– Кстати, Дженни получила от брата письмо – он сообщает, что намерен вернуться домой. Жил вдали от Америки почти шесть лет, а теперь вот собирается осесть здесь, как только подыщет себе жилье. Похоже, парень наконец вспомнил, что у него есть сестра. Разница-то между ними всего год, и в свое время они были очень дружны, пока его не понесло странствовать… Да и потом, еще эта его размолвка с Ларейн Дэвис…
Ларейн Дэвис была подружкой Дженифер, и Ферн уже видела ее в доме пару раз. Она работала манекенщицей в модельном агентстве "Селестин" – одном из самых престижных в Лос-Анджелесе – и своей роскошной внешностью могла поразить любого мужчину, даже такого красавца, как Росс Кингдом. Их роман, окончившийся разрывом, она считала бурным приключением. Отец Ларейн, довольно крупный промышленник, несколько лет назад обанкротился, и, хотя теперь ей приходилось зарабатывать на жизнь самой, она по-прежнему оставалась "избалованной принцессой". Ларейн нравилось, когда ей прислуживали, так она отнеслась и к Ферн, когда та появилась в доме, – как к прислуге.
В спальню Эдвины, пританцовывая, влетела Диана. Жизнь, как всегда, била ключом в этой типичной американской девчонке, одетой в пестрые брючки и розовую маечку без рукавов, из выреза которой виднелась юная упругая грудь.
– Обо всем договорилась! – радостно сообщила она Ферн. – Кертис с Джефом заедут за нами в половине девятого, а поскольку "Матадор" – местечко крутое, то и выглядеть мы с тобою должны соответственно. Я надену свое новое белое шелковое платье. А ты?
Ферн, у которой на щеке обозначилась ямочка, ответила, что такого изысканного наряда у нее, конечно, не найдется, зато есть шифоновое платье цвета лаванды, и, кажется, оно вполне может сойти для такого места, как клуб "Матадор".
– Я вижу, вы намылились потанцевать? – спросила довольная Эдвина и тут же обратилась к Диане: – А я знакома с этими молодыми людьми?
– Только с Кертисом, тетя Вина. – Диана присела на корточки возле постели. – Он пару раз бывал у нас на вечеринках. Ему очень нравится Ферн, но мне кажется, она боится мужчин. Только и делает, что дает им от ворот поворот.
Ферн забрала у Эдвины поднос, немного покраснев от проницательного взгляда хозяйки.
– Мисс Кингдом, вы будете допивать свое молоко? – спросила она. – Я добавила в него чуточку солода для вкуса.
– С большей охотой я бы выпила пивка, – изрекла Эдвина. – Холодненького пивка. Только ты ведь не дашь мне холодненького пивка, юная блюстительница режима? – Она усмехнулась. – Перед тем как укатить со своими ухажерами, не забудьте заглянуть ко мне – я на вас полюбуюсь. Знаете, старичье любит смотреть на молодых, в них оно узнает самое себя.
Ферн улыбнулась. Некогда прославленная актриса как пациентка частенько бывала несносной, но зато как она понимала жизнь! То и дело Эдвина рассказывала Ферн о прошлом, и, хотя она так и не вышла замуж, Ферн чувствовала, что старая женщина в глубине души жалеет, что на ее долю не выпало тех переживаний, которые так согревают человеческое сердце. В разговорах Ферн старалась обходить стороной свой неудавшийся роман с Кеном Маквикаром, но ей было легче оттого, что Эдвина уже обо всем догадалась и сочувствовала ей.
Наряжаясь для свидания, на которое ей не очень-то хотелось идти, Ферн думала о Кертисе Уэйни. Он вспомнился ей на пляже, в фуражке яхтсмена, лихо сдвинутой на затылок, его светлые глаза с нескрываемым восхищением и даже с какой-то жадностью смотрели на Ферн. Она не была дурочкой и прекрасно понимала, что мужчины находят ее привлекательной, но эти мысли не согревали ее. Ферн хотелось, чтобы ее любили ради нее самой, а не за внешность, не за идеально выточенную фигуру, роскошные волосы и нежную кожу. Она видела, что Кертис не ждет от нее умной беседы и ему даже было бы все равно, окажись она безмозглой пустышкой. Кертису просто нравилась ее внешность.
Со вздохом Ферн скользнула в лавандовое платье и аккуратно разгладила на бедрах тончайший шифон. Его цвет как нельзя лучше гармонировал с цветом ее глаз; добавив чуть-чуть губной помады и украсив шею скромным ожерельем, Ферн глянула в зеркало и поняла, что выглядит на все сто. Сердце ее нервно колотилось, и она вдруг пожалела, что не настояла на своем и не отказалась от поездки.
Выйдя из комнаты, Ферн встретила Диану, и обе не удержались от восхищенных возгласов при виде друг друга. Эдвина пожелала им хорошо провести время и посоветовала не возвращаться домой поздно.
– Что касается Джефа Лейна, то он у нас, по-моему, просто праведник, – рассмеялась Диана.
– А про Кертиса Уэйни такое можно сказать? – поинтересовалась Эдвина, переведя проницательный взгляд на слегка нахмурившийся лобик Ферн. Теперь Эдвина припомнила этого богатенького плейбоя – крепкого блондина с безразличными смеющимися глазами. Нет, явно не тот тип, который мог бы заинтересовать Ферн… И это означает, что она согласилась составить им компанию только ради Дианы. Пожалуй, слишком уж она щедра, даже в ущерб себе, решила Эдвина.
– Тетя Вина, Ферн уже не ребенок, – возразила было Диана, но в это время из прихожей донесся звонок.
Диана обняла Эдвину, и девушки спустились вниз, где Дженифер уже угощала их ухажеров, налив им по стаканчику бренди. Сегодня она была в хорошем расположении духа и охотно рассказывала о работе на студии. "Видимо, с нетерпением ждет возвращения брата", – подумала Ферн.
Кертис, сегодня просто неотразимый, в белом смокинге с черной бабочкой, предложил выезжать. Он поправил на Ферн кружевную белую накидку и тихонько рассмеялся, когда она слегка отшатнулась от его неожиданного прикосновения. В этом смешке слышались довольные нотки – словно ему нравилось держать Ферн в напряжении. Все четверо вышли из дома и направились к его роскошному "кадиллаку" с откидным верхом. Диана сразу же уволокла Джефа Лейна на заднее сиденье, поэтому Ферн против желания пришлось сесть рядом с Кертисом. Кертис успел заметить ее недовольство и пару раз на крутых поворотах нарочно коснулся ее плечом.
– Не хочешь приколоть букетик? – спросил он. – Я купил фиалки, потому что они такие же таинственные, как ты…
Ферн почувствовала на коленях легкую коробочку с цветами, отметив про себя, что Кертис напоминает ей гладкого, выхоленного кота, мурлыкающего от самодовольства, но тут же прикусила губу – ей не понравился цинизм собственных мыслей. Но только так она могла сейчас защищаться от мужчин – искать в них худшие стороны и не замечать лучших. Она боялась снова открыть свое сердце, а у американских мужчин было много подручных средств для обольщения девушек – и цветы, и комплименты.
– Я приколю их, когда приедем в клуб. Спасибо за подарок, – ответила она.
– Я бы мог еще много чего подарить тебе, – пробормотал Кертис.
От этих слов Ферн покраснела и отвернулась, устремив взгляд на залив, где покачивались на якорях несколько яхт. Кертис кивком указал на свою, которая называлась "Серебристый мотылек".
– Если когда-нибудь захочешь покататься, только дай мне знать, – сказал он Ферн. – Мой "Мотылек" такой легкий и проворный, словно настоящий, я просто уверен, что тебе ужасно понравится, и представляю, как твои волосы будут развеваться на ветру.
– "Мотылек" и в самом деле прекрасное судно, – согласилась Ферн, – но не забывайте, мистер Уэйни, что я работаю и у меня не бывает времени на прогулки по морю.
– Насчет этого мы подумаем… Это говорит вам Кертис! – весело отозвался он, вглядываясь в лицо Ферн, освещенное мелькающими огнями витрин. Ему приходилось слышать о британской сдержанности, и пульс его учащался при мысли о том, как эта девушка, отбросив сдержанность, прижмется своими нежными губами к губам мужчины.
Интерьер клуба "Матадор", в котором играли прославленные музыканты, был выдержан в красно-черно-белых тонах. По тому, как метрдотель встретил Кертиса, было видно, что он считается здесь уважаемым гостем.
– Здесь шикарно готовят, даже лучше, чем на Анита-Хилл, – весело заметил Джеф Лейн, когда официант разлил в их бокалы искрящееся белое вино и им подали ароматную горную форель. – А как там у вас кормят в британских больницах? – поинтересовался он у Ферн.
Ферн выразительно наморщила носик.
– Может, вы потому и приехали сюда, что вам надоела тамошняя кухня? – пошутил Джеф.
Черные ресницы Ферн затрепетали, но, прежде чем она успела ответить что-либо приемлемое, Диана, опередив ее, весело заметила:
– А мне кажется, наша Ферн сбежала от какого-то безумно красивого молодого доктора. Так что берегись, Кертис, у тебя есть соперник!
Кертис смотрел на Ферн поверх бокала и понимал, что уже ревнует ее. Сейчас, когда ее волосы мерцали в свете огней, с этим букетиком бархатных фиалок, приколотых к тонкому шифону платья, она казалась ему еще более привлекательной и… хрупкой, как прекрасное видение. Кертис вдруг почувствовал безумный прилив страсти; его мучила ревность к этому другому мужчине (да, тот мужчина, несомненно, существовал – это Кертис видел по поведению Ферн), и ему хотелось задушить его собственными руками за то, что он обладает такой властью над Ферн – властью, которая заставляет ее быть равнодушной к нему, Кертису.
Оркестр заиграл фокстрот, Диана и Джеф поднялись из-за стола, чтобы потанцевать.
– Последуем их примеру? – спросил Кертис, чье желание заключить Ферн в объятия было написано у него на лице.
У Ферн пересохло в горле, и она покачала головой.
– Потанцуем позже, – сказала Ферн и склонилась над тарелкой, не заметив, как залилось краской лицо расстроенного Кертиса.
В полном соответствии с испанской атмосферой клуба, в здешнем кабаре выступала восхитительная труппа танцоров фламенко. Когда их выступление закончилось, Ферн уже не могла отказать Кертису – она не хотела выглядеть невежливой в присутствии Дианы и Джефа, сидевших за столом и увлеченных беседой, поэтому вышла вслед за Кертисом на полукруглую танцевальную площадку. Кертис сразу же привлек ее к себе, с откровенным удовольствием вдыхая аромат ее духов.
– Да ты просто персик! Ты знаешь об этом? – прошептал он. – Я начинаю сходить от тебя с ума.
Здесь, в присутствии людей, Ферн не могла сопротивляться и была вынуждена терпеть его властные объятия. Когда-то она любила танцевать, да и загорелый Кертис в безукоризненно сидящем костюме выглядел очень привлекательным партнером. Ферн попыталась расслабиться и насладиться той уверенностью, с какой он вел ее в танце, но все же, когда музыка закончилась и зажглись огни, радости ее не было предела. Они вернулись за столик, где удивленная Ферн обнаружила наспех нацарапанную записку от Джефа. В ней сообщалось, что его срочно вызвали по телефону в больницу и что они с Дианой не хотели портить вечер остальным, поэтому по пути он завезет Диану домой.
– Ты, Ферн, по-моему, тоже хочешь домой? – спросил Кертис таким прозаичным тоном, что Ферн впервые за весь вечер наградила его по-настоящему теплой улыбкой.
– Да… Нельзя ли и нам поехать? Я немного устала. – И это была правда, потому что предыдущей ночью Ферн провела несколько бессонных часов у постели Эдвины, которую беспокоили боли.
Кертис попросил счет, и они вышли на улицу.
Была мягкая, звездная июньская ночь, напоенная запахом цветущего жасмина. Этот запах пробирался в ноздри Ферн, даже когда она уже сидела в машине, удалявшейся от неоновых огней города с такой быстротой, что вскоре они превратились в скопление микроскопических ярких точек. Ферн, еще плохо знакомая с Кэп-Фламинго, не сомневалась, что они едут по дороге, ведущей к особняку Кингдомов. Вдруг она заметила впереди мерцающую темную гладь воды; сердце ее тревожно заколотилось, и она поняла, что Кертис свернул на одну из дорог, ведущих к побережью. Они уже ехали вдоль широкой полосы пляжа, когда Ферн сердито сказала:
– Кертис, я хочу домой. Поворачивай!
Вместо ответа, он осторожно остановил "кадиллак".
– Нам с тобой нужно кое-что обсудить, – сказал он. – Может, покурим?
– Мне нечего обсуждать с тобой, и больше я никогда в жизни никуда с тобой не поеду! – Щеки Ферн побледнели от гнева. В свете приборной доски она могла разглядеть улыбку на лице Кертиса, однако тревожила ее не только эта улыбка, но и его взгляд, одновременно восхищенный и властный.
Ферн начала сопротивляться, когда он схватил ее за запястье.
– Детка, не будь глупенькой, я не собираюсь делать тебе ничего плохого, – проговорил он, тихо рассмеявшись. – Потому что ты мне слишком нравишься. Я привез тебя в это тихое, спокойное местечко только для того, чтобы мы могли узнать друг друга получше. – И, проведя рукой по ее плечу, он, понизив голос, сказал: – Ферн, сладкая моя, я не такой уж плохой парень, и я могу быть по-настоящему нежным с такой девушкой, как ты. Ферн, ты похожа на прекрасный цветок с прохладными лепестками… Ты… – Внезапно он привлек ее к себе. – Дай мне поцеловать тебя!
Ферн отчаянно сопротивлялась, пытаясь увернуться от его губ, когда на глаза ей попался торчащий из замка ключ зажигания. И прежде, чем Кертис смог хотя бы отдаленно догадаться о ее намерениях, она выдернула ключ из приборной доски и зашвырнула его далеко в песок. Вскрикнув, Кертис уже через мгновение выскочил из машины в поисках ключа, а Ферн тем временем тоже выбралась из машины и побежала по темной дороге. Развевавшаяся на ветру кружевная накидка и легкий шифон платья словно туманом окутывали ее стройное тело.
Взволнованная и раздосадованная, Ферн, однако, не утратила чувства юмора, и ей вдруг стало смешно при мысли о своем поступке – Ферн даже улыбнулась, когда, оглянувшись, увидела, как Кертис ползает по песку в поисках ключа. Как смел он привезти ее сюда, в это уединенное место, несомненно намереваясь заняться с нею любовью?! Подобрав повыше подол платья, Ферн бежала по извилистой дороге, с одной стороны которой мерцали в темноте воды океана, а с другой – возносились к небу угловатые скалы. Она понятия не имела о том, где находится, но испытывала огромное облегчение оттого, что сумела убежать от Кертиса и от его настойчивых объятий.
Внезапно из-за поворота выскочила машина, свет ее фар, похожих на горящие глаза какого-то страшного чудовища, разрезал ночную мглу. Сердце Ферн испуганно забилось. Решив, что это Кертис преследует ее, она опрометью бросилась к обочине. Сверху на дорогу упало несколько комков земли; Ферн, спеша поскорее прижаться к скале, споткнулась об один из них и, вскрикнув, упала на землю. В эту минуту автомобильные фары выхватили из темноты ее фигурку, почти сразу же послышался звук тормозов, и машина остановилась. Дверца распахнулась, длинные мужские ноги направились к Ферн, а уже через мгновение сильные руки подняли ее с земли, словно маленького ребенка.
Думая, что это Кертис, Ферн отчаянно" отбивалась:
– Отпусти меня сейчас же! Перестань мучить меня!
Она колотила кулачками по мускулистым плечам мужчины, пока они не оказались в свете фар. И тут слова застыли на губах Ферн, потому что глаза, которые смотрели на нее, принадлежали не Кертису Уэйни! Это были не прозрачно-холодные голубые глаза, а темно-карие, с плясавшими в зрачках золотистыми огоньками и с изогнутыми дугами бронзовых бровей над ними. Бронзовые курчавые волосы развевались на ветру, и Ферн вдруг с удивлением узнала этот хищный нос, сильный, упрямый подбородок и красиво очерченный рот – их она видела на одной из фотографий, что стояли в рамочках на каминной полке в спальне Эдвины. Это было то самое лицо, с одной только разницей: над левым глазом мужчины, что склонился сейчас над Ферн на этой темной ночной дороге, пролегал неровный, зазубренный шрам; рассекая бровь, он уходил наискосок к левому виску.
– Да вы же… Вы же – Росс Кингдом! – воскликнула изумленная Ферн.
Глава 2
Золотистые утренние лучи коснулись постели Ферн, и, открыв глаза, она тут же поняла, что проспала. Глянув на часы, Ферн лишь удостоверилась в этом и, поспешно выбравшись из кровати, бросилась в ванную. Она прикалывала к волосам шапочку, когда в комнату влетела Диана, принесшая новость: Росс Кингдом после долгой отлучки вернулся домой сегодня ночью.
– Знаю, – спокойно проговорила Ферн. – Я приехала вместе с ним.
– Что-о? Ты?! – Диана не верила своим ушам.
– Да, приехала вместе с ним, в его машине.
– Но…
– Кертис повел себя отвратительно. Вместо того чтобы отвезти домой, как обещал, он завез меня в пустынное место на побережье и там начал приставать. Я убежала от него, и мистер Кингдом совершенно случайно подобрал меня на дороге. – Ферн не могла сдержать усмешки, ибо слово было найдено как нельзя лучше. Подобрав ее на дороге, племянник Эдвины не стал задавать Ферн вопросов относительно ее провожатого, а узнав, кто она такая, посадил в машину, укрыл ей колени пледом и отвез домой. Он попросил Делилу не беспокоить домашних из-за его приезда, но настоял на том, чтобы Ферн составила ему компанию и закусила вместе с ним горячим шоколадом и бутербродами с курицей, приготовленными для него Делилой.
– Ну надо же! – Глаза Дианы блестели от любопытства. – А я еще не видела его, хотя голову даю на отсечение, что он все такой же красивый. Когда он уехал, мне было лет тринадцать, и он тогда был просто сказочно красив. Нравился он мне ужасно!
При этих словах Ферн припомнился шрам, портивший красивое лицо Росса, но она не стала сейчас рассказывать о нем Диане – ведь ей нужно было бежать к Эдвине. Ферн предпочла сначала сделать все необходимое для своей пациентки, а уж затем позавтракать вместе с Дианой во внутреннем дворике.
У Дианы не было постоянной работы, но, обладая хорошими внешними данными и стройной фигурой, она время от времени рекламировала пляжную одежду на страницах модных журналов. Однако, в отличие от Ларейн Дэвис, Диана относилась к этому занятию несерьезно, и ее истинной мечтой было выйти замуж и нарожать детей, к тому же, как она сама призналась Ферн, мать позаботилась о том, чтобы обеспечить ей финансовую независимость.
– Кстати, как тебе вчерашний вечер с Джефом Лей-ном? Понравился? – поинтересовалась Ферн, когда они остановились перед дверью Эдвины.
Диана кивнула. Похоже, поначалу ей трудно было найти подходящие слова, но уже через мгновение, схватив Ферн за руку, она проговорила с неожиданной для нее робостью и благоговением:
– Знаешь, по-моему, он самый замечательный парень из всех, кого я когда-либо встречала. В следующий понедельник у него будет выходной, и мы поедем в Санта-Клару к его родителям. Они держат там фруктовую ферму.
Ферн и самой нравился Джеф. Было в нем что-то, что сближало его с Дианой: тот же упрощенный подход к жизни, какая-то юношеская простота, не испорченная огромным количеством амбиций. "Как это прекрасно, – думали Ферн, – встретить человека, в котором нет нужды сомневаться – даже в глубине сердца, – потому что все, что он собой представляет или может представлять, написано на его по-мальчишески открытом лице".
Потом Диана вдруг сокрушенно сказала:
– Ты, наверное, подозревала, что Кертис будет к тебе приставать, а я оставила тебя с ним наедине. Надеюсь, ты не обижаешься на меня, Ферн?
Ферн улыбнулась и обняла девушку:
– Конечно нет! Если вы с Джефом понравились друг другу, значит, вечер удался. А теперь меня ждет пациентка. Увидимся через полчаса во дворике.
– Хорошо. Постараюсь не все съесть и тебе что-нибудь оставить.