- Конечно! Ей нужно найти способ сделать вас несчастной. О, она меня бесит, эта старуха! Я могу быть великодушной к Уэйду и даже к Морган, но что касается миссис Тайлер - здесь я могу только обвинять. Она пойдет на что угодно, лишь бы добиться своего. Почему, вы думаете, у Уэйда и Вирджинии были отдельные комнаты в том доме? Его мать позаботилась об этом. Все, что угодно, только бы разъединить их. Она сказала Вирджинии, что Уэйд плохо спит по ночам, что он никогда не был сильным. Отдельные спальни были якобы просто необходимы. Так как Вирджиния никогда не могла противостоять ей, так же как и Уэйд, все так и шло. Вирджиния воспитывалась родителями, которые были слугами в усадьбе, к тому же у нее не было своевольности и упрямства Морган… Но мы достаточно говорили о грустных вещах, Лора. Я просто попыталась дать вам представление о прошлом, как вы просили. Настоящее же - нечто совсем другое. Настоящее - это вы, моя дорогая… и, откровенно говоря, я думаю, что женитьба на вас - лучшее, что когда-либо случалось с Уэйдом. Вы гораздо лучше подходите ему, чем Вирджиния.
Лора только отчаянно покачала головой. Она совсем не была в себе уверена.
Их испугал звонок в дверь, и Серина свела брови.
- О Боже, боюсь, кто-то испортит нам беседу.
Минуту спустя в дверь постучал Адам, спросить, не закончен ли их секретный разговор, поскольку возникло очень важное дело. Он ввел Эстер Уайли, молодую женщину, с которой Лора познакомилась на вечере у Серины. Она весело поздоровалась с ними обеими и сразу же приступила к цели своего посещения.
Она планировала февральский санный бал недели через две и нуждалась в помощи Серины. Адам пообещал сопровождать сестру, и, конечно, Лора с Уэйдом тоже должны принять участие.
- Нам нужно снова втянуть Уэйда в гущу событий, - сказала Лоре Эстер. - Я уверена, что вам обоим невесело в этом мрачном старом доме.
- И в конце концов, - вставил Адам, - нам должно быть весело.
Эстер состроила ему рожицу, не смутившись.
- Мы не забываем про войну, знаете ли. Мы планируем это специально для некоторых офицеров, которые сейчас в отпуске, и для некоего экс-узника войны по имени Адам. Жаль, что Эдгара не будет тоже, Серина, дорогая.
- Мне тоже, - ответила Серина, и Лора виновато подумала, что была так озабочена своими делами, что даже не спросила про Эдгара. Как Серина должна скучать по нему, и как мужественно она это скрывает!
Прежде чем Лора собралась домой, планы санного бала были утверждены и улучшены Сериной, а из Лоры вытянули согласие убедить Уэйда поехать.
Вечером, заведя разговор о бале, она обнаружила, что убедить его не так уж трудно. На рождественском балу он снова вкусил общественной жизни, которой раньше отдавал много времени, и этот предстоящий бал обещал на несколько часов освободить их от мрачной атмосферы дома.
Уэйд провел тяжелый день на побегушках у матери, и Лора прочла в его глазах уныние. Чувство нежности, пробужденное рассказом Серины, сохранилось, и она дотронулась до его левой руки, лежавшей на диване между ними. Она взяла ее в свои руки и провела пальцем по следам старого шрама с тыльной стороны.
- Серина рассказала мне, как это случилось, - тихо сказала она. - Она описала весь тот день.
- Серина - сплетница. - Уэйд убрал было руку, но Лора удержала ее.
- Это не были сплетни. Я хочу знать о тебе все. Я хочу знать, что происходило, когда ты был молод. Ты вел себя, как смелый мальчик, когда прошел по забору.
- Я нисколько не был смелым. Морган была права - на заборе я показал себя трусом.
- Но ты залез на него, - настаивала Лора. - Ты пошел вперед, несмотря на то, что боялся, - это и есть настоящая храбрость.
- О мужчине судят по его достижениям, а не по неудачам, - сказал Уэйд. - Но это вещи, о которых я больше не хочу ни думать, ни рассуждать.
Она чувствовала, что он отдаляется от нее, но у нее было так мало возможностей поговорить с ним наедине, что она решила не отступать.
- Тебя все любят, Уэйд. Джемми так хочет любить тебя. Ему это необходимо. Но ты всех держишь на расстоянии. Ты так поступаешь, потому что никогда не соответствовал модели, которую выбрала для тебя твоя мать?
- Я всегда разочаровывал ее, если ты это имеешь в виду.
В его голосе звучало предостережение, которое смутило бы ее, если бы она не так сильно желала достичь цели. Но сейчас была возможность перейти к вопросу, который поставила перед ней Морган.
- Твоя мать - это не весь мир. Есть другие, кто верит в твои способности, кто нуждается в твоей помощи.
Он наблюдал за ней все еще настороженно.
- Что ты темнишь, Лора?
- У меня плохо получается, да? Очень хорошо. Я скажу тебе прямо. Две недели назад миссис Ченнинг пригласила меня к себе в дом на чашку чая.
Она почувствовала, как он напрягся.
- Ты отклонила приглашение, я надеюсь?
- Нет. Я его приняла. Я не видела причины для отказа. Я не хочу вести старую вражду. Дело, о котором миссис Ченнинг хотела поговорить со мной, больше и важнее любой мелкой вражды.
Он нетерпеливо поднялся, добавил дров в камин.
- Не хватит ли на сегодня, Лора? Тебе обязательно нужна нелепая дружба с этой женщиной, которая всегда раздражала и мучила меня?
- Это вряд ли можно считать дружбой, - сказала Лора _ я полагаю, ты так же, как и я, заинтересован в любом плане, который мог бы привести к прекращению этой ужасной войны.
- А какое отношение к таким планам имеет Морган Ченнинг? - спросил он через плечо, нетерпеливо взбивая огонь. - С чего ей вообще заботиться?
- Я не уверена, что знаю. Возможно, ей нравится ощущение власти, которое она получает, вмешиваясь в политику. Может быть, она влюблена в Мюррея Норвуда и интересуется этим ради него. Я не знаю. Вполне возможно даже, что у нее есть собственность на Юге, которая обесценится или вовсе пропадет, если война будет продолжаться. Это возможно?
Уэйд поставил на место экран камина и вытер руки носовым платком.
- Это кажется вполне вероятным. Николас оставил ей значительные владения на Юге и, насколько я знаю Морган, она на все отважится, чтобы удержать свое богатство. Но может ли такой эгоистичный мотив служить причиной нашего доверия к ней?
- Разве ты не понимаешь, Уэйд? - серьезно склонилась к нему Лора. - Неважно, эгоистичны ли ее мотивы. У этого мистера Норвуда есть какие-то планы. Миссис Ченнинг говорит, что даже губернатор Сеймор одобряет их и будет их неофициально поддерживать.
- А я при чем?
- Ты нужен мистеру Норвуду. Ему нужны мужчины, которые пользуются любовью и влиянием на острове. Есть Многое, в чем ты можешь помочь.
- Я пользуюсь влиянием? - Он недоверчиво рассмеялся.
- Ты просто должен поговорить с ним. Дай Морган знать, когда ты сможешь встретиться с ним в ее доме.
В тишине комнаты до них донесся настойчивый звон серебряного колокольчика.
- Мне надо посмотреть, что ей надо, - устало сказал Уэйд. - Элли уже, вероятно, легла спать.
Лора быстро взяла его за руку.
- Сначала скажи мне, Уэйд: ты встретишься с мистером Норвудом? Возможно, во всем этом ничего нет, но если ты просто поговоришь с ним…
- При Морган и в ее доме? - спросил Уэйд. - Разумеется, нет. Я не хочу иметь никакого отношения к этому делу я ни к кому из них.
И он ушел на призыв колокольчика матери. Лора откинулась на диван и грела ноги перед огнем. По крайней мере, она сделала первую попытку. После разговора с Сериной она была уверена, что надо сделать что-то, чтобы расшевелить Уэйда. Его надо выманить из этого дома, при возможности занять делом, которое он считал бы важным и стоящим.
Ей пришло в голову, что можно предпринять еще один шаг в связи с санным балом. Завтра она попросит об этом Серину.
Ее мысли опять вернулись к визиту к Серине и к слухам, что Вирджиния покончила с собой. Было ли в этом нечто большее, чем стало известно миру от Уэйда и его матери? Верит ли в это сам Уэйд? Если верит, то насколько глубже, чем она подозревала, должны быть его страдания.
XVII
Февраль оказался мягким и снежным, и ко времени назначенного санного бала дороги были покрыты плотным слоем снега. Весь остров искрился под солнцем или сиял блестящей чистотой под луной. Голые ветви деревьев хрупким рисунком выделялись на фоне белизны, дополняя зимнюю красоту.
Вечер был морозным и ясным, холодные звезды висели, как маленькие льдинки на темном небе. Лошади в нетерпении грызли удила и стучали копытами, дожидаясь своих седоков в переулке перед домом Лордов. Колокольчики под дугой мелодично позванивали при каждом их движении. Двое других саней должны были присоединиться к ним дальше на холме, и к началу вечера в компании будет около сорока человек.
На Лоре было самое простое из ее новых платьев, они с Уэйдом были закутаны в пальто, шерстяные шарфы закрывали головы и уши, на руках были толстые шерстяные варежки. Все сиденья из больших саней были убраны, кроме места возницы, сами сани были доверху наполнены свежей чистой соломой. Когда Лора с Уэйдом подошли к дому Лордов, они увидели, что Адам и несколько других мужчин носят в сани горячие кирпичи, завернутые в куски одеяла. Дамы оставались в уютном тепле дома, пока все не будет готово, но Адам со смехом преградил путь Лоре, собиравшейся подняться по ступенькам.
- Привет, Лора. Привет, Уэйд. Дамам пора выходить и садиться в сани. Кто-то должен поддержать тепло этих кирпичей.
Адам был в полосатой вязаной шапочке, вероятно, принадлежавшей Эдди, вокруг шеи был дважды обмотан красный шарф из шотландки. Нос у него порозовел от мороза, а глаза ярко блестели. Лоре подумалось, что он стал похож на мальчика, которого вдруг отпустили из школы, и он сейчас примется за озорство и шалости. В нем было что-то одновременно раздражающее и притягательное.
Дамы, закутанные до ушей, поспешно выбегали из дома, щебеча и смеясь, и даже мужчины в мундирах выглядели в этот вечер раскрепощенными и веселыми. Дамам по очереди помогали залезть в сани, и они устроились в соломе, как птицы в гнездах.
Прежде чем усесться, Лора постояла, глядя на дорожку и наблюдая за открытой дверью, из которой ярко струился свет вслед сбегающим по ступенькам гостям. Она искала два определенных лица, но не видела их. Серина поймала ищущий взгляд Лоры.
- Все в порядке, - прошептала она. - Мы подберем их на пристани у парома. Мистеру Норвуду пришлось ехать в город, и Морган отправилась его встречать. Я не понимаю, почему вам так необходимо примирить Уэйда и Морган, но я сделала то, что вы просили. Она и мистер Норвуд присоединятся к нам.
Лора устроилась в соломе, подтащила горячий кирпич к ногам, и через несколько минут все были готовы. Неизвестно, как это получилось, но Лора заметила, что женатые пары разъединились на время поездки. Уэйд находился в конце саней рядом с Эстер Уайли, а Адам Хьюм сумел занять место рядом с Лорой. Ее не совсем устраивало его общество, но она вежливо улыбнулась ему.
- Хорошо, - прошептал он под шум, производимый остальными. - Я рад видеть, что вы улыбаетесь. В последнее время вы слишком много тревожились.
Ей нечего было ответить. Ее тревоги - не его дело, и она сомневалась, чтобы он понял их. Время от времени она чувствовала на себе его насмешливый взгляд, но о чем он думает, она не могла бы с уверенностью сказать.
Возница щелкнул кнутом, и четверка лошадей тронулась с места. Беспорядочный звон колокольчиков сменился музыкальным ритмом в такт конскому бегу. Под полозьями скрипел и хрустел снег, холодный ветер хлестал лица. Лоре было уютно и удобно под шкурой буйвола с горячим кирпичом под ногами, и она отдалась радости этих новых впечатлений, мало обращая внимания на молчавшего рядом мужчину.
Они останавливались и снова пускались в путь, по мере того, как к ним присоединялись другие сани, и из укрытия на пристани парома Морган и Мюррей поспешили занять свои места в санях Лордов. При приближении Морган Лора невольно сосредоточила свое внимание на лице Уэйда. Ей даже пришлось наклониться вперед, чтобы увидеть выражение его лица, и она почувствовала, как Адам подался назад, чтобы не заслонять ей вид. Она снова увидела, как Уэйд покраснел, как он быстро повернулся и заговорил с Эстер, как будто вовсе не замечая Морган.
Непрошенно вспомнились слова Серины о том, что Уэйд боится Морган. Почему? Возможно, он не доверяет себе в отношении Морган? Но этому Лора не хотела верить. Уэйд по-настоящему любил Вирджинию. В этом не было никакого сомнения.
Морган, как и можно было ожидать, оделась не так просто, как остальные женщины. На ней был длинный меховой плащ и муфта с приколотыми к ней искусственными фиалками. Вязаный крючком шарф смотрелся на ее голове более изящно, чем неуклюжие шапки и кашне на других женщинах, глаза ее сияли каким-то внутренним возбуждением. Войдя в сани, она бросила на Уэйда безразличный взгляд и приветствовала его так же непринужденно, как и остальных. Устраиваясь в соломе рядом с Адамом, она вопросительно взглянула на Лору.
Мюррей Норвуд был в городе по делу и не сделал никаких уступок в форме одежды, к которой совершенно не подходил цилиндр, и Эстер принялась подшучивать над ним.
- Какая отличная мишень для снежков! - воскликнула она. - Вы неминуемо навлечете на нас атаку!
Норвуд прохладно улыбнулся ей и натянул до подбородка шкуру буйвола, но шляпу не снял. В гостиной он смотрелся гораздо лучше, чем в санях, наполненных соломой. Вероятно, он вообще оказался здесь только благодаря чарам Морган.
Сейчас санный ряд тянулся по Ричмонд-Терпайк, взбираясь по холму к Серебряному озеру. Снова пошел легкий снежок, звезды скрылись за облаками. Кто-то начал веселую песенку, и вскоре все они пели. Конечно, "Колокольчики-бубенчики" и другие санные песенки. Потом красивую, но скорбную "Лорену", ставшую одинаково популярной среди солдат и Севера и Юга. Были также и неизбежные военные мелодии "Сегодня привал" и волнующие слова, которые Джулия Уорд Хау положила на музыку песни Джона Брауна, "Боевой гимн Республики".
Вероятно, эта последняя и положила начало разговору о войне. Лора хотела ненадолго стать такой же, как и другие женщины, и забыть все, кроме этой прекрасной ночи и чарующих холмов и долин Стейтен-Айленда, расстилавшихся вокруг саней. Сейчас со всех сторон стояли леса с редкими признаками жилья. Вереница маленьких озер сияла звездным светом, вдали виднелся темный силуэт мельницы. Но этот разговор вернул ее в печальную реальность.
Это был мрачный, унылый разговор. Наступление Гранта отразили при Виксбурге, и потерпевшая поражение армия бездействовала.
- Скоро должен начаться призыв, - говорил капитан в голубой форме. - Мы отчаянно нуждаемся в людях. После потерь при Фредериксберге мы должны объявить призыв или набирать добровольцев. Но количество добровольцев опасно мало.
В отличие от других дам, которые предпочитают молчать, когда мужчины обсуждают подобные вопросы, Морган, как обычно, не задумываясь, высказала свое мнение:
- А что, если не будет призыва? - спросила она. - Я слышала, что губернатор Сеймор не одобряет такие принудительные меры.
- Если не будет призыва, Юг побьет нас, - сказал Адам.
- Возможно, нет, - вкрадчиво произнес Мюррей Норвуд. - Возможно, если мы предложим прекратить военные действия, мы сможем договориться с Югом даже сейчас. Я сомневаюсь, чтобы южные штаты горели желанием продолжать вооруженную борьбу.
- Тогда вы не знаете Юга, - сказал Адам. - Зачем ему останавливаться, когда он практически обратил нас в бегство?
Раздались возгласы протеста, и несколько мужчин заговорили в один голос. Лора, слушая, наблюдала за Морган. Сани повернули на Клоув-Роуд и приближались к освещенным газовым светом улицам. Взгляд Морган в зеленоватом свете газовых ламп светился зоркой наблюдательностью, губы крупного рта слегка улыбались. Лора не могла забыть картину, нарисованную ей рассказом Серины: девчонка с растрепанными волосами, слишком большим для ее лица носом и сердитыми глазами, бросавшими вызов не одобряющему ее миру. Была ли эта девчонка все еще здесь, спрятанная за полированным экстерьером этой красивой, уверенной в себе женщины?
К тому времени, как сани подъехали к Шор-Роуд и впереди показались огни отеля "Павильон", страсти спорщиков накалились до предела. Дамы вздохнули с облегчением, обрадовавшись возможности снова привлечь к себе внимание и отбросить все мысли о войне хотя бы на одну веселую ночь.
Уэйд не принимал участия в споре по поводу призыва, но Лора заметила, что он слушал каждое слово и, кажется, обдумывал этот вопрос. Ей было интересно, добьется ли успеха мистер Норвуд, если подойдет к Уэйду, пока он находится в этом задумчивом настроении.
Она встала вместе с остальными, стряхивая с себя снег, довольная, что можно снова выпрямиться и вернуться в свет и тепло. Она бы, возможно, совсем забыла про Адама, если бы он не стоял рядом, готовый помочь ей выйти из саней. Уэйд ушел вперед вместе с Эстер, провожая ее в гостиницу, и это было совершенно логично, поскольку каждый мужчина должен сопровождать свою партнершу. Но Лоре не очень хотелось оставаться наедине с Адамом и его услугами.
Пока они подходили к освещенным дверям отеля, он тихо проговорил ей на ухо:
- Если вы будете по-прежнему избегать меня, я могу подумать, что вы меня боитесь. Вы действительно боитесь?
Она раздраженно посмотрела на него:
- С чего бы? На самом деле, я вовсе не думала о вас. Он рассмеялся и наклонился к ней:
- Иногда вы меня чуточку соблазняете. Что, если я попытаюсь заставить вас думать обо мне?
Она не потрудилась ответить, пока они вместе поднимались по ступенькам. Это просто бесшабашная любовь Адама к игре с опасностью, и она не будет думать об этом. Сегодня ее внимания требовали более важные вопросы.
Когда дамы сняли неуклюжие плащи и присоединились к мужчинам, Лора обрадовалась, что все снова разобрались по настоящим парам. Другие санные компании тоже прибыли на танцы, и в бальном зале было оживленно от музыки и кружащихся пар.
Морган, как отметила Лора, была одета не в теплое шерстяное платье скромного тона, как все другие женщины. Она была сегодня блистательна в изумрудно-зеленом с чудными оголенными плечами. Ей было безразлично, что ее наряд не соответствовал случаю, она презирала условности и поступала, как ей хотелось.
Уэйду по-прежнему мешал костыль, и он еще не совсем оправился после поездки в санях, но настроение у него, казалось, было прекрасное. Должно быть, он испытывал облегчение от возможности ускользнуть от капризов матери. На этот раз он и слышать не хотел о том, что Лора будет вместо танцев сидеть весь вечер подле него. Когда Адам подошел пригласить ее, Уэйд настоял на том, чтобы она пошла танцевать с ним.
Она была рада, что предстоял фигурный танец. Адаму придется придержать свои остроты и следить за ногами. Вспоминая его дерзости, она чувствовала себя более уязвленной, чем в тот момент, когда он произносил их, и была готова дать отпор любой новой наглости. Лора выпрямилась и холодно отвернулась от его смеющихся глаз.