Они дошли до большого дома молча, и Лору сразу ввели в гостиную, где сегодня горел только один камин. Почему-то комната показалась Лоре строгой, холодной и не такой ослепительно сверкающей, как в первый раз.
Ребекка молча приняла у нее плащ и пошла за своей хозяйкой. На этот раз Лора не стала робко присаживаться на стул перед огнем, а смело прошла через комнату к французскому окну, из которого открывался залитый солнцем прекрасный вид. Как чудесно, должно быть, занимать самую вершину холма, а не ютиться где-то в яме внизу. Из верхних окон этого дома должен открываться замечательный вид и на закат и на восход.
Налюбовавшись видом, Лора повернулась к комнате. Ее глаза искали большой портрет в конце комнаты, но сегодня картина была полностью скрыта зелеными бархатными занавесками.
Миссис Ченнинг вошла так тихо, что Лора не замечала ее присутствия, пока она не заговорила.
- Как мило, что вы пришли, Лора. Можно мне называть вас по имени? Я не люблю формальностей между друзьями.
Сегодня она снова была в черном, только жемчужная брошь и серьги оживляли строгий туалет. Но это не был траур по мужу, раз на вечере у Серины она была в веселом, белом с бирюзовым платье. Черное ей шло, решила Лора. Оно подчеркивало ее яркость, оттеняло белизну кожи и усиливало блеск темных глаз.
Морган не пропустила интерес Лоры к закрытой картине. Она небрежно кивнула в сторону задвинутых портьер.
- Иногда мне надоедает смотреть себе в глаза, особенно когда я в одиночестве.
Лора неопределенно улыбнулась и села на предложенный Морган стул. В обществе этой женщины ей было как-то неуютно, и она чувствовала себя немного неуверенно.
- Я уезжала, вы знаете, - сказала Морган. - В Олбани. Лора об этом не знала. В тесный маленький мирок дома
Тайлеров, более чем когда-либо занятый собственными проблемами, в последние две недели почти не проникали новости из внешнего мира.
- Я присутствовала на церемонии вступления в должность губернатора Сеймора в первый день Нового года, - продолжала Морган. - Мистер Норвуд очень близок с губернатором, а также является старым другом моего мужа. Николас всегда очень интересовался политикой и не мог удержать меня за пределами этих интересов. Я люблю находиться вблизи от власть имущих.
Она рассмеялась над недоуменным выражением лица Лоры и позвонила в колокольчик, призывая Ребекку подавать чай.
- Я вижу, вы не одобряете женщин, интересующихся политикой, - снова заговорила Морган. - Но я не представляю себя сидящей в безделье и одиночестве в этом большом доме. Мне нужна активная, деятельная жизнь.
- Дело не в этом, - призналась Лора. - Просто - в общем, на днях вы, кажется, совершенно серьезно говорили о желании найти какой-нибудь путь остановить эту войну. А теперь…
- Я искренна, - прервала ее Морган. - Поэтому я и попросила вас встретиться со мной сегодня.
Ребекка бесшумно двигалась вокруг стола, почти не поднимая глаз от подноса с чаем и пирожными. Золотые серьги мягко касались ее щек, когда она наклонялась над столом, и невозможно было прочесть, какие мысли, какие желания или неприязнь она скрывала за этой золотисто-коричневой маской.
Когда она вышла из комнаты, Лора задумчиво проговорила, помешивая чай:
- Вы знали, что Ребекка боится проходить мимо лесного озера?
Морган пожала плечами:
- Это вполне естественно. Я думаю, что все эти люди невежественны и суеверны.
Лора ничего на это не ответила, хотя тон Морган задел ее чувства. Она много лет провела в обществе своего отца и не могла принять такое равнодушие. За внешней невозмутимостью этой цветной девушки скрывалось больше, чем Морган могла вообразить себе.
- Какой образ жизни она здесь ведет? - продолжала Лора Морган была так удивлена вопросу, как будто ее спросили, не говорит ли камин по-французски.
- Жизнь? Откуда я знаю? Она хорошо мне служит, и я ей хорошо плачу. Мне безразличны ее частные проблемы. Сомневаюсь, чтобы они у нее были. - Тема была ей явно неприятна, и она быстро переменила разговор: - Как очаровательно вы сегодня выглядите, Лора. Серое идет вам больше чем зеленое.
Лора поставила на стол свою чашку и посмотрела прямо в глаза Морган.
- Я не по своей воле надела платье вашей сестры в прошлый раз. Мне жаль, если это вас расстроило.
- С чего мне расстраиваться? Я вам говорила, что между моей сестрой и мной любви не было. У нас не было ничего общего с раннего детства. Это все басни, что кровные родственники обязательно любят друг друга. Но я пригласила вас не для того, чтобы говорить о Вирджинии или Ребекке. Из того, что вы говорили во время нашей прошлой встречи, я поняла, что вы, по возможности, помогли бы любому движению, которое содействует прекращению этого кошмарного кровопролития.
- Совершенно верно, - подтвердила Лора.
- Хорошо. Во-первых, мне хотелось бы, чтобы вы знали, что губернатор Сеймор на нашей стороне. Конечно, он не может открыто и официально противостоять правительству. По крайней мере не с позиции силы. Но он санкционирует наши действия и окажет нам закулисную поддержку. Вы слышали о Рыцарях Золотого Круга?
- Что-то смутное, - сказала Лора. - Я слышала, что их окрестили медноголовыми.
- Многие не понимают их борьбы и цели, - вкрадчиво сказала Морган. - Круг выступает против продолжения войны. Его члены хотят мирного разрешения и урегулирования вопроса с Югом, и его ряды на Среднем Западе сейчас насчитывают уже многие тысячи. Мюррей Норвуд - один из тех, кого избрали для организации новых замков на востоке.
- Замков? - переспросила Лора. Морган улыбнулась.
- Между нами, Лора, я признаю, что во многих мужчинах сохранилось мальчишество. Они любят рядиться в условные одежды, придумывать пароли и обмениваться условными рукопожатиями. Им нравятся тайные общества и все связанные с этим безделицы: "Если я отправлюсь на восток…", и "Что с ночью?", "Утро грядет" и прочее. Но пусть они тешатся своим ритуалом, если он так дорог их сердцу. Пусть, если только это может остановить войну.
Она поставила на стол свой чай с пирожными и подалась навстречу Лоре. Сомнений в ее искренности и одержимости не было.
- Но что они могут сделать? - поинтересовалась Лора.
- Вы ведь слышали о предстоящем призыве?
- Боюсь, что мало об этом знаю.
- Какая вы несведущая малышка! Разве вы не понимаете, что юнионистам не выиграть эту войну, если у них не будет больше людских резервов? Но мужчины на Севере не собираются больше уподобляться овцам и отдавать себя на заклание. Если президенту Линкольну не удастся собрать нужное количество людей, война прекратится, потому что невозможно будет ее продолжать. Остановите призыв в штате Нью-Йорк, как собираются это сделать в других штатах, и мы бескровно прекратим войну.
- Но как можно остановить призыв? Если правительство…
- А, но вам неизвестно о силах на нашей стороне. У нас есть превосходный лидер в Огайо - Клемент Вэлэндигэм. И сам губернатор Сеймор против призыва. Нам нужно только организоваться и стоять твердо.
Лора вздохнула:
- Боюсь, я в этом не разбираюсь. В любом случае - что вы хотите от меня?
Морган посмотрела в сторону задвинутых бархатных портьер и состроила гримасу. Потом она поднялась и прошла через комнату, чтобы раздвинуть их. Ее двойник, более красивый, но менее жизненный, устремил взгляд в комнату. Морган вернулась к Лоре, ослепительно улыбаясь.
- Теперь нас двое, - сказала она. - Вы не сможете устоять против двоих. А то, что мы просим - так легко и просто. Нам нужен кто-нибудь влиятельный здесь, на острове. Кто-то сильно настроенный против войны, кого любят и кому доверяют островитяне. Конечно, мужчина. - Она замолчала, наблюдая за Лорой.
- Вы имеете в виду Уэйда? - больше прежнего смутилась Лора.
Морган снова села и взяла свою чашку подчеркнуто непринужденным жестом.
- Конечно. И вы - тот человек, который может вовлечь его в это.
- Я! - воскликнула Лора. - Боюсь, мое влияние на него мало. Кроме того, что мог бы сделать Уэйд? Его мать сейчас очень больна, и сам он нездоров. Он не принимал участия в жизни острова с тех пор, как вернулся.
- Но один раз принял, - сказала Морган. - И снова примет, если его подтолкнуть. Он ощутил вкус на балу у Серины. Возможно, вы недостаточно знакомы с этой стороной характера вашего мужа, чтобы судить. Его всегда очень любили, и благодаря своему имени и положению он имел влияние. Нам нужно привлекать на нашу сторону таких людей, как он. Вы поможете нам, Лора?
Лора сделала беспомощный жест руками:
- Вы должны знать, что он чувствует - э-э к этому дому. Он никогда, я уверена, не согласился бы прийти сюда.
- Я ценю вашу деликатность, но незачем путать слова. - Морган криво усмехнулась. - Он избегает меня. Однако, вы уже, должно быть, знаете, что из Уэйда ничего не стоит вить веревки. Если постараетесь, вы сможете сделать так, что он придет сюда. Не ради меня. Но для того, чтобы встретиться с Мюрреем Норвудом. После того, как Мюррей поговорит с ним, я не сомневаюсь, что Уэйд будет с нами. Тогда он сможет использовать свое влияние и привлечь на нашу сторону других.
Лора покачала головой:
- Я не хочу вить веревки из Уэйда и не хочу, чтобы кто-либо делал это. Я хочу, чтобы он сам решал за себя и делал то, что он считает правильным.
Морган терпеливо кивнула.
- Вы честны, моя дорогая, но также и очень молоды. Есть вещи, с которыми рано или поздно вам придется столкнуться. Поверьте мне - я знаю Уэйда всю жизнь, и я знаю, что он всегда будет нуждаться в более сильной руке, которая направит его.
Лора беспокойно шевельнулась в кресле. В последнее время были моменты, когда она сама думала почти так же. Но в рождественское утро Уэйд противостоял своей матери в истории со щенком. Никто не заставлял его. Никто не управлял им. Наоборот, наибольшее давление было в противоположном направлении, однако он до сих пор не сдался. Значит, в нем есть собственный стержень. Он даже признался, что борется за то, чтобы сохранить что-то свое в недосягаемости от матери.
- Я думаю, что, вполне возможно, вы недооцениваете моего мужа, - твердо сказала она Морган.
На миг глаза Морган зажглись гневом, и хотя она быстро погасила его, в смехе ее звучало легкое раздражение.
- Вы молодая влюбленная жена, - сказала она. - Я приношу извинения. Вы должны научиться сами понимать Уэйда, конечно. Я не имела права говорить так. Предположим, мы начнем сначала. Остаются два чрезвычайно важных факта. Я полагаю, вы искренни в желании помочь делу прекращения этой войны. Я также полагаю, что вы искренни и в желании помочь вашему мужу оправиться от потрясения, которое все еще его терзает. Откровенно говоря - от шока после смерти моей сестры. Я права?
- Конечно, - сказала Лора.
- Очень хорошо. Помогите ему найти дело, которому он может отдаться - сделать что-то важное. В этом - путь к выздоровлению. Вам нужно только убедить его встретиться с Мюрреем Норвудом.
Ребекка тихо вернулась в комнату со свежим кипятком для чая и новыми пирожными. Морган нетерпеливо отмахнулась от нее и ждала, когда гостья заговорит.
В словах Морган был смысл. Лоре пришлось признать это. Она была права относительно Уэйда, и совет ее был хорош. Однако Лора чувствовала, что не может судить, насколько достойно дело, бороться за которое она предлагает. Слово "медноголовый" попахивало изменой, как сказал один человек на балу Серины, и она ничего не знала о так называемом Круге.
- Я просто не знаю, - наконец сказала она. - Возможно, если речь идет только о том, чтобы встретиться с мистером Норвудом и поговорить с ним…
- Но мы только об этом и просим, - быстро сказала Морган.
- Встретиться с ним где-нибудь в другом месте, - добавила Лора.
Морган отрицательно покачала головой:
- Я - неотъемлемая часть всего этого. Я нужна Мюррею, ему нужен мой дом и все, чем я могу содействовать. Мужчины, которые с ним работают, должны принять мое присутствие и мою помощь. Я все время устраиваю приемы. Все привыкли к постоянным гостям у меня в доме. Это идеальное место для замка. Но я надеюсь, что об этом вы не станете распространяться всему свету. Я оценила вас очень тщательно, прежде чем решила сделать этот ход и поговорить с вами.
- Я понимаю, - сказала Лора. - Но что касается того, чтобы Уэйд пришел в этот дом, я знаю, что это невозможно.
Морган продолжала, как будто Лора ничего не сказала:
- Во-первых, вы скажете ему, что Мюррей занимается планом действий, которые направлены против набора войск и станут силой в прекращении войны. Ничего не говорите о Круге. Мы сами скажем ему об этом. Он сам может назначить время встречи с Мюрреем, и встреча произойдет в этом доме.
Лора покачала головой:
- Это безнадежно. Я ничего не знаю о ссоре между вами и Уэйдом, но я знаю, что он очень сердится всего лишь при упоминании вашего имени.
- Я это понимаю, - ответила Морган подчеркнуто легким тоном. - Детская реакция со стороны Уэйда. Мы не ссорились. Тем не менее, есть одно оружие, которым вы можете воспользоваться, чтобы он пришел сюда. Безотказное оружие.
Лора ждала, всеми своими инстинктами готовая противостоять вкрадчивым убеждениям этой женщины.
Морган наклонилась к ней, и Лора увидела янтарные огоньки в ее глазах, которые, казалось, вспыхивали, когда она была охвачена сильным чувством.
- Рассердите его, - сказала Морган. - Скажите ему, что он боится меня, что именно поэтому избегает. Скажите ему, что вы считаете войну более важным делом, чем его страхи. Если он почувствует, что ему надо доказывать свое мужество, он придет. Я знаю его, Лора. Я знаю его насквозь.
Лора смотрела на женщину перед собой со все возрастающей неприязнью, но сумела ответить спокойно:
- Предлагаемый вами способ мне не подходит. Я слишком уважаю своего мужа.
Она встала с достоинством, которое, несмотря на всю ее молодость, поставило ее на одну ступеньку с Морган.
- Мне в самом деле пора домой. Вы были очень добры, пригласив меня сегодня. Но боюсь, я ничем не смогу вам помочь.
Она ощущала гнев Морган, хотя та всячески сохраняла невозмутимый вид.
- Какой контраст по сравнению с Вирджинией вы, должно быть, представляете для Уэйда. Сколько страданий вы неизбежно ему принесете! - Она злобно засмеялась, провожая Лору к двери.
Лору охватило сильное негодование. Но она не собиралась доставить Морган удовлетворение, проявив свое возмущение. У двери хозяйка протянула ей руку, и Лора коротко ответила на рукопожатие.
- Я буду ждать от вас вестей, - сказала Морган. - Не ради себя и не ради вас. Но потому, что я верю, что вы искренне хотите помочь Уэйду. И мое предложение - возможность сделать это.
Лора не ответила. Она вежливо попрощалась и пошла по подъездной дорожке, чувствуя на своей спине взгляд Морган.
Всю дорогу домой она размышляла над словами и мотивами Морган. Был ли это чисто политический вопрос, как утверждала Морган, или у этой женщины были гораздо более личные цели в отношении Уэйда?
XVI
К концу января Лора все еще ничего не сказала Уэйду о просьбе, с которой обратилась к ней Морган, и вообще о том, что снова ходила к ней, хотя и сообщила о своем первом визите и о том, что она приобрела щенка у Морган. Сначала он очень расстроился, но потом простил ее.
Однако она никак не могла выбросить из головы разговор с Морган. Вполне возможно, Морган была права, и Уэйду нужно заняться чем-либо подобным. Если дело Морган честное и справедливое, Уэйду, по крайней мере, надо дать шанс. Но как узнать? И как начать разговор с ним на эту тему, не вызвав неизбежного конфликта?
Дела в доме Тайлеров обстояли не хуже, но и немногим лучше, чем прежде. Мама Тайлер решила в конце концов не умирать, но остаться инвалидом в постели. Однако теперь она соглашалась садиться, требовала постоянного обслуживания со стороны Элли и хотела, чтобы Уэйд проводил около нее большую часть времени.
Правда, она еще не победила в битве, в которой щенок Джемми был всего лишь символом, но она побеждала в других отношениях, и Лора могла только в отчаянии наблюдать. Уэйд почти не продвинулся в своей работе над книгой, потому что его постоянно прерывали. Не успевал он закрыть дверь в библиотеку, чтобы поработать, как раздавался звонок колокольчика, и Элли стучалась в дверь с какой-нибудь просьбой от его матери. Однажды Лора спокойно распорядилась, чтобы Элли не беспокоила своего хозяина, сколько бы ни звенел колокольчик. Вследствие этого миссис Тайлер стало хуже, и она оставалась больной несколько дней.
В эти дни Лора особенно сильно тосковала по отцу. У него хватило бы мудрости и опыта, чтобы справиться с этими проблемами. И у него хватило бы терпения. Лора чувствовала, что ее терпение иссякает с каждым днем и боялась, что может в конце концов отправиться в комнату больной и, импульсивно отбросив всякую предосторожность, взять дело в свои руки. И она хорошо понимала, что это может привести к катастрофе, потому что в этой битве никто не мог бы ей помочь. Она могла только быть рядом с Уэйдом и, сколько может, утешать его.
Джемми был единственным счастливым человеком в доме. Они с Хэмлином - полное имя которого Уэйду не раскрыли - иногда исчезали из дома украдкой даже по воскресеньям. Адам много знал о собаках и помогал Джемми развивать индивидуальность Хэмлина и прививать ему повседневные хорошие манеры. Теперь, когда миссис Тайлер была прикована к постели, для всех них наступило послабление в воскресных правилах. По предложению Лоры они стали ходить в церковь вместо мрачных молитв в гостиной. Эти походы стали их единственным контактом с обществом.
Нельзя было понять, осознавал ли Джемми напряженность в отношениях между взрослыми и причину заболевания бабушки. Ему было достаточно того, что ему позволили оставить щенка. Когда он изредка заходил к бабушке, она упорно объясняла ему, что ее головные боли вызваны постоянным шумом от беготни собаки по коридорам или ее ночным лаем, а Джемми смотрел на нее блестящими ничего не выражающими глазами и заявлял, что Хэм сожалеет, что он не имел намерения причинить ей боль и что он изо всех сил старается научиться вести себя хорошо.
Лора знала об этих разговорах со слов Элли. Было очевидно, что старая женщина и маленький мальчик держали паритет сил - ни один из них ни побеждал, ни проигрывал. Но обстановка в доме накалялась, и Лора ужасно боялась настоящего взрыва
Конституция мамы Тайлер была, вероятно, железная. Она могла сделаться больной, если постарается, но никогда по доброй воле не признает полного поражения. Вероятнее всего, не выдержав напряжения, сдастся Уэйд. Лоре все больше хотелось найти кого-нибудь, к кому бы она могла обратиться за советом. Мысли ее часто обращались к Серине Лорд.
В одно холодное утро, когда снова шел снег, она хорошенько закуталась и отправилась по Догвуд-Лейн к дому Лордов. Отпуск Эдгара закончился, и он вернулся в свой полк, так что Лора им не помешает. Служанка провела ее в столовую, где ярко горел камин, и Серина в чепчике, прятавшем ее рыжие волосы, облаченная в пышный передник, сортировала груды белья, сваленного на столе и буфете. Адам помогал ей, вынужденный против воли заниматься таким женским делом.