- Даже те, что могут починить разбитое сердце? - спросил он, просунув руку ей под блузку. Его пальцы скользили по ее груди, нежно массируя.
- Даже те, что обольщают девушек при помощи текстов с открыток "Холмарк" , - пробормотала она, закрывая глаза, так как в этот момент Тони умело расстегнул ее бюстгальтер.
- Тогда с твоей стороны было очень рискованно подпускать меня так близко, - сказал он, сжимая рукой ее обнаженную грудь.
- А мне это нравится, - дерзко ответила Ким, когда Тони нашел ее сосок и легонько сдавил пальцами. - Очень хорошо. - Она крепко обняла его, чувствуя, как смешивается тепло их тел. Ее руки скользнули под рубашку и стали гладить его мускулистую спину.
Тони мягко приподнял ее лицо за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
- Ты дрожишь, - тихо сказал он. - Ты боишься или замерзла?
- Мм… всего понемножку, - призналась она.
Он ласково улыбнулся:
- Не волнуйся, тебе нечего бояться. - Тони откинул волосы у нее со лба. - Ты очень дорога мне. Правда.
Ким закрыла глаза и провела ладонью по его руке, прижимая ее к себе. Потом поцеловала эту крепкую загорелую руку.
- И ты мне. Просто я… не планировала этого.
Он приподнял ее волосы и стал нежно целовать шею.
- Рядом с тобой я могу забыть обо всем на свете. Есть только ты и я. Только это и кажется сейчас важным.
Ее страхи постепенно таяли по мере того, как где-то внутри ее разгоралось жаркое, почти нестерпимое желание, заполоняя все ее существо. И она наконец перестала вести себя как маленькая испуганная девочка.
Ким высвободилась из его рук и встала, глядя прямо на него. Он прилег, облокотившись на одну руку, с любопытством ожидая продолжения. Девушка скинула брюки и блузку, оставшись в расстегнутом бюстгальтере и трусиках. Она видела, как у него перехватило дыхание от возбуждения, глаза его не отрывались от ее тела. Чувствуя его одобрение, Ким осмелела еще больше.
- Я не хочу замерзнуть, - поддразнила его она.
- Обещаю тебе, что этого никогда не случится, пока рядом с тобой буду я, - сказал Тони, наслаждаясь этой интимной пикировкой.
Ким слегка улыбнулась и сбросила бюстгальтер. Теперь только шелковые трусики белели на загорелой коже.
Глаза Тони медленно изучали изгибы ее тела, упиваясь каждой деталью.
- Какими чарами ты меня приворожила? - пробормотал он, опустившись на колени. Потом притянул ее к себе и стал легонько водить языком по упругому животу.
- Тони, - лукаво спросила Ким, играя его густыми вьющимися волосами, - скажи, а как ты лечишь разбитые сердца?
Он лег на пушистый белый коврик и положил девушку на себя.
- Можно сказать, что самую трудную работу я уже сделал.
- Да-а? - заинтригованно протянула Ким.
- Я отдал свое сердце тебе, - с нежностью в голосе сказал он, потом провел ее пальцем у себя по груди, обрисовывая контур сердца. - А теперь я займусь починкой твоего. У меня припасено для тебя совершенно особенное лечение.
- Что же это может быть? - притворно удивилась Ким, наслаждаясь тем эффектом, который производило на него ее нагое тело.
Тони поднес ее пальцы к своим губам и мягко поцеловал.
- Очень важно, чтобы ты закрыла глаза, расслабилась… и позволила мне любить тебя. - От сдерживаемого желания голос его стал низким и хриплым.
Он мягко отстранил ее от себя и, облокотившись на руку, стал напряженно всматриваться в ее лицо. Потом медленно провел ладонями по ее телу.
- Ты совершенна, - констатировал он и сдавил пальцами ее соски.
- Вот и третье условие, - с улыбкой сказала Ким.
Сначала пальто, потом цветы и, наконец, этот очаровательный комплимент ее фигуре.
- Что?
Ким наклонилась и просунула руки за пояс его джинсов.
- Мне кажется, я уже готова к лечению.
Он усмехнулся и положил ее рядом с собой. От такого предложения он не собирался отказываться.
* * *
- Я решила остаться на все праздники, - объявила Ким.
Отец улыбнулся, но тут же заволновался:
- А как же твоя выставка?
- Сегодня утром я звонила владельцу галереи и объяснила ему ситуацию. Он сказал, что в моем присутствии нет большой необходимости. Больше того, он считает, что будет даже лучше, если я не приеду. Говорит, это придаст моим картинам некоторую загадочность. - Ким пожала плечами: - Не знаю, честно говоря, я не совсем его поняла, однако настаивать не стала. Я слишком обрадовалась, что смогу побыть с тобой.
Отец молчал.
- Я думала, тебе будет приятно, если я останусь, - заметила Ким.
Он взял ее за руку:
- Конечно, я рад. Я только не хочу, чтобы мои проблемы повредили твоей карьере. Со мной все в порядке.
Ким отвернулась, чтобы скрыть огорчение.
- Ты не хочешь, чтобы я осталась.
- Ну что ты, я очень хочу этого, - горячо сказал он. Потом слабо улыбнулся. - Ведь это будет первое Рождество, которое я встречу вместе с тобой.
Ким всегда думала, что отец отмечает праздники вместе с друзьями. Или с новой семьей. Но за все время болезни отца ни разу никто не навестил, и она начала понимать, что у него вообще не бывало праздников.
- А что ты обычно делаешь на Рождество?
Он пожал плечами:
- Работаю.
- В этом году все будет по-другому. Сегодня я пойду и куплю елку. И приготовлю тебе настоящий рождественский ужин.
Он кивнул, но на лицо его вдруг набежала тень.
- Что-то не так? - спросила Ким.
- Просто… я так скучал по вас. Я… я… я рад, что ты здесь. - Так и не придумав ничего более оригинального, он в который раз повторил фразу, которую произносил по несколько раз в день. - Издали я наблюдал за тем, как ты живешь. Сколько раз я поднимал трубку… и не мог заставить себя набрать твой номер. - Он покачал головой. - Я был плохим отцом. Упрямый гордец.
Ким пожала плечами:
- К счастью для нас обоих, мы еще можем многое исправить.
- Да, - согласился он. - И это Рождество мы проведем вместе.
* * *
- Может быть, эта?
Ким отрицательно замотала головой. Тони поднял с земли и повертел перед ней огромную елку.
- Слишком маленькая, - засмеялась девушка и указала на елку, стоявшую в углу. - Вон та, пожалуй. Она мне нравится.
Тони кивнул и пошел к елке. Потом достал бумажник, расплатился с продавцом и со словами "Все в порядке, моя госпожа, она ваша" вскинул елку на плечо.
Они поехали на Сикамор-стрит, и Тони помог Ким установить елку. Когда они только обмотали толстые мохнатые ветви гирляндами крохотных золотых лампочек, раздался писк пейджера. Тони прочитал сообщение.
- Это из моего отделения, - сказал он. - Боюсь, на какое-то время мне придется покинуть тебя. - Он улыбнулся, будто извиняясь, и поцеловал ее в губы.
Ким кивнула:
- Телефон на кухне.
Она поняла. Тони предупредил ее, что его могут вызвать, еще до того, как предложил ей помочь купить елку.
Через несколько минут он снова появился за ее спиной.
- К сожалению, мне действительно нужно идти. - Тони обнял ее и крепко прижал к себе. - Не припомню, когда еще у меня был такой хороший день.
- Но потом ты зайдешь ко мне? - спросила Ким.
Он поцеловал ее в лоб.
- Я не ожидал, что ты спросишь об этом.
Ким вручила ему ключи:
- Это на тот случай, если я засну.
* * *
Когда она открыла глаза, в доме было совершенно темно и только лампочки на елке давали слабый свет. По радио Бинг Кросби пел песенку из фильма "Белое Рождество". Она оглянулась на камин - огонь давно погас, и только несколько угольков тлели, разбрасывая янтарные искры.
Ким улыбнулась, вспомнив прошедший день. После того как ушел Тони, она порылась в подвале и нашла старую коробку с елочными украшениями, которые они с матерью всегда доставали на Рождество. Там же она обнаружила старые рождественские альбомы, которые делали ее родители. Весь вечер Ким слушала по радио рождественские гимны и, доставая из коробки знакомые с детства игрушки, украшала елку.
В замке повернулся ключ, и она улыбнулась.
Тони тихонько прокрался в комнату и опустился на колени возле дивана, на котором, свернувшись калачиком, лежала Ким.
- Привет, - прошептал он, положив ладонь ей на щеку.
- Привет, - тихо отозвалась она.
- Я думал, ты уже спишь.
- А сколько сейчас времени? - спросила она, зевнув, и села.
- Около одиннадцати.
- Ты видел папу?
- Да, перед самым уходом я заходил к нему. Он мирно спит.
- Спасибо.
Тони сел на диван рядом с ней, взял ее руку и поцеловал.
- Какая красивая елка, - сказал он, обвив рукой ее талию.
- Спасибо. Хочешь чего-нибудь выпить?
Он покачал головой.
- Мне не хотелось сегодня с тобой расставаться, - тихо проговорил Тони, поглаживая ее пальцы. - Пока я был в больнице, ты все время стояла у меня перед глазами.
Ким задохнулась, когда он стал целовать кончики ее пальцев.
- Кстати говоря, - заметил Тони, поднимая на нее глаза, - ты все время стоишь у меня перед глазами с тех пор, как я встретил тебя.
Она наклонилась и сама поцеловала его. Потом притянула его ближе и просунула руку под рубашку.
- Я уверена, что ты говоришь это всем знакомым девушкам.
Внезапно он стал серьезным:
- Никогда. Я не люблю играть в такие игры, у меня для этого слишком мало времени. - Он поцеловал ее в лоб и стал спускаться ниже, вдыхая слабый запах ее духов, от которого кружилась голова. - Я всегда знал, чего хочу. Но до последнего времени не смел надеяться, что мое желание когда-нибудь сбудется.
- И о чем же ты мечтал? - невинно спросила Ким.
Тони приложил ее руку к губам и поцеловал.
- О женщине… - Он немного подумал, облекая свои мысли в слова. - О женщине, которую я… которую я никогда не смогу забыть.
- И что же случилось в последнее время? - дразнящим шепотом спросила Ким и раскинулась на диване.
Наклонившись над ней, Тони стал расстегивать ее блузку.
- Я встретил тебя, - прошептал он.
Глава 6
Гарольд Риссон сел и нетерпеливо нажал кнопку вызова медсестры. Он привык обслуживать себя сам, и теперь ему было крайне неприятно прибегать к услугам других людей, чтобы выполнить самые простые действия. Спустив ноги с кровати, он дотянулся до больничного халата и набросил его на худые плечи. Осторожно встал, сунул ноги в шлепанцы и пошел к двери, стыдясь того, что подчиненные увидят его в таком жалком виде.
Гарольду казалось унизительным лежать в том самом отделении, которым он руководил. Однако он не жалел себя. Наоборот, был благодарен своей болезни за то, что она помогла ему встретиться с дочерью. Одно только присутствие Ким сделало для его выздоровления больше, чем любые лекарства.
Неловко шаркая, Гарольд дошел до конца коридора и огляделся в поисках медсестры. На посту никого не было. Тогда он направился в буфетную, твердо решив самостоятельно добыть себе воду.
У двери он остановился. В буфетной было полно народу. Кто-то произнес его имя.
- … Риссон. Представляете мое удивление? Кто бы мог подумать, что у него есть сердце! - послышался женский смех.
- Вы, наверное, уже слышали новость, - вступил мужской голос. - Угадайте, за кем сейчас ухлестывает Хофман? За его дочкой, Ким Риссон.
- Не может быть!
- Я сам видел, как он катал ее на своем мотоцикле. А сегодня утром по дороге на работу я проезжал мимо дома Риссона и видел во дворе машину Хофмана.
Гарольд на мгновение замер, не в силах поверить услышанному. Это какая-то ужасная ошибка.
- Представляете? У Риссона, опять будет приступ, если он узнает, что его дочь встречается с парнем, которого он хотел выгнать из больницы.
- Да, как это он тогда про него сказал?
- Он назвал его мальчишкой, нарядившимся в белый докторский халат.
Раздался громкий смех, потом снова заговорил мужской голос:
- Жаль, что администрация не уволит самого Риссона. Я бы предпочел работать с Хофманом.
- С Хофманом? - спросила женщина. - Ты думаешь, его назначат вместо Гарольда Риссона?
- Во всяком случае, Тони наверняка надеется на это. - Мужчина засмеялся. - А вот получит он это место или нет - другой разговор.
Гарольд Риссон развернулся и поплелся к своей палате. Ким и Тони? Он отказывался этому верить. Его дочь - здравомыслящая девушка и не могла увлечься таким человеком, как Тони Хофман.
Он уже стоял у дверей палаты, когда женский голос окликнул его по имени.
Гарольд обернулся.
- Доктор Риссон? - повторила женщина, подбегая к нему.
Ей было уже под пятьдесят, но, несмотря на это, она оставалась привлекательной женщиной. Гарольду не приходилось с ней работать, но лицо ее примелькалось ему за многие годы. Он попытался представить ее среди тех, кто сплетничал о нем в буфетной, и не смог.
- Что вы делаете? - спросила она. - Вам еще нельзя ходить.
Он показал на горло:
- Пожалуйста, принесите воды.
* * *
Ким въехала на стоянку, резко затормозив у большого сугроба. Улыбаясь, выпрыгнула из машины. Светило солнце, небо было голубым, и два больших рождественских венка украшали вход в больницу. Во всем чувствовалось приближение праздника.
Ким подумала, что впервые за много лет радуется празднику. В этот раз она будет встречать его вместе с отцом. И конечно же, с Тони.
Утром она открыла глаза, посмотрела на лежащего рядом Тони, который и во сне не выпускал ее из своих объятий, и ей захотелось, чтобы это утро никогда не кончалось.
Даже когда Тони ушел на работу, все ее мысли были только о нем, и потому она занялась единственным делом, которое не мешало ей думать, - стала готовить ему рождественский подарок. Ким недолго размышляла, что ему подарить. Она решила написать для него картину.
* * *
Ким вошла в вестибюль больницы, высматривая Тони, хотя и знала, что он сейчас должен быть в операционной. Села в лифт и, сунув под мышку пакет с горячими бубликами, нажала кнопку нужного этажа. Выйдя из лифта, бодро прошла по коридору и, постучавшись, заглянула в палату. Отец сидел на кровати и смотрел на нее с укором.
- Здравствуй, папа. - Она подошла к нему и поцеловала. - Как ты чувствовал себя сегодня утром?
- Садись, Ким, - строго сказал отец. - Я хочу поговорить с тобой.
Она положила бублики на поднос. Прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как они расстались, но этот тон она узнала сразу. Отцу даже не надо было хмурить для этого свои поседевшие брови.
- Что случилось? - спросила она.
- Почему ты не рассказываешь мне о том, что происходит?
- О чем? - смутилась Ким.
Он вздохнул:
- Послушай. Я знаю, что ты очень долго здесь не была и… тебе, наверное, трудно разобраться в истинных намерениях человека, который…
- Папа, - остановила его Ким, - давай ближе к делу. Что произошло?
- Тони… Хофман, - быстро добавил он.
Ким ответила не сразу.
- Тебе сказали, что мы с Тони дружим.
- Дружите?
Ким с улыбкой кивнула. Она была рада, что отец узнал об этом.
- Он мне нравится. Он очень милый и… интересный.
- О, ради Бога, Ким, - загорячился отец. - Ты его не знаешь. Тони Хофман вечно создавал всем проблемы, еще когда проходил здесь интернатуру.
- Об этом я ничего не знаю. Зато знаю, что он хороший хирург. Он делал тебе операцию, - защищаясь, напомнила она.
- С этим справился бы любой приличный хирург. Послушай, - смягчаясь, сказал он, - Тони Хофман встречается с уймой женщин. Он еще не созрел для женитьбы, и… я не хочу, чтобы ты огорчалась из-за него.
- Я знаю, что он производит не самое лучшее впечатление, - снова попыталась защитить Тони Ким. - Я и сама была о нем такого же мнения, но когда узнала поближе…
- Ты только послушай, что ты говоришь! - воскликнул отец. - Мне не нравится, что моя дочь попалась в те же силки, в которые он заманил уже столько женщин.
- Я не понимаю тебя, - сухо произнесла Ким. - Мы всего лишь друзья.
- Я знаю о ваших поездках на мотоцикле и о том, что его машину видели во дворе моего дома…
- Папа…
- Он просто использует тебя, Ким. Он думает, что, если ты будешь на его стороне, я назначу его своим преемником…
- О, ради Бога, папа, он не использует меня.
- Я нисколько не виню тебя, Ким. Просто не хочу, чтобы ты с ним встречалась.
- Не винишь меня? А в чем я виновата? В том, что живу так, как считаю нужным? - возмутилась она. - Ты, кажется, забываешь, что я уже не маленькая девочка. Если ты хотел меня воспитывать, нужно было делать это в свое время, - зло сказала она, и глаза ее наполнились слезами. - А теперь слишком поздно. Твоя маленькая девочка выросла - без тебя. И в состоянии сама принимать решения.
Она покачала головой, встала и пошла к двери.
- Ким, - начал отец.