- Я встретил женщину, которая заставила меня передумать. Я даже не подозревал о ее существовании, тем более не мечтал, что судьба приведет ее ко мне.
- Вы уверены? - спросила я, и голос выдал мою радость.
Он стоял неподвижно, взяв меня за руки и торжественно глядя мне в лицо.
- Как никогда в жизни.
- Но не предлагаете мне выйти за вас замуж?
- Дорогая моя, я не хочу, чтобы из-за меня вы впустую растратили свою жизнь.
- Я растратила бы ее впустую… если бы полюбила вас?
- Дэлис, не надо "если". Скажи, что любишь. Давай будем откровенны друг с другом до конца. Ты любишь меня?
- Я так мало знаю о любви. Но если я уеду отсюда и никогда снова не увижу тебя, то уже не смогу быть счастливой.
- Для начала достаточно. - Он наклонился ко мне и нежно поцеловал в щеку. - Но как ты можешь испытывать такие чувства… ко мне?
- Не знаю.
- Не обманываешься ли ты, думая обо мне? Мне бы этого не хотелось. Я бы не позволил себе жениться, пока не уверился бы, что ты поняла, что я за человек. Ты когда-нибудь думала об этом, Дэлис?
- Я старалась не мечтать о том, что представлялось мне несбыточным, но втайне все же думала.
- Ты считала это несбыточным?
- Я не представляла себя в роли роковой женщины.
- Слава Богу!
- Мне казалось, что я всего лишь непривлекательная женщина - уже немолодая, но способная позаботиться о себе. Из тех, кто решительно отбросил глупые романтические мечтания.
- Ты плохо себя знаешь.
- Если бы я сюда не приехала, то непременно стала бы такой женщиной.
- Если бы мы никогда не встретились? Но это случилось… и что же? Мы начали осторожно стирать пыль, плесень… Ты понимаешь, о чем я говорю. Но теперь мы вместе. Дэлис, я никогда не отпущу тебя, но ты должна быть уверена…
- Я уверена.
- Ты стала чуть беспечнее, чуть романтичнее. За что ты полюбила меня?
- Не знаю.
- Мой характер явно не вызывает у тебя восторга. К тому же, ты слышала немало сплетен обо мне. А если я скажу, что добрая половина этих сплетен - правда?
- Я вовсе не ожидала, что ты окажешься святым.
- Я бывал безжалостным, даже жестоким… вероломным, эгоистичным, надменным. У меня было много женщин. Вдруг я опять стану таким?
- Я к этому готова. Я самонадеянна, как гувернантка. Спроси у Женевьевы.
- Женевьева, - задумчиво пробормотал он и вдруг рассмеялся.
Граф обнял меня за плечи. Я прильнула к нему. Он разжал объятия в тот момент, когда он мог взять меня на руки и мы забыли бы обо всем на свете, кроме радости быть наконец вместе.
- Дэлис, - сказал он, - ты должна твердо решить.
- Я… Кажется, нельзя решиться тверже, чем я уже решилась.
- И ты согласна принять меня таким?
- Это мое самое заветное желание.
- Несмотря на все, что тебе известно?
- Мы начнем сначала, - пообещала я. - С прошлым покончено. Неважно, какими мы были до нашей встречи. Сейчас это не имеет значения. Важно, кем мы станем вместе.
- Про меня не скажешь, что я добрый человек.
- А что такое доброта?
- С твоим появлением я стал лучше.
- Поэтому мне необходимо остаться.
- Любовь моя, - с нежностью произнес он и прижал меня к груди. Потом отпустил меня и развернул к Шато-Гайару.
Замок высился перед нами, как волшебный дворец, залитый лунным светом. Его башни пронзали темно-синее полуночное небо.
Я чувствовала себя настоящей сказочной принцессой и сказала об этом графу.
- Той самой принцессой, которая потом жила долго и счастливо.
- Ты веришь в счастливые развязки?
- Я не верю в пожизненное блаженство. Но мы сами будем строить свое счастье.
- Твоей уверенности хватит на нас двоих. Мне это нравится. Ты всегда добиваешься того, что намечаешь. Думаю, даже выйти за меня замуж ты решила несколько месяцев назад. Дэлис, когда о наших планах станет известно, пойдут самые разные слухи. Ты не боишься?
- Мне нет дела до сплетен.
- Я просто не хочу, чтобы у тебя оставались какие-нибудь иллюзии.
- Полагаю, самое худшее мне известно. Ты привез сюда Филиппа, потому что решил никогда не жениться. Что с ним теперь будет?
- Филипп вернется в свое поместье в Бургундии и забудет, что когда-то был кандидатом в наследники Шато-Гайара. В любом случае, ему пришлось бы долго ждать моей смерти. Кто знает, не получил ли бы он наследство в таком преклонном возрасте, когда человека уже ничто не волнует?
- Наследником мог стать его сын. Возможно, он печется о его будущем.
- У Филиппа никогда не будет сына.
- Но уже есть жена! Я слышала, что она была твоей любовницей. Так?
- Была когда-то.
- И ты выдал ее за Филиппа, который не может иметь детей, чтобы она родила сына тебе?
- В принципе, я способен и на такое. Я ведь говорил тебе, что я негодяй, верно? Но ты поможешь мне справиться с пороками. Никогда не покидай меня, Дэлис.
- А ребенок? - спросила я.
- Какой ребенок?
- Ребенок Клод.
- У нее нет детей.
- Она сама мне сказала, что беременна… от тебя.
- Это невозможно, - произнес он.
- Но если она твоя любовница…
- Бывшая любовница. Твое благотворное влияние стало сказываться на моем поведении почти с первой встречи. С тех пор, как она замужем за Филиппом, между нами ничего не было. Не веришь?
- Верю. И я счастлива. Клод просто хотела выпроводить меня. Но теперь это не имеет значения. Сейчас уже ничего не имеет значения.
- Возможно, ты слышала и о других моих грехах - прошлых и нынешних.
- Все они в прошлом. Меня заботит лишь настоящее и будущее.
- Как я мечтаю о той минуте, когда у нас будут общие заботы!
- Давай считать, что эта минута уже наступила.
- Ты само очарование, я восхищаюсь тобой. Кто бы мог поверить, что я услышу такие слова из твоих уст!
- Я бы сама не поверила этому. Ты, наверное, околдовал меня.
- Дорогая, нам надо расставить все точки над "i". Спрашивай, о чем хочешь. Ты должна узнать все самое худшее. Что еще тебе говорили обо мне?
- Что ты отец ребенка Габриеллы.
- Нет, его отец - Жак.
- Я уже знаю. И еще знаю, как ты помог мадемуазель Дюбуа. У тебя доброе сердце.
Граф обнял меня за талию и, когда мы проходили по подъемному мосту, сказал:
- Я прошу тебя не упоминать лишь об одном. Никогда не спрашивай о моем прошлом браке.
- Ты считаешь, мне есть, о чем спросить?
- До тебя дошли кое-какие слухи, конечно.
- Да, кое-что я слышала.
- В наших краях это - самые стойкие сплетни. Уверен, половина округи считает меня убийцей. В их глазах ты прослывешь очень храброй женщиной, коли выходишь замуж за человека, который - как всем известно - убил предыдущую жену.
- Как она умерла?
Он молчал.
- Расскажи, - настаивала я. - Я тебя очень прошу.
- Не могу.
- Почему?
- Пойми меня, Дэлис.
- Но тебе известно, отчего она умерла?
- От большой дозы опиума.
- Но почему? Как именно это произошло?
- Никогда меня об этом не спрашивай.
- Я считала, что мы должны быть откровенны друг с другом… Всегда.
- Поэтому я ничего не могу сказать тебе.
- Неужели ответ столь ужасен?
- Довольно ужасен, - подтвердил он.
- Я не верю, что ты ее убил, и ни за что не поверю.
- Спасибо тебе… Спасибо, любимая. Давай больше не будем об этом говорить. Обещай мне.
- Но мне надо знать правду.
- Вот этого я и боялся. Теперь ты смотришь на меня по-другому, ты в нерешительности. Вот почему я до сих пор не просил тебя выйти за меня замуж. Я не мог сделать тебе предложение, пока ты не задала этот вопрос и не услышала мой ответ.
- Но ты не ответил.
- Ты слышала все, что я в состоянии сказать. Ты станешь моей женой?
- Да… Пусть кто угодно говорит мне, что ты убийца. Я не верю и не поверю никогда.
Он поднял меня на руки.
- Ты дала слово и никогда об этом не пожалеешь.
- Ты опасаешься признаться мне…
Наши губы соединились в поцелуе. Сдавшись, я обняла его - ошеломленная и восторженная, как в романтическом сне.
Но, когда граф отпустил меня, лицо его было мрачным.
- Сплетен не избежать. Люди всегда будут шептаться у нас за спиной…
- Пусть.
- Наша жизнь не будет безоблачной.
- Это будет жизнь, о которой я мечтаю.
- У тебя появится падчерица.
- Которую я уже люблю.
- С ней уже сейчас трудно. А может стать еще труднее.
- Я попробую заменить ей мать.
- Ты уже много сделала для нее, но…
- Ты словно решил убедить меня не выходить за тебя замуж. Ты хочешь услышать "нет"?
- Я не позволил бы тебе сказать "нет".
- А если бы я тем не менее тебе отказала?
- Я заточил бы тебя в темницу и держал там.
При этих словах я вспомнила о ключе и рассказала графу о находке.
- Я надеялась вернуть тебе давным-давно потерянные изумруды, - закончила я.
- Если ключ - от тайника с сокровищами… Тогда я подарю их тебе.
- Ты думаешь, это ключ к изумрудам?
- Мы можем проверить.
- Когда?
- Прямо сейчас. Поищем вместе!
- Где ты собираешься искать?
- В подземелье. В одной камере есть такие же лилии, как на ключе. Вполне возможно, они укажут на тайник. Идем?
Вдруг я вспомнила, что кроме нас поисками клада занят Жан-Пьер. Надо опередить его. В случае удачи он украдет камни и покроет позором свою семью.
- Да, лучше пойти в подземелье прямо сейчас, - согласилась я.
Граф сходил на конюшню и принес фонарь. Засветив его, мы отправились в подземелье.
- Кажется, я знаю, где мы найдем тайник, - говорил граф. - Много лет назад, когда я был мальчиком, подземелье исследовали и обнаружили нишу, украшенную королевскими лилиями. Это бросалось в глаза: лилии на тюремной стене - необычное украшение. Очевидно, они вырезаны неспроста.
- Неужели тогда никому не пришло в голову проверить, нет ли в камере тайника?
- На тайник не было ни единого намека. В конце концов, все решили, что цветы ухитрился вырезать какой-то несчастный узник. Правда, было непонятно, как он прикрепил их к стене и каким образом работал без света.
Мы добрались до входа в темницу и распахнули железную дверь. Теперь я была с графом, и меня не пугали мрак и сырость подземелья. Все мои страхи исчезли. Это было символично. С ним я была готова встретить любую опасность.
В одной руке граф держал фонарь, другую подал мне.
- Ниша где-то здесь, - сказал он.
Из темноты на нас дохнуло гнилью и плесенью. Моя нога коснулась железного кольца с ржавой цепью. Ужасно! Тем не менее я не боялась. Вдруг у моего спутника вырвался возглас:
- Смотри!
Приглядевшись, я увидела геральдические лилии. Их было двенадцать, и они располагались на равном расстоянии друг от друга на стене ниши, примерно в шести дюймах от пола.
Отдав мне фонарь, граф наклонился и попытался сдвинуть первый цветок. Тот не поддавался: был прочно вделан в стену. Тогда граф начал проверять одну за другой все лилии. На шестой он остановился.
- Ага! - произнес он. - Кажется, эту я расшатал.
Потом вдруг радостно вскрикнул. Подняв фонарь повыше, я увидела, что лилия отделилась от стены. За цветком оказалась замочная скважина. Ключ легко вошел в нее и повернулся в замке.
- Ты не видишь здесь двери? - спросил граф.
- Раз есть замок, должна быть и дверь, - ответила я и постучала по камню. - Здесь пустота!
Граф надавил плечом на стену. Раздался скрежет и, к нашему восторгу, часть кладки сдвинулась.
- Дверца, - прошептала я.
Поддавшись нашим усилиям, небольшая дверь внезапно распахнулась, и у графа вырвался ликующий возглас. Я встала рядом с ним, и покачивавшийся у меня в руках фонарь осветил нечто вроде шкафчика в стене - небольшое углубление примерно два на два фута. Внутри него лежала шкатулка - должно быть, серебряная.
Граф вынул шкатулку из тайника и взглянул на меня.
- Похоже, мы нашли изумруды.
- Открой же ее! - сгорая от нетерпения, воскликнула я.
Как и дверь, шкатулка вначале не поддавалась, но наконец крышка откинулась. Нашим взорам открылись кольца, браслеты, ожерелье, пояс и диадема - драгоценности с отреставрированного мною портрета.
Мы стояли над шкатулкой, и вдруг я поняла, что все это время граф смотрел на меня, а не на камни.
- Вот мое настоящее сокровище, - медленно произнес он, и я знала, что он имеет в виду не изумруды.
Это было счастливейшее мгновение. Дальнейшее было похоже на падение в пучину отчаяния с заоблачных вершин счастья.
Железная дверь подземелья скрипнула, во мраке послышался шорох, и мы насторожились. Кому понадобилось следить за нами? Граф привлек меня к себе и крепко обнял одной рукой.
- Кто здесь? - крикнул он.
Из темноты выступила какая-то фигура.
- Значит, вы их нашли! - Это был голос Филиппа.
Взглянув ему в лицо, я ужаснулась. Озаренный неровным светом фонаря, он показался мне каким-то другим, незнакомым человеком. Да, у него были черты Филиппа, но куда подевалась его вялость и утонченная женственность? Перед нами стоял отчаявшийся человек. Было видно, что он на что-то решился.
- Ты тоже их искал? - спросил граф.
- Вам повезло больше. Значит, это вы, мадемуазель Лосон… Я так и думал, что вы их найдете.
Граф сжал мое плечо.
- Ступай наверх, а я… - начал он заботливо, но Филипп перебил:
- Стойте на месте, мадемуазель Лосон.
- Ты сошел с ума? - холодно спросил граф.
- Нет. Отсюда не уйдет ни один из вас.
Граф, все еще прижимая меня к себе, шагнул вперед, но Филипп вскинул руку, и он тут же остановился. Филипп держал ружье.
- Не будь дураком, Филипп, - сказал граф.
- На этот раз тебе не уйти, кузен, как тогда в роще.
- Отдай ружье.
- Нет, оно мне пригодится. Я хочу убить тебя.
Граф стремительным движением заслонил меня собой. Филипп хохотнул - его смех прозвучал как-то особенно зловеще в этом подземелье.
- Ты не спасешь ее. Я убью вас обоих.
- Послушай…
- Хватит, мне и так приходилось слишком часто тебя слушать. Теперь твоя очередь.
- Ты собираешься убить меня, чтобы завладеть моим имуществом?
- Правильно. Если бы ты хотел жить, тебе не следовало бы затевать женитьбу на мадемуазель Лосон и искать изумруды. Надо было оставить кое-что и для меня. Благодарю вас, мадемуазель, это вы привели меня к этим камням. Теперь они мои. Теперь здесь все будет моим.
- Ты думаешь, тебе удастся скрыть… убийство?
- Все продумано заранее, Лотер. Я хотел застать вас вдвоем… как сейчас. Вот только не ожидал, что мадемуазель Лосон будет столь любезна, что сначала найдет мои изумруды. Так вот, лучшего и желать нельзя: убийство и самоубийство. Не мое самоубийство, кузен. Я еще хочу пожить… пожить по своим правилам, без твоей тени за спиной. Предположим, мадемуазель Лосон взяла ружье в оружейной галерее и застрелила тебя, а потом себя. Ты здорово подыграл мне - твоя репутация говорит сама за себя.
- Филипп, ты идиот.
- Хватит болтать. Время действовать. Ты будешь первым, кузен. Все должно произойти своим чередом.
Я увидела, как поднимается дуло ружья, и попыталась заслонить графа, но он твердо держал меня за своей спиной. Невольно зажмурившись, я услышала оглушительный грохот и затем… тишина. На грани обморока, я открыла глаза.
На полу боролись двое мужчин - Филипп и Жан-Пьер.
Но я не удивилась и вряд ли даже поняла, что происходит. Я только знала, что не погибну в темнице, но потеряла все, ради чего стоило жить, ибо на полу, истекая кровью, лежал тот, кого я так любила.
12
Снаружи доносились звуки шумного веселья. Те, кто праздновал сбор урожая, даже не подозревали, что граф лежит в своей постели, а его жизнь висит на волоске от смерти; что Филипп спит у себя, приняв снотворного, которое ему дал врач, а мы с Жан-Пьером сидим в библиотеке и ждем.
Графа осматривали двое врачей. Они выпроводили нас за дверь и велели ждать. Ожидание этот казалось бесконечным.
Еще не было одиннадцати, а мне казалось, что прошла целая жизнь с тех пор, как я стояла в подземелье с графом и вдруг столкнулась лицом к лицу со смертью.
Жан-Пьер сидел рядом со мной, лицо его было бледным, а в глазах застыло изумление, словно он тоже не понимал, что здесь делает.
- Как они долго, - произнесла я.
- Не бойся. Он не умрет.
Я покачала головой.
- Нет, - чуть ли не с горечью продолжал Жан-Пьер. - Он не умрет, пока сам не захочет. Разве не всегда он…
Жан-Пьер усмехнулся.
- Сиди здесь, - приказал он, - ты ему не поможешь, если будешь ходить взад и вперед. Окажись я в подземелье хоть на секунду раньше - он был бы спасен. Я опоздал.
Манеры Жан-Пьера изменились. В этой комнате он вполне мог сойти за графа. Впервые я разглядела в нем черты де ла Талей. Не знаю, почему в ту минуту меня занимали такие несущественные мелочи.
Это он, Жан-Пьер оказался хозяином положения на месте преступления. Он послал меня за докторами и придумал, что следует говорить.
- Пока никто не должен знать о том, что произошло в подземелье, - предупредил он. - Граф сам решит, о чем говорить, а о чем - нет. Например, он может сказать, что выстрел произошел случайно. Скорее всего, граф не захочет, чтобы господина Филиппа обвинили в покушении на убийство. Вот и нам лучше помалкивать, пока не узнаем волю графа.
Я ухватилась за это "пока не узнаем". Стало быть, когда-нибудь узнаем! Глаза графа откроются, он будет жить.
- Если он выживет… - начала я.
- Выживет, - перебил Жан-Пьер.
- Если бы только знать наверняка…
- Граф захочет выжить. А как он захочет, так и будет. - На мгновение Жан-Пьер запнулся, затем продолжил: - Я видел, как ты ушла с праздника. Что мне оставалось делать? Господин Филипп тоже видел тебя… да, наверное, все видели и догадывались о вашем разговоре. Я пошел за тобой и спустился в темницу, как раз следом за Филиппом.
- Жан-Пьер, ты спас ему жизнь!
Он наморщил лоб.
- До сих пор не понимаю, зачем я это сделал. Я спокойно мог позволить Филиппу пристрелить его. Ведь Филипп великолепный стрелок. Пуля попала бы прямо в сердце, туда-то он и целился, я знаю. Я еще подумал тогда: "Вот и все, Ваша Светлость". А затем… я бросился на Филиппа и толкнул его под руку. Правда, секундой позже, чем следовало. Даже, лучше сказать, на полсекунды позже. Прыгни я на миг раньше, и пуля ушла бы в потолок, а на миг позже - попала бы ему в сердце. Хотя, раньше я не успел бы. Я был слишком далеко. В общем, не знаю, зачем я так поступил. Просто не думал об этом.
- Жан-Пьер, - повторила я, - если он выживет, то это только благодаря тебе.
- Довольно странный финал нашей родовой вражды, - подытожил он.
Мы помолчали. Я чувствовала, что мне нужно о чем-нибудь разговаривать. Мысль о том, что граф лежит без сознания и жизнь его понемногу угасает, унося с собой все мои надежды на счастье, была невыносима.
- Ты тоже охотился за изумрудами? - спросила я.