– Нет, глупыш. Я хотела сказать, мужчинам, которых я знала, всегда… что-то было от меня нужно. Они чего-то хотели. Все рассчитывали заранее…
– Как, например, твой дядя Уолтер?
– Да. Как мой дядя Уолтер.
Едва он упомянул ее прошлое, ее криминальное детство, желание в ней вдруг остыло. Она отпрянула от него и села, поджав под себя ноги. Если бы можно было отделиться от собственного прошлого! Если бы можно было родиться заново… Чистой, безгрешной. Ничего не бояться!
– Мне стыдно, что он мой родственник, – сказала она.
Джордан рассмеялся:
– Мне все время стыдно за своих родственников!
– Но ведь из твоей родни никто не сидит… или сидит?
– Сейчас – нет.
– А дядя Уолтер сидит. И Тони сидел… – Она помолчала и тихо добавила: – И я тоже.
Он потянулся к ее руке. Он ничего не говорил, только смотрел на нее и слушал.
– Какая ирония судьбы! Целых восемь лет я вела честную жизнь. И вдруг совершенно неожиданно ко мне явился дядя Уолтер… Он залил мне кровью все крыльцо. Я не могла не пустить его. Он запретил везти его в больницу. Вот мне и пришлось самой с ним возиться. Я сожгла его одежду. Набор отмычек увезла на другой конец города и выкинула в мусорный контейнер. А потом ко мне нагрянула полиция. – Она пожала плечами, как будто последняя подробность едва ли стоила упоминания. – Самое странное, я вовсе не ненавижу его за то, что он со мной сделал… Нисколечко! Дядю Уолтера нельзя ненавидеть. Он такой… – Она снова робко пожала плечами. – Он такой обаятельный!
Смеясь, он прижался губами к ее ладони:
– У тебя самое необычное отношение к жизни… Я такого не встречал ни у одной женщины!
– Со сколькими бывшими заключенными ты переспал?
– Должен признаться, ты у меня первая.
– Да, ты, наверное, предпочитаешь порядочных женщин.
Он нахмурился:
– При чем здесь так называемые порядочные женщины?
– Не подумай, что я навешиваю ярлыки…
– Порядочные скучны. А с тобой, моя дорогая мисс Райс, не скучно.
Она откинула голову назад и расхохоталась:
– Спасибо за комплимент, мистер Тэвисток!
Он притянул ее к себе.
– Ну а что касается печально известного дяди Уолтера, раз он твой родственник, должно быть, характер у него тоже самый подкупающий.
Она улыбнулась:
– Он и правда само обаяние!
Он обхватил ее лицо ладонями и поцеловал:
– Не сомневаюсь.
– И очень умный.
– Могу себе представить.
– А дамы говорят, что он неотразим…
Губы Джордана снова нашли ее губы. Его поцелуй, горячий и страстный, прогнал из головы все мысли о дяде Уолтере.
– Ты совершенно неотразима, – шептал Джордан, лаская ее бедра.
Она сразу же забылась, и ее завертело в вихре желания; она хрипло выкрикнула его имя. Она раскрылась ему навстречу, предлагая себя, и он с благодарностью взял ее. Когда все было кончено, когда его силы наконец истощились, он заснул, положив голову ей на грудь. Гладя его спутанные волосы, она улыбнулась.
– Когда-нибудь ты вспомнишь меня добрым словом, да, Джордан? – прошептала она.
Клеа понимала: это лучшее, на что она смеет надеяться. Все, на что она смеет надеяться.
Джордан проснулся, уловив слабый аромат женщины; ее волосы щекотали ему лицо. Он открыл глаза и в сером предрассветном сумраке, проникающем сквозь щели в ставнях, увидел, что Клеа спит рядом с ним. На лице ни следа косметики, волосы разметались по подушке. Сейчас она казалась сказочной принцессой фей, которая спит волшебным сном. Ее нельзя разбудить, ее нельзя трогать. Она показалась ему какой-то неземной, бесплотной. Потом он вспомнил, что ночью она была очень живой, пылкой и страстной! Не сказочной принцессой, но искусительницей, полной сладкого озорства и еще более сладкого огня. Даже сейчас ему трудно было устоять против нее. Он нежно поцеловал ее в губы. Она вздрогнула всем телом и рывком подняла голову с подушки.
– Все хорошо, – прошептал он. – Это всего лишь я.
Она долго смотрела на него, словно не узнавая. Потом тихо вздохнула и покачала головой:
– Я… Мне последнее время плохо спится. Не говоря уже о… – Она снова свернулась калачиком и заснула.
Он смотрел на спящую Клеа и думал: как ей удалось не сойти с ума за те несколько недель, что она бежит и прячется? Он и жалел ее, и восхищался ее мужеством и жаждой жизни.
Когда Клеа проснулась, на улице был уже день. Выглянув в окно, она воскликнула:
– Нас, наверное, повсюду ищут! Мы не можем здесь долго оставаться!
– И уйти прямо сейчас тоже не можем… Нам нужна помощь.
– Ох нет! Не звони больше друзьям и родным. Вчера они наверняка вычислили нас через них… Должно быть, твой Ричард Вулф что-то кому-то сказал.
– Он бы ни за что нас не выдал!
– Значит, за ним следили незаметно. А может, поставили прослушку на твой телефон… – Клеа схватила свои трусики. Обнаружив, что они еще не высохли, она в досаде швырнула их на кресло. – Придется идти голой!
– Говоришь, тебе не хочется привлекать к себе внимание?
– Из тебя не очень хороший помощник. Мог бы хоть из постели вылезти!
– Я думаю, а лучше всего мне думается именно в постели.
– Большинство мужчин в постели вообще не думают. – Клеа подобрала бюстгальтер. Он тоже оказался влажным. Она повесила его на дверную ручку и в досаде огляделась по сторонам. – Ты говоришь, владелец этого дома – холостяк?
– Да, в основном. Периоды брачного блаженства у него не затягиваются.
– Может, у него найдется какая-нибудь женская одежда?
– Я никогда не задавал Монти столь нескромных вопросов.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я!
Джордан встал из постели и подошел к шкафу. Внутри он нашел два летних костюма, дождевик и несколько тщательно отутюженных рубашек. Он сам оденется без труда, но на Клеа такой наряд покажется нелепым. Джордан достал купальный халат и набросил ей на плечи.
– Вещи Монти, – сказал он, – подойдут тебе только в одном случае. Если удастся превратить тебя в великана-здоровяка. И даже если мы найдем здесь женскую одежду, придется что-то сделать с твоими волосами. Ярко-рыжие волосы, знаешь ли, не самые неприметные.
Она потянула себя за прядь и нахмурилась:
– Терпеть не могу этот цвет! Давай все срежем.
Он с сожалением вздохнул, полюбовавшись ее густыми локонами.
– У Монти где-то есть краска для волос – он освежает поседевшие виски. Можно покрасить то, что останется от твоей гривы.
– Пойду поищу ножницы.
– Подожди, Клеа, – попросил он. – Нам надо поговорить!
– О чем? – Она обернулась к нему, решительно сжав губы.
– Даже если мы изменим тебе внешность, бегство, возможно, не лучший выход.
– Другого у меня нет.
– Можно все-таки обратиться в полицию.
– В прошлый раз мне там не поверили. Почему поверят сейчас? Мое слово по сравнению со словом Ван Уэлдона ничего не весит.
– Кинжал "Око Кашмира" многое изменит.
– У меня его нет.
– Зато он есть у Делэнси.
Клеа покачала головой:
– Ван Уэлдон уже, скорее всего, осознал свою ошибку – он не должен был так быстро продавать "Око Кашмира". И его подручные попытаются вернуть кинжал.
– А если нет? Возможно, кинжал по-прежнему в доме Делэнси и только и ждет, когда его выкрадут… Когда его выкрадем мы!
– Мы?! – оцепенев от изумления, спросила Клеа.
– Да, мы! – Он улыбнулся; его улыбка не вселила в нее уверенность, судя по выражению ее лица. – Поздравляю! У тебя новый напарник, – сказал Джордан.
– Я должна радоваться?
– Разве нет?
– Я как раз вспоминаю твою последнюю попытку кражи со взломом. Из-за тебя на нас обоих едва не надели наручники!
– Тогда я пошел на дело первый раз в жизни. Теперь я уже, можно сказать, опытный домушник.
– Ага… Готов за решетку.
– Что такое? Ты мне не веришь? Сама ведь говорила, что в детстве обчищала богатые дома просто так, удовольствия ради!
– Тогда я ничего другого не знала. Я была ребенком.
– Теперь у тебя есть опыт… Ты искуснее меня.
Раздраженно выдохнув, Клеа начала мерить ковер шагами.
– Влезть в дом – не проблема. Я без труда вскрою любой замок… Мне известно, что кинжал на втором этаже. Но где? В спальне, в гостевых комнатах? Мне нужно время!
– Вдвоем мы обыщем второй этаж гораздо быстрее.
– Или нас гораздо быстрее схватят, – буркнула Клеа и вышла из комнаты.
Следом за ней Джордан вышел на кухню, где увидел, что она роется в шкафчиках в поиске ножниц.
– Всегда есть другой выход, – сказал он. – Логический выход! Разумный выход! Давай пойдем в полицию.
– Где мне рассмеются в лицо, как в прошлый раз. А Ван Уэлдон сразу поймет, где меня искать.
– Ты будешь в безопасном месте – обещаю.
– Джордан, для меня самое безопасное место – там, куда я смогу убежать. В бегущую мишень не так легко попасть. – Она нашла ножницы и протянула ему. – Особенно когда мишень то и дело меняет внешность. Давай стриги!
Он посмотрел на ножницы и на роскошную рыжую гриву. Глубоко вздохнул. Выбора нет! С сожалением он взял прядь ярко-рыжих волос. Одного их аромата было достаточно, чтобы в нем ожили воспоминания о прошлой ночи. О том, как она прижималась к нему всем телом. Как извивалась под ним, не пытаясь высвободиться, а дрожа от радостного возбуждения, словно дикий зверь… Чувственная. Непредсказуемая. Еще немного – и он совсем сойдет от нее с ума!
Рядом с ней он теряет свое хваленое самообладание. Подумать только – стоило ему вдохнуть аромат ее волос, коснуться ее шелковистой ладони, и он уже готов снова затащить ее в постель. Он тряхнул головой, отгоняя несвоевременные мысли. Взял ножницы поудобнее и начал спокойно, методично стричь ее.
В предрассветном сумраке они долго шли по четким отпечаткам ног на сырой земле. Цепочка следов была двойная; одни следы большие, другие поменьше. Следы вели прочь от дороги. Беглецы пересекли поле наискосок. После ночного дождя следы отпечатались в грязи очень четко. Потом они вышли на асфальтированную дорогу; видимо, здесь беглецы вытерли ноги о траву, потому что следы заканчивались. Они могли пойти куда угодно.
Арчи Маклауд посмотрел на поле и выругался:
– Надо было заранее догадаться, как она поступит! Наверное, только почуяла, что мы напали на ее след, и тут же упорхнула… Она, как лиса, специально путает следы!
– Ее трудно винить, – возразил Ричард. – Разумеется, она ожидает худшего. Вы действуете как-то неумело. Ваши люди должны были поместить ее в надежное укрытие, как ценную свидетельницу. А им вместо того удалось лишь спугнуть ее.
– Им приказали действовать незаметно и не приближаться к ней. Но она все равно их как-то учуяла.
– Или она, или Джордан, – сказал Ричард. – Надо было вчера ночью позвонить ему. Объяснить, что мы задумали. Представляю, как ему сейчас не по себе!
– Вы не думаете, что он сомневается в вас?
– Нет. Просто сейчас он удвоит осторожность. Решит, что Ван Уэлдон выследил меня и что связываться со мной небезопасно. Вот к каким выводам пришел бы я на его месте.
– Как же мы теперь их найдем?
– Мы их не найдем. – Ричард повернул назад, к машине, и сел за руль. – Будем надеяться, что Ван Уэлдон тоже их не найдет.
– По-моему, на это надеяться не стоит.
– Джордан умен. Клеа Райс тоже. Вместе они, скорее всего, справятся.
Маклауд нагнулся к окошку:
– Сегодня утром умер Гай Делэнси.
– Знаю, – ответил Ричард.
– Нам только что сообщили, что Виктор Ван Уэлдон повысил цену за голову Клеа Райс до двух миллионов долларов. Через сутки сюда нагрянет толпа наемных убийц со всей Европы. Если они подойдут близко к Клеа Райс, ей не выстоять. Как и Тэвистоку.
Ричард изумленно воззрился на Маклауда:
– Зачем же вы так долго ждали и не взяли ее под свою опеку раньше? Вы ведь могли еще несколько недель назад поместить ее в надежное укрытие!
– Мы не знали, верить ей или нет.
– Значит, выжидали, пока Ван Уэлдон сделает первый ход? Проверяли? Если он попытается ее убить, возможно, она говорит правду?
Маклауд раздраженно хлопнул дверцей:
– Я не оправдываю наших сотрудников! От ошибок не застрахован никто! Но сейчас я о другом. Мы убеждены, что Клеа Райс говорила правду! – Он нагнулся вперед. – Джордан Тэвисток ваш друг. Должно быть, вы догадываетесь, где он сейчас может быть.
– Я даже не уверен в том, что сейчас он выбирает направление… Скорее всего, руководит его спутница.
– Если что-нибудь надумаете, дайте мне знать. Мне будут полезны любые догадки насчет того, куда они могли податься.
Ричард включил зажигание.
– Я знаю, куда бы подался я на их месте. Я бы убрался отсюда подальше и бежал как можно быстрее. И, скорее всего, затерялся бы в толпе.
– В Лондоне?
Ричард кивнул:
– Лучшего места, чтобы спрятаться, и придумать невозможно!
– Должно быть, у этой женщины, как у кошки, девять жизней. А использовала она только три из них, – прохрипел Виктор Ван Уэлдон. Последние дни он совсем сдал, его замучила одышка.
Уже скоро, подумал Саймон Тротт. Виктор умирает. Скорее бы! И тогда не нужно будет являться к нему с докладами. Не нужно будет наблюдать, как этот живой труп борется за жизнь. И все-таки пока старик жив. Пока он жив, необходимо сохранять его благосклонность. Значит, как можно скорее необходимо разобраться с Клеа Райс.
– Ты должен был заняться ею лично, – сказал Ван Уэлдон. – Твои идиоты упустили такую удачную возможность!
– Мы обязательно ее найдем. Мы знаем, что она по-прежнему с Тэвистоком.
– Он еще не объявился?
– Нет. Но рано или поздно он непременно свяжется с родней. А мы будем наготове.
Ван Уэлдон глубоко вздохнул. Ему как будто стало легче дышать после обещаний Тротта.
– Я хочу, чтобы ты сам о ней позаботился.
Тротт кивнул:
– Сегодня же вечером вылетаю в Лондон.
Сидя на корточках за тисовой живой изгородью в парке перед домом Гая Делэнси, Джордан и Клеа ждали, когда в доме погаснет свет. Уитмор своих привычек не менял: в девять проверял двери и окна, заходил на кухню выпить чаю, потом поднимался наверх и шел в левое крыло, к себе в комнату. Интересно, сколько лет старик живет по своему замшелому расписанию? Теперь ему придется привыкать к новой жизни: скоро все переменится.
Клеа и Джордан утром слушали радио и знали, что Гай Делэнси умер.
Вскоре его дом перейдет в другие руки. И старому динозавру Уитмору придется убираться…
Свет в крыле для слуг погас.
– Дадим ему полчаса, – шепнул Джордан. – Надо убедиться, что он заснул.
Еще целых полчаса! Клеа дрожала всем телом. Через полчаса она совсем окоченеет. Она надела черную водолазку Монти и мешковатые джинсы, которые укоротила, обрезав штанины ножницами. Одежда недостаточно защищала ее от промозглой осенней ночи.
– Как мы войдем? – поинтересовался Джордан.
Клеа окинула дом деловитым взглядом. В прошлый раз она проникла в библиотеку через застекленную дверь, ведущую на террасу. Замок в той двери наверняка заменили. Как, скорее всего, и вообще все замки и засовы в окнах и дверях нижнего этажа.
– Через второй этаж, – сказала она. – Поднимемся на балкон и сразу окажемся в спальне!
– Как в прошлый раз туда проник я?
– Если уж тебе удалось туда забраться, – сухо ответила она, – должно быть, это пара пустяков.
– Должен тебе заметить, что оскорблять напарников не очень-то дальновидно!
Она покосилась на него. Его светлые волосы были спрятаны под черной шапочкой, лицо он по ее совету замазал грязью. В темноте ослепительно сияли лишь его белоснежные зубы, которые он обнажил в широкой, как у Чеширского Кота, улыбке.
– Ты уверен, что хочешь пойти со мной? – спросила она. – Там ведь может оказаться жарко.
– Клеа, если что-нибудь пойдет не так, обещай мне одну вещь…
– Какую?
– Беги. Не жди меня. И не оглядывайся.
– Снова изображаешь рыцаря на белом коне? Какую глупость ты задумал?
– Я просто хочу все прояснить – до того, как дела пойдут скверно.
– Не говори так, еще сглазишь.
– Тогда вот – на удачу! – Он схватил ее за руку, притянул к себе и поцеловал.
Она забилась в его объятиях; ей хотелось забыться, целовать его – и в то же время нужно было думать о предстоящем деле. Когда он наконец отпустил ее, они долго смотрели друг на друга. В темноте блестели только его глаза и зубы.
"Прощальный поцелуй!" – вдруг поняла Клеа. На всякий случай, если что-то пойдет не так. Если их разлучат и они больше никогда не увидятся. Задул промозглый ветер, над их головой заскрипели деревья. С каждой секундой ночь делалась все холоднее. Клеа старалась зафиксировать в памяти каждую подробность. Ведь она, так же как и Джордан, знала: один неверный шаг может закончиться катастрофой. Она все же надеялась на благоприятный исход дела и не собиралась попадаться.
Ей казалось, будто их взаимное влечение материально, будто оно мерцает в темноте. Она тряхнула головой. Так дальше продолжаться не может; какие бы чувства их ни воспламеняли, ничто не изменит главного. Они очень разные. Правда, как известно, противоположности притягиваются…
"Будешь ли ты скучать по мне, Джордан Тэвисток? – подумала она. – Будешь ли ты скучать по мне так же, как я по тебе?"
Наконец он отвернулся от нее и посмотрел на дом.
– По-моему, пора, – тихо сказал он.
Она тоже повернулась к дому. Ветер гнал по лужайке палые листья, пахло мерзлой землей. Запахи осени… Скоро, очень скоро наступит зима…
Клеа легко отделилась от живой изгороди и побежала в тень. Джордан не отставал.
Они пробежали по лужайке, туфли утопали в мокрой траве.
Под балконом спальни они присели отдышаться и осмотреться. Было тихо, только ветер шуршал палой листвой. Прежде чем Клеа успела что-то сказать, Джордан уже карабкался вверх по плети глицинии. Она прищурилась, оглядывая густую листву и ожидая, что в любой миг наверху зажжется свет, дверь распахнется и на балкон выйдет Уитмор с дробовиком. К счастью для них, старый Уитмор, видимо, как был соней, так и остался. Джордан беспрепятственно взобрался наверх.
Клеа последовала за ним.
– Заперто, – сказал Джордан, подергав дверную ручку.
– А чего ты ждал? – шепотом ответила Клеа. – Отойди!
Он подвинулся и в почтительном молчании стал наблюдать за ее действиями. Клеа посветила на замок фонариком.
– Еще проще, чем внизу, – сказала она и осторожно вставила в замок импровизированную отмычку, которую изготовила утром из проволочной вешалки с помощью кусачек. – Дата выпуска – приблизительно тысяча девятьсот двадцатый год. Скорее всего, ровесник самого дома. Будем надеяться, он не такой ржавый и не погнет мою… – Замок открылся с тихим щелчком; Клеа усмехнулась от удовольствия. Потом, покосившись на Джордана, деловито заметила: – Самое главное в нашем деле – хорошая отмычка!
Так же деловито он ответил:
– Не мешало бы и мне такой обзавестись!