Выйти замуж за Бена Сьюзен согласилась только для того, чтобы покинуть ненавистный дом дяди, где жила после гибели родителей. Потом она сбежит от мужа, оставив в его распоряжении полученное в наследство состояние - ведь это, и только это было его целью в их браке! А сама заживет скромной, уединенной, но совершенно самостоятельной жизнью…
Однако у Бена на этот счет совершенно иные планы.
Содержание:
Глава первая 1
Глава вторая 4
Глава третья 7
Глава четвертая 10
Глава пятая 12
Глава шестая 14
Глава седьмая 16
Глава восьмая 18
Глава девятая 20
Глава десятая 22
Глава одиннадцатая 24
Эпилог 27
Лилиан Тревис
Выполненное обещание
Глава первая
Сьюзен беспокойно ходила по комнате. При малейшем шуме, хоть отдаленно напоминавшем шорох шин по подъездной дорожке, она подбегала к окну и настороженно приподнимала занавеску. Затем, словно опомнившись, вскидывала голову и, тряхнув волосами, словно норовистая лошадка, отходила в глубь комнаты.
Наконец, устав метаться, Сьюзен опустилась на кушетку и сжала голову руками. Надо взять себя в руки и постараться разобраться в ситуации. Со вчерашнего дня, когда дядя Джамал объявил ей о своем намерении выдать ее замуж, Сьюзен не находила покоя, ломая голову над причинами, побудившими дядю принять такое решение. В принципе, выдавать ее замуж было для него невыгодно: ведь пока Сьюзен находилась под его опекой, он единовластно контролировал ее состояние, а оно, насколько известно девушке, немалое. С замужеством племянницы все деньги, акции и имущество переходили в распоряжение ее самой и ее супруга. Что-то тут не складывалось. Не говоря уж о том, что кандидатура жениха вызывала у нее тревогу. Иранец американского происхождения, чьи родители осели в Америке задолго до революции, родился в Штатах. По словам тети Лале, Бижан Асади был уже в зрелых годах - ему было тридцать восемь - и при своем богатстве и предприимчивости слыл завидным женихом. С чего ему понадобилось жениться именно на ней?
Сьюзен тяжело вздохнула. Похоже, биться над этой загадкой бесполезно. Придется подождать, пока он явится, может, тогда ей удастся хоть в чем-то разобраться. А заодно и втолковать, что замуж она не выйдет - ни за него, ни за кого-либо другого. Дядя Джамал всегда был очень предан брату, хотя и не одобрял его брака с американкой, и после гибели Алирезы в автомобильной катастрофе постарался создать для племянницы самые лучшие, по его понятиям, условия. И хотя для Сьюзен обстановка мусульманской семьи была непривычна - ее отец и мать вели светский образ жизни, - после всего, чего она натерпелась, покой и уединение оказались как раз тем, что ей было нужно. Ей казалось, что дядю нынешняя ситуация устраивала так же, как и ее саму, и она была спокойна - до вчерашнего дня, когда на нее, как гром среди ясного неба, свалилась ошеломляющая новость.
В дверь тихонько постучали, и на пороге возникла тетя Лале. Сьюзен вздрогнула. Вот оно! По-видимому, она так глубоко задумалась, что не услышала, как подъехала машина.
- Господин Асади приехал, Сусан-джан, - мягко произнесла тетушка. - Идем в гостиную. - И, подойдя к племяннице, ласково взяла ее за руку.
Сьюзен невольно улыбнулась тетке. Ей нравилось, как та произносила ее имя - на персидский манер с ударением на последнем слоге. Родители специально назвали единственную дочь таким именем, которое было бы созвучно английскому. Поскольку всю жизнь, не считая последних двух лет, девушка прожила в Европе, то все, включая родителей, привыкли звать ее Сьюзен или Сюзанной.
На мгновение Сьюзен прижалась к тетке. После гибели родителей Лале стала для нее единственной поддержкой и опорой. Тетка тоже радовалась обществу Сьюзен, ведь ее сыновья уже выросли, разлетелись по свету, и она их почти не видела. К тому же Лале всегда втайне мечтала иметь дочь. А для Сьюзен жена ее дяди стала настоящим спасением, ибо, помимо всего прочего, эта кроткая и ласковая женщина одним своим присутствием была способна усмирить Джамала даже в минуты самого сильного гнева. При всем своем крутом нраве и домостроевских замашках, Джамал искренне любил и берег свою хрупкую жену, а ее редкостное спокойствие и доброта всегда действовали на него умиротворяюще. Впрочем, не только на него; тетя Лале, казалось, обнимала всех окружающих своей удивительной аурой.
- Почему обязательно в гостиную, аммэ? Можно, я поговорю с ним в саду? - взмолилась Сьюзен.
- Твой дядя будет недоволен, - как всегда кротко возразила тетка.
- А он хоть когда-нибудь бывает доволен тем, что я делаю? - с горечью отозвалась Сьюзен.
Джамал Нариман никогда не скрывал своего неодобрения того, что его брат с женой-американкой воспитали дочь в традициях, далеких от мусульманских. Его откровенно раздражало, что Сьюзен, даже попав в его дом, отказывалась убирать под косынку свои роскошные медово-золотистые волосы и продолжала носить джинсы.
- Ну хорошо, милая, - со вздохом согласилась тетка. - Только прошу тебя, постарайся быть полюбезнее с господином Асади. Говорят, он очень достойный молодой человек.
В устах тети Лале, которой едва исполнилось сорок, слова "молодой человек" в применении к мужчине, который был почти ее ровесником, прозвучали так забавно, что Сьюзен невольно рассмеялась. И тут же почувствовала, что у нее прибавилось сил и мужества. Вскочив на ноги, она крепко обняла тетку.
- Аммэ, ты у меня просто чудо. Ну как я могу с тобой расстаться? Ладно, не волнуйся, я буду вести себя прилично, - поспешно прибавила она, заметив набежавшую на лицо Лале тень. - Идем!
И, гордо вскинув голову, Сьюзен направилась к двери. Сейчас она задаст жару этому незнакомцу, который покушается на ее душевное равновесие!
Лале, следуя за племянницей, сокрушенно покачала головой. По ее глубокому убеждению, Джамалу не следовало спешить со свадьбой. Сьюзен ведь пережила два нервных срыва. Причину первого Лале не знала, а второй последовал сразу за гибелью ее родителей. Сьюзен долгое время провела в частной клинике в Швейцарии, откуда дядя и тетка забрали ее полтора года назад. К чему такая спешка? - недоумевала про себя Лале. Она ломала над этим голову со вчерашнего дня, когда муж огорошил их новостью. Спрашивать Джамала было бесполезно, он бы только разозлился и все равно ничего не сказал. Что ж, делать нечего. Лале слишком хорошо знала мужа, чтобы пытаться переубедить его. Сейчас ее больше всего тревожило, что Сьюзен, решительно настроенная против брака, может отказать жениху, а это неминуемо вызовет взрыв, ибо Джамал, до сих пор лишь тихо кипевший, наблюдая за поведением племянницы, в случае ее отказа просто взбесится. А как это отразится на Сьюзен, предсказать было нетрудно.
Снова вздохнув, Лале спустилась в холл. Сьюзен уже вышла в сад и направилась к небольшой беседке, расположенной в уединенном уголке. Лале коротко распорядилась проводить гостя в беседку и поспешила присоединиться к племяннице.
Какая все-таки редкостная красавица, думал Бен, глядя на стоявшую перед ним девушку. Точнее, женщину, хотя она и выглядела моложе своих двадцати четырех лет. Тоненькая, как тростинка, с горделивой осанкой и головкой, изящно сидевшей на точеной шее. А эти медово-золотистые волосы! Сьюзен была совсем не похожа на отца, она целиком пошла в мать-американку, унаследовав от нее короткий прямой носик, высокие скулы, молочно-белую кожу и огромные глаза нежнейшего голубого, как у безмятежного летнего неба, цвета. Впрочем, сейчас эти глаза смотрели одновременно воинственно и затравленно.
- Если я правильно понял, вы предпочли бы остаться запертой в доме вашего дяди, только бы не выходить за меня замуж? - ровным тоном спросил Бен, стараясь скрыть удивление. Неужели она действительно готова похоронить себя до конца дней в этом доме, где царили мусульманские устои?
- По-моему, я достаточно ясно выразилась, - ледяным тоном отозвалась Сьюзен. - Вы напрасно потратили время, приехав сюда.
Бен искоса бросил взгляд на тетку девушки, сидящую поодаль и всем своим видом выражающую беспокойство, а затем нарочно повернулся к ней спиной, чтобы Лале не могла слышать его слов. В принципе, свидание невесты и жениха до свадьбы было нарушением древней традиции, однако даже Джамал Нариман не рискнул устраивать судьбу племянницы, не дав ей увидеть жениха до брачной церемонии. Впрочем, на этом свидании настоял сам Бен. В конце концов, по воспитанию он был американцем, хоть и вырос в мусульманской семье.
- Я хотел бы получить кое-какие объяснения, - обманчиво мягким тоном заметил Бен.
Его голос звучал подозрительно тихо, и уже одно это должно было насторожить девушку. Бен вообще редко повышал голос - при его внушительной внешности и росте ему этого не требовалось. Тонкие брови Сьюзен в ответ слегка приподнялись.
- Может, найдутся женщины, которым подобное упорство покажется лестным, - заявила она. - Но я не из их числа.
- Стало быть, просто "нет", и все?
Сьюзен презрительно расхохоталась, и этот смех прозвучал резким контрастом по сравнению с тревогой, читавшейся в ее глазах.
- Я понимаю, вы американец, но не можете же вы быть законченным идиотом.
Такое откровенное оскорбление могло отпугнуть любого мужчину, менее уверенного в себе, но Бижан Асади не был любым мужчиной, так же, как и Сьюзен Нариман не была любой женщиной. Она нужна Бену, и он твердо решил, что без нее отсюда не уедет.
- Странно, что вы так отзываетесь об американцах. Вы же сами наполовину американка, - заметил он. - Впрочем, это и к лучшему: вам будет легче адаптироваться, когда мы приедем в Калифорнию.
Глаза Сьюзен потемнели, приобретя почти серый оттенок.
- Я никуда не собираюсь ехать. И ни за что не соглашусь на брак с незнакомым человеком, который устроили, даже не спросив моего согласия.
Однако Бен отмел ее возражения.
- Я вовсе не такой варвар, каким вы меня считаете. Можно даже сказать, что я вполне цивилизованный человек. Не знаю, подойдете ли вы моим родителям в качестве невестки, но со временем они привыкнут.
- Ваша мать наверняка вас обожает, - фыркнула Сьюзен, но от Бена не укрылось, как вспыхнули ее щеки при намеке на то, что для настоящего мусульманина она - товар второго сорта.
- Не то слово, - отозвался он, скрывая улыбку. - Впрочем, все иранские матери обожают своих сыновей.
- А дочерей - нет? - насмешливо спросила Сьюзен.
- Дочерей любят не меньше. - Бен усмехнулся. - Во всяком случае, я своих дочерей буду холить и лелеять. Я единственный сын, Сьюзен, - заметив, как на мгновение смягчилось выражение лица девушки, мягко пояснил он, стремясь закрепить успех. - Мне уже тридцать восемь, и я дал слово отцу, что к сорока годам у него будет внук. И я его непременно рожу.
- Вы хотите сказать, что его рожу я?
- Прошу прощения, я неточно выразился. - Бен закусил губу, изо всех сил стараясь не расхохотаться.
Руки Сьюзен сами собой сжались в кулаки. Ей отчаянно захотелось стереть с лица этого типа самоуверенное выражение. В жизни еще не встречала такого непробиваемого мужика! Она судорожно сглотнула и невольно в отчаянии обернулась к тетке, но та отвела глаза. Бедная тетя, она ничем не может ей помочь! На глаза Сьюзен навернулись слезы. Черт бы побрал дядю Джамала! Папа и мама ни за что бы такого не допустили. Ее родители нежно любили свое единственное дитя и многое прощали своенравной дочери.
Выросшая в Европе, Сьюзен училась в Сорбонне и всерьез намеревалась стать фотографом. Все в один голос твердили, что у нее настоящий талант. Она свободно говорила по-французски, а английский и фарси были ее родными языками. Казалось, счастливое будущее распростерло над ней светлые крылья, но внезапно, всего за один день, весь ее мир рухнул. С величайшим трудом Сьюзен выкарабкалась из пропасти, но едва успела немного прийти в себя, как на нее обрушился новый удар. Оказавшись после лечебницы в доме дяди, она теперь мечтала лишь о том, чтобы ее оставили в покое. И вот, пожалуйста, ей навязывают в спутники жизни… неизвестно кого!
- Бывают женихи и похуже, Сьюзен, - ворвался в ее мысли голос Бена.
- Муж остается мужем, а муж мне не нужен, - отрезала она.
- Но ведь большинство женщин мечтают о том, чтобы выйти замуж. Это нормальное явление.
- Значит, я не такая, как другие женщины.
Бен рассмеялся - почти зло.
- Это вы так говорите, но я уже узнал на своем опыте, что по сути все женщины одинаковы. У вас у всех есть тайная цель…
- Можно подумать, у вас ее нет!
- Есть, но не тайная. Я хочу жениться и иметь детей. - Он окинул Сьюзен взглядом, словно она была племенной кобылой. - Вы молоды. Из вас получится отличная мать.
Сьюзен вздрогнула.
- Я не желаю быть матерью.
Бен лишь пожал плечами.
- Мы можем пожениться сегодня же, прямо сейчас. Ваш дядя, боюсь, не сможет присутствовать на церемонии.
- Какая жалость.
- Не надо иронизировать, Сьюзен. Все уже решено. Сделка совершилась, брачный контракт заключен, ваше приданое я уже получил.
Ах, вот как! Стало быть, это сделка. Что он женится на ней ради приданого, было и так понятно. Ее подмывало спросить, что подвигло дядю согласиться на эту сделку, но по лицу Бена Асади было видно, что ответа она не дождется, - он явно из того же теста, что и Джамал Нариман. Сьюзен выпрямилась, сверкая глазами.
- Что бы вы с моим дядей обо мне ни думали, я не безмозглая кукла и вовсе не покорная, бесхребетная рабыня. Поскольку у вас, очевидно, проблемы со слухом, то повторю еще раз: я не выйду за вас замуж. Ни за что и никогда. Уж лучше состарюсь и поседею в доме моего дяди, чем возьму вашу фамилию, господин Асади.
Бен отвернулся, скрывая улыбку. Джамал говорил, что со Сьюзен будет трудно сладить, однако забыл сказать, что его племянница умна и отважна. Тупое упрямство и сила духа - совсем разные вещи. Тупое упрямство всегда противно, а сила духа и крутой нрав - такое уже интересно. Это как объезжать норовистую лошадь, самозабвенно охотиться или отчаянно резаться в теннис. Женщина, обладающая силой духа, всегда желанна для мужчины.
- А знаете, вы мне очень даже нравитесь, - заметил Бен.
- Боюсь, что не могу ответить вам взаимностью.
Бен снова едва не расхохотался. Он с восхищением смотрел на Сьюзен, стоящую перед ним с гордо поднятой головой и вызывающе сверкающую глазами.
- Кстати, мои друзья в Штатах зовут меня Беном, - сказал он. - Надеюсь, что, каковы бы ни были сейчас ваши чувства, со временем вы научитесь меня терпеть. Это сделает наш брак по расчету более… приемлемым.
- Зря надеетесь. Я скорее соглашусь, чтобы мне в рот сунули удила и оседлали, как лошадь.
- Весьма соблазнительная идея.
Сьюзен залилась краской до самой шеи. Она даже не подозревала, насколько сейчас хороша. Бен ощутил прилив желания, стремление владеть этой женщиной безраздельно.
Между тем Сьюзен в смятении отошла в дальний конец беседки и присела на мраморную скамью, скрестив руки на груди. Грудь ее бурно вздымалась. Бен неторопливо последовал за ней. Ему не хотелось слишком сильно давить на нее - пока. Осторожно коснувшись внутреннего кармана пиджака, он нащупал сложенную вырезку из утренней газеты. Сьюзен, естественно, не понравится то, что там напечатано, и Бен был готов первым признать, что ведет нечестную игру. Однако сдаваться он не собирался.
Когда-то Бижан Асади дал слово родителям, что вернет утраченное семьей состояние, и с тех пор любой его шаг был подчинен этой цели. Благосостояние его семьи неуклонно росло и теперь достигло значительных размеров. Даже более чем значительных.
Почувствовав его приближение, Сьюзен подняла глаза.
- Неужели у вас совсем нет совести? - дрожащим от негодования голосом спросила она. - Как вы можете жениться на женщине против ее воли?
- Ну почему же против воли? У вас есть выбор.
- Вы мне просто омерзительны!
- В таком случае можете позвать вашу тетю и сообщить, что сделка отменяется.
Сьюзен обернулась через плечо на сидевшую в отдалении тетку.
- Я вижу, вам нравится играть в эту игру, - сказала она, поджимая губы.
- Сегодня день моей свадьбы, так почему бы мне не веселиться?
Сьюзен отвела глаза.
- Нет, я не выйду за вас замуж. Тетя с дядей очень хорошо ко мне относятся. Я здесь уже полтора года и уже стала считать этот дом своим.
Она кривила душой. Как бы ни относился к ней дядя, хотя бы в память о ее отце, он не потерпит, чтобы женщина срывала планы мужчин. Сьюзен понимала, что на самом деле выбора у нее нет. Раз уж Джамал решил выдать ее замуж, то он не отступит - как и этот мужчина, стоящий сейчас перед ней.
Бен не верил ни единому ее слову. Может, сейчас дом дяди и кажется ей идеальным убежищем, но так будет не всегда. Ибо несмотря на ангельскую внешность, в глазах Сьюзен то и дело мелькают бунтарские искорки, выдающие ее сильную натуру. Рано или поздно она неизбежно попытается вырваться на волю, пойдет ради этого на конфликт с Джамалом, и что тогда?
Бен внезапно ощутил прилив острой жалости, к которой примешивалось восхищение. Даже загнанная в угол, Сьюзен продолжала сражаться, хотя наверняка понимала, что проиграет. Впрочем, это ни на миг не поколебало его намерений. Бен никогда не бросал начатую игру, хотя и играл не в карты. Его полем была коммерция, и в своем бизнесе он достиг ошеломляющего успеха. Удача сопутствовала ему везде и всегда, в какие бы отчаянные махинации он ни ввязывался.
- Вашим домом, Сьюзен, будет мой дом. Я выбрал вас. Вы часть моего плана, а от своих планов я никогда не отступаю. Никогда не сдаюсь и никогда не останавливаюсь на полпути.
- Вот и применили бы свои замечательные качества в другом месте.
- Другого места не будет. И выбора у вас нет, вы сами это понимаете. Ваше будущее - это наш брак, - мягко произнес Бен.
Налетел легкий ветерок и сдул прядку волос на лоб Сьюзен. Она не сделала попытки отвести волосы от лица, и медово-золотистый локон колыхался легко, как перышко. Бен молча любовался игрой солнечного света на лице и плечах девушки. Солнце отбрасывало золотые блики на ее кудри, а в глазах мелькали аквамариновые искорки.
- Я знаю, кто вы такой, господин Асади. И мне все известно про ваши успехи, - заявила Сьюзен, иронически выгнув бровь. - Хотите, расскажу?
- С удовольствием. Я люблю слушать истории про себя.
- Вы чистокровный иранец, родились в окрестностях Лос-Анджелеса. Семья у вас была не то чтобы очень состоятельная. Учились в муниципальной школе, а потом вам удалось поступить в один из престижнейших американских университетов.
- Йельский, - уточнил Бен.
- Вполне приличный университет, - согласилась Сьюзен. - Вот только почему не в Гарвард?
- Гарвард для старых американских семей.