым. Кругом было потрясающе красиво, но погруженные в свои мысли женщины ничего не замечали. Порыв ярости вернул Сусанне часть сил и уничтожил страх, но это ничего не меняло.

- Он сказал, что придет сюда, чтобы поговорить с нами, - промолвила она. - Я велела ему убираться на все четыре стороны, но он не откажется от своей затеи. Я видела его взгляд.

- Ты его узнала?

Мать нахмурилась.

- Нет. Разве мы встречались?

Асмик постаралась не выдать своих чувств. Там, на площади, она едва не упала в обморок, но не от страха, а от изумления перед непредсказуемой волей судьбы, которая привела сюда этого человека. Она не знала, пугаться ей, волноваться или гневаться. Девушка видела, что юноша тоже ошеломлен, а еще - страшно обрадован. Неужели он не способен понять, что если прежде их разделяла черта, то теперь она превратилась в пропасть?

- Это тот самый человек, благодаря которому мы смогли взять из дома наши вещи, - сдержанно объяснила Асмик матери. - Он тогда вступился за нас.

- Ты его запомнила? - удивилась Сусанна.

- Да, - ответила девушка, боясь, что мать заметит ее румянец.

- Стало быть, он хочет получить свою долю признательности, - с мрачной усмешкой промолвила женщина.

- Что нам делать? - прошептала Асмик.

- Тебе нужно уйти в горы. Спрятаться, переждать.

- Пойдем вместе!

- Если мы уйдем вместе, арабы бросятся нас искать, потому что подумают, будто мы утаили золото или какие-то важные грамоты. Если ты скроешься одна, я попытаюсь поговорить с ними, убедить оставить нас в покое.

Девушка содрогнулась от возмущения и жалости при мысли о том, что ее гордая мать способна унизиться перед завоевателями ради спасения ее чести.

- Нет, - мужественно произнесла Асмик, - я останусь с тобой. - И нерешительно добавила: - Возможно, среди этих людей встречаются совестливые и благородные? Что плохого случится, если он просто поговорит с нами?

Сусанна едва не задохнулась от возмущения.

- Поговорит? О чем?! Эти чудовища убили твоего отца и братьев, разрушили нашу жизнь! Они не способны испытывать чувства, которые Господь даровал христианам!

Асмик сникла и кротко промолвила, не поднимая глаз:

- Да, мама. Я понимаю.

Сусанна оказалась права: после полудня к ним пожаловал незваный гость. Он пришел один, на нем был красивый кафтан и серебряный пояс, на котором висели узорчатые ножны.

Назад Дальше