Подозреваемый являлся талантливым военным исследователем. Пристав Итакура сумел использовать его знания и полученную от него информацию для того, чтобы доказать, что Одзака и Мияги занимаются сбором военных секретов нашей страны в пользу Советского Союза.
Из представления к награде сотрудника 1-го отделения политической полиции помощника пристава Кавано Тэцу
…С 11 до 13 октября 1942 года помогал приставу Такахаси допрашивать одну из центральных фигур данного дела Мияги Иосинори. Допросив одного из знакомых Мияги, Кавано дополнительно выяснил сведения об окружении преступника и его повседневной жизни, чем ускорил признание Мияги, который прежде решительно отрицал свою виновность.
С 14 по 16 октября Кавано, оказывая помощь приставу Такахаси, допрашивал одного из главных участников данного дела Одзаки и выяснил общую картину данного дела, а так же связь Одзаки с коммунистами. В результате этого 17-го числа того же месяца Кавано вместе со старшим полицейским Ида арестовал одного из членов шпионской организации, Мидзуно Масу. Мидзуно арестовывали и в 1938 году, но, просидев больше года, в преступлении он не признался. Однако допрос, произведенный помощниками пристава Кавано, заставил Мидзуно Macy полностью сознаться в шпионской деятельности в пользу иностранной разведки с 1932 года.
Из представления к награде сотрудника 1-го отделения политической полиции старшего полицейского Ида Тецу
…11 октября 1942 года, оказывая помощь приставу Такахаси, принимал участие в следствии по делу Мияги, был занят охраной дома этого человека, затем помогал начальнику отделения Миясита и приставу Такахаси вести следствие.
К 9 января 1943 года им было собрано достаточно материалов, уличающих Сайондзи Хитокадзу в преступлении, но его открытый немедленный арест мог сильно отразиться на общественном мнении страны. Ида был специально выделен для негласного наблюдения за передвижениями и местом нахождения Сайондзи. Он хорошо выполнил задание, выяснив, что это родственник старого принца Сайондзи Хациро и проживает в районе Коисикава, Маруяма маци, 34. Переодевшись в форму полицейского местного отделения полиции, Ида зашел в резиденцию Сайондзи Хациро в районе Сибуя, записал фамилии проживающих там лиц и выяснил много обстоятельств, необходимых для составления плана ареста.
16 января, переодевшись, как и в прошлый раз, он установил, что в районе Ецуя Минами маци, 88, проживает член Верхней палаты советник китайского правительства (Ван Цзинвея. - Авт.) Инукаи Такеката. Затем следил за квартирой жены Сайондзи Хитокадзу, а так же за квартирой работника токийского филиала компании Мантэцу (ЮМЖД. - Авт.) Мияниси.
15 марта под руководством пристава Кавасаки он произвел обыск у упомянутого выше Сайондзи Хациро, а на следующий день, 16 марта, под руководством приставов Миясита и Такахаси арестовал упомянутого выше Сайондзи Хитокадзу на квартире у его жены. Он конфисковал проект японо-американского соглашения, адресованного премьером Коноэ президенту Рузвельту. Этот документ явился серьезным вещественным доказательством при проведении следствия по делу Сайондзи Хитокадзу.
Из представления к награде сотрудника 1-го отделения политической полиции помощника пристава Цугэуэ Дзумпей
…10 октября 1941 года во время ареста Мияги, помогая приставу Танаки, он произвел тщательный обыск, в результате чего обнаружил весьма важный документ.
21 октября, назначенный руководителем следствия по делу Мияги, добился детального признания преступников в следующем.
1. Положение в американской компартии в период его пребывания в США.
2. Обстоятельства вступления в эту организацию.
3. Структура и состав этой организации.
4. Обстоятельства вербовки восьми агентов.
5. Относительно секретной информации, которую в течение продолжительного времени он сам лично или через своих сообщников сообщал своему руководству.
Боевые соратники и помощники Р. Зорге, члены группы "Рамзай" (1933–1941 гг.)
Бернхардт до 1935 г., Эмма Бернхардт до 1935 г., Макс Кристиансен-Клаузен с 1935 г., Анна Кристиансен-Клаузен с 1935 г., Гюнтер Штайн до 1939 г., Бранко Вукелич, Ходзуми Одзаки, Иотоку Мияги, Эдит Вукелич до 1941 г., Ёсинобу Осиро, Угэнда Тагути, Масадзане Ямана, Фусако Кудзуми, Мийе Акемине, Кодзи Акияма, Томо Китабаяси, Ёсисабуро Китабаяси, Токутаро Ясуда, Торао Синодзука, Каменосуке Судзуки, Хатиро Кикути, Тосико Такеда, Сиге Мидзуно, Иосио Кавамура, Тэйкити Каваи, Сумио Фунакоси, Кинкадэу Сайондзи, Томохико Усиба, Митидзо Киси, Кэн Инукаи, Киёси Исоно, Синъиро Танака, Иу Хага, Ицуо Мацумото, Нориаки Гото, Хисатака Кайеда, Иосио Мияниси, Иу Такахаси, Ясумаса Окаи.
При допросе Мияги он так же выяснил о существовании Кикуци Хациро корреспондента политотдела одной столичной газеты (субсидировалась военным министерством), который снабжал Мияги всевозможной политической и военной информацией. Это послужило ocнованием для его ареста. Затем он выяснил, что Тагути и Ямана передавали Мияги шпионские сведения. Кроме того, он выяснил факты преступления шпиона Осиро Ёсинобу и взял на себя его арест и допрос. Осиро, арестованный в период его участия в великой восточноазиатской войне в качестве призванного в армию, опасаясь быть расстрелянным по законам военного времени, всячески отрицал свою виновность, однако Цугэуэ смог уговорить его признаться в измене родине, выразившейся в том, что он сообщал Мияги военные секреты, ставшие ему известными за время его службы в армии в качестве младшего офицера в Маньчжурии, Китае и собственно Японии. Таким образом, помощник пристава Цугэуэ с самого начала данной операции хорошо помогал приставам Танаки и Такахаси, а так же отдавал все силы аресту и допросу Мияги и Одзаки. В особенности, когда ему было поручено следствие по делу Мияги, он проявил себя, установив, что, являясь членом американской компартии, Мияги издавна участвовал в коммунистическом движении в США. Кроме того, его заслуга заключается в том, что он выкорчевал корни антияпонской деятельности компартии, которая с 1934 года, то есть со времени приезда Мияги в Японию, в течение 9 лет проводила свою деятельность как организация, находившаяся в подчинении уполномоченного Коминтерна Зорге.
Из представления к награде сотрудника 1-го отделения политической полиции помощника пристава Комата Таке
…21 октября 1941 года в 9 часов утра вместе со старшим полицейским Судзуки и еще одним рядовым полицейским арестовал Кавааи Садакици - члена шпионской организации. Комата благодаря умело проведенному допросу добился необходимых признаний от этого человека. Кавааи давал показания относительно шпионской сети Коминтерна, которая с 1931 года действовала главным образом в Шанхае, Тяньцзине, Дайрене и других пунктах материка. Кроме того, он полностью признался в том, что с 1936 года поддерживал связь с Одзаки и Мияги и в течение продолжительного времени действовал как агент антияпонской шпионской организации.
В результате тщательного допроса Комата установил, что Одзаки, возвратившийся в Японию в период деятельности Зорге в Шанхае, взамен себя рекомендовал Зорге заведующего шанхайским филиалом телеграфного агентства "Ренго Цусин" (в настоящее время "Домей Цусин". - Авт.) Ямамами Масаиоси, который и действовал по указаниям Зорге. Далее он выяснил, что бывший тогда сотрудником шанхайского филиала телеграфного агентства "Ренго Цусин" Фунакоси (впоследствии был заведующим филиала агентства "Домей Цусин" в Ханькоу, а затем заведующим бейпинским филиалом газеты "Иомиури Симбун". Авт.) так же действовал по указаниям Зорге. Наконец, он детально выяснил сведения о шпионских организациях Коминтерна и китайской компартии в Центральном и Северном Китае. В результате этого Фунакоси был арестован в Бейпине, а Кавамура в Шанхае. Помощник пристава Комата вместе с помощником пристава Кавано под строгим секретом выехали в Бейпин и выполнили важное задание по доставке Фунакоси в Токио.
Комата установил, что Фунакоси после отъезда Одзаки из Шанхая в 1933 году вел шпионско-подрывную деятельность в Центральном и Северном Китае по указаниям руководителя коминтерновской шпионской организации Зорге, а затем Пауля, который руководил этой организацией после отъезда Зорге в Японию. Далее он выяснил, что некий доктор экономических наук, окончивший Токийский императорский университет и преподававший в одном из шанхайских учебных заведений (фамилия этого человека держится в секрете, так как он сейчас разрабатывается), был связником Пауля. Благодаря этому Комата разоблачил шпионскую деятельность предателей родины японцев - членов международной коммунистической партии и китайской компартии, которые вели подрывную работу в ряде пунктов Китая, имея свой центр в Шанхае, а так же оказал огромную услугу в деле ликвидации корней антияпонской деятельности китайской компартии в момент войны в Великой Восточной Азии.
* * *
Не будем забывать, что документ этот - не что иное, как "Представление к награде", а значит, имеет, так сказать, некоторую специфику.
У того, кто недостаточно знаком с "делом Зорге", могло сложиться впечатление, что члены разведгруппы "Рамзай" после ареста раскаивались, признавали свою вину и давали "чистосердечные" показания. А если кто поначалу и упорствовал, то "благодаря обстоятельному и умелому допросу" был вынужден полностью признаться.
Как добивались признаний и показаний от подследственных в застенках японских тюрем, рассказал врач Токурато Ясуда, в течение нескольких лет предоставлявший информацию Мияги.
Ясуду взяли в июле 1942 года. В полиции его избили и тут же заставили дать показания. Нанося удары, один из жандармов сказал своему коллеге: "Эта сволочь вылечила Зорге, спасла его от неминуемой смерти". Полгода провел доктор Ясуда в полицейской камере пыток, где его подвергали бесконечным побоям и изнурительным допросам.
Журналист "Известий" Борис Чехонин разыскал в Токио Ясуду. Было ему тогда около 70 лет. Старый врач занимался практикой. Ясуда всесторонне талантливый человек, видный антрополог, историк, этнограф, автор пятитомной истории человечества. Его домик-больница затерялся в переулках столицы. До войны он имел широкую практику в фешенебельном токийском районе. Он уважал цели борьбы Рихарда, бескорыстно снабжал его ценной информацией. Такую информацию доктор получал во время бесед с высокопоставленными пациентами. Связным между Зорге и Ясудой служил Мияги. Впервые он посетил Ясуду, известного своими либеральными взглядами, в январе 1935 года. "Друзья сказали мне, - заявил гость, - что с вами можно советоваться не только о болезнях".
В тот вечер они просидели до поздней ночи. Мияги долго рассказывал о замыслах Гитлера и японского правительства. "Надо попытаться сорвать планы уничтожения СССР, предотвратить японо-советскую войну. Нам нужна ваша помощь", - сказал он, прощаясь. С тех пор Мияги стал приходить раз в неделю, затем ежедневно. Поступавшая информация была весьма ценной. Все говорило о том, что Германия собирается напасть на Советский Союз. В подарок за эти сведения Мияги передал Ясуде свою картину "Ирис". Погруженный с головой в политическую работу, больной туберкулезом, он все же находил время для творчества.
- Однажды, - вспоминал Ясуда, - мне пришлось оказать Зорге помощь иного рода: он заболел опасной формой воспаления легких. Японские врачи тогда не особенно верили в фармацевтические препараты. Но я достал редкий сульфапиридин и передал его Зорге. Через несколько дней он выздоровел.
В октябре 1941 года начались аресты. Жандармы схватили Мияги, Одзаки, наконец и Зорге.
Кто предал Рихарда? Соратники Зорге, пресса обвиняли в предательстве пробравшегося в ЦК японской компартии провокатора Ито Рицу. Арестованные по его доносу люди под пытками назвали имена соратников. Так считал Одзаки, написавший в тюрьме книгу, в которой обвинял Ито Рицу в предательстве. Но полностью доказано, что Одзаки ошибался…
Ясуду взяли позже - 8 июня 1942 года. В семь утра возле его дома остановился автомобиль. Десять переодетых жандармов предъявили ордер на арест. Его обвинили в нарушении сразу трех законов: о поддержании общественной безопасности, об обороне государства и об охране военной тайны.
За полгода систематических избиений, изнурительных допросов у Ясуды начались сердечные приступы, и его перевели в тюрьму Сугамо. Там уже находились Зорге и другие подследственные по его делу. Началась тюремная жизнь. В 6 часов утра - подъем. Через час - проверка. Дверь камеры открывалась, тюремщики спрашивали: "Жив?" Заключенный должен встречать их распластавшись на полу. Далее - завтрак: горстка риса или ячменя, чашка супа. Обед и ужин - из прогнивших продуктов - приходилось покупать за свои деньги. Если родственники заключенного были бедны - он не получал ничего. Политические узники умирали от дистрофии. Днем - прогулка, двор разделен на восемь секторов. 20 минут топтания вокруг деревьев, посаженных в центре каждого сектора.
Дни тянулись мучительно долго. Камера - узкий бетонный пенал. Деревянный столб, поднимешь доску - он превращается в умывальник. Под стулом - параша. Уйма блох.
Во время допросов следователи подводили к карте: "Смотри, вот Смоленск, он уже пал, вот Москва - ее возьмут через несколько дней". Потом тон изменился. Заключенные услышали - немцы потерпели поражение под Сталинградом. Это придало силы. Узники сознавали - их судьба решается на советском фронте.
В таких условиях жил и Рихард Зорге. Впрочем, ему было тяжелее.
- В тюрьме Зорге пользовался авторитетом не у одних арестантов, рассказывал Хосака. - Его уважали и надсмотрщики: очень стойким был этот человек.
Хосака, сосед Зорге по одиночке, видел его лишь раз. Знакомство произошло в тюремной парикмахерской, куда заключенных приводили раз в три месяца. Вне камеры на головы узников надевали специальные сетки. Они закрывали лицо. Заключенный не знал, кто находится в тюрьме, в камере по соседству.
- В парикмахерской сетки приходилось снимать, - вспоминал Хосака. Когда я посмотрел на соседа по креслу, то невольно вздрогнул: рядом сидел… Зорге. Он улыбнулся мне и сказал несколько слов по-немецки. Он сохранился в моей памяти бодрым, неунывающим.
Хосака сообщил так же, что по национальному составу в резидентуру Зорге входили 32 японца, четыре немца, два югослава, один британец. Ценную информацию получали в германских кругах от французов, англичан, американцев, итальянцев, на самом высоком, правительственном уровне Японии. При ведении дела и разработке агентов к каждому из них был прикреплен свой следователь-пристав, что, по японскому делопроизводству, свидетельствовало о важности процесса.
Заслужил ли Зорге смертный приговор?
- На этот вопрос и сейчас, почти шестьдесят лет спустя, ответить очень трудно, - говорил нам профессор Хасая Сирай, президент Японо-российского центра исторических исследований, занимающегося среди прочих проблем вопросами "дела Зорге". - Сам Зорге трактовал свою главную задачу как предотвращение войны, вооруженного конфликта между СССР и Японией. И это благородная цель, за которую не наказывают смертной казнью через повешение.
На первых допросах Зорге упрямо отрицал обвинения в шпионаже и утверждал, что он - гражданин Германии, специальный корреспондент газеты "Франкфуртер цайтунг". После предъявления неопровержимых доказательств был вынужден признать: "Я занимался разведывательной деятельностью в пользу Советского Союза". Но он не сказал: "Против Японии". Однако это не отвратило вынесения сурового приговора.
На 21-м допросе, 21 января 1942 года, зашла речь о "коммунистических корнях" Зорге, о его двоюродном деде Фридрихе Адольфе Зорге (1828–1906) близком сподвижнике Карла Маркса, участнике Первого интернационала, и это тоже выглядело "криминалом" для японских следователей и судей (эти "корни" помогли гестапо "высветить" всю коммунистическую биографию Зорге до 1924 года).
* * *
Итак, каким образом японские спецслужбы вышли на группу Зорге? Сразу скажем: однозначного ответа нет. Но пока ясно следующее: среди членов группы предателей и провокаторов не было.
Долго разрабатывавшийся коминтерновский "след", начатый в США в 1949 году, не подтвердился. Никто из Коминтерна и членов компартии Германии японскую полицию на группу Зорге и на самого Рихарда не выводил. Гестапо и другие спецслужбы рейха не подозревали в шпионаже Зорге - активного члена нацистской партии. Не вели против него специальную разработку токко, кемпэйтай, другие токийские полицейские и контрразведывательные органы. Наружное наблюдение, которое порой велось за Зорге, было нормой в токийской жизни иностранцев.
Долгое время клеймо предателя лежало на японском коммунисте Рицу Ито, которого даже исключали в 1953 году из партии. Среди прочего и за то, что он "способствовал до и во время Тихоокеанской войны разоблачению полицией группы Зорге". Только через четыре года после смерти Ито Рицу, в 1989-м, он был полностью оправдан: ни Зорге, ни Томо Китабаяси, имевшую "коммунистическое прошлое" в США, он не предавал…
Выдвигались обвинения в предательстве в адрес Джо Кондэ - подлинное имя Нобумити Укаи (1903–1976), учившегося в Москве в 1930–1932 годах в Международной ленинской школе. Позже он налаживал связи Коминтерна с КПЯ через США. И он оказался чист перед историей. Группу Зорге он не выдавал.
Но почему-то версия о том, что группа Зорге была ликвидирована из-за чьего-то предательства, продолжает жить. Кое-кто на Западе и в Японии высказывал даже мысль, что на Зорге навели из Москвы, где многие его донесения ложились в "корзину дезинформации, материалов, которым не доверяли". Неоднозначна была позиция и самого И.В. Сталина.
Однажды Сталин, имея в виду Зорге, заявил, что военная разведка располагает в Токио разведчиком, чьи действия по эффективности сопоставимы с корпусом или даже целой армией. Но это не помешало Центру бросить группу Зорге на произвол судьбы, а когда появилась возможность обменять Рамзая на японского военнопленного, Сталин (требовалась, повторим, только его высшая санкция) якобы, попыхивая трубкой, бросил лишь одну фразу: "Не знаю такого человека…". "Дело" было сделано.
А Зорге - Рамзай - был хорошо известен Сталину. Как считает ветеран военной разведки генерал-майор Михаил Иванович Иванов, "в одну из ночей 1940 года по указанию Поскребышева личное дело Зорге было доставлено Сталину для просмотра".
Сталин знал, что с коминтерновских времен между Бухариным и Зорге были добрые взаимоотношения. По занимаемым позициям и политическим симпатиям, выраженным, например, в работе Зорге "Новый германский империализм" (1928), будущий разведчик, а в то время коминтерновец и журналист был близок к Бухарину. И это было известно Сталину, которого хорошо информировали из Коминтерна, а так же все резиденты советской разведки. В 1937 году в ходе подготовки "дела" на Бухарина и Радека и с целью устранить руководителя военной разведки Я. Бepзинa, а так же Осипа Пятницкого был арестован высокопоставленный сотрудник военной разведки. Он заявил, что считает Рихарда Зорге "немецким или японо-немецким шпионом", посылающим в Москву дезинформационные сведения.