Сидя в машине, он на мгновение призадумался, ехать ли сразу к Айви или заскочить в клуб. При мысли о клубе Пол поморщился – заезжать туда его совершенно не тянуло… Адвокат Рамсей с его извечным "справедливость превыше всего". Или взять остальных завсегдатаев. Юрисконсульта Паркинса хотя бы, который посматривал на Рамсея свысока и даже презирал его, но тем не менее расточал притворные любезности, поскольку адвокат поставлял ему клиентуру. А старый Бересфорд чего стоит, со своим тщедушным телом и допотопными воззрениями на медицину. Пол усмехнулся, вспомнив "Семейного врача", последнее приобретение Лорны. Примерно столетней свежести, судя по описанию. Он бы ничуть не удивился, узнав, что и Бересфорд пользуется чем-то подобным. И все-таки именно из-за Бересфорда ему придется сначала заехать в клуб. И вообще бывать там как можно чаще, если он хочет всерьез претендовать на место заместителя главного врача больницы, которое должно освободиться к Новому Году после выхода на пенсию старика Траверса. Пол с неохотой признавался самому себе, что в глубине души побаивается Бересфорда. Он знал, что тот, хотя и сам был уже почти критического возраста, никогда не забудет, что дважды проваливался, пытаясь занять эту должность, и может попытаться вставить ему палки в колеса. Причем, если в первый раз, в Ньюкасле, его публично унизили, то во второй – предпочли ему более молодого соперника. Больше Бересфорд на это место не претендовал, но и не упускал случая поизмываться над другими соискателями. Пол знал наверняка, что многие фелбернские врачи вздохнут с облегчением, проводив Бересфорда на заслуженный отдых.
Пол, как и его покойный отец, недолюбливал Бересфорда и ни за что на свете не согласился бы лебезить перед ним. Однако и портить отношения с этим ханжой, близким приятелем всесильного члена Регионального медицинского совета Боулса, он не хотел.
Войдя в холл клуба, он лицом к лицу столкнулся с уходящим мэром. Болтон Полу нравился; золотую цепь мэра этот человек носил с изрядным смущением, за что, вероятно, и переизбирался вот уже третий раз кряду небывалый случай в истории Фелберна. Болтон, по мнению Пола, был человеком безукоризненной честности, по всем качествам достойным своей высокой и ответственной должности.
– О, привет, доктор! – просиял Гарри Болтон, который никогда не называл доктора Хиггинса по имени, как, впрочем, и Пол – его. Так, по мнению Пола, проявлялось искреннее уважение, которое они питали друг к другу.
– Привет, господин мэр! – Несмотря на формальное приветствие, оба обменялись радушными улыбками. – На сегодня с работой покончено?
– Не совсем. Мне еще предстоит заехать за миссис Болтон и захватить ее с собой на один благотворительный вечер… Ненадолго, впрочем – завтра у меня напряженный день. А вы, доктор, покончили с делами?
– Пара визитов еще осталась. Надеюсь, что только пара, по крайней мере.
– Что ж, будем надеяться вдвоем. Счастливо, доктор. Кланяйтесь миссис Хиггинс.
– Спасибо, господин мэр. Доброй ночи.
Пол прошагал в бар, заказал коктейль и со стаканом в руке прошел в главную гостиную.
Справа от камина восседал Паркинс – в почетном кресле, можно сказать. Во всем клубе было всего два таких – огромных и столь глубоких, что любой сидящий в них попросту утопал в мягкой подушке. Лишь подойдя почти вплотную, Пол разглядел тщедушную фигуру Паркинса.
– О, добрый вечер.
– Привет, Пол. Что, дел, как всегда, по горло?
– Более или менее. Эпидемий, правда, пока нет. Зато ночных вызовов предостаточно.
– Как вы только справляетесь, ума не приложу. Доведись мне вскакивать среди ночи, я бы давно уже на стенку лез.
– К этому быстро привыкаешь, – усмехнулся Пол, оглядываясь по сторонам. – Я вижу, сегодня здесь довольно тихо.
– Да. Члены комитета собрались на экстренное заседание. Нужно обуздать этого оголтелого лейбориста Скиффингса – он собирается понастроить еще домов в Отхожем Тупике. Как такие типы только в совет пролезают?
– Именно так: обещают избирателям переселить их в новые квартиры. Врут напропалую.
– Точно, – закивал Паркинс. Потом подманил Пола к себе и заговорщически произнес, понизив голос: – Хочу вам кое-что насплетничать…
– Да? – насторожился Пол.
– Вы знаете Ранкина, ассистента нашего старого Б.?
– Я не знаком с ним, знаю только, что он существует.
– Он недавно закончил Бартовский колледж. Большая умница, судя по отзывам, будущее медицинское светило. Кстати говоря, специализируется в той же области, что и вы. В этой, как ее, нерво…
– Неврологии, – подсказал Пол.
– Да, точно. Так вот, если верить Б, то Ранкин просто собаку съел во всех этих "измах" и "ологиях".
Паркинс многозначительно замолчал.
– Ну и что из этого? – с легким нетерпением спросил Пол.
– К чему я клоню: Б. уже начинает вовсю петь ему дифирамбы, расхваливая его не только на всех углах, но и в городском медицинском совете. Вы же знаете, что он на короткой ноге с Боулсом. А Траверс, между прочим, еще прошение об отставке не подал. Вот так, старина, я хотел просто предупредить вас.
Чувствуя, что закипает, Пол сдержал свой гнев с немалым трудом.
– Но ведь этот парень еще и десяти минут у нас не пробыл, – холодно произнес он. – Да и клиентуры своей у него нет.
– У меня для вас новости, – сказал Паркинс, затем неспешно взял со столика по-соседству стакан виски, отпил и поставил на место. – Возьмите себя в руки.
Пол терпеливо ждал.
– Б. отдает ему собственную практику.
– Что? – переспросил Пол, не веря своим ушам.
– Это точно. – Паркинс вздернул свою голову с прилизанными волосами и устремил на Пола участливый взгляд, за которым ясно читалось злорадство.
– Мне кажется, вы забегаете вперед, Рой, – сказал Пол. – Б. не имеет права отдавать свою практику первому встречному без согласия нашего комитета. Прошли времена, когда практику можно было продавать кому попало. Бересфорд работает еще с военных времен, поэтому ему выплатят компенсацию, но передать практику этому Ранкину ему никто не позволит. Так что вы заблуждаетесь, старина…
– Нет, Пол, я ничуть не заблуждаюсь, – покачал головой Паркинс. – Дело в том, что в нашем городе только вы с Б. работаете по одиночке; все остальные врачи делят свою практику на двоих, а то и на троих. Думаю, что Б. попытается схитрить. Возраст у него еще, правда, предпенсионный, но он может внезапно подать в отставку, сославшись на ухудшение здоровья. Вот почему ему понадобился преемник в лице Ранкина. Врачей в Фелберне и так не хватает, а тут тем более еще три новые фабрики возводят, поэтому, сами видите, такой поворот событий вполне вероятен. Словом, старина, вам нужно держать ухо востро – перехитрить этого старого лиса будет непросто. Хочу добавить также, что знаю все это не понаслышке, а из первых уст. Вот так-то, старина.
Пол уже весь кипел. Паркинс говорил с ним свысока и напыщенно, словно профессор с безусым шестиклассником. Он заставил себя улыбнуться и беззаботным, как ему показалось, тоном произнес:
– Это меня не тревожит; я надеюсь, что справлюсь с ним. Бересфорд только против слабаков крепок, а я уже твердо стою на ногах.
Он повернулся, чтобы отойти, а Паркинс, высунув из исполинского кресла голову, словно черепаха из панциря, спросил вдогонку:
– Уже уходите, старина?
– Нет, хочу еще пропустить стаканчик, а уж потом пойду. Меня еще несколько больных поджидают… Да и ночное бдение предстоит.
При виде озадаченной физиономии Паркинса, поспешно втянувшего голову под защиту кресла, Пол громко расхохотался и зашагал прочь.
Пять минут спустя он уже снова сидел в машине и отчаянно ругался про себя, давая выход гневу. "Черт бы их всех побрал, Паркинса с Бересфордом!" Нет, он этого не потерпит. Столько лет ждать этого назначения и позволить какому-то выскочке опередить себя? А что он, кстати, может сделать?
Пол продолжал об этом думать, объезжая рыночную площадь, огибая парк, оставив позади Брамптон-Хилл и старое кладбище. Он уже выкатил на проселочную дорогу и проезжал сейчас мимо довольно редких коттеджей с дворовыми постройками, огороженных невысокими каменными стенами. Мили две спустя он свернул на совсем узкую дорожку и, сбросив скорость до десяти миль в час, прокатил по ней еще примерно с полмили. Затем, остановившись перед небольшим домиком, выключил фары и вышел.
Над крыльцом горел фонарь, и левое от двери окно было освещено. Едва Пол вошел в калитку, как входная дверь распахнулась, и показавшаяся в проеме молодая женщина радостно поздоровалась с ним.
На вид ей было около тридцати, округлые, хотя и не слишком пышные формы идеально сочетались с невысоким ростом. Темные волнистые волосы обрамляли овальное лицо и ниспадали на плечи. Она была скорее миловидной, нежели истинно красивой, но ее теплая открытая улыбка просто очаровывала. Располагал и голос молодой женщины – грудной, с легкой хрипотцой.
– Я уже начала бояться, что ты не приедешь, – сказала она.
Пол обнял ее, но она вдруг попятилась и провела его в дом. В глазах Пола застыл немой вопрос. Женщина, прикрыв дверь, прислонилась к ней спиной, а в следующую секунду упала на грудь к Полу и впилась в его губы жадным поцелуем. Минуту спустя, когда она разомкнула объятия, чтобы перевести дыхание, Пол спросил:
– Почему ты вдруг так отступила?
Женщина склонила голову.
– Просто мне показалось, что из-за дальней изгороди нас могут увидеть.
– Как, здесь?
– Мало ли что бывает. Артур Уитли, например – тот фермер, что живет неподалеку… он иногда здесь охотится.
– Но он не имеет права – это ведь твои земли.
– Да, но я позволяю ему пасти там свой скот.
– Но уж у твоей изгороди ему точно делать нечего!
– Милый мой, – женщина ласково улыбнулась, – ты все такой же наивный. Сам знаешь, какие сейчас люди любопытные. Фермеры всегда подглядывают друг за дружкой, они ведь как дети. Порой застаешь их в самых удивительных местах, причем всегда выясняется, что у них было полное право там околачиваться. – Она прильнула к Полу, и их губы снова слились в жарком поцелуе. Пол погладил ее по спине, потом его рука скользнула чуть ниже, и он, чуть отстранившись, сказал:
– Ты надела халат прямо на голое тело, Айви. Холодно ведь – ты не боишься заболеть?
– Я просто только что ванну приняла, а простуда меня не берет, сам знаешь. – В голубых глазах Айви заплясали озорные огоньки. – Однако если вы настаиваете, доктор, то я могу пойти и одеться.
Пол порывисто привлек ее к себе.
– О, Айви, Айви, – пробормотал он, ероша ее пушистые волосы.
– Погоди минутку, – заулыбалась Айви и, подтолкнув Пола к диванчику, перед которым потрескивал камин из красного кирпича, помогла своему гостю снять пальто. – Ты хоть что-нибудь ел?
– Перехватил кусочек часов в семь.
– Я запекла мясо в горшочке. На всякий случай. Хочешь попробовать?
Пол ласково посмотрел на нее.
– Боюсь, что времени маловато.
– Ничего, успеем, – улыбнулась Айви, проводя пальцем по его губам. Пол перехватил ее руку и легонько стиснул в своей огромной лапище. – Господи, Айви, что бы я без тебя делал? – прошептал он.
– Ну-ка, давай сначала ботиночки снимем, – сказала она и, развязав шнурки, сдернула с Пола ботинки, а затем подняла его ноги на диван. Руки у нее были сильные, движения уверенные, рассчитанные. Пол со вздохом облегчения откинулся на спину, а Айви наклонилась и принялась развязывать его галстук; при этом полы халатика разошлись, обнажив полные тугие груди. Прежде чем Айви успела запахнуться, Пол обхватил их ладонями и стал нежно поглаживать. Айви на мгновение приникла к нему, затем легонько чмокнула в щеку и встала.
Когда она удалилась на кухню, Пол остался лежать, переводя дыхание. Тишина и блаженство. Нигде ему не было так хорошо и спокойно. Что бы с ним в самом деле случилось без Айви? На стенку бы лез. А то и вовсе с ума бы тронулся.
Из оцепенения его вывел голос Айви, которая позвала из кухни:
– Ты вчера был очень занят, да?
– Да, часов до десяти, а уже в три часа ночи меня к больному вызвали.
– Господи! Да ты, наверное, просто падаешь с ног от усталости?
– Сейчас уже нет… Кстати, ты представляешь, Айви, сегодня к нам Джинни приехала!
– Да что ты? – в голосе Айви прозвучала радость. – Дженни для вас как бальзам.
– Ты ни за что не поверишь, но она вышла замуж! – Пол повернул голову и посмотрел на кухню; Айви как раз появилась в дверях. – Наша Джинни – и замужем!
– Да, это и вправду удивительно. Но ты меня очень порадовал.
– Я и сам был на седьмом небе. Мне ведь всегда казалось, что если бы ее носик не подгулял, то она была бы просто прелесть. Сам-то я на него давно внимания не обращаю, но, согласись, он здорово в глаза бросается. Но все равно она симпатяга.
– Да, я тоже так думаю, – Айви исчезла из его поля зрения, и Пол снова опустил голову на подушку дивана. Несколько секунд спустя он громко добавил:
– И она ведь теперь богата! Не как Крез, конечно, но за тылы может быть спокойна.
– Что ты говоришь? – Айви снова появилась в дверях. – И каково же ее состояние?
– Сорок семь тысяч фунтов. Недурно, да?
– Это ей муж подарил?
– Нет – завещал. Он уже умереть успел.
– Ну надо же! – Айви медленно приблизилась к нему и добавила, качая головой: – Вот так приключение. Очень даже романтично. И чтоб такое выпало именно нашей Дженни? Мисс Дженни.
Пол приподнял брови и кивнул. Потом заговорил про женщину, образ которой всколыхнуло в его сознание слово "мисс":
– Ее-то как раз новости Джинни не слишком обрадовали. То есть, она, конечно, прикинулась, что рада, но на самом деле просто кипит от черной зависти. Причем ее постигло двойное разочарование: она ведь рассчитывала на бесплатную прислугу, а Джинни завтра утром уезжает по делу в Лондон; причем не говорит, по какому именно делу. Ни ей, ни мне. Похоже, это связано с последней волей ее покойного мужа, хотя мне трудно строить догадки.
– Могу только пожелать ей счастья, – сказала Айви, но тут же спохватилась: – Ой, что-то мы заболтались! Садись, я принесу тебе поесть.
Она на минутку отлучилась, но тут же вернулась с подносом в руках, поставила его на столик перед диваном, а сама села рядом с Полом. Тот взялся за еду, то и дело отрываясь, чтобы погладить женщину по плечу или легонько боднуть лбом. Затем, на мгновение приостановившись, Пол бесстрастным голосом произнес:
– Представляешь, мне сказали, что старый Бересфорд замышляет лишить меня нового поста.
– О Боже! – воскликнула Айви. – Быть этого не может. Но что он может сделать?
– О, от него многое зависит. Да и Паркинс на его стороне… Кто бы мог подумать. – Забыв о еде, Пол взмахнул вилкой. – Я прежде никак не мог взять в толк, чем мне так не нравится Паркинс, а вот сегодня вечером в клубе, слушая его разглагольствования, я вдруг понял: это все только из-за того, что он меня терпеть не может. Просто, да? – Он улыбнулся Айви и легонько подмигнул. – А жаль, папаша его был мне очень по душе. Остроумный, добрый. Вот кому бы юрисконсультом быть, а не политиком. Жаль, сынок не по его стопам пошел – желчный, мстительный, завистливый. – Пол смотрел на камин, все еще держа в руке вилку и, казалось, разговаривал уже не с Айви, а с самим собой. – Обидно, когда твоя судьба оказывается в руках каких-то тщеславных корыстолюбцев, которых заботит не благополучие окружающих, а только они сами. А Паркинс с Бересфордом, по-моему, славно спелись.
– Но что они могут сделать? – спросила Айви.
Пол снова начал ее замечать.
– У Бересфорда появился новый ассистент, как говорят – большая умница. Он вроде бы и метит на место заместителя главного врача больницы. Бересфорд – мстительный тип. Он и отца моего недолюбливал, уж очень разными они были… – Он кивнул Айви. – Видишь, опять все дело в личных симпатиях и антипатиях? – А меня он любит еще меньше, но прежде насолить был просто не в силах. Руки не доставали. Теперь – другое дело. Должно быть, уже заранее ликует.
Пол вдруг рассмеялся, ожидая, что и Айви присоединится к нему, но лицо женщины оставалось серьезным.
– Но ведь на твоей стороне квалификация и опыт! – воскликнула она. Никто ведь столько не работает. От желающих лечиться именно у тебя просто отбоя нет. Неужели они все это не понимают?
Пол отложил вилку с ножом в сторону и, легонько приподняв пальцами ее подбородок, сказал:
– Будь они все такими, как ты, Айви, они бы поняли. Увы, никто из моих больных в медицинский комитет не входит, а в этом городе принято отдавать предпочтение связям, а не опыту. А унижаться и пресмыкаться я не умею и не собираюсь…
Заметив, что Айви погрузилась в какое-то странное молчание, Пол заботливо обнял ее и спросил:
– В чем дело, моя милая? Почему ты вдруг замолчала?
– Ни в чем, – кротко улыбнулась Айви. – Со мной все в порядке.
– Ты не на мой счет тревожишься?
– Нет, конечно. С какой стати?
– О, я ведь тебя знаю. – Пол чуть отсел от нее и сцепил пальцы. – Не стоило мне, наверное, все тебе рассказывать. Я ведь уже давал себе зарок…
– Ну что ты, родной мой, ты всегда должен мне все рассказывать! заявила Айви. – Она вскочила с дивана и, ухватив Пола за руку, решительно потянула на себя. – Пойдем же.
В ее голосе прозвучало столько тепла и нежности, что Пол безропотно позволил увести себя в спальню. Айви без тени смущения скинула халатик и нырнула в постель, а Пол, в считанные секунды избавившись от одежды, присоединился к ней и стиснул в объятиях ее крепкое гладкое тело. Любовно потеревшись носом о ее щеку, он сказал:
– А ведь я правду сказал, Айви. Если бы не ты, я бы, наверное, уже совсем умом тронулся.
– Ах, доктор, доктор! – засмеялась Айви. – Твоими устами бы да мед пить.
– Ты меня не бросишь, Айви?
– Тебя? – Она отстранилась и наградила его недоуменным взглядом. – Не говори глупости. Скорее это я тебе надоем.
– Но ведь я отнимаю у тебя время – жизнь отнимаю! Ты бы могла выйти замуж. Только свистни, и этот, как его… мигом на тебе женится.
– Я знаю. – Айви шаловливо повела головой. – Зато так я легче понимаю, что взамен даю тебе нечто ценное.
– О, Ай-ииви!
– Как я люблю, когда ты так произносишь – Ай-ииви! Обожаю твой голос. Я в тебя и влюбилась-то, едва твой голос услышала.
– Ты хочешь сказать… – Пол махнул рукой. – Ладно, мы понапрасну тратим время.
Он порывисто притянул ее к себе, а Айви столь же порывисто отдалась ему…
Позже, когда он лежал, прижавшись щекой к ее груди и тяжело дыша, Айви уже знала, что произойдет дальше – это случалось уже множество раз. И верно, Пол начал тихонечко посапывать, дыхание его стало реже, и он уснул. Такое повторялось всегда, и Айви неизменно позволяла ему поспать – минут десять.