- Эта ярмарка должна быть самой удачной из всех.
- Так и будет, мисс. Раньше никто не продавал кружек, расписанных детскими именами. Заработанные деньги жертвуют монастырю. Я скажу настоятельнице, что это благодаря вам они пользуются таким спросом.
- Не дели шкуру неубитого медведя, - сказала я по-английски. И по-французски добавила: - Цыплят по осени считают.
Женевьева улыбалась. Видимо, опять увидела во мне гувернантку.
Однажды после обеда мы возвращались с прогулки, и мне пришла мысль использовать для ярмарки ров замка. Я его еще не исследовала, и мы спустились туда вместе. Внизу буйно разрослась зеленая трава. Было бы неплохо поставить там палатки. Женевьеве эта мысль понравилась.
- Пусть все будет не так, как всегда. Мы никогда не использовали старый ров, но это, конечно, самое подходящее место.
- Оно укрыто от ветра, - сказала я. - Представь, как палатки будут смотреться на фоне серых стен!
- Отлично, установим их там. У вас нет ощущения, что мы здесь отгорожены от всего мира?
Я поняла, что она имеет в виду. Внизу было тихо, совсем рядом возвышалась серая крепостная стена. Мы обошли вокруг замка, и я задумалась - не поспешила ли я со своим предложением? Какая-нибудь из ухоженных лужаек намного удобнее, чем неровное дно высохшего рва. Вдруг я увидела крест. Его воткнули в землю у гранитной стены замка, Я показала на него Женевьеве. Сев на корточки, она пригляделась к нему. Я последовала ее примеру.
- Здесь что-то написано, мисс.
Мы склонились над надписью.
- "Фидель, одна тысяча семьсот сорок седьмой год", - прочитала я вслух. - Это могила. Могила собаки.
Женевьева подняла на меня глаза.
- Такая старая? Потрясающе!
- Наверное, это собака с миниатюры.
- Ах, да! С той, которую папа подарил вам на Рождество? Фидель! Хорошее имя, по-французски оно значит: верный!
- Хозяйка очень любила его, раз похоронила вот так… с крестом, кличкой и датой.
Женевьева кивнула.
- Это меняет дело, - сказала она. - Получается, что ров - кладбище. Мы ведь не захотим устраивать ярмарку там, где похоронен бедный Фидель?
Я кивнула.
- К тому же нас всех искусали бы мошки. Они так и вьются в высокой траве.
Мы вошли в замок. Уже оказавшись под прохладной сенью высоких стен, она сказала:
- И все же я рада, что мы нашли могилу бедного Фиделя, мисс.
- Да, - откликнулась я. - Я тоже.
Ярмарочный день выдался жарким и солнечным. Палатки установили на лужайке перед замком. С самого утра туда стали стекаться торговцы с различными товарами. Женевьева помогла мне украсить прилавок. Расстелила белую скатерть, потом с большим вкусом разложила зеленые листья и выставила посуду. Получилось очень недурно. Втайне я согласилась с Женевьевой, что наша палатка выделяется среди остальных. Госпожа Латьер продавала легкие закуски и напитки, среди товаров было много рукоделия, цветы из парка, пироги, овощи, безделушки и ювелирные украшения. Женевьева сказала, что главной нашей соперницей будет Клод, которая выставит на продажу кое-что из своей одежды. У нее очень большой гардероб. Все, конечно, захотят купить наряд, привезенный из Парижа.
Местные музыканты во главе с Арманом Бастидом будут играть до самых сумерек, потом начнутся танцы.
Я не напрасно гордилась своими кружками. Первыми покупателями были Бастиды-младшие. Они завизжали от восторга, когда вдруг увидели кружки со своими именами. Тем временем я писала имена, которые почему-либо упустила. Работы, словом, хватало.
Ярмарку открыл граф, что само по себе делало ее событием необычайным. Первые полчаса я только и слышала, что "после смерти графини это первая ярмарка, на которой присутствует граф". Многие говорили, что это добрый знак и что жизнь в замке теперь наладится.
Проходившая мимо Нуну настояла, чтобы я написала на кружке и ее имя. Над нашим прилавком был натянут синий тент. От жаркого солнца, запаха цветов, гомона голосов и смеха у меня начала кружиться голова.
У палатки остановился граф. Он хотел посмотреть, как я работаю. Женевьева сказала:
- У нее здорово получается, правда, папа? Так ловко! Ты должен купить кружку со своим именем.
- Хорошая мысль, - согласился он.
- Твоего имени здесь нет, папа. Мисс, вы не сделали кружку с Лотером?
- Нет, я не думала, что она понадобится.
- В этом вы ошиблись, мадемуазель Лосон.
- Да, - ликующим тоном закричала Женевьева, словно она, как и ее отец, радовалась допущенной мной ошибке. - В этом вы ошиблись!
- Ошибку легко исправить, если заказ делается всерьез, - возразила я.
- Конечно, всерьез.
Пока я выбирала чистую кружку, граф облокотился о прилавок.
- У вас есть любимый цвет? - спросила я.
- Я полагаюсь на ваш вкус.
Я внимательно посмотрела на него.
- Думаю, пурпурный. Пурпурный и золотой.
- Королевские цвета?
- Они вам должны подойти, - улыбнулась я.
Вокруг собрались зрители. Они перешептывались. Казалось, что синий навес укрыл меня не только от солнца, но и от всех неприятностей. Определенно, в тот день счастье улыбалось мне.
На кружке появились буквы цвета королевского пурпура с золотой точкой над i и такой же золотой точкой в конце слова. У зрителей вырвался возглас восхищения, и я в порыве вдохновения вывела под именем золотую лилию.
- Вот, - сказала я. - По-моему, она здесь кстати.
- Папа, за кружку надо заплатить.
- Пусть мадемуазель Лосон назовет цену.
- Она стоит немного дороже остальных, правда, мисс? В конце концов, это особенная кружка.
- Думаю, она стоит намного дороже остальных.
- Как скажете, - согласился граф и кинул деньги в чашку, поставленную Женевьевой на прилавок. В толпе послышались возгласы изумления. Это значило, что наше пожертвование монастырю будет самым крупным.
Женевьева порозовела от удовольствия. Полагаю, она была так же счастлива, как и я.
Когда граф ушел, я заметила рядом с собой Жан-Пьера.
- Я тоже хочу кружку с лилией, - сказал он.
За Жан-Пьера вступилась Женевьева:
- Пожалуйста, мисс, распишите ему кружку!
Я поставила на кружке Жан-Пьера королевский цветок.
Тогда все покупатели стали просить нарисовать им геральдическую лилию. Возвращались даже те, кто уже купил кружку.
- С трилистником будет стоить дороже! - предупреждала ликующая Женевьева.
Я рисовала, Женевьева бурно выражала свою радость, а рядом стоял Жан-Пьер и с улыбкой глядел на нас.
Это была победа. На кружках мы заработали больше, чем любая другая палатка, и все об этом говорили.
Незаметно спустились сумерки, и начались танцы - на лугу, а для желающих - в вестибюле замка.
Женевьева сказала, что еще никогда не видела такой веселой ярмарки.
Граф исчез: он уже выполнил свой долг, посетив ярмарку. Клод с Филиппом тоже ушли. Я тщетно искала глазами графа, надеясь, что он вернется и пригласит меня на танец.
Рядом стоял Жан-Пьер.
- Ну, как тебе нравятся наши сельские развлечения?
- Они похожи на английские праздники, которые я люблю с самого детства.
- Я рад. Потанцуем?
- С удовольствием.
- Пойдем на луг? В вестибюле слишком жарко. Под звездами танцевать гораздо приятнее.
Он взял меня за руку, и мы закружились под звуки вальса.
- Вижу, тебе нравится наша жизнь, - почти касаясь губами моего уха, прошептал он. - Но ты не сможешь остаться здесь навсегда. У тебя есть свой дом…
- У меня нет дома. А из родных осталась только тетя Джейн.
- Не думаю, чтобы мне понравилась тетя Джейн.
- Почему?
- Потому что тебе она не нравится. Это ясно по твоему голосу.
- Я так плохо скрываю свои чувства?
- Просто я немного знаю тебя. Надеюсь узнать лучше, ведь мы друзья, верно?
- Мне приятно так думать.
- Мы счастливы… вся наша семья… что ты считаешь нас своими друзьями. Что ты будешь делать, когда закончишь работу в замке?
- Уеду отсюда. Но работа еще не закончена.
- Тобою довольны… в замке. Это очевидно. Сегодня Его Светлость смотрел на тебя с явным одобрением.
- Да, кажется, он доволен. Ведь я хорошо отреставрировала его картины.
Жан-Пьер кивнул.
- Не уезжай, Дэлис, - сказал он. - Останься с нами. Нам здесь будет грустно без тебя. Особенно мне.
- Ты очень добр…
- Я всегда буду добр к тебе… до конца жизни. А если ты уедешь, то уже никогда не стану счастливым. Я прошу тебя остаться здесь навсегда… со мной.
- Жан-Пьер!
- Выходи за меня замуж. Пообещай, что никогда не оставишь меня… никогда не оставишь нас. Твое место здесь, Дэлис, и ты это знаешь.
Я остановилась. Он взял меня за руку и отвел под раскидистые ветви росшего у лужайки дерева.
- Это невозможно, - сказала я.
- Почему?
- Ты мне очень нравишься, и я никогда не забуду, с какой добротой ты отнесся ко мне в нашу первую встречу, но…
- Ты хочешь сказать, что не любишь меня?
- Я не думаю, что стала бы тебе хорошей женой.
- Но я нравлюсь тебе, Дэлис?
- Конечно.
- Я это чувствовал. Я не требую, чтобы ты сказала "да" или "нет" немедленно. Может быть, ты еще не готова.
- Жан-Пьер, пойми…
- Я все понимаю, дорогая.
- Не думаю.
- Я не стану торопить события, но ты не уедешь от нас. Со временем ты сама во всем разберешься.
Он торопливо поцеловал мою руку.
- Не возражай, - сказал он. - Ты должна жить здесь. И именно со мной.
К действительности меня вернул голос Женевьевы.
- Вот вы где, мисс! Я вас искала. Жан-Пьер, потанцуй со мной! Ты обещал.
Он улыбнулся, приподняв брови. Это он делал так же выразительно, как пожимал плечами.
Еще не оправившись от смущения, я рассеянно наблюдала за тем, как они танцуют. Первый раз в жизни мне предлагали выйти замуж, и я не знала, что делать. Я не могла стать женой Жан-Пьера, ведь…
Особенно меня смущало то, что он как будто и сам не был готов к этому разговору. Почему он заторопился? Не выдала ли я своих чувств? А может быть, сегодня днем, у палатки, свои чувства выдал граф?
Праздник закончился. Я обрадовалась, когда музыканты на прощание сыграли "Марсельезу". Все разошлись по домам, а я вернулась к себе в комнату, чтобы подумать о своем прошлом и будущем.
На следующий день работа не ладилась. Я боялась, что из-за своей рассеянности испорчу картину. Сделала я мало, но успела о многом подумать.
Невероятно. После неудавшегося романа с Чарлзом у меня не было ни одного поклонника. И вдруг - сразу двое. Один из них просит меня выйти за него замуж. Но меня занимали намерения графа. Когда накануне он, помолодевший и веселый, стоял у прилавка, мне показалось, что я могла бы подарить ему счастье, которого ему так не хватало. Какая самонадеянность! Едва ли он думал о чем-то, кроме мимолетной любовной связи - подобной тем, что были у него в прошлом. Я явно заблуждалась на свой счет.
После завтрака в комнату ворвалась Женевьева. Она выглядела по крайней мере на четыре года старше своего возраста. Она собрала волосы высоко на затылке и уложила в тяжелое кольцо. Новая прическа делала ее выше и женственнее.
- Женевьева, что это? - вскричала я.
- Вам нравится?
- У тебя такой… взрослый вид.
- Его-то я и добивалась. Мне надоело, что со мной обращаются, как с ребенком.
- Кто с тобой обращается, как с ребенком?
- Все. Вы, Нуну, папа, дядя Филипп со своей противной Клод. В общем, все. Так вы не сказали, нравится вам моя прическа?
- Не знаю, уместна ли она.
- Уместна, мисс.
Женевьева рассмеялась.
- Я теперь всегда так буду ходить. Я уже не ребенок. Моя бабушка была старше всего на год, когда вышла замуж!
Я в изумлении посмотрела на нее. Ее глаза горели от возбуждения. Мне стало не по себе, но я видела, что говорить с ней было бы бесполезно.
Я зашла проведать Нуну. Она сказала, что в последнее время меньше страдает от головных болей.
- Меня немного тревожит Женевьева, - призналась я. В глазах Нуну мелькнул страх. - Она волосы завязывает пучком. И уже не похожа на ребенка.
- Девочка взрослеет. Ее мать была другой - мягкой, кроткой. Даже после рождения Женевьевы она казалась ребенком.
- Женевьева сказала, что ее бабушка вышла замуж, когда ей было шестнадцать. И заявила это таким тоном, будто собиралась сделать то же самое.
- У нее такая манера говорить.
Наверное, я и впрямь подняла ложную тревогу. В пятнадцать лет многим девочкам надоедает быть детьми. Они сооружают себе взрослую прическу и ходят с пучком, словно им уже семнадцать.
Однако, через два дня я была уже не так беззаботна. Ко мне прибежала расстроенная Нуну. Оказалось, что Женевьева ускакала после обеда верхом и все еще не вернулась. Было около пяти часов.
- С ней наверняка кто-нибудь из конюхов, - сказала я. - Она никогда не ездит одна.
- А сегодня поехала.
- Вы ее видели?
- Да. Я заметила, что она не в настроении, и наблюдала за ней из окна. Она умчалась галопом. С ней никого не было.
- Но она знает, что это ей запрещено?
Я беспомощно посмотрела на Нуну.
- Она сама не своя после ярмарки. - Нуну вздохнула. - А я так радовалась - ей было интересно. Я надеялась, что она изменится.
- Я полагаю, что Женевьева скоро вернется. Она просто хочет доказать нам, что уже взрослая.
Нуну ушла, и мы - каждая в своей комнате - стали ждать Женевьеву. Думаю, Нуну, как и я, напряженно размышляла о том, какие шаги следует предпринять, если девочка не вернется в течение часа. Минут через тридцать я увидела в окно Женевьеву. Она скакала к замку.
Я поспешила в классную комнату, через которую Женевьева непременно должна была пройти, чтобы попасть к себе в спальню. Не успела я вбежать туда, как из своей комнаты вышла Нуну.
- Она вернулась, - сказала я.
Нуну кивнула.
- Я видела.
Вскоре в комнату поднялась Женевьева.
Она раскраснелась, сияющие глаза делали ее почти красавицей. Увидев нас, она беззаботно улыбнулась и, сняв шляпу для верховой езды, бросила ее на парту.
Нуну никак не решалась на разговор, и начать пришлось мне:
- Мы волновались. Тебе запрещено ездить одной.
- Было запрещено, мисс. Это пройденный этап.
- Я не знала.
- Вы ничего не знаете, хотя думаете, что знаете все!
Я расстроилась. Стоявшая перед нами непослушная, дерзкая девочка ничем не отличалась от грубиянки, с которой я столкнулась, едва приехав в замок. Я думала, что положение выправляется, но теперь поняла, что чуда не произошло. Женевьева осталась все тем же капризным созданием.
- Я уверена, что твой отец будет очень недоволен.
Она бросила на меня злобный взгляд.
- Так скажите ему. Скажите. Вы ведь друзья.
Я тоже рассердилась.
- Ты ведешь себя глупо. Ездить одной - верх безрассудства в твоем возрасте.
Она продолжала стоять, чему-то улыбаясь, и я усомнилась в том, что она была одна. Мне стало еще тревожнее.
Она вдруг вскинула голову и высокомерно оглядела нас.
- Послушайте, - сказала она. - Вы, обе. Я буду поступать, как мне нравится. И никому… Никому меня не остановить!
Она схватила шляпу со стола и ушла к себе, громко хлопнув дверью.
Настали нелегкие дни. К Бастидам меня уже не тянуло: там мог быть Жан-Пьер. Я чувствовала: дружба, которой я всегда дорожила, осталась в прошлом. Граф после ярмарки уехал в Париж, Женевьева меня избегала. Я работала, не покладая рук. Большая часть портрета на стене была расчищена, и это вселяло в меня уверенность в успехе.
Как-то утром, оторвав взгляд от картины, я увидела, что в комнате нахожусь не одна. У Клод была такая манера. Она входила бесшумно, и вы вздрагивали от неожиданности, обнаружив ее у себя за спиной.
Клод прекрасно выглядела в то утро. Синий халат с ярко-красной тесьмой был ей к лицу. Я почувствовала слабый запах мускусных духов из лепестков розы.
- Я вас не напугала? - приветливо спросила она.
- Конечно, нет.
- Мне хотелось бы поговорить с вами. Я все больше тревожусь о Женевьеве. Она становится невыносима. Сегодня утром нагрубила нам с мужем.
- Она капризная девочка, но бывает и милой.
- Она невоспитанная и дерзкая! С таким поведением ее не примут ни в одну школу. А как она на ярмарке держалась с этим виноделом! Если она станет упорствовать в своей прихоти, у нас могут возникнуть проблемы. Ее уже не назовешь ребенком. Боюсь, как бы она не завела опасных связей!
Я кивнула. Ясно, что имеет в виду Клод. Она намекает на увлечение Женевьевы Жан-Пьером.
Клод подошла ближе.
- Повлияйте на нее, если можете. Заговори об этом я или Филипп, она станет еще более дерзкой. Но вы, конечно, понимаете, чем рискует эта девочка.
Клод пытливо посмотрела на меня. Я знала, о чем она думает. Если произойдет то, на что она намекает, ответственность в известной степени ляжет на меня. Именно я поощряла их дружбу. Женевьева едва ли подозревала о существовании Жан-Пьера, пока я не познакомилась с Бастидами.
Мне стало не по себе.
Клод продолжала:
- Вы уже подумали над моим недавним предложением?
- Прежде чем рассматривать какие-либо предложения, я должна закончить работу в замке.
- Не тяните. Вчера мне снова говорили об этом проекте. Одна из дам собирается открыть аристократическую школу искусств в Париже. Полагаю, для начала неплохо.
- Так неплохо, что даже не верится.
- Такая возможность выпадает раз в жизни. Конечно, ответ надо дать как можно быстрее.
Она примирительно улыбнулась и вышла.
Ей нужно, чтобы я уехала. Это очевидно. Может быть, она задета тем, что граф уделяет мне внимание, которое должно было бы принадлежать ей? Возможно. Но искренне ли ее беспокойство о Женевьеве? Я была готова признать, что с девочкой могут возникнуть серьезные проблемы. Неужели я так ошиблась в Клод?
Я пыталась работать, но не могла сосредоточиться. Не глупо ли было отказываться от шанса, который выпадает раз в жизни, ради… Ради чего?
Вскоре я убедилась в том, что Клод действительно беспокоится о Женевьеве. Возвращаясь от Габриеллы, я пошла напрямик через рощу, в которой стреляли в графа, и вдруг услышала голоса Жан-Пьера и Клод. Между ними происходил какой-то серьезный разговор. Я не знала, о чем они говорят. Сначала я удивилась, что они выбрали такое странное rendez-vous, но потом подумала, что они могли встретиться случайно и Клод воспользовалась возможностью предупредить Жан-Пьера.
В конце концов, меня это не касалось, и я свернула в сторону. Обогнув рощу, я вернулась в замок, но это происшествие убедило меня в том, что Клод в самом деле тревожится о Женевьеве. А я-то возомнила, что ею движет ревность!